Слово короля. Слезы попаданки

Но кто мы такие, чтобы прислушиваться к природе?

– Медея, вытаскивай артефакт, будем определять их таланты. – Вулфа ничего не смущало.

Первой проверяли Тамилу. Сам алгоритм был простейшим, нет здесь экзаменов, письменных работ. Все решала магия и… наличие проклятия.

Дотронувшись до расписной шкатулки, девушка застыла. А артефакт принялся изворачиваться в разные стороны, пока не засветился ярким, ядовитым светом.

– О, Моргана Салем обрадуется. А то набор в ядоварители в этом году скудный. – Произнес господин Вулф.

– Может набор в зельеварители? – прошептала я, мысленно ругаясь на Мерлина. Что-то про факультеты он не сильно распространялся.

– Какие зельеварители? – не учла я звериного, охотничьего слуха Бертрана. – Медея, Раду, вы что сидите? У нас новый факультет?

– Нет, успокойтесь, господин ректор. Девочка напутала.

Так я же ничего не напутала. Тамила с ходу сообщила, что все ее зелья плохо выходят. Хотя… Если рассматривать под другим углом… Получается, что у нее получаются сплошные яды.

Сама Тамила нисколько не расстроилась, удовлетворенно хмыкнула, отошла в сторону и дала проход мне.

А я вот побаивалась. Вдруг у меня нет талантов? И вдруг эта шкатулка из еще одного фильма ужасов покажет, что я в качестве шпиона?

Мозг напрочь отказался работать. Чего я, собственно, боюсь? Будем невероятным везением, если меня выгонят.

Коснувшись холодного предмета, ощутила неприятное покалывание на коже. По мне моментально пробежало полчище мурашек, а к горлу подкатила уже знакомая тошнота.

Я ждала и ждала, когда артефакт укажет, чем меня наделили здешние боги. Мерлин заверял, что раз простейшие заклинания получаются, есть проклятие – то и собственный дар я имею.

Складывалось впечатление, что поиск личного волшебства длится бесконечно. Даже преподаватели склонились над столом, желая рассмотреть, какой свет польется из шкатулки.

Артефакт неожиданно остановился, хлопнул громко крышкой, переложился несколько раз и завертелся как волчок, устраивая светодискотеку.

Зеленый, белый, желтый, красный, синий, фиолетовый и, наконец, черный.

– А вы умеете удивлять, леди Веймарс, – объявил ректор. – На каждый факультет подходите.

– Ага, – кашлянул хрипло господин Раду, – или никуда.

– Бросьте, у леди Веймарс открывается шикарный выбор. Так, куда вы хотите, наша дорогая первокурсница? – то ли гавкнул, то ли рявкнул Вулф.

Черт, накаркала.

– Идите на мой, – очень криво, очень больно, очень пугающе улыбнулась Медея Горгон. – Я веду нежетиведение. Обучитесь сражаться или, наоборот, дружить и выхаживать монстров.

Вау, а я-то полагала, что она что-то по искусству ведет. Идеальные данные для занятий скульптурой. Ей и стараться не надо.

– Или на мой, – просипел Раду Валахийский. – Дипломатия, связи с общественностью, менталистика, – облизнул он губы.

Подозреваю, что ученица, человеческая, требовалась не для высоких показателей, а для… Не хочу заканчивать. Он громче всех кричал, когда мы переступили порог, он про свежую кровь сказал.

– Или ко мне, – скромно добавил ректор. – На боевой.

От количества факультетов глаза разбегались. Получалось, что как в известной песне, все дороги мне открыты.

В Мороке было семь отделений, и каждое отделение имело свой цвет.

Черный цвет – боевой, где под руководством господина Вулфа будущие адепты обучались борьбе с любыми врагами. Люди, нелюди, просто нежить – выпускникам все равно. Учитывая специфику учебного заведения, факультет обучал идеальных наемных убийц.

Красный цвет – факультет нежитеведения, главой которого была Медея Горгон. Адепты становились своеобразными борцами со всяческими вредителями. Летучие мыши, расплодившиеся по территории – это комары, но в дом, в деревню, в город заползали твари и похлеще.

Как пояснял мне Мерлин:

– Чем тебе наша страна не нравится? Подумаешь, почти всегда сумерки. В темноте нет ничего страшного. Страшно то, что прячется в темноте… Монстры, психи, упыри, клоуны, ведьмы, ползучие гады… ползучие клоуны – эти хуже всех… ползучие клоуны! В ливневках живут.

Голубой цвет. Факультет дипломатии и международных отношений. Его возглавлял Раду Валахийский, настоящий вампир и брат графа Цепеша. Дипломатии учили, конечно, но основной посыл заключался в том, чтобы будущий выпускник мог подчинить своей воле остальных.

Взглянув на длинноволосого, красноглазого блондина, я как-то сразу приняла решение избегать его лекций.

Еще был факультет ядоварения,зеленый цвет, с деканом Морганой Салем. Некромантии, упокоения, экзорцизма, где заведовал знакомый, но не менее жуткий Фредвурт Крюджерс. Он еще вел и сновидение ко всему прочему. Их цветом был желтый.

Фиолетовый цвет предназначался демонам и суккубам, будущим соблазнителям.

А белый…

Будь моя воля, я бы предпочла факультет домашнего хозяйства и артефакторики. Он безопасный, что ли. И записи на него практически нет.

Но у меня был договор и задание, ради которого с собственными желаниями следовало поступиться.

– Я хочу на некромантию, – пролепетала я.

Совсем туда не хотела. От перспективы встретиться с ожившими трупами меня бросало в дрожь, от вызывания духов подташнивало, но там учился тот самый Эшвард, с кем требовалось сблизиться.

Ректор и преподаватели переглянулись. Их порядком удивил мой выбор. Даже Тамила ахнула.

– Боги, девочка, зачем? – фыркнул Раду Валахийский. – Ты на себя посмотри.

– Действительно, Б…Б… Да бездна тебя побери, зачем идти туда, где учатся одни парни? – возмутился оборотень.

Информация не обрадовала, но я продолжала упираться.

– Хочу туда, вы сами сказали, что я вольна выбирать.

– Эх, такой кадр пропадает, – мотал головой Бертран. – Проклятие простенькое, жизни почти не мешает… И в некромантию.

– Оставьте ее, – неожиданно за меня заступилась женщина с шипящей чалмой. Я моментально прониклась к ней симпатией, но ненадолго. – Может, она ищет будущего супруга. Почитайте ее дело. Родители погибли, чудом поступила… Не будь у нее этого проклятия, вполне станется, что другие академии ей и неподвластны. Уровень магии нам неизвестен. Как сказал Раду, – Медея наклонилась к кровопийце, – можно одинаково блистать на всех факультетах, а может, она попросту не подходит ни на один.

Какая леди Горгон обидчивая и злопамятная. Можно подумать, что нежитеведение лучше. Бегать по лесам и полям с огромным рюкзаком с артефактами и оружием то еще удовольствие.

Впрочем, все с ней согласились, подтвердив мое зачисление на страшный факультет.

– Вас проводит леди Сара, – поспешил попрощаться с нами Бертран Вулф. – Коллеги, поздравляю, набор закончен. Надо это отпраздновать.

Местный завхоз повела нас в соседний корпус, чтобы показать общежитие. Всю дорогу молчала, почесывая крючковатый нос. Заодно подобрала и валяющегося на траве парня, которого не так давно самолично вытолкнула из окна.

– За испорченные шторы, адепт Ллойд, – ругалась она на него, – в выходные будешь пропалывать мой живой шиповник.

– Леди Винчестер, он же кусается, – поморщился паренек.

– Думать надо прежде, чем красть из преподавательской связующий артефакт. Еще и занавески мне ободрал, мерзавец.

Естественно, и мне, и Тамиле стыло безумно любопытно, а на кой ему понадобилось идти на преступление в Мороке. Сам юноша тоже был первокурсником, очень дружелюбным, местами наивным, но в целом, приятным собеседником. Как он сюда попал? За что?

Пока мы шагали за мрачной Винчестер, или как ее окрестили адепты, за Мрачной Ви, и об этом тоже поведал Эндрю, он объяснил свой идиотский поступок.

– Да я здесь с утра тусуюсь. Старшекурсники носы задирают, а у других прием. Зато у заброшенного колодца познакомился с мокрой длинноволосой девочкой в белом. Классная. Обещала позвонить. А куда позвонить? Артефакта связи у меня нет, вот я и поперся в преподавательскую.

Я нервно засмеялась, Тамила поежилась.

– Знаешь, ты лучше избегай ее звонков, – дала она непрошеный совет.

– Почему?

– Тебе проклятия мало? – за Тамилу ответила наш завхоз. – Это призрак. Она не сообщила, что свидание только через семь дней? Так-то выживешь, и не таких выхаживали, но калечит она знатно.

– Ну, да, что-то такое говорила, – произнес он обескуражено. – И как сам не догадался?

Мы приблизились к женскому корпусу, куда селили всех девчонок. И я пришла к выводу, что все общежития мира будут иметь схожую картинку. Стены домов не помнят милых фраз, нашёптанных за века влюблёнными, но зато бережно хранят ругательства, начертанные отвергнутыми поклонниками.

– Мда, – заключила я, – а в какую комнату нас поселят?

– Ко мне? – нахально предложил побитый студентик, выпячивая грудь.

Леди Винчестер громко шмыгнула носом.

– Вали к себе, Эндрю,  и не высовывайся, пока не наваляла, а то не только обращаться перестанешь, еще и потеряешь остатки своей шерсти.

Ого, а наш знакомый-то оборотень. Что там было про превращения?

Спросить рыжеволосого адепта не представилось возможным, потому что престарелая женщина вытащила из-за пазухи огромное железное кольцо, с которого свешивалось невероятное количество связок с ключами и милый, розовый брелок с котиком. От удивления я проморгалась.

– Не отставайте, – рявкнула Мрачная Ви, – мне еще ворота Морока закрыть надо.

Провожая нас по коридорам и этажам, завхоз не переставала бубнить себе под нос.

– Правильно Медея сказала, что припозднились-то так. Никаких манер, никакой выправки. Посылают абы кого на обучение, на некромантию и боевой берут. Эй, девки, – обратилась к нам, резко остановившись у одной из дверей. – Вы последние. Комната, что вам досталась, она… Она… – Леди Винчестер недоговорила. Махнула ладонью, пропустила вперед, вручив Тамиле два ключа, и моментально смылась.

Реально испарилась в воздухе. Пропала. Исчезла. Вызвала во мне новый приступ предынфарктного состояния.

Учитывая недосказанность, мы с опаской переступили порог. Впрочем, на первый взгляд спальня, рассчитанная на двоих, была обычной спальней, если такое словосочетание, вообще уместно, в очень страшной академии.

Жуткие красные обои, в углах виднелась паутина, из окна открывался шикарный вид на широкий лес с кривыми, изгибающимися деревьями. Над лесом проплывали и сталкивались тучи, сверкали молнии. Две кровати, две тумбочки, два стола, еще были столы, явно предназначенные для учебы, два кресла с алой обивкой. Почти славненько. Жаль, что с уличной стороны стекло облепили летучие мыши и алчно пялились на нас. По-моему, кто-то из них облизал поверхность.

Обустраиваясь, обнаружив, что наш багаж услужливо притащили, я рывком открыла дверь внутри самой комнаты. Полагала, что там гардеробная или кладовка.

Открыла и во все горло завизжала…

Захлопнула створку обратно и подперла для сохранности креслом.

– Б… Б… Бездна тебя побери, – испугалась Тамила, – на тебе лица нет. Что ты там увидела?

– Он… Оно… Они… – тыкала пальцем в гардеробную.

– Да чего? – девушка обошла меня и отодвинула мебель.

Сама проникла внутрь, осмотрелась, и в отличие от меня, никакой панике не подверглась. Зато я услышала шепелявый, шелестящий голос.

– Зачем так врываться? Можно же постучать. И своей припадочной скажи, что вопить некрасиво. Подумаешь, увидела меня раздетым. Между прочим, я тоже тут живу. Привыкайте.

Привыкнуть? К нему? Это невозможно. Я никогда не видела подобное существо. Высокое, серое, с выпирающими ребрами. У него не было носа, а желтые глаза и длинные белоснежные зубы выделялись на землистом оттенке кожи. Длинные пальцы на руках и ногах. Брр…

– Ты кто такой? – с недоумением выспрашивала моя новоявленная соседка.

Страха Тамила не испытывала, что не могло не обрадовать. В нашей компании кто-то должен уметь держать лицо.

– Добрый вечер, приехали, – обиженно фыркнуло нечто. – Я Бугимен, очень известный монстр.

– Какой в бездну Бугимен? Почему ты здесь?

– Тогда я Бугимен, не очень известный монстр, – устало повторил кто бы он ни был. – Я же говорю, я тут живу. Это мой шкаф, моя территория, на вашу не полезу, не пугайтесь. Но и вы мою гардеробную не трогайте.

Более привычная к жутким делам Тамила Маверик прищурилась. Оглянулась на меня, хмыкнула и атаковала это чудовище новыми, но приземленными и деловыми вопросами.

– Что ешь? По ночам шумишь? Подружек водишь?

– Ем страх, не шумлю, если есть что почитать, к друзьям хожу сам, как правило, к вашим, – Бугимен ухмыльнулся. – Да, ладно, девчонки. Расслабьтесь, – потер он свои гигантские ладоши, – я чую, что мы подружимся. Вот ты, – указал он на Тамилу, – мне очень нравишься. По поводу нее, – перевел палец с когтем на меня, – не уверен.

– А что ты читаешь? – поинтересовалась девушка.

– Жуткая жуть, – дружелюбно поделился видимо наш новый сожитель. – Из другого мира книга. Про ведьму, спасавшую героев, а они ее, – неужели он прослезился (?), – в печь затолкали и сожгли. У нее еще домик был на куриной тяге…

– Так, стоп, – остановила эту бестолковую трескотню. – Я поняла, ты Бугимен, и мы тебя не выгоним? – монстр мотнул головой, подтверждая мои опасения. Теперь я догадывалась и о загадочной ухмылке леди Винчестер, и почему она исчезла, ничего не пояснив. – И как прикажешь нам жить? И, бога ради, – я прикрыла глаза, – накинь на себя что-нибудь.

Минут через двадцать, уговорив чудовище на свободные, спортивные, розовые шорты с надписью джуйси, к сожалению мои, и на махровый халат в цветочек Тамилы, мы свободно выдохнули. Бугимен принялся объяснять обстоятельства, по которым он нашел приют именно в этой комнате, именно здесь. Ну как объяснять, ограничился одной фразой.

– Я связан с местом, – пояснял он, усевшись на одну из постелей. – Будете таскать мне книги и журналы, я предпочитаю хорроры, я постараюсь не шуметь и не обременять. Взамен могу предложить дружбу и расправу с вашими врагами.

– О, – хищно улыбнулась адептка Маверик, – а какую конкретно расправу? Мелкие делишки? Или сложные заказы тоже берешь?

– Тамила! – возмутилась я, в первую очередь  побеспокоившись о себе.

В конце концов, мы едва знакомы. Вдруг я буду храпеть, а она Бугимену уже понравилась.

– Что? А что делать? Меня тут одна родственница поджидает. Соперничаем с детства. Как мы только не изгалялись. И травили друг друга, и стекло в туфли подкладывали, и наемников нанимали.

– Зачем?

Она скривилась и развела руками.

– Врожденный инстинкт убийцы.

– Это не оправдание. В Мороке же нельзя убивать? – уточнила у нее. Не получив ответ, перевела взгляд на чудовище. – Нельзя же?

Словно издеваясь, Бугимен пожал плечами. Правда, потом очень счастливо вытянулся и обнял своими когтистыми лапами нас обеих.

– Будет весело, я обещаю. Лучшие тусовки у нас в склепе.

Я, напротив, сомневалась.

Разложившись, переодевшись и умывшись – путем недолгой прогулки по спальне выяснилось, что мы радостные обладатели собственной ванной комнаты, мы отправились на разведку. Если сказать более подробно – на поиск студенческой столовой.

Глава 2. Юля.

Правда это или нет, но факт остается фактом: все учебные заведения в любой реальности, в любом мире, в любом городе строятся вокруг студенческих столовых. Где еще броуновское движение из адептов упорядочивается ради мясных деликатесов? К тому же именно в этом помещении юные умы постигали первые житейские мудрости: ловко влезать без очереди, посылать и выталкивать тех, кто влез без очереди, умело пользоваться вилкой, даже если пища – суп.

В Мороке все было устроено похоже, если не обращать внимания, что еду накладывали прирученные зомби. Гуляя взглядом по линии раздачи, я выбирала исключительно те блюда, что поднимали в крови сахар, соответственно, и мое настроение.

– Маверик! – воскликнула какая-то девица с длинными, светло-русыми косичками. – Поступила, проклятая дрянь?

– Палмер, противная ты лицемерка, – заверещала моя соседка.

Внешне обе девушки были схожи. Одинаковый разрез глаз, одинаковая линия бровей, обе имели пухлые губы. Но Тамила была жгучей брюнеткой с серыми глазами, а некая Палмер бледным альбиносом.

– Ее зовут Мадина Палмер, – пояснила Тамила. – Помнишь, я упоминала, что у меня есть родственница, которую я не выношу?

Получается, та самая, которую она пыталась «заказать» у Бугимена? Если весь сыр-бор из-за нее, то я не против.

Судя по форме в лиловую полоску, девушка училась на факультете соблазнителей. Она направилась к нам и закружилась вокруг Тамилы, едва не опрокинула ее поднос.

– Я ведь предупреждала, чтобы ты выбирала другое место, – зашипела Мадина. – Не хочу, чтобы ты меня позорила.

– Тебя забыла спросить. Между прочим, опасайся. Я поступила на ядоварение, а не на какой-то бесполезный факультет.

– У тебя ни одно зелье не выходит.

– А у тебя только и выходит юбку задирать, – закончила Тамила.

– Ах ты…

Я хотела сделать шаг в сторону, чтобы не мешать девчонкам в их разборках, но подорвавшаяся Мадина взмахнула руками. Мой поднос взлетел, и все, что я так старательно собирала, включая напитки, свалилось на нее.

Начинаю думать, что мое проклятие состоит не в имени, а в идиотских и неловких ситуациях.

На блондинку было жалко смотреть, красный сок растекся по ее волосам, окрашивая пряди в цвет оттенков на форме, на ушах живописно висела лапша, а на груди расположились печеньки.

В воздухе стало тихо. Доносившиеся звуки, привычный гам, разговоры стихли. Сотни глаз воззрились на нашу троицу. Мне и обливаться ничем не надо было, мое лицо тоже заливалось краской. Но это  смущение.

– Тварина! Ты что наделала? – набросилась на меня соперница Тамилы. – Кто это? Что за дура?

– Подружка моя, – радостно улыбнулась соседка. – Б… Б… Бездна, Юлия, – она повернулась ко мне, – можно тебя по-другому называть? Так до утра можно заикаться.

– Болванка, бактерия, бичиха, – сразу подключилась выдумывать мне прозвища Палмер.

Если она полагала, что я буду молча сносить оскорбления, то не на ту напала. Я не овечка, молчать не буду. Подхватив упавший поднос, я пригрозила настучать той по затылку, а сверху еще чем-нибудь облить для сочетания и вкусового эффекта.

Рядом прошагали преподаватели. Я замерла, испугавшись, что нас могут наказать, но ни ректор, ни деканы, ни другие никак не отреагировали.

– Вам конец, – отозвалась Мадина, проведя ладонью по горлу. – Я этого так не оставлю.

– А что сделаешь? Зацелуешь? – помахала ей вслед брюнетка. – Фу, ненавижу слюни.

Но когда ее оппонентка убежала, она сурово поведала, какая настоящая опасность нам грозит.

– Вообще, это отвратительно, – при этом вещала она очень веселым тоном. – Мадина на третьем курсе и глава группировки Чародеек. Туда уже не вступить, а они хоть и не способны на какие-то боевые действия, но подгадить могут. Подговорят кого-то из своих парней.

– Стой, ты о чем? – не доходило до меня. – Какие группировки?

– Бездна, ты реально из какой дыры-то приехала? Совсем ничего про Морок не слышала?

– Очень мало, – пожала я плечами. – У меня и проклятие не то чтобы очень мешает в жизни.

– Ладно, не дрейфь, – похлопала она меня по плечу. – Ты хоть не размазня. С этих пор обзавелась таким количеством врагов и недоброжелателей, что сразу вижу – ты хороший человек.

Спорное утверждение, но нет желания возмущаться.

– В Мороке стайные законы, – продолжила менторским тоном пояснять адептка Маверик. – Сбиваются в кучу и кошмарят тех, кто ни в какую банду не вписался.

– А профессора? – подалась я вперед.  – Они не пресекают?

– Что они должны пресекать? Защищать не будут. Ты не в сказке. Правила и обучение суровые, слабаков не держат. Нам с нежитью бороться.

Я начинала осознавать, какую натуральную свинью подложил мне Мерлин и король, чтобы оба провалились. Про банды ни одним словом не обмолвились, потому что я наверняка бы отказалась. И кого из нас надо называть на букву Б?

– Какие стаи, Тамила? Давай больше фактов, – попросила я, наклоняясь вперед.

– Хм, ну, про Чародеек я тебе сказала. Там Мадина, они соблазнительницы, – постучала она пальцем по губам. – Есть еще Башмаки, это отбитые боевики. Там кто-то Аарон заведует. Налетчики – вампиры. Они куда опаснее предыдущих, все менталисты. И берут к себе исключительно своих. Волки, соответственно, – она кивнула на компанию массивных ребят, которые в данный момент издевались над уже хорошо знакомым мне Эндрю.

Издевались, шпыняли и громко хохотали, а парень стойко терпел, молчал, и, вероятно, мечтал попасть в их ряды.

– Его никогда не возьмут, – прочитала Тамила мои мысли. – Он вроде обращаться не может из-за своего проклятия. Никаких перспектив. Вылетит в первый же год.

– Еще кто-нибудь есть? – я озиралась по сторонам.

Теперь движение не выглядело броуновским. Наоборот, я яснее видела ужасающую картину с внутренними преступлениями и попустительством от старшего персонала.

Первокурсники, кто пока выбирал, к кому примкнуть, и мы в их числе, сгруппировались за двумя столами. Были и те, кто сразу начал заискивать перед более взрослыми адептами. Кого-то уже выбрали на роль изгоев.

– Да, Демоны, – моя новоявленная подружка внезапно изменила тон. – Хуже всех. И они вроде главных. Там Эш Ходжес, он некромант, сидит прямо за нами. Да стой, – истерично зашептала, – подожди, я скажу, когда повернуться.

А у меня сердце из груди выпрыгивало. Я не тупая, несложно догадаться, что Эш, это производная от Эшвард. И вроде как он учится в Мороке инкогнито, поэтому фамилии не совпадают.

Получив разрешение, я оглянулась. И парень, сидевший за небольшим столиком в одиночестве, словно почувствовал, уставился прямо на меня.

Описание Тамилы подействовало, я поспешила отвернуться, лишь бы этот Эшвард ничего не заподозрил. По нелепой причине словила ощущение, что не вызываю у парня восторга.

– Как он тебе? – поиграла бровью подружка.

Я заключила, что сносно. В нем узнавали черты Кэмпбелла, и всего рода Вильямсов. Те же пухлые губы, аристократичная бледность, хорошая фигура, темный цвет волос. Серьга в ухе добавляла наследнику короля хулиганистого шарма, но вот выражение на лице…

Надменное, холодное, леденящее. Он похлеще Бугимена будет.

Королю требовался шпион, потому что трон он занял не очень законно. Старший брат почил, средний тоже, и у власти оказался младший. Если изучать вопросы правопреемственности, то у среднего брата был сын, этот самый Эш, на кого я украдкой пялюсь. Но он проклят, и его сослали в Морок. Ранее Его Величество не парился, но чем ближе Эш к выпуску, тем больше нервничает правитель. Ведь ходят слухи, что паренек собрал возле себя кучу сторонников из проклятых.

Их сослали, но менее опасными от этого они не становились. Какая недальновидная политика для монарха. Ему бы историю наших миров поучить. У нас вот мальчишек обязательно казнили, но это не значит, что я поддерживаю суровые методы. Я просто сама хочу выжить и вернуться. Надо следить за Эшем? Придется.

– Симпатичный, – пожала плечами я, осознавая, что мое молчание затянулось.

– Симпатичный, и все? – разочарованно произнесла девушка. – Да он для меня бог. Ты как знаешь, а я буду стараться попасть в коалицию к нему. Еще попробуюсь к Башмакам, но Аарон Харт меня чуточку пугает.

– Это кто? – спросила угрюмо.

– Повернись влево. Он тоже классный образчик мужской красоты.

Послушно развернувшись в указанную сторону, обнаружила светловолосого парня со шрамом на щеке. Тот тоже на меня посмотрел. Надо мной стрелка, что ли, с указателем?

Но красоту признала. Честно, никого страшненького или неказистого в академии-то и не было, если не брать в расчет призраков, монстров и преподавателей. Последних, верю, до их ужасной внешности могли довести студенты. То ли магия благотворно действует, то ли это во всем мире – все красавчики.

– А какие у них проклятия, ты знаешь? – опять затеребила Тамилу. – Какое у Эша?

Король обмолвился, что у парня непростые отношения с зомби. Но с некоторых пор слово короля воспринималось как ругательное выражение. Он не соврал, но сильно недоговорил. Обещал, что в академии мне понравится, что я буду в восторге. Пока меня лишь мурашки пробирают, хотя не могу не признать, что в Мороке есть свое очарование.

– У Харта? – сдвинула брови моя соседка. – Понятия не имею. Все удивляются, отчего он здесь учится. Один из лучших по всем показателям. Красивый, сильный, смелый, здоровый, – продолжала она влюбленным тоном.

Русый красавчик интересовал меня меньше, чем угрюмый отшельник.

– А у Эша?

– Тут все сложно и… – она пожала плечами, – сама понимаешь, одни слухи. Большая часть адептов предпочитает не раскрывать свои слабые места.

– Но ты что-то слышала?

– Ага, – она радостно закивала. – И это капец, как романтично. Во-первых, и это общеизвестно, он может потерять контроль над собой, повелевая умертвиями. Некромант все-таки. Они выполняют все его приказы, но он иногда не владеет силами. Тьма поглощает, если он гневается. В общем, тогда всем придется убегать.