Звездопад Марты

Звездопад Марты

Владимир Козлов

© Владимир Козлов, 2025

ISBN 978-5-0067-6683-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Звездопад Марты

Вторая книга романа Воровской орден «Звездопад Марты», значительно отличается по характеру сюжета, от первой книги. Жизнь внесла значительные коррективы не только наших персонажей, но и всего общества и написана книга в другом ключе, более современном. Долго лежавший в забытье загадочный Пифагор, вновь всплывёт на горизонте. К этому раритету потянуться щупальца одного из хищников современной России и как на это отреагирует ситуация вместе с античным философом и математиком читатель узнает, когда прочитает эту захватывающую книгу

Более тридцати лет

У Глеба был свой личный Новый год, который наступал весной, когда он спускал на воду свой катер «Прогресс». Катер «Казанка» к тому времени уже пришел в негодность и использовался в хозяйственных целях.

Годы пролетели незаметно, и Глеб стал старше. Он больше не мог активно заниматься рыбалкой и другими делами, требующими физической силы. Его дочь Альбина, выпускница финансово-экономического факультета, работала бухгалтером в банке и жила с семьей на площади Свободы в старой квартире, обменянной их матерью на рижскую.

Альбина родила Глебу и его супруге Наталье внука Максима, который жил с ними по выходным. Возить его через единственный мост было хлопотно из-за пробок, а по воде можно было передвигаться только в навигационный период. Когда Максим болел, бабушка ехала к дочери и оставалась у нее до выздоровления внука, а деда оставляла на попечение семьи Корнея.

Глеб был окружен вниманием и заботой со стороны своей семьи. Дочь их, Жанна, работала медсестрой в пансионате для престарелых и предугадывала каждое его желание. Она ухаживала за ним, измеряла давление, делала уколы и давала таблетки. Глеб давно забыл о своем имени, и все называли его дедом. Наталья ласково называла его Глебушкой или дедуней.

Глеб передвигался на инвалидной коляске, но иногда выходил на рыбалку на своем катере, которым управляли либо Корней, либо внуки Карпа. На месте его старых мостков теперь стоял дебаркадер, к которому швартовались небольшие суда. Глеб ловил рыбу с коляски около дебаркадера для своего сиамского кота Захара.

Корней и Карп Нильс, их соседи, снабжали семью свежей рыбой. Их отец, Феликс, скончался более десяти лет назад от болезни легких, обострившейся после гриппа. Мать их, Зоя, уже под восемьдесят, причастилась к церкви и посещала ее каждый день. Она пыталась привлечь к богу и Наталью, но та отмахивалась, ссылаясь на необходимость ухода за Глебом.

Наталья, несмотря на приближение восьмидесятилетнего рубежа, сохраняла милое и ухоженное лицо. Соседи прозвали ее Белоснежкой или бабой Наташей. Дом Чашкиных претерпел изменения: бревенчатые срубы были обложены кирпичом, вместо русской печи стояла газовая плита и камин. В комнатах Глеба и Натальи был паркет из бука. Баня оставалась нетронутой, но ею уже никто не пользовался.

Глухонемая Настя, переселившаяся в сруб Руслана после его отъезда, вела все хозяйство. В 1970 году она начала часто пропадать и через девять месяцев родила мальчика. Кто был его отцом, она не признавалась. Через два года Настя с сыном тайно покинула дом, оставив записку. Позже выяснилось, что ее увез вор в законе Хан к своим родителям в город Торез на Украине. Хан был осужден и приговорен к восьми годам особого режима. Он прислал Глебу письмо, в котором признался, что воспитывает ребенка от него.

После этого письма прошло много лет, а затем наступило многолетнее молчание. СССР развалился вместе с коммунистической партией, и Украина стала ближним зарубежьем. О судьбе Хана и Насти Глеб ничего не знал.

Дарья после гибели Цезаря осталась одна, воспитывая трех внуков. Мужчины ей были не нужны. Работу по дому, которую она не могла выполнить, успешно выполняли Руслан и внуки. Семья часто наведывалась в родной город, где их всегда встречали с радостью.

Корней и Капа находились на пенсии, но продолжали работать. Их сын Алексей был офицером и жил в Забайкалье. Младшая дочь Жанна была еще молода и замуж не спешила. Она хотела выучиться на врача-невропатолога, а потом думать о свадьбе.

Семья Каменских покинула Латвию и Советский Союз до перестройки и переехала в Лейпциг, на родину Анны. Морис был ученым-музееведом и работал по своему профилю. Анна, журналистка, часто привозила детей летом в гости к бабушке и деду в Россию, где они получали массу впечатлений.

С тех пор жизнь резко изменилась. После перестройки рухнул Советский Союз, что привело к росту коррупции и рэкета. Преступность помолодела и ожесточилась, а в тюрьмах сидела в основном молодежь. Многие воры старой формации ушли на покой или отошли от дел. Патриарх уголовного мира Часовщик утонул в ванной в нетрезвом состоянии. Барс скончался от прободной язвы.

Глеб передал кассу воров грамотному вору Зиме, но продолжал поддерживать с ними связь. Они приходили к нему за советами или просто так, чтобы поддержать здоровье редкими медикаментами или помочь по дому.

Глеб вспоминал времена, когда его дом строили всей улицей, и соседи делились последним куском хлеба. Сейчас же дома были окружены высокими заборами, и люди стали более эгоистичными. Каждый выживал как мог, устраивая интриги и плетя заговоры на работе. Популярным изобретением стал лохотрон, привлекающий даже трезвомыслящих людей. Мошенники были разнообразными: от ловких фокусников до изобретателей финансовых пирамид. Все стремились к быстрому обогащению.

Одним из таких ловкачей был родственник бабы Наташи Кузьминой, Вадим Важенин, живший в Нижнем Новгороде. Он редко навещал дом на берегу реки, где жили его родственники. Анна, мама Сабрины, и Морис воспитывали дочь. Старший сын Август жил самостоятельно в Люксембурге, где начал работать экономистом. Морис работал в Лейпцигском музее литературы и искусства, но не прикасался к тетрадям деда, хотя давал жене некоторые разъяснения.

Анна решила опубликовать исповедь советского генерала КГБ Березина, собрав много материала по фигурке Пифагора. Эксперты из Дрезденского музея подтвердили, что у нее действительно была подделка, а не подлинник. Некоторые эксперты считали, что Пифагор был работой итальянского мастера шестнадцатого века Бенвенуто Челлини, другие утверждали, что это работа румынского скульптора Константина Бранкузи, похороненного в Париже в 1957 году.

Заказ на дом

В пятницу центральный автовокзал был переполнен пассажирами, преимущественно студентами и лицами, переехавшими из пригородов и сельских районов в областной центр. Они направлялись на выходные в свои родные места, стремясь встретиться с близкими и отдохнуть от городской суеты. У касс автовокзала образовалась длинная очередь, которая извивалась, как зигзаг. В центре кассового зала, рядом с картой междугородних маршрутов, находилась торговая точка под названием «Здоровье», привлекающая внимание большого количества посетителей. В эти дни спрос на продукцию этого пункта не уступал кассовому. Дети приносили в дар своим родителям оздоровительные чаи и биологические добавки, которые, по словам продавца, используются даже в космической отрасли.

Продавец, женщина примерно тридцати лет, имела приятную внешность: чёрные прямые волосы, утончённые черты лица и нос с небольшой горбинкой. Особенно выделялись её глаза цвета весенней листвы, которые, как у хищной птицы, сканировали лица мужчин в поисках потенциального партнёра. В её взгляде можно было прочесть неудовлетворённость семейной жизнью и чувственный голод.

Благодаря своему голосу и профессиональным навыкам, продавец искусно рекламировала свой товар, что позволяло ей продавать продукцию практически всем покупателям.

За действиями продавца наблюдала другая женщина примерно того же возраста. Её внешность была не просто приятной, а ослепительно красивой. Её глаза, большие и умные, искрились, как таёжная голубика, излучая обаяние. Длинные ресницы иногда смягчали этот эффект, когда она кокетливо опускала веки. Смуглая, бархатистая кожа её лица, не тронутая временем, приятно блестела, напоминая шоколадный оттенок. Этот блеск был дан ей природой и сравним с северным сиянием или звёздной ночью. Её красота вызывала восхищение и радость у всех, кто её видел. Определить её национальность было сложно: в ней сочетались горячая кровь дочери кавказских гор и туркменская покорность. Возможно, она была осетинкой или туркменкой, но её предки, вероятно, пережили революционные события, которые смешали разные культуры и религии. В результате на свет появилось уникальное создание.

Красивая и уверенная в себе, она знала, что все в очереди, включая женщин, наблюдают за ней. Она не крутила головой и не раздавала свой облик бесплатно, а знала свою ценность. В её глазах можно было увидеть нежность, страстный темперамент, мудрость и хитрость.

Женщина была одета в норковую шубу и берет из того же меха. Она стояла рядом с витриной, на которой были выставлены товары, и внимательно изучала их. Сжимая в руке дамские перчатки, она переводила взгляд с витрины на очередь, ожидая, когда она станет меньше. Однако очередь продолжала расти.

«Так конца не будет», – подумала женщина в шубе и, подойдя к двери, дважды постучала. Дверь открылась.

– Простите, – произнесла она, – я прочитала, что вы осуществляете доставку товаров на дом.

Продавец, увидев столь экзотическую покупательницу, слегка смутилась, но быстро взяла себя в руки и ответила с улыбкой:

– Да, мы предоставляем такие услуги.

– Я очень тороплюсь и не хочу отвлекать вас от работы. Не могли бы вы сегодня к девятнадцати часам подвезти комплект чаёв «Зелёная поляна» и комплект биологических добавок для гипертоников? – Она достала из сумочки визитку и протянула продавцу. – Будьте добры, осуществите доставку по этому адресу.

Продавец взяла визитку, демонстрируя ухоженную руку с маникюром и массивным золотым перстнем с сапфиром. Она прищурилась и прочитала вслух:

– Жук Марта Осиповна, президент ассоциации пенсионеров «Дамка», улица Горького… Подняв голову, она сказала: «Так это совсем рядом с нашим домом. Хорошо, я пришлю к вам своего мужа».

– Нет, пожалуйста, не утруждайте его, – замахала рукой Марта. – Вы так прекрасно и понятно рассказываете о полезности ваших чаёв. Я хотела бы получить консультацию именно от вас. О деньгах не беспокойтесь, для меня они не имеют значения.

– Ну хорошо, завезу вам сама, – пожала плечами продавец. – Просто мой муж более сведущ в этом деле. Я здесь лицо, объясняю поверхностно, а он – официальный представитель генерального поставщика.

В этот момент толпа начала волноваться, торопя продавца. Женщина в шубе надела перчатки, показывая, что больше не будет задерживать продавца, и грациозно вышла из вокзала.

– Пантера! – пронеслось ей вслед.

Она улыбнулась, понимая, что это комплимент её грациозной походке. Миновав привокзальную площадь, она села в тёмно-синий американский «Линкольн», где её ждал мужчина в очках с роговой оправой.

– Свидание состоялось? – спросил он.

– Безусловно, – ответила она. – Сегодня тебе придётся пожить в одной из своих квартир. Или спустишься к Берте, составишь ей компанию часов до десяти. А я займусь Ольгой Владимировной Панкратовой, моей новой знакомой. Как она покинет нашу квартиру, я тебе позвоню.

– Ты уже с ней познакомилась?

– Имя у неё на груди, как транспарант, а близкое знакомство будет вечером, – ответила она, прижимаясь щекой к меху шубы. Женщину звали Марта.

Созерцательница Марта

Марта Жук, урождённая Кожай, выпорхнула из Мордовской автономной республики и, словно птица, прилетела в миллионный город. За плечами – школьный аттестат, впереди – мечта о хоровом отделении Культурно-просветительного училища. Мечта сбылась, училище покорилось, и вот она, Марта, – молодой специалист, направленный в областной ДК «Железнодорожник». Но казённые стены и унылые перспективы душили её свободолюбивую натуру. Не медля ни дня, она направилась в профком ЖД, к самому председателю Крапину, просить об отпуске на все четыре стороны.

В этот момент в кабинет вошёл мужчина, словно сошедший со страниц глянцевого журнала. Средних лет, импозантный, в костюме-тройке кричащего жёлтого цвета, который, вопреки всем правилам, умудрялся выглядеть элегантно. В руках – стопка брошюр, которые он передал Крапину, и, небрежно опустившись на стул напротив Марты, облокотился на стол. Её взгляд мгновенно зацепился за рукава пиджака. Вместо положенных четырёх пуговиц красовалась лишь одинокая, дерзко выбивающаяся из общего ансамбля.

«Ухаживать за ним некому. Не иначе один проживает?» – пронеслось в голове у Марты, и она, словно хищница, начала исподволь изучать свою добычу.

«В лице – воля и напор, хотя ведёт себя с председателем развязно, словно демонстрирует свою власть. Очаровать меня пытается, что ли? Понятно, что он тут не последний человек. Ну хорошо, поиграем в гляделки. Посмотрим, кто кого. Либо ты меня с дипломом отпустишь, либо руку и сердце предложишь! И знаешь, я ведь не откажусь! Ты мне тоже нравишься! А пуговицы я тебе мигом пришью.»

Он отвечал ей тем же обжигающим взглядом, но едва заметный нервный тик то и дело пробегал по его губам и векам. Этого взгляда было достаточно, чтобы Марта, своим острым умом, поняла – она пленила его с первого взгляда. Такие мужчины встречались на её пути и раньше – натуры одарённые, с тонкой душевной организацией, ценители красоты во всех её проявлениях, особенно красоты женской. И она отвечала им взаимностью, но ни с одним из них жизнь не связала – все, как один, были окольцованы и не готовы променять стабильность на мимолетное увлечение экзотической красавицей.

Этот мужчина, казалось, соответствовал всем её критериям: красив, не стар, при должности и, несомненно, обеспечен. Сейчас он сидел напротив, отчаянно сражаясь со своей нервозностью. Марта видела это напряжение и, не долго думая, встала. Смело, как актриса на сцене, дотянулась до графина, наполнила стакан и протянула ему.

– Спасибо, – прохрипел он, выпив воду и закашлявшись в кулак.

– Пожалуйста, – ответила она, одарив его обворожительной улыбкой.

Собравшись с духом, он заговорил:

– Что же это вы, милейшая, ещё дня не проработав, а уже бунт на корабле устраиваете? Выйдите на работу, познакомьтесь с коллективом. А уж если не приживётесь, тогда и будем решать, что с вами делать. Кстати, в общежитие вы устроились?

– Не хочу я в бараке жить, и дворец культуры ваш мне не нравится. Отпустите меня домой!

Председатель профкома выдавил из себя:

– Да что Вы так сразу – барак? На мой взгляд, вполне нормальные там условия. Не люкс, конечно, но жить можно.

Лицо Марты скривилось от этих слов, но даже в этот момент не потеряло своей привлекательности. Незнакомец не сводил с неё глаз.

– Государство вас бесплатно обучило, – произнёс он. – Как вы думаете, нужно ли отрабатывать диплом? В далёкую неизвестность мы вас отправить не можем. Нас за это по головке не погладят. Сами понимаете, за нами тоже строгий контроль ведётся. И я должен заметить, вам несказанно повезло, что вас направили в один из лучших городов СССР, а не в глухую деревню, где сельский клуб дранкой обшит, а крыша соломой покрыта.

Марте подсказывала интуиция, что перед ней сидит не просто мужчина, а её спаситель. Такой взгляд бывает только у человека, который, как говорят в народе, влюбился по уши с первого взгляда!

Она надула свои вишнёвые губки и, словно профессиональная актриса, пустила слезу. Затем, изобразив отчаяние, в слезах бросила:

– Подавитесь своим дипломом! Всё равно я сегодня же умчусь домой!

Этот рискованный ход, как она и предполагала, сыграл ей на руку.

Домой её, конечно, никто не отпустил. Мужчина повёл её к себе в кабинет, на двери которого красовалась табличка:

Начальник юридического отдела В. А. Жук

Он тут же схватился за телефон и в считанные минуты договорился о трудоустройстве Марты на «непыльную» должность в ДК «Железнодорожник». Ей предложили место кассира, на что она с радостью согласилась. А спустя час она уже держала в руках ключ от просторного частного дома, принадлежащего её новому покровителю.

Через месяц они зарегистрировали брак, после которого он, по обоюдному согласию, перевёл Марту кассиром в один из лучших театров города. Так началась её жизнь, полная сладости и вместе с тем – непредсказуемости.

Наследие Жука

Шли беспокойные девяностые годы. Слава Жук, бывший чиновник «ЖД», уволенный за аморальное поведение после их свадьбы (партком счёл, что он, пользуясь своим положением, склонил молодого специалиста к сожительству), пустился во все тяжкие. Позже его осудили за содержание притона и торговлю огнестрельным оружием. Он вращался не только в кругу местной знати, но и в криминальном мире пользовался авторитетом. К его мнению прислушивались. Но когда после освобождения на него пали подозрения в связях с правоохранительными органами, отношение к нему в преступной среде резко изменилось. Опасаясь за свою жизнь, он с потрохами переметнулся под крыло милиции, проворачивая с ними выгодные операции. Свою жену Марту он боготворил не только за её ослепительную красоту, но и за её преданность. Находясь в заключении четыре с половиной года, Марта не забывала о нём и каждые выходные приезжала к нему на зону на его «девятке».

Правдами и неправдами она старалась передать ему за колючую проволоку деликатесы. Благодаря её внешности, препятствий на её пути почти не возникало. Поговорить с такой красоткой считали за праздник не только мужчины, но и женщины. А уж оказать ей услугу было верхом блаженства для бравых офицеров системы исполнения наказаний. Они млели перед ней и с воодушевлением выполняли любую её прихоть: водку или деньги передать – нет проблем. Продукты и сигареты – с великой радостью.

Практически Жук жил на зоне как в хорошем гастрономе. После освобождения он баловал её золотом и шикарными нарядами. Они выходили в свет, ездили не только в Сочи и Ялту, но и на престижный горнолыжный курорт Хемседал в Норвегии. Этот курорт, с его завораживающей красотой, называли скандинавскими Альпами. Там они не раз спускались с горы Тоттен и осваивали сноуборд в местном сноупарке. Потом были Флоренция, Неаполь, Париж с Лувром, кабаре «Мулен Руж» и Эйфелевой башней.

Это были прекрасные времена, и Марта вспоминала о них с теплотой. Сколько комплиментов она слышала в свой адрес! Правда, адресовались они не ей, а её мужу. Но ей было всё равно, потому что эти комплименты возвращались к ней бумерангом в виде безмерной щедрости мужа. После каждой такой поездки в её гардеробе появлялась новая шуба, а на пальце – изящное кольцо с бриллиантом. Но это продолжалось всего около пяти лет. Его арестовали снова. На этот раз – за сбыт крупной партии наркотиков и финансовую аферу. Второй срок существенно отличался от первого. Судья на этот раз не поскупился и приговорил его к одиннадцати годам с конфискацией имущества.

Марте достался четырёхкомнатный дом на Сортировке, в котором Жук родился и вырос, а впоследствии превратил его в настоящий бордель, куда часто заглядывали важные чины из разных ведомств и просто «нужные» люди, чтобы снять напряжение на девочках. Помимо частного дома у них была трёхкомнатная квартира в нижней части города, где они и жили. Дом был старый, дореволюционной постройки, с крошечным балкончиком, на котором едва могли поместиться два человека. Зато в квартире царило настоящее изобилие. Итальянская эксклюзивная мебель фабрики Cappelletti, лучшая мировая сантехника и современная японская аудиотехника.

После оглашения приговора всё имущество было арестовано. Судебные приставы оставили Марте лишь диван, стол, один стул, часть посуды и личные вещи. Жука нашли повешенным в камере-одиночке. Свободолюбивый муж не мог добровольно полезть в петлю. Марта не верила в его самоубийство и обвиняла в его смерти сотрудников правоохранительных органов. Это они помогали Жуку создать агентство по оказанию интимных услуг в частном доме на Сортировке, то есть, по сути, настоящий публичный дом, и обеспечивали ему безопасность за щедрое вознаграждение. Марта не лезла в их дела, но догадывалась, что секс-услуги были лишь прикрытием. Главной целью для обогащения была торговля наркотиками. Она любила красиво жить и от лишних денег никогда не отказывалась, поэтому никогда не предостерегала мужа от опасного бизнеса.

Марта была сильной женщиной и обладала незаурядным умом. Пережив потерю мужа, она быстро забыла о своём горе и начала размышлять о том, как жить дальше.

Продать недвижимость и уехать покорять Москву с дипломом хорового дирижёра? Перспектива не очень заманчивая, да и по профессии она ни дня не работала. Взвесив все «за» и «против», она решила восстановить кое-какие из рухнувших дел покойного мужа. Привыкнув к роскоши, она уже не представляла себя без денег. Стоять за кассой в театре тоже не прельщало. Понимая, что на билетах большого капитала не сколотишь, она решила воспользоваться схемой Славы Жука, но усовершенствовать её. Некоторый опыт, а именно – как зарабатывать на сексуальных услугах, привлекая к работе студенток из провинции, она переняла у мужа. К тому же она была неплохим психологом, что ей, несомненно, пригодится при наборе кадров. Схема была проста и надёжна.

В дешёвых пирожковых и чебуречных, расположенных вблизи высших учебных заведений, она выискивала девушек неприметной внешности, с голодным блеском в глазах, поглощающих скромную трапезу.

Хочу быть мамой

На этот раз, располагая уже целым гаремом девушек, она вознамерилась заполучить в свои сети Ольгу Панкратову, продавщицу здоровья с автовокзала. Ей, по сути, Ольга виделась ключом к ее гражданскому мужу, который после кончины богатого деда стал владельцем бесценной коллекции произведений искусства. Знающие коллекционеры оценили обстановку его квартиры более чем в три с половиной миллиона долларов, но загвоздка была в том, что муж Ольги не собирался расставаться со своими сокровищами. Марта, подобно хищнице, два месяца скрупулёзно собирала информацию о богатой чете и теперь решила действовать. И именно Ольгу она видела первой скрипкой в своей тщательно разработанной афере.

…Сейчас Марта у себя дома, в потёртой временем и нуждами квартире, перевоплощалась в гостеприимную и утончённую хозяйку. Приготовив лёгкие закуски и наполнив хрустальный графин вишнёвым ликёром испанского происхождения, она застыла в ожидании гостьи с заказом. Эта гостья была для неё путёвкой в безбедную жизнь, возможностью до конца своих дней купаться в роскоши и неге. Марта облачилась в кричаще-красный шёлковый халат, словно вызов бросающий тени скромности, идеально облегающий её точеную фигуру. В иссиня-чёрные волосы она воткнула ободок из синей кожи. На уши повесила тяжёлые золотые серьги с янтарем, а на грудь – кулон в виде звезды, тоже из солнечного камня, подчёркивая глубину взгляда и оттенок кожи. Пальцы украшали дорогие перстни с бриллиантами, отбрасывающие колдовские блики. Она не стремилась понравиться гостье – она знала, что первый этап уже пройден успешно, раз та с готовностью согласилась на доставку по адресу. Наряжаться было её тайной страстью, ритуалом, позволяющим ей ощутить себя королевой, пленницей собственного великолепия. Передник она надевала лишь на кухне, когда творила свои кулинарные шедевры.

Стрелка часов едва перевалила за семь, как раздался пронзительный звонок. Распахнув дверь, она увидела перед собой Ольгу, запорошенную снегом, с небольшой коробкой в руках.

Марта одарила гостью лучезарной улыбкой:

– Снег валит? – спросила она с деланным удивлением.

– Да не просто снег, а мороз лютый! – ответила Ольга, стряхивая с шапки тающие снежинки.

– Ну проходи же, сейчас согреемся и заодно перетрём косточки соседям, – прощебетала Марта, словно они были старыми подругами.

Ольгу не пришлось упрашивать. Она, не колеблясь, переступила порог, вручила хозяйке коробку с заказом и скинула дублёнку, явив миру свой не менее роскошный туалет. На ней были шикарные брюки-галифе от Hermes из крокодиловой кожи и обтягивающая чёрная блузка, выгодно подчёркивающая упругую грудь и плоский живот.

«Шмотки, несомненно, из бутика, а эти галифе стоят целое состояние, – пронеслось в голове у Марты. – И явилась она ко мне, чтобы устроить дефиле и доказать, что выглядит не хуже меня. Что ж, это даже к лучшему. Посмотрим, что из этого выйдет».

Гостья прошла в гостиную, оценивающе оглядела обстановку, не удержавшись от комментария: