
Полная версия
Топит в тебе

Ана Сакру
Топит в тебе
1. Лида
Ну почему мне вечно так “везет”?!
Второй час ночи, чужая дача…
И комната, в которой я должна была ночевать со своей подругой, по всей видимости оккупирована ей и моим оборзевшим братом. А я из-за выпитого мохито даже уехать отсюда не могу. Как и бросить тут машину и вызвать такси.
Протяжно выдыхаю свое раздражение, рассматривая дверь спальни, в которой я собиралась провести эту ночь.
Мне нет необходимости пытаться ее открыть, чтобы понять, что она заперта. Да и даже если нет, доносящиеся из комнаты характерные пошлые стоны как бы намекают, что, войди я внутрь, мне будут не рады!
Еще больше на это намекает моя выставленная в коридор дорожная сумка. Сто процентов, выкинуть мои вещи к черту из спальни – была идея братца.
Чтобы уж точно не помешала ему трахать мою лучшую подругу. Спать мне, судя по всему, он предлагает где угодно, но только не в одной комнате с ней.
Ладно, пусть развлекаются. Рада за них. Хоть и не от всего сердца сегодня. Потому что мне, в отличие от них, и не с кем, и негде.
Жаль, что я не подумала о том, что все так закончится, раньше.
И варианта кроме дивана на первом этаже в большом доме у меня нет.
Вздохнув, поднимаю с пола свою дорожную сумку и выхожу из маленького гостевого домика.
На улице глубокая ночь. Все разошлись.
Мы с Яной Чемезовой и Ксюшкой последние сидели у догорающего костра. И девчонки уже ушли в занятую ими крохотную комнатку в мансарде, где я могу поместиться третьей разве что на полу.
Я присаживаюсь прямо на ступеньки узенького крыльца гостевого домика и растерянно смотрю на темную гладь лесного озера перед собой. В голове душные волны плескаются от выпитого алкоголя, звезды пьяно пляшут на черном небе, будто подмигивая мне.
Понимаю, что не хочу ночевать в проходной гостиной.
Во-первых, есть в этом что-то унизительное, потому что по негласной традиции всех загородных вечеринок обычно это место самого пьяного дебошира на любой тусовке. Хуже только в ванне или на коврике в прихожей ночь провести.
А во-вторых Ванька Чижов намекал, что не прочь меня поискать, когда все улягутся. И от одной мысли, что придётся отбиваться от его слюнявых поцелуев, меня начинает подташнивать.
Так что хочется куда-то, где можно закрыться и оградить себя от подвыпивших братишкиных друзей.
Прислоняюсь головой к деревянному столбику, веки тяжелеют и сами собой закрываются.
"Братец у меня конечно иногда такой козел! Думает только о себе. Не мог другого места найти посовокупляться. Надо было обязательно меня из комнаты выставить. Спасибо, что хоть с вещами," – от нечего делать лениво гоняю в мыслях обиду на Ярика.
С озера дует зябкий ночной ветерок. Ежусь, обнимая себя. По плечам рассыпаются крупные мурашки. Кажется, еще минута, и прямо тут засну. И завтра утром не очнусь, окоченев.
С тоской поглядываю на главный дом. Ну а какой у меня еще выбор?
И тут мой взгляд застывает на длинной бане – бочке за домом.
Хм, а почему бы и нет?
Сегодня ребята не топили, но я не в первый раз на даче у Эмиля и знаю, что там отличный предбанник с кожаным диваном, который вроде бы даже раскладывается. И бельевой комод там есть. И закрыться можно от нежданных ночных посетителей.
В моей ситуации все это вместе звучит как идеальный вариант. Уж точно привлекательней, чем спать у лестницы у всех на виду.
Подхватив сумку, я направляюсь к бане. Дверь не заперта, открывается с тихим скрипом. Внутри кромешная тьма. Зябко и все пропитано душистым деревом.
Шарю рукой по стене в поисках выключателя, но так и не нахожу. Ну и ладно, я и так примерно помню, где находится диван. А стелить уже не буду – лень и спать сильно хочется. Мне любой плед подойдет. Какой-нибудь уж должен там валяться.
Бросив вещи у порога, слепо двигаюсь в непроницаемой темноте, задевая какое-то ведро и ножки деревянной скамьи. Нащупываю спинку дивана и с облегчением падаю на него.
И тут же с криком ужаса отскакиваю, так как упала я на что-то живое и теплое.
Мамочки! Это что? Кто???
– Да бл… – возмущенно хрипит живое “нечто” мужским голосом.
Черный, едва различимый силуэт медленно отделяется от очертаний дивана, садясь.
У меня сердце одновременно падает в пятки и в горле взрывается. Кажется, это инфаркт…
– Душка, ты? – сонно бормочет до боли знакомый низкий голос, – Ты что тут делаешь?
Узнаю его обладателя. Сглатываю панический ком. Выдыхаю.
И вместо отступающего испуга в крови взрывается ударная доза адреналина.
Потому что это Макс.
Парень, по которому я с ума сходила последние лет пять…
2. Лида
– Черт, извини, я…Я не знала, что ты тут, – тараторю смущенно, наблюдая, как мужской силуэт, вставая, отделяется от дивана и идет к двери. Еще не хватало, чтобы Макс подумал, что я специально пришла сюда, – И…
Щелкает выключатель. Крохотную комнату заливает тусклым электрическим светом. Я осекаюсь, впадая в ступор, потому что Макс в одних белых боксерах. То есть практически голый.
Растрепанный. Сонно щурится и трет лицо, хмурясь. Небрежным жестом смахивает упавшую на лоб длинную челку.
И я вижу, как перекатываются мышцы на его плече, а еще замечаю светлый пушок подмышкой. Сглатываю выделившуюся слюну. Заторможено моргаю, пялясь на его спортивное золотистое тело. Это машинально происходит, я… Боже, меня будто опускают в вязкий кипящий кисель. Нестерпимо жарко…
– Ищешь, где переночевать? – хмыкает понимающе Колобов.
Чешет рассеянным жестом свою обнаженную грудь, разглядывая меня. И такое чувство окатывает, будто это я перед ним голая, а не наоборот. Настолько он выглядит расслабленным и вальяжным. Еще и его голубые глаза словно сканер. Оценивающе проезжаются по всей моей фигуре.
Я знаю, что он всегда так смотрит, но не могу избавиться от ощущения, что он будто мысленно на вкус пробует именно меня.
Когда-то так меня к нему и приварило.
Для всех друзей брата и даже просто общих знакомых я была и остаюсь чем-то бесполым. С Яриком связываться себе дороже, со свету сживет вмиг. И только Макс с первого дня нашего знакомства смотрел на меня так… Делая особенной, с легкостью внушая запретные мысли, от которых уши начинали гореть.
К сожалению потом я узнала, что он смотрит так на абсолютно любую представительницу противоположного пола. А по-настоящему желает только одну, свою одногруппницу – эту заносчивую сучку Малевич. Но было уже поздно. Я уже успела нафантазировать себе нашу любовь и в ней утонуть. Дурочка…
– Кхм, да, ищу… – я отчаянно пытаюсь звучать обычно и вымученно улыбаюсь, – Мы должны были с Энджи в гостевом домике ночевать, но там…
– Но Яр тебя опередил, – подхватывает Макс, и его губ касается кривая усмешка.
– Да, точно, – киваю, залипая на этих самых изогнутых губах, – А в доме осталось только на диване внизу место, и как-то не очень…кхм… Хочется там, – бормочу, соскальзывая взглядом с мужского рта на крепкую шею.
И ниже…
Крупные ключицы, развитые грудные мышцы, твердый живот, линия светлых волосков ниже пупка исчезает под полосатой резинкой боксеров. А за белым хлопком пошло и выраженно просвечиваются очертания того, что в трусах. Во рту становится сухо от бешено ускоряющего пульса. Боже, как поднять глаза?!
И кажется Макс замечает, что, пока говорю, жадно разглядываю его. Щеки вспыхивают еще жарче. Приходится встряхнуть головой, чтобы сбросить оцепенение.
Это просто дурацкое физическое влечение. Ты же не животное, Лида, да?!
– Но раз тут занято, я пойду спать туда, – выпаливаю на одном выдохе. Еще раз извиняюще улыбаюсь, делая шаг к двери, – Прости, что разбудила.
– Да ничего, – Макс, сложив руки на груди, тоже вдруг делает шаг к выходу и загораживает мне проход, – Оставайся, – кивает на разложенный, застеленный диван, – Поместимся.
Я замираю, приоткрыв рот. Он серьезно сейчас?
– Нет, я…– бормочу.
– Боишься что ли, Душка? – Колобов насмешливо выгибает бровь, – Обещаю не буду приставать…– улыбается. Но взгляд так и шарит по моему телу, делая улыбку двусмысленной и хищной, – Первым…– хмыкнув, добавляет.
– Что? Я не собираюсь к тебе приставать! – возмущенно фыркаю, а у самой голос предательски вздрагивает.
– Тогда вообще не вижу проблем, – Макс снова кивает на разложенный диван.
И я по инерции оборачиваюсь на предлагаемое ложе. Смятые простыни с лебедями и кувшинками, одна подушка, радушно откинутое одеяло… Не очень -то широкий матрас. Потеряться двоим тут не выйдет при всем желании. Сглатываю, пульс в висках стучит от мысли, что я проведу тут ночь…С ним! Перспектива манит как доза наркомана в ломке…
– Просто все подумают, что мы переспали, – севшим голосом возражаю.
– Я поставлю будильник на семь, и утром сам свалю на диван в гостиной, так пойдёт? Но всю ночь я тоже там торчать не хочу. А Чижов пьяный храпит на всю комнату, которую мы заняли, – немного раздраженно вздыхает Макс, видимо устав меня уговаривать, – Лида, все, хорош ломаться, как маленькая. Спать уже рубит…
– Тут одна подушка, – выдаю свой последний шаткий аргумент.
Макс на это молча подходит к комоду в углу и вытаскивает оттуда сначала вторую хлипкую подушку, а затем и чистую наволочку.
– Укладывайся давай, а я пока отлить схожу, – отрезает, кидая в меня подушкой с наволочкой.
И тем самым ставит точку в моей внутренней борьбе между "хочется" и "колется".
3. Лида
Макс натягивает джинсы, забирает пачку сигарет с комода и оставляет меня одну, давая возможность спокойно переодеться и лечь спать. Дверь за ним захлопывается, а я еще несколько секунд смотрю Колобову вслед, приложив ладони к горящим щекам. Пульс ускоряется, толчками затапливая тело взбесившемися гормонами.
Нет, я не жду ничего особенного от этой ночи, но сам факт находиться так близко от Максима в течение нескольких часов кружит мне голову.
Это не поддается логике и контролю. Меня просто распирает от одной мысли об этом и все. Макс мне нравится. Нравится до желания выть на луну, и я уже очень долго ничего не могу с этим поделать.
Сбросив оцепенение, я торопливо подхожу к своей сумке и начинаю в ней копаться в поисках простенькой пижамы, которую захватила с собой.
Ничего особенного – розовая хлопковая майка и короткие шортики. И все же, учитывая отсутствие бюстгальтера на моей почти пятерке и длину шорт, едва прикрывающих ягодицы, когда оказываюсь в пижаме, чувствую себя практически голой. Голой и наэлектризованной до предела – все волоски на теле дыбом стоят.
И низ живота тревожно, требовательно тянет, горячо сокращаясь. Хватит, Лида, одергиваю саму себя. Вы ведь просто будете спать… Да?
Щелкаю выключателем и юркаю под одеяло. Оно здесь одно…
Макс возвращается через несколько минут. Когда дверь в предбанник распахивается, я крепко жмурюсь, стараясь выровнять дыхание. Обращаюсь в слух, улавливая любой шорох, который Колобов издает.
– Лида, спишь? – тихо зовет.
Молчу. Прислушиваюсь.
Шуршание снимаемых штанов, приближающиеся шаги. Что -то не тяжелое падает на пол рядом с диваном, наверно его пачка сигарет. Одеяло на мне приподнимается, матрас прогибается под чужим весом, и через секунду мою спину обваривает прикосновением горячего обнаженного бока Макса.
Я распахиваю глаза в темноте. Все силы уходят на то, чтобы стараться ровно дышать. Тело пульсирует, Макс ворочается сзади, укладываясь поудобнее. У меня сердце в горле стучит от его возни.
Наконец Колобов успокаивается, улегшись тоже набок – лицом к моему затылку. Я это знаю, потому что его горячее влажное дыхание чувственно щекочет мне шею, одно колено упирается в мою ногу, а пальцы руки застывают на уровне поясницы, едва ощутимо ее касаясь. И именно вот это легкое касание на грани фантазии, словно перышком ведут, оказывается для меня самым нестерпимым.
По коже рассыпаются мурашки, между ног становится до стыдного влажно и хочется тихонечко стонать. Прикрываю глаза, сдерживаясь. Ресницы дрожат. Мы сейчас просто заснем, просто заснем…
Макс размеренно, спокойно дышит мне в волосы. Его точно не коротит, как меня.
А у меня уже воздух в легких плавится. И между ног кипяток.
Время будто не течёт. Минута, две, десять…
Я все так же слепо пялюсь в темноту и варюсь в своих пошлых фантазиях, и не думая остывать.
Дышу глубже, пропитываясь мужским пряным запахом, жадно ловлю обволакивающее тепло чужого тела. Оно будто постепенно становится горячей, а дыхание Макса чаще. Но это наверно все мое воображение. Это я завожусь все сильней, а он уже кажется спит давно…
И во сне двигает ладонью и проводит ей по моей пояснице, задирая майку. А затем его рука застывает на моем бедре. Перестаю дышать. От его тяжелой пятерни так жарко… Инстинктивно чуть подаюсь попой к нему. И Макс в ответ вжимается в меня бедрами.
И… тем, что между ними. Очень твердым и раскаленным даже сквозь слои ткани.
От неожиданности я всхлипываю. И рвано беззвучно выдыхаю, когда рука на моей талии оживает и начинает вычерчивать узоры на животе, подбираясь к резинке шорт, а губы Макса смыкаются на моей мочке. Он прикусывает нежную кожу, проходится по кромке ушной раковины языком. Возбужденно, обжигающе дышит, оглушая.
Его ладонь уже в шортах, пальцы накрывают лобок. Вторую руку он просовывает мне под шею, прижимая к себе вплотную и, согнув локоть, пятерней грубовато сгребает правую грудь, отодвинув тонкую маечку. Ставший таким чувствительным сосок проезжается между пальцев, запуская новые токи по моим нервам. Мы молчим.
Такая тишина стоит, только наше сопение.
И марево горячее вокруг. Плотное настолько, что воздух как кисель. Я будто под дурманом, я…
Я знаю, что должна бы его остановить. Но меня слишком ведет. Я никогда ничего более острого и пьянящего не испытывала.
Я так долго мечтала, что он будет именно он. Что я…
Я обмякаю со стоном и отвожу одно бедро в сторону для лучшего доступа, когда пальцы Макса добираются до мокрых уже, набухших интимных складок. И послушно позволяю ему повернуть мою голову к себе и начать глубоко целовать в приоткрытые губы, пошло вылизывая мой рот языком.
Наверно, это неправильно, чтобы вот так вот молча, случайно, без обещаний и заверений было в первый раз. Но я в таком чувственном каматозе сейчас, что мне глубоко плевать.
4. Лида
Моя ответная реакция действует на Макса как стартовый выстрел из сигнального пистолета.
Он шумно выдыхает мне в рот и рывком подминает под себя. Задыхаюсь под его тяжестью, распластанная на кровати.
Горячие мужские руки жадно шарят по телу, в лихорадочном нетерпении стаскивая одежду, упругий язык таранит мой рот, вкус чужой слюны обжигает, ощущение кожи к коже делает происходящее слишком реальным и одновременно сном.
Отрывисто, жарко дышим, у меня голова кружится.
Если бы это был не Макс, я бы наверно испугалась такого напора. Я еще ни разу ни с кем не заходила так далеко. Но сейчас только обнаженная кожа мурашками покрывается, когда Макс стягивает с меня майку и пару секунд пялится на грудь в темноте. От его взгляда соски болезненно ноют, стягиваясь. А потом я хнычу, постанывая, потом что Максим наклоняется и сильно всасывает левый сосок в рот, сминая при этом правую грудь рукой. Простреливает болючим желанием до самой промежности.
Выгибаюсь под ним, трусь бедрами о член, натянувший хлопок боксеров. Макс в ответ приспускает резинку своих трусов, высвобождая ствол, нетерпеливо находит мою руку и заставляет обхватить подрагивающий орган пальцами.
Для меня это маленький шок.
Ладонь словно ошпаривает. Несмело ощупываю, переполняясь запретными ощущениями. Пальцы не сходятся, кожа тонкая, горячая и нежная, а под ней словно камень. Веду рукой, сжимая крепче. Макс дергается, подаваясь мне в ладонь, и прикусывает мой язык, тихо выдыхая. Ему нравится… Смелею, двигаю рукой активней.
И я будто пьяная. Это пьянит. Его учающееся дыхание, шкалящий пульс, который я ощущаю, прижимаясь грудью к его груди, наш пошлый поцелуй с переплетающимися языками.
И его пальцы, которые снова у меня между ног. Гладят складочки, размазывая обильно выступившую влагу, играют с клитором и толкаются в лоно.
Сначала только один, но меня все равно прошивает нервной судорогой вдоль позвоночника. В промежности тут же болезненно и сладко тянет, стеночки саднит. Мне кажется, он меня порвет сейчас, но я не хочу, не могу в этом признаться. Мне страшно, что он остановится…
– Охренеть, ты узенькая… – шепчет Макс пьяно и проталкивает в меня второй палец под мой протяжный стон. Двигает ими во мне.
Меня начинает мелко трясти… Больновато, но это так… Так!
Целую его исступленно, всасывая язык, выгибаюсь, подаваясь навстречу руке, зарываюсь пальцами в мягких светлых волосах на его затылке и другой рукой сильнее сжимаю пульсирующий член.
Да-да-да…Мне так невыносимо жарко и жадно сейчас, что для меня это уже секс.
Макс наваливается сверху, продолжая ласкать, свободной рукой слепо шарит по полу у дивана. И находит презервативы. Не разрывая поцелуй, рвет фольгу. Садится между моих ног, быстро раскатывая резину по члену. Я в этот момент дрожу, гладя его напряженный живот. Страх накатывает. Голой коже без него холодно. Быстрей бы уже…
Макс опускается на меня, одновременно приподнимая мои бедра и толкаясь своими вперед. Плавно, но неумолимо глубоко. И это словно ножом по маслу. Между ног ошпаривает режущей болью, от которой я дергаюсь и инстинктивно пытаюсь отползти. Всхлипываю громко, на ресницах повисают слезы. Судорожно дышу. Внутри горит, распирает, жжет. Больно!
Макс замирает, уставившись на меня. Растерянный взгляд быстро сменяется злым и все равно ошарашенным.
– Бля, серьезно?! Целка?! – взрывается хриплым полушепотом.
– Уже нет, – облизываю пересохшие губы.
Шутка не удается. Макс так взбешен, что голубые глаза чуть ли не светятся в темноте.
– На хрена?! – шипит.
– Остановишься? – дрогнувшим голосом интересуюсь.
И хочется плакать. Но уже не от боли, она постепенно стихает. Макс не двигается, продолжая быть во мне. И я привыкаю… Мне так нестерпимо горячо ощущать его там…
И если он сейчас прекратит, я просто умру.
Зависаем, смотря в глаза друг другу. Я кусаю нижнюю губу, не дышу. Макс замедленно моргает и со стоном:
– Уже нет. Не остановлюсь.
Снова подается ко мне, впивается в губы. Жёстко, кусая почти до крови и глубоко проталкивая в рот язык. Его бедра плавно вдавливаются в меня, вызывая грудной стон, и отступают. Медленно. И еще. И еще.
– Нормально? – вибрирует его шепот.
– Мхм…– стону.
Закрываю глаза, голова откидывается сама собой, шея выгибается, ресницы дрожат. С приоткрытых губ слетают стоны, потому что Макс двигается. Двигается во мне. Постепенно все быстрей и быстрей.
Это как крутить палочку, высекая огонь. Во мне уже искры. Их больше и больше с каждым новым толчком, растягивающим до предела и теснящим внутренности. Во мне скользко и я сама чувствую, как туго.
Макс рвано дышит, влажно целуя мою шею и крепко удерживая бедра на месте. Сгибает мои ноги в коленях, приподнимая, ускоряется. Больно. Стону и упираюсь ему руками в живот, пытаясь отодвинуть, но он перехватывает мои запястья и впечатывает в кровать. Взгляд жадный и шальной впивается в мое лицо. Ловлю этот взгляд и тону, подчиняясь.
Движения бедер резкие, безжалостные, быстрые. Внутренности немеют, но в промежности стремительно нарастает чувственный зуд. Его невозможно терпеть, накатывает. Внизу живота, в самой глубине будто набухает горячий шар. Покрытые испариной тела трутся, перед глазами плывет.
Макс перехватывает мое горло, сжимая, и наклоняется, целуя в раскрытые губы. Член бешено вбивается в меня короткими глубокими толчками, практически не выходя. По позвоночнику сладкое напряжение простреливает, и шар внутри наконец взрывается.
Тело сладкое спазмирует. Глохну, слепну и будто выпадаю на миг в темноту.
Сквозь волны кайфа чувствую его беспорядочные финальные толчки. Слышу протяжный стон, и как дергается во мне. А затем меня придавливает тяжестью его тела. Макс роняет голову на подушку рядом с моим виском. Упирается в нее лбом, тяжело дышит через рот, приходя в себя.
Скашивает на меня поплывший взгляд.
– Ты должна была сказать, – облизывает губы.
Молча качаю головой. Я знаю, что ничего бы не было тогда. Я не жалею сейчас.
Макс разглядывает в лунной темноте мое лицо. Протягивает руку и убирает со лба налипшую прядку. Проводит пальцем по брови, виску, скуле, носу, губам. Приоткрываю рот и касаюсь языком подушечки его пальца. Вкус кожи смешан с табаком. Закрываю глаза, всасывая фалангу. Макс шумно выдыхает, убирает руку и вместо этого целует меня в губы, лениво и чувственно.
– Будем еще? Не болит? – интересуется хрипло сквозь поцелуй.
– Мхм…– бормочу, заливаясь краской до самых кончиков ушей от того, что по сути спровоцировала его сейчас сама. В теле жарко.
Еще…Да…
Но тут спальню оглушает мелодия звонка. Макс мгновенно отшатывается.
– Бл…– бормочет, хмурясь.
Скатывается с меня, встает с кровати и роется в джинсах, валяющихся на полу. Наблюдаю за ним, натягивая на голое влажное тело одеяло. Не думаю, кто это может быть так поздно. Плевать…
Сердце заполошно стучит в груди в ожидании продолжения, между ног вязко и чувственно тянет. Макс выпрямляется, поднося трубку к уху. Кидает на меня непроницаемый взгляд и отворачивается, ероша волосы на затылке.
– Да, Люба, что?
5. Лида
Имя Малевич звучит в тишине комнатки жестокой отрезвляющей пощёчиной. Дергаюсь как от удара, внутри мгновенно холодеет.
Сколько сейчас? Два часа ночи? И вот во столько ему звонит она?!
Сажусь и натягиваю одеяло до самого носа. Широко распахнув глаза, наблюдаю, как Макс в темноте, абсолютно голый расхаживает по комнате, слушая какие-то истеричные всхлипы в трубке.
Я не могу разобрать слов, но то, что она ноет – очевидно.
Ну действительно, кому как ни Колобову можно порыдать в трубку после полуночи!
А он ее слушает. Раздраженно трет лоб, на меня не смотрит, будто и вовсе забыл о моем существовании, и терпеливо слушает ее.
Тормозит посреди комнатки, ерошит волосы на затылке, в темноте бледнеет его голый крепкий зад.
– Ты как?…М, хорошо…И как? Сильно?… Люб, сочувствую, но я у Эмиля на даче, не в городе…– сжимает переносицу, – Просто успокойся… А, ты знаешь? Ну так… В смысле в пяти километрах? Я..кхм… Немного занят… – и только тут Макс оборачивается и мажет по мне задумчивым взглядом.
Мои щеки обдает болезненным жаром. "Немного" это про меня?! Сгораю со стыда. Становится неловко и унизительно…
Малевич продолжает истерить в трубку. Макс прикрывает ладонью глаза и снова ходит по комнате. И наконец, тяжело вздохнув, бросает.
– Ладно, скидывай геолокацию. Скоро буду.
Обрубает вызов. Стоит с телефоном, ожидания сообщения от Малевич, судя по всему. А я, оглушенная, молчу.
С одной стороны я жду хоть каких-то объяснений, с другой – они мне даром не нужны. Я уже все поняла.
Грудь теснит ледяными обручами, сердце болезненно отстукивает слабый пульс.
А чего я ждала?
Нет, не ждала ничего. Но все-таки не хотелось сталкиваться с реальностью вот так. Будто котенка в описанный тапок мордочкой ткнули.
– Мне надо уехать, – глухо сообщает Макс, начиная одеваться.
Поджимаю губы.
– Я поняла.
И наверно в моем голосе слишком много едкого сарказма, потому что Макс замирает, застегивая ширинку джинсов, и поднимает на меня взгляд. С секунду молчит, всматриваясь.
– Малевич в аварию попала. Тут рядом. Просит помочь, – медленно поясняет.
– Оу, жива? – спрашиваю без особого сочувствия.
Потому что вряд ли она бы ревела ему в трубку с того света! Да и из кареты скорой тоже. В таких случаях родителям звонят, а не "мальчику на побегушках".
– Да, но тачка в хлам. И испугалась. Плачет.
– Ну если плачет, то конечно, – холодно пожимаю плечами.
У Макса сужаются глаза. Задираю подбородок.
– Ну что застыл? Одевайся. А то не успеешь ей все сопли подтереть, высохнут, – улыбаюсь.
– Знаешь, я тебе ничего не обещал, – дергается его щека.
– И не надо. Мне больше ничего не надо. Можешь идти.
– Даже так? – выгибает бровь, оскалившись, – Ну спасибо, что разрешила!
Рывком поднимает футболку, торопливо натягивает ее, сует в карманы джинсов телефон и пачку сигарет.
– Спокойной ночи, Душка. И поздравляю с первым разом, неплохо было, да? – ехидничает зло в своей обычной манере, заставляя меня всю мгновенно вспыхнуть от удушающей злости. Какая же он сволочь иногда!