Между нами рабица

– Да, скакалку искал.

– Есть там что-то, подходящее для маленькой девочки?

Я скептически посмотрел на дедушку.

– Старый мяч, баскетбольная сетка, набор для песочницы, но они совсем старые уже, а зачем тебе?

– Я Сонечку в гости к нам пригласил и сказал, что ты игрушки достанешь, чтобы с ней поиграть.

– Без меня меня женили, – шутливо вздохнул я и продолжил перебирать клубнику. – Врятли она придёт.

– Почему это?

– Мила всегда стеснялась сама приходить в детстве, вспомни, могла часами возле забора стоять выглядывать, но пока я не позову, она не заходила.

– И что?

– Не думаю, что что-то изменилось, – предположил я.

– Значит, сам сходи и позови, – дед повернулся, вытащил чистую миску из шкафчика и поставил её передо мной на стол. – Вот! Наполни миску чистой клубникой, да покрупнее выбирай, самую сладкую, а потом отнесёшь им домой и сам пригласи девочек, чтобы не стеснялись.

– А что, правда, отнеси им клубники, а то в этом году у Светы своя помёрзла, а мы теплицу накрыть успели, угостить надо. А потом ещё сходишь в магазин за молоком?

Я посмотрел на полный таз клубники, на миску, покосился на смартфон, который молча лежал рядом и решил, что отнести клубнику мне всё-таки придётся, а значит, будет возможность позвонить…ей.

Или не стоит звонить?

Зачем я ей, ведь моя мать ясно дала понять, что после её с ней разговора, Аня точно больше не захочет иметь со мной дела. Да и я пытался найти её после экзаменов, ездил к ней домой, спрашивал у друзей, я повсюду искал её, звонил, писал, но получал лишь игнор.

В конце концов я здесь и теперь, наверное, звонки стали ещё более бессмысленны, чем прежде.

Я понимал, что я не верну её, понимал, что не защитил, не отстоял, струсил.

Я зло хлопнул по воде рукой, брызги разлетелись в разные стороны.

Бабушка с дедушкой переглянулись, но ничего не сказали.

– Я на минуту, – виновато бросил я и вышел из кухни во двор.

Прошёл за дом в прохладную тень у забора сел на корточки, достал из-под забора спрятанную пачку сигарет во влагозащищённом пакете и закурил.

Я всегда ненавидел запах табака, морщился от запаха сигарет в общественных местах и осуждал и не понимал тех кто курит. Ничего не изменилось, я всё также не переношу ни запах сигарет, ни дыма, но пока не нашёл способа справится с тревогой, которая вот так разом захватывала мой разум, стоило мне только подумать о ней.

После всего, что произошло с Лерой, я тащил груз вины, а теперь добавился ещё один. А вслед за ними появлялся третий: а было ли всё действительно серьёзно, как я думал?

Я поморщился от новой затяжки, затушил окурок и спрятал в карман. Легче не стало.

Тогда я вышел за двор и побежал. Я хотел не думать о том, что меня тревожит, не думать о своей трусости, не думать, не думать, отпустить.

Я добежал до магазина, наскрёб в кармане мелочь, купил литр молока и вернулся домой.

– Бабушка, вот молоко, – запыхавшись сказал я, протягивая ей пакет молока. – Я подумал, что вечером может и не остаться.

Бабушка ошарашено взяла пакет и спросила:

– Всё хорошо, Марк?

– Уже лучше, – я шумно выдохнул, сел за стол и продолжил перебирать клубнику.

Бабушка убрала пакет молока в холодильник и осторожно спросила:

– Это всё из-за Ани?

Я промолчал, но слегка кивнул.

Бабушка выдвинула из-под стола табуретку и села напротив меня.

– Дурацкий совет не брать в голову, но если уж мать постаралась, то может, и не надо её искать? Ты прости, если я скажу то, что будет неприятно тебе, но если бы её чувства были настоящими, то я не думаю, что угрозы твоей матери её бы так напугали.

– Ба, – я поморщился от мысли, что это действительно так, а я, как дурак, продолжал верить в злую мать и несчастную влюблённую. – А, если она и правда испугалась и мама настолько её запугала, что она спряталась на лето? А если мама её шантажировала?

– Чем?

– Мало ли! Она, когда искала информацию о парне Леры, такого нарыла, что я сам начал переживать о своих секретах и, как видишь, это было оправданно, она в итоге всё узнала.

– Ну делать из матери монстра тоже нехорошо, – строго сказала бабушка, перекидывая свою длинную седую косу на плечо. – Мама всегда переживает за своих детей и это нормально, просто бываю моменты, когда матери слишком сильно переживают и не понимают, что нарушают чьи-то границы.

– Либо лезут в личную жизнь своих взрослых детей.

– Но, если вспомнить Леру, то согласись, тревога мамы была оправдана.

Я молча перекидывал чистые ягоды в кастрюлю и понимал, что бабушка права. Тогда это было необходимостью, но в какой момент всё переросло в данность?

– Я всё равно хочу найти её или как-то связаться с ней , чтобы просто получить ответы на свои вопросы. Для меня наши отношения всё ещё живы, если она сама хочет расстаться, то я хочу услышать это от неё, а не от своей матери.

Бабушка накрыла мои руки своими, когда я слишком резко, на эмоциях, начал выдёргивать хвостики из клубники.

– Я понимаю, тебе тяжело после истории с сестрой, а теперь ещё и это, но ты сильный и со всем справишься, всё тайное всегда становится явным, не забывай. Просто живи, готовься к защите диплома и ты обязательно найдёшь ответы на все свои вопросы, но когда будешь готов. Всему своё время.

Я кивнул и посмотрел бабушке в глаза.

– Спасибо, я рад, что решил уехать из города именно сюда, – прошептал я. – Ты всегда нас понимала.

Бабаушка ободряюще улыбнулась и похлопала меня по предплечью.

– А теперь за работу, а то вся клубника скиснет!

Глава 6. Людк, а Людк! Мила

Я готовилась к худшему и не надеялась на лучшее, как это принято делать, потому что я знала – лучшего не будет.

– Здра-а-аствуйте, – на высоких нотах пропела, если можно так выразиться, свекровь, когда вышла из машины перед нашим двором.

– Привет, Галь, – ответила мама и обняла её. – Вы так неожиданно приехали!

– Ой, Свет, были неподалёку, решили заскочить, ты же не против.

Эта фраза всегда звучала от неё больше, как утверждение, нежели вопрос.

Не успела моя мама что-то ответить, а свекровь уже переключила на меня своё внимание. Я внутренне приготовилась.

–Людк, а Людк!

Ну вот оно. Снова.

Всегда, после такого приветствия мне очень хотелось продолжить слова Раисы Захаровны из фильма «Любовь и голуби» и тонко намекнуть, что это не я тут деревня, несмотря на то, что выросла в селе, но как всегда, меня хватало лишь на то, чтобы мило улыбнуться и поздороваться.

– Здрасьте,…мам.

Свекровь раскинула руки мне навстречу и обняла всем своим потным телом.

Я всегда сдерживалась, чтобы не показать своё неудовольствие, хотя в данный момент я была полна неудовольствия, потому что приезд свекрови точно не входил в мои планы, пока я гощу у своих родителей. Поэтому сдержаться от открытого неудовольствия становилось всё труднее.

– Что-то случилось? – спросила я.

– Да что ты, всё хорошо, просто решила сделать сюрприз, вот я тут привезла тортик.

– Здаров, Людань! – поздоровался свёкр и прошёл мимо к папе и Соне, которая пряталась за его ногу.

«Мила, моё имя – Мила» – поправила я мысленно свёкров и с тревогой оглянулась на дочь и хотела подойти, чтобы она не пугалась, а спокойно поздоровалась с бабушкой и дедушкой, но свекровь остановила меня, ухватив за плечо, и вложила в руки шоколадный торт.

– Неси на кухню и ставь чайник.

– Мам, – эти слова я всегда с большим трудом выдавливала из себя.

Мама мне говорила, что первое время будет непривычно называть так свекровь, а я вот всё ещё пять лет привыкаю и задаюсь вопросом: «А можно ли как-то перейти на имя отчество?» Мне бы это здорово облегчило жизнь.

– А?

– Вы же знаете, что Соне нельзя шоколад.

– Так это же из какао, – искренне удивилась она, не понимая что разницы никакой между какао и шоколадом нет.

– М, – я не стала продолжать бесполезный разговор, который обсуждался уже много раз, но отметила себе, что теперь ребёнку нужно будет чем-то компенсировать торт, и снова оглянулась на Соню. Она также выглядывала из-за ноги моего папы, который поздоровался с сватом и приглашал проходить в дом.

Дочь посмотрела на меня, я кивнула ей и она побежала вперёд, взбежала по ступеням и скрылась дома.

– Вот стрекоза, – только и ахнул мой папа, – уже убежала.

– А чего это она снова нас не встречает? – недовольно спросила свекровь. – Как ни приедем, она нас боится.

– Она быстро привыкнет, вы же знаете, что она стесняется, – ответила я и пошла следом за дочерью в дом, а за мной и все остальные.

Я сразу посмотрела на часы на кухне и мысленно начала отсчитывать минуты до окончания этого сюра.

Я не то чтобы не любила свекровь, хотя я и не должна её любить, просто я, как и родители не терплю незваных гостей, а ещё не люблю, когда меня называют Людой и всячески коверкают имя. Особенно, когда много раз поправляла, что меня так называть не надо.

Я выбрала в своём имени Людмила вторую часть имени для сокращённого варианта и на другое не согласна. Мне просто не нравилось имя Люда и так повелось с детства.

Я – Мила. Милая, добрая, светлая, хорошая девочка.

И я не понимала, почему, но Соня с самого рождения при встрече с свёкрами постоянно плакала у них на руках, она взрослела и не хотела с ними играть, всегда пряталась. Я не понимала что с моим ребёнком происходит, а потом позволила ей не хотеть с ними встречаться и прятаться, если она того хочет. Ведь нет ничего хуже, чем вытаскивать своего плачущего и упирающегося ребёнка из угла, чтобы он поздоровался с бабушкой. Я не хочу, чтобы она ненавидела встречи с ними. Если не хочет, я не заставляю.

И почему даже в моей голове все эти размышления всегда похожи на одно сплошное оправдание?

– Проходите, – моя мама проводила свёкров на кухню вслед за мной и Соней, которая уже убежала в свою комнату.

«Лучше бы ей всё же выйти, хотя бы к концу их визита» – подумала я с тревогой оглядываясь на свёкров.

Прогоняя лишние тревоги, я открыла торт, поставила чайник на плиту и расставила тарелки.

К этому моменту свёкры уже помыли руки и сели за стол.

– Люд, а почему ты нам не сказала, что собираешься к родителям? – спросила свекровь.

Я не поняла к чему был задан этот вопрос и во мне тут же поднялась волна возмущения. А должна была?

– У вас были планы? – спросила я, беря нож в руки, чтобы нарезать торт.

– Я хотела зайти сегодня к вам, а вас нет никого.

– Что-то случилось? – первый кусок получился не ровным, дрогнула рука.

– Разве должно что-то случиться, Люд? Хотела увидеть Сонечку, посмотреть как вы живёте, пока Егор по коммандировкам мотается, деньги зарабатывает.

– Я решила навестить родителей, пока Егора нет, и Соня соскучилась по ним, а тут всё же лучше, чем в квартире сидеть и ждать, когда в садике закончится ремонт.

– Снова ремонт в саду?

– Так каждый год же они его делают.

– Ну тоже верно, тут и во дворе поиграть можно, конечно, зачем эта квартира, – свекровь погрузилась в свои какие-то мысли, пока я раскладывала торт по тарелкам.

Моя мама, правда отказалась от торта, сладкое она не любила, а у меня пропал аппетит, но из вежливости я кусочек торта всё же себе положила.

Чайник ещё не вскипел и мама достала из холодильника графин с компотом.

Я расставила стаканы и на всякий случай, вдруг кто-то захочет чай, расставила чашки на столешнице и разлила заварку, чтобы не возиться долго и сразу залить всё кипятком.

Я села за стол. Атмосфера была напряжённая и никак не располагала к душевной беседе. Папа по привычке включил новости и смотрел в телевизор, пока ел торт, свёкр тоже не особо разговорчивый товарищ, уставился в новостную программу, мама скрывая недовольство за стаканом с компотом, медленно цедила холодный напиток, а свекровь единственная воодушевлённая на беседу и радостная от своего сюрприза так и хотела продолжить разговор и я в этой компании была лучшим для неё компаньоном.

– А тебе Егор звонил?

– Да, утром, но он был занят, не удалось нормально поговорить.

– Мне не звонил, зато пишет постоянно, говорил, что снова его решили задержать на неделю, такой он у нас ценный сотрудник, видишь, как за него начальство держится?

Я налепила неизменную дежурную улыбку, которую выработала, благодаря трёхлетней работе за стойкой регистрации до декрета, где меня учили улыбаться не смотря ни на что и вопреки всему. Очень полезный навык, единственный минус у него лишь в том, что ты и сам забываешь, каково это – улыбаться искренне. Теперь ты всегда фальшивишь, даже, когда думаешь, что улыбка идёт от сердца. И именно поэтому я перестала верить всем, кто мило улыбается, смотря мне в глаза, потому что тоже стояла по ту сторону баррикад.

Как и сейчас моя улыбка стала отражением точно такой же улыбки от свекрови.

Меня затошнило.

– Да, конечно, будь их воля, они бы его не отпускали домой между коммандировками.

– Ой, и не говори, такой у меня сын, я так им горжусь, что он нашёл такое место, такую работу, где его ценят и ещё и достойную заработную плату платят.

Я снова улыбнулась и кивнула в знак согласия, ковырялась в торте. «Прага» – мой любимый торт, но сейчас он мне казался ядовитым.

Краем зрения я увидела движение и посмотрела на дверь в комнаты, там стояла Соня и смотрела на меня.

Я отодвинула торт и подозвала дочку.

Все тут же обратили на неё внимание, но она стремительно добежала до меня и взобралась ко мне на колени.

– Внуча! – воскликнул свёкр и попытался её ущипнуть за бок, но она отвернулась и уткнулась носом мне в шею. – Это же твой дида, внуча. Помнишь? Ди-да-а-а, ди-да-а-а.

Он спародировал обращение Сони, когда она год назад пыталась повторить деда и баба, но делала это по-своему.

– Она уже так не говорит, – поправила я.

– Научилась? – спросила свекровь, которая с другого бока гладила Соню по ножке. – Ну молодец, давно пора.

А в моих мыслях была только одна мысль: «Хоть бы Соня не убежала и поиграла с ними. Ведь иначе они Егору снова наговорят, что я настраиваю ребёнка против них.»

– Соня, иди к бабушке на ручки? – свекровь потянула Соню за ручку, пытаясь взять её у меня.

Я не стала препятствовать, но была готова оттащить Соню, если вдруг она не захочет.

Соня выдернула руку и снова обняла меня за шею.

– Ну вот, опять не хочет, – прокомментировала свекровь.

– Что такое? – тихо спросила я у дочи.

– Хочу гулять, – ответила Соня и засмеялась с от щекотки свёкра, но ногу отдёрнула.

– Чего ты хочешь? – спросил он, усиливая щекотку, переходя на животик. – А?

Соня одновременно и смеялась и отталкивала его руки, а я сидела и не понимала как мне себя вести в такой ситуации. Каждый раз при подобных встречах я чувствовала себя растеряно и беспомощно.

– Гулять! – прокричала Соня, слезла с моих колен и убежала во двор.

Я подорвалась за ней, но моя мама остановила меня.

– Сиди, я пойду посмотрю куда она убежала.

Я неохотно села на место, оглянулась на чайник на плите, который уже начинал закипать, как и обстановка вокруг.

– Вот егоза, опять убежала, – свёкр улыбался, как ни в чём не бывало, а свекровь с поджатыми губами смотрела вслед моей маме.

– С ней явно что-то не так, почему она так шарахается от людей.

«Не от людей, а от вас.»

– Ты её к психологу водила?

– Нет, с ней всё хорошо.

– Какой там, она, наверное, и в садике всех шугается?

– Нет, в саду всё хорошо, только не любит, когда приходит замена основному воспитателю.

– Вот, она какая-то у тебя пугливая слишком.

Мне сразу вспомнился момент, как Егор часто кричит на меня в присутствии Сони, как та же свекровь, выясняя отношения со своим сыном у нас дома и никого не стесняясь в выражениях. Любой ребёнок будет пугаться после такого.

Я не могла расслабиться, меня всё жутко нервировало и напрягало. Я хотела уйти отсюда, но моим планом не суждено было сбыться, ведь свекровь достала телефон и начала показывать фотографии Егора из коммандировки, которые я не получала, очевидно, потому что фотографии были сделаны не на рабочем месте, а в парке, либо в каком-то ТЦ, вот фото возле кинотеатра, вот в парке на аттракционе, вот уже в кафе за столом с какими-то людьми, наверное коллегами.

– А когда он вам прислал эти фото?

– Вот, буквально вчера, он сказал, что их начальство устраивало какой-то отдых для всех сотрудников. Я же говорю – замечательная работа, такая забота о сотрудниках, красота! И ты должна его боготворить за то что ты можешь просто жить, не работать, а он вас обеспечивает.

– Да, конечно, а мне почему-то фото не прислал.

– Ну, может, не хотел расстраивать, что он там с коллегами на корпоративе, а вы тут.

– Да, наверное.

Чайник позади меня начинал шипеть.

– Соня! – моя мам позвала Соню, которая забежала в дом и сразу убежала в комнату.

Я подорвалась с места, но вошла мама и сказала, что всё нормально.

– Что случилось? – спросила я.

– Она просто не хотела домой, но я настояла и она на меня обиделась, сказала, что будет сидеть в комнате.

Свекровь снова скривила губы, но очень сильно оживилась, когда зазвонил её телефон.

– Это Егор! – заверещала она и все тут же повернулись к ней, я села на стул и придвинулась ближе, радуясь, что внимание переключилось на звонок и что Егор позвонил. Может быть, она его предупредила, что они заедут к нам и он захотел сделать сюрприз?

– Это видео-звонок, сейчас сделаем ему сюрприз!

Мне захотелось его увидеть, ведь мы давно не виделись, и я приготовилась встать в любой момент и попасть в обзор фронтальной камеры.

Свекровь села поудобнее, выпрямила спину и приняла звонок.

– Алло, сынок!

Сначала послышалось шипение, громкая музыка, которая тут же стихла и голос моего мужа:

– Привет, мам, я это…

– Как дела? Ты где это? – перебила его свекровь.

– Ну ты же знаешь, сегодня воскресенье, но я могу говорить, у меня дело есть, по поводу неё, – я напряглась, свекровь сначала улыбалась, а после слов сына улыбка сошла и она вдруг поспешила что-то сделать с телефоном, начала нажимать на экран так яростно и кричала, – я перезвоню!

Я поняла что что-то не так. Это было очевидно после слов Егора, который, видимо не слышал свою мать, потому что я увидела, как она, пытаясь выключить звонок случайно нажала на микрофон, который выключился, а Егор в это время продолжал, как ни в чём не бывало:

– Мам, всё серьёзно, я кажется влюбился.

На этих словах свекровь заблокировала экран, думая, что это поможет и положила телефон под свою задницу.

Мне показалось, что позади меня что-то завыло, стоял шум вокруг, но среди этого я отчётливо слышала приглушенные слова:

– Катя шикарная, я от неё без ума, будь моя воля я бы тут не на неделю задержался, а на месяц, либо вообще не уезжал, она такая, в общем вот…мам, ты где? Алло.

Я не заметила в какой момент встала.

На плите громко свистел чайник, у которого грозило сорвать крышку, мой отец, сидевший с краю, как и свёкр не слышали того, что слышала я, как и моя мама, которая находилась по другую сторону от свекрови и её правой ягодицы, под которой лежал телефон.

– Мама, всё хорошо? Интернет, вроде в порядке.

Я не помня себя, оттолкнула свекровь и вытащила телефон на свет.

– О, вижу, мам, это Катя…

– Здравствуйте, – заговорил женский голос.

Я подняла камеру повыше, чтобы меня тоже было видно и Егор замолчал, с ужасом смотря на меня. Блондинка рядом с ним продолжала улыбаться и ничуть не смущаясь спросила:

– О, привет, а ты его сестра? Он про тебя рассказывал.

После этих слов на кухне воцарилась оглушительная тишина, которую нарушал лишь свист чайника, крышка которого не выдержала давления пара и вылетела с грохотом на плиту.

Свист и шум прекратился, а давление осталось.

Я нажала на микрофон, возвращая его работоспособность, но сказать ничего не успела, потому что свекровь выдернула свой телефон из моих рук и наконец смогла нажать красную кнопку.

«Жаль, что вы не смогли сделать этого сразу» – подумала я и сдерживая слёзы и тугой ком в горле, посмотрела на всех присутствующих.

Моя мама стояла напротив меня с шокированным выражением лица, папа непонимающе переводил взгляд с меня на свекровь, которая молча сжимала свой смартфон в руках и свёкр, который уставился на свои руки, сложенные на коленях, будто в чем-то виноват.

Сквозь сжатые зубы я всё же тихо сказала:

– Вон.

Но никто не сдвинулся с места. И тогда я, пытаясь не разреветься при них всех, выбежала из дома и побежала в огород, желая спрятаться от всех.

Глава 7.