Любовь серого оттенка. Тьма в объятиях света

– Примите мои поздравления. Чувствуешь уже, как просыпаются материнские инстинкты?

– Я очень сильно хочу защитить своего ребенка от всех угроз и вырастить его в любви и заботе.

– Разве вам что-то угрожает? – тут же атаковала Бэйли, стоило мне ответить не как типичной светлой.

– Ну, знаете, дети бывают такими непоседливыми! – попыталась я выкрутиться. – Они могут упасть на ровном месте. Наверное, я рано об этом беспокоюсь, но не хочется, чтобы мой ребенок получал травмы и болел.

– Прекрасно тебя понимаю. Быть родителем очень сложно, это большая ответственность, и я рада, что ты это осознаешь. А как отреагировал Дэйв?

– Мы еще не успели все это обсудить, так как я узнала о беременности только вчера. Но я видела его глаза: он был безумно счастлив. Сегодня я вернусь домой, надеюсь, нам удастся поскорее поговорить и рассказать об этом близким.

– У вас же с ним уже установились доверительные отношения?

– Конечно. – Я посмотрела на Бэйли так, будто она спросила глупость. – Он же мой муж. Я люблю его и полностью ему доверяю. Я уверена в том, что у нас получится создать крепкую и счастливую семью.

Женщина слишком быстро перескакивала с вопроса на вопрос, пытаясь сбить меня, лишить бдительности.

– Тогда я могу полагать, что он знает все твои секреты?

Я приоткрыла рот с желанием гордо воскликнуть «да», но тут же сообразила, что в этом вопросе кроется уловка.

– Но у меня нет никаких секретов. Дэйв знает обо мне все. – Непринужденно склонив голову, я стала ждать ее следующего шага.

Бэйли стушевалась, сдала позиции, и улыбка ее стала натянутой, фальшивой и до тошноты слащавой. Как будто всех хранителей тайн правительства обучали подобному.

И как я могла принимать это за чистую монету долгие годы?

– У тебя все в порядке со сном, Аврора? Ты всегда высыпаешься? – продолжила Бэйли.

– Чаще всего да.

– А когда нет? Возможно, тебе снятся кошмары?

– Нет. Могу не выспаться, если вдруг наше с Дэйвом уединение с вечера затягивается до ночи.

– Мне сказали, что ты упала в обморок из-за беременности.

– Да, так и было. – Я продолжала держаться уверенно.

– Может ли быть такое, что на самом деле ты упала в обморок из-за испуга? Точно ли это произошло утром, а не ночью, когда ты могла что-то или, – она сделала паузу, – кого-то услышать.

– Вы о чем? – Я прикинулась глупой.

– Темного человека.

Мои глаза тут же расширились, пальцами я впилась в край дивана и сфокусировала всю свою агрессию в руках. Оставалось непонятным: они все знали и пытались вытянуть правду, или меня пока что лишь подозревали? Таинственный ночной незнакомец не должен был рассказать про меня. Хотя, возможно, я была слишком наивна.

Я наклонилась вперед и почти шепотом спросила:

– Они могут добраться до меня и моей семьи?

Когда меня выписали из оздоровительного лагеря, я не помнила вообще о темном мире. А любые попытки узнать хоть что-то приводили не к самым приятным последствиям. Так какую роль я должна была играть? Если бы я притворилась, что все еще не знаю ничего о темных, то это было бы слишком, ведь я жила на границе и должна была задавать вопросы мужу. Но и подробности я не должна знать, ведь во мне после «лечения» стоял блок.

– Дэйв говорил, что за зарослями живут они. Но он утверждал, что мы в безопасности.

Бэйли молча рассматривала меня, вертя ручку между пальцами. Тогда я решила продолжить свой отыгрыш:

– Мне было сказано, что о темных нельзя говорить. Поэтому я не спрашивала. – Чтобы поддержать версию о том, что любые разговоры о темных доставляют мне дискомфорт, я схватилась за лоб. – Вы утверждаете, что к моему дому могут пробраться темные? Вы хотите сказать, что, даже находясь в своей квартире ночью, я не в безопасности, и эти чудовища могут навредить моему ребенку?!

Все свои эмоции я превратила в то, что светлые хранят в своем сердце и считают правильным – в ненависть к темным, в страх и отвращение.

Осталось начать лить слезы, чтобы показать себя слабой и беззащитной, что я и сделала. Женщина соскочила со своего места и, принося множество извинений, вручила мне стакан воды.

– Я совершенно не это имела в виду, – говорила она, поглаживая мое плечо, словно меня должно было это успокоить. – Прости, твоей семье ничего не угрожает.

Опустошив стакан, я поставила его на стол.

– Не понимаю, что на меня нашло. Но когда вы сказали о них, я почувствовала неконтролируемый ужас, – я говорила это, хрустя пальцами и опустив голову, словно действительно запутавшаяся в себе девушка.

– Еще раз прости. Мне очень жаль.

Больше к разговору о темных она не возвращалась и прекратила свои попытки докопаться до истины. Вместо этого она вручила мне лист, разделенный на восемь квадратов. Бэйли не дала мне времени прийти в себя и сразу перешла к делу.

– Ассоциативный рисуночный тест? – спросила я, заполняя анкету в бланке.

– Это формальность. С помощью него мы узнаем о некоторых чертах твоего характера и выявим отклонения от нормы, если они имеются, – подчеркнула она. – Мы проводим его со всеми пациентами, не переживай.

Я абсолютно ей не верила. Тест казался бестолковым и безобидным, но я насторожилась.

– Я могу… – Я чуть не сказала «отказаться», так как в конце анкеты требовалась моя подпись рядом со словом «согласен», но вовремя замолкла. Потому что светлая никогда бы даже не задумалась о подобном.

– Что ты можешь? – спросила у меня Бэйли.

– Могу ли я попросить у вас добавить кипятка в кружку? – Я скромно улыбнулась, кивая в сторону своего чая. – Боюсь, он уже остыл.

– Да, конечно.

Она улыбнулась в ответ, и как будто искренне. Я даже в один момент растерялась и чуть не пошла на поводу у ее притворства.

Когда мы обе с ней были готовы приступить, я поставила подпись и сконцентрировалась на светлой части внутри себя.

«Я не серая. Я светлая. И мыслю, и веду себя как светлая», – проговорила я про себя, прежде чем начать рисовать первый рисунок – лучистое солнце в небе.

Дэйв забрал меня из больницы и привез домой, несмотря на мои возражения, что я вполне могу добраться сама. После произошедшего со мной он стал чересчур внимательным и заботливым. Даже когда я доказала ему справками, что в полном порядке, он не успокоился. В какие-то моменты муж перегибал палку с опекой.

– Я действительно могу сама себе разогреть поесть, – сказала я, когда Дэйв заставил меня лечь в постель, несмотря на голод. – Но все равно спасибо.

Он быстро положил мне еды, вернулся в комнату с тарелкой и полотенцем и спросил:

– Рисовала, говоришь? И все?

– Да, ничего интересного. И, опережая твой вопрос, результаты мне пока что не сказали. – Я принялась с удовольствием уплетать ужин.

– Тебя это не напрягает?

– Если я буду думать обо всех возможных угрозах, то просто сойду с ума и откинусь в этот же момент. Я весьма впечатлительна, если ты вдруг не знал.

Дэйв тихо посмеялся, а затем устало выдохнул и потер лицо ладонью. Он уставился в пустоту расфокусированным взглядом.

Я поставила тарелку на прикроватную тумбу и немного приблизилась к нему.

– Что тебя беспокоит?

– Я переживаю обо всех нас. Что с нами будет, если ничего не выйдет? – Он продолжал смотреть вперед. – Ты моя жена, Аврора, и пусть мы не любим друг друга так, как должны были, я все равно считаю нужным заботиться о тебе. Поэтому расскажи о причине своего обморока, пожалуйста, чтобы предотвратить его в будущем. Это из-за того, что рассказала тебе Ребекка?

– Не могу. Это между мной и Ребеккой.

Несмотря на то, что Дэйв стал для меня одним из самых близких людей, я не считала правильным открывать ему чужие секреты. Мы впервые с Ребеккой поговорили спокойно и услышали друг друга. Я не хотела портить то, что мы начали выстраивать.

– Больше подобного не произойдет. Никакого стресса, никаких шокирующих историй, – пообещала я. Хотя это было максимально глупо, ведь мы с Брайеном находились в том положении, когда каждая минута может стать последней. – И ты должен держаться от всего подальше. Ты должен показывать всем уверенность в том, что ребенок от тебя.

Дэйв наконец-то вновь обратил на меня внимание. Он оглядел мое лицо и руки, сжимающие одеяло.

– И все равно держи меня в курсе дел. Брайен не может присматривать за тобой днем, эта часть суток остается на моих плечах.

– Брайен вчера приходил? Вы говорили?

– Да. – Он заметил, как загорелись мои глаза, поэтому тут же прикусил язык: – Это между мной и Брайеном.

– С каких это пор у вас с Брайеном договоренность?

– А с каких пор у вас секреты с Ребеккой?

Хорошо. Мне ничего не добиться. Любопытство кололо подушечки пальцев и щекотало ребра, я буквально не могла унять его, и это бесило.

– Дэйв, ты не обязан возиться со мной. Я не больна, а беременна.

– Да, не обязан. Но ты беременна от темного, и неизвестно, что будет дальше с тобой и ребенком. Я бы подстраховался и даже няньку к тебе приставил.

Он встал, и, когда оказался у двери, я сказала ему вслед:

– Спасибо. Это очень много значит для меня.

– Не за что. Не напрягайся сегодня сильно, лучше поспи до прихода Брайена.

До наступления темноты я была прикована к постели по наставлению Дэйва. Конечно, сна не было ни в одном глазу, поэтому я даже не думала дремать до прихода Брайена. Я собиралась с мыслями, готовила речь и подбирала нужные слова. Но прекрасно понимала, что весь этот процесс бесполезен: я утону в собственных эмоциях, как только мой темный окажется рядом.

Когда Брайен пришел, я впустила его незамедлительно. Мы мгновение потратили на то, чтобы осознать, как сильно успели соскучиться, и порывисто приблизились друг к другу. Я потянулась к нему, прошлась пальцами по шее и волосам на затылке. Брайен тут же поцеловал меня, получив мой мгновенный ответ. Но, к сожалению, у нас было ничтожно мало времени, чтобы в полной мере насладиться друг другом, поэтому пришлось остановиться. Поймав последний тяжелый выдох Брайена кончиком языка, я прижалась к нему всем телом и крепко обняла. Он гладил меня по волосам, целовал макушку и шептал:

– Я скучал.

– Я тоже.

Я бы хотела раствориться в этой нежности, в его тепле и ауре, которая поглощала с ног до головы. Но я знала, что нам необходимо поговорить, поэтому первая отстранилась и сделала шаг назад. Так, я верила, будет проще. Как будто дистанция могла сдерживать наши чувства и эмоции.

– Никаких поспешных решений, эмоциональных всплесков и никаких тайн. Только откровенность, четкость и объективные выводы. Согласен?

Он слегка наклонил голову и, я уверена, просканировал меня. Каждый раз я чувствовала жар в том месте, где фокусировался его взгляд, который я грезила увидеть каждый день и каждую ночь.

– Да. Теперь окончательно согласен с тобой, что так будет лучше.

Мне нужно было сказать ему, что из-за меня мы потеряли возможность отступить. Брайен просил дать ему время, но оно вышло, как только я оказалась в больнице из-за собственной слабости. Я корила себя за обморок и не могла отделаться от чувства вины.

– Ты уже знаешь от Дэйва, что я упала в обморок прошлой ночью. Спешу заверить, что со мной все хорошо. И, – я сделала паузу, прежде чем продолжить, – с ребенком тоже. Я встала на учет.

– Это хорошо. – По голосу было слышно, что Брайен хотя бы немного расслабился. – Я боялся, что ты пострадала. Места себе не находил даже после того, как увиделся с Дэйвом.

– Ты меня не услышал. Я встала на учет, светлый мир теперь знает о моей беременности, – проговорила я чуть громче и четче. От волнения мне стало душно, поэтому я отступила еще дальше и села на кровать.

– Нет, я прекрасно услышал. И рад, что с вами обоими все хорошо.

Брайен подошел и сел передо мной на колени. Его широкие ладони легли на мои сжатые ноги, огладили бедра и замерли. Я не могла перестать бегать взглядом по его силуэту и искать хоть что-то, что намекнуло бы на то, что он все же в ужасе.

– Пути назад нет, – прошептала я, чувствуя, что балансирую на грани.

– Аврора, посмотри на меня. – Брайен поймал меня за подбородок и заставил замереть, впиться взглядом в темноту, за которой скрывался он. – Я тоже думал, что, возможно, правильнее будет отступить. Это не значит то, что при других обстоятельствах я бы допустил такой вариант событий. Это значит лишь то, что я испугался. Как и ты. Но дело в том, что все запрещенные процедуры делают подпольно. Многие умирают из-за этого. Я не могу допустить, чтобы с тобой что-то случилось.

– Тогда что ты предлагаешь?

– Хотел попросить тебя дать мне шанс, хотя не уверен, что имею на это право.

– Шанс на что?

Мое сердце забилось быстрее, когда пальцы Брайена принялись нежно ласкать мою щеку, перебирать локоны.

– Шанс создать с тобой нормальную «ненормальную» семью. Шанс сделать нас счастливыми.

Слезы подступили к глазам. Мы действительно оба были готовы бороться, оба боялись, но хотели сделать все, чтобы получить право на счастье.

– Я знаю, что Ребекка тебе рассказала про Эйми. И мне жаль, что все вылилось таким образом. На самом деле я не хотел тебя пугать, и это даже эгоистично с моей стороны. Подобное нельзя скрывать. Ты должна знать все риски.

Я не могла промолвить и слова, так как задыхалась от чувств, от того, каким невероятным человеком был Брайен.

– Несмотря ни на что, хочу попросить тебя довериться мне, положиться на меня, – продолжал мой темный. – Потому что я сделаю все, чтобы один этот маленький долбаный шанс изменил нашу жизнь к лучшему.

– Я люблю тебя, – уже неизвестно в который раз призналась я, ощущая, как самое прекрасное чувство наполняет меня и дает сил. – И доверяю тебе и ни на секунду не сомневаюсь в том, что ты сможешь защитить нас.

Мои глаза горели надеждой, хотя отголоски страха еще плясали внутри. К сожалению, они не исчезнут, не оставят нас, пока мы не создадим место, где сможем быть счастливыми.

Я раздвинула ноги и притянула Брайена к себе, чтобы стать еще ближе, чтобы упиваться теплом, которое он мог мне предложить, и показать ему, как сильно я сама дрожу от того, что он во мне порождает.

– У тебя появился план? – спросила я, проведя рукой по его волосам.

– Когда я займу место Правителя, то заберу вас. А пока что для светлого мира ты беременна от Дэйва, а для темного мира я лучший преемник.

– Мне не верится, что мы действительно рискнем. О том, чтобы быть всегда с тобой, я могла только мечтать, а теперь появилась надежда, появились планы, и мы уже, – прежде чем произнести следующее слово, я всхлипнула, так как слез стало слишком много, – семья. Все так внезапно, так быстро и…

Брайен невесомо поцеловал меня, отвлекая тем самым от накатывающей истерики. Он, возможно, до сих пор не представлял, что значит для меня и как сильно я его обожаю.

– Я обещаю, что сделаю все, чтобы сберечь вас.

– Не только меня и ребенка. Без тебя не будет смысла, без такого отца, как ты, ребенок не будет счастлив. Поэтому обещай, что будешь беречь и себя самого, – громко настаивала я. Пусть он и был неприкосновенным в своем мире, он не должен забирать всю боль на себя, как всегда планировал. – И, Брайен, я не Эйми. Знай, что я не сдамся, что буду твоей опорой. Теперь точно, когда я все знаю и ответственна за еще одну жизнь.

– Ты не просто моя опора, Аврора, и ты это прекрасно знаешь. Ты гораздо больше.

Он крепко обнял меня, окутывая непоколебимой защитой. Любви действительно было мало для того, чтобы все преодолеть, но у нас было то, что помогало ей становиться крепче: надежда, вера в нас и в наши силы и желание обрести общее счастье. Мы с ним перешагнули грань романтики, ночных тайных свиданий. От нас теперь зависело многое, не только наши собственные жизни.

– Я очень сильно тебя люблю, – прошептал Брайен, отстранясь от меня. – У нас все получится.

Я попробовала эти слова на вкус, несколько раз прокрутила их в голове, а затем поцеловала Брайена, чтобы скрепить необычную, своеобразную клятву.

Глава 6

Брайен не стал задерживаться у Авроры по той простой причине, что она нуждалась в долгом сне и отдыхе. Светлая выглядела, с одной стороны, воодушевленно, с другой – потерянно и убито. И Брайен не мог найти в себе силы, чтобы спокойно говорить о счастливом конце и строить из себя всемогущего.

Потому что он ни черта не чувствовал себя хотя бы на крошечную долю сильным, уверенным и бесстрашным.

Ослепленный гневом, он чудесным образом сумел добраться до своей квартиры без случайных жертв и столкнулся с Ребеккой, которая ждала его у порога уже несколько минут.

– Чего тебе? – грубо сказал он и, заходя в квартиру, чуть не сшиб озадаченную и нервную Ребекку.

– Из ума выжил?! – крикнула она и захлопнула за собой дверь.

Но звук от этого заглушился грохотом в тесной комнате. Брайен взял первое, что попалось под руку, и швырнул это в стену. Несчастный стул остался без ножки.

– Ненавижу это! – он почти зарычал, дал волю своему бешенству, потому что только оно могло спасти его от собственной слабости.

Он не понимал, что происходит и почему в его руках скопилось столько чужеродной силы, которая начинала уже приносить ему самому боль. Это походило на ток, гуляющий по нервам и отнимающий покой. Его глаза наливались чем-то тягучим, он переставал видеть и различать предметы. Кто-то внутри шептал ему, склонял к агрессии. Утверждал, что станет легче, если передать всю боль другому.

Его тянуло к темной, но он боролся с желанием увидеть чужую кровь на своих руках.

Ребекка какое-то время оставалась в стороне и наблюдала за метаниями Брайена, за его попытками выплеснуть злость ударами в стену или швырянием очередной вещи. Через какое-то время она перестала разбирать его речь и поняла, что он дошел до крайней точки.

Она прекрасно помнила, что было с ним после «лечения». И ей пришлось вмешаться, чтобы Брайен не кинулся на улицу в поисках бродяги для прекращения собственной агонии.

Девушка подошла к другу, увернулась от тяжелой руки и со всего размаху дала ему пощечину.

Брайен замер и с яростью посмотрел на Ребекку.

– Какого…

– Заткнись и успокойся! Что на тебя нашло? – Ребекка отступила, чтобы не огрести за свою выходку. Она знала, что Брайен не поднимет на нее руку, но, когда у него случались подобные срывы еще пару месяцев назад, он был способен и придушить ее.

Брайен, увидев это «незаметное» движение Ребекки, нахмурился.

– Я бы не ударил тебя.

– Не сомневаюсь.

Он сделал несколько глубоких вдохов, возвращая ясность в голове, и заметил, что ночь придется завершить капитальной уборкой. Из-под дивана вылезла напуганная черная кошка и мяукнула на Брайена, после чего скрылась на кухне.

– Прекрасно, даже кошки в страхе бегут от тебя.

Ребекка кинула последний сердитый взгляд в сторону Брайена и села в небольшое кресло. К счастью, несмотря на поганое настроение, терпение у нее еще оставалось, и она собиралась выслушать Брайена, а после поделиться, мягко говоря, неприятными новостями.

– Я тебя о-очень внимательно слушаю, – сказала Ребекка, закинув ногу на ногу.

– Что мне тебе сказать? Что я кретин?

– Это я и так знала. – Брайен резко отвернулся от подруги и начал ходить по комнате. – Объясни, что это сейчас за цирк был. Какого черта? Когда у тебя опять это началось? В ту самую ночь?

Она говорила про ночь, когда Брайен впервые убил человека.

– Мне кажется, что это и не проходило. Я не оправился после того «лечения».

Брайен, несмотря на все договоренности и обещания, намеревался продолжать скрывать от Авроры то, в каком плачевном состоянии он находился. Обморок лишний раз доказал, что она все еще слишком нежная для темного мира. И он не хотел менять ее, закалять подобными садистскими методами, причинять ей вред.

У него были мысли отчитать Ребекку за то, что она так бездумно вывалила на Аврору весь ужас чужого для нее мира, рассказала про себя и про Эйми, позабыв напрочь о том, какой была бывшая светлая. Ребекка ведь даже не знала, что произошло после того, как они разошлись. Но Брайен тактично молчал, так как понимал, что скорее всего не смог бы выложить всю историю без прикрас самостоятельно. Ему хватило бы одного жалостливого взгляда Авроры, чтобы моментально прикусить язык. Ребекка сделала грязную работу за него.

– После новостей о том, что Аврора беременна, стало хуже, – подумав, добавил Брайен.

– И ты, как обычно, предпочел промолчать. Браво, Брайен. Боишься стать подпольным папой? – Ребекка усмехнулась и поймала на себе его злобный взгляд. – Да, я знаю, что не смешно.

– Я думал, у меня все под контролем.

– Наивно думать так после того, как убил человека из-за галлюцинаций. Но сейчас ведь дело не в них. Из-за чего вдруг сработал переключатель?

– Я попросил у Авроры шанс создать семью. Хотел, чтобы она поверила в то, что я смогу обезопасить ее и ребенка. Черт! – Брайен взъерошил волосы и пнул ножку валяющегося стула. Деревяшка сломалась в эту же секунду с характерным треском. – Я и представить не мог, что можно так сильно за кого-то переживать!

– А что она тебе сказала?

– Она доверилась мне. Дала этот идиотский шанс! И если я что-нибудь сделаю не так, то подведу и ее, и ребенка. Но как я могу следовать четкому плану, если каждый день все больше чувствую свою светлую сторону? Это мне мешает.

– Погоди! – воскликнула Ребекка. – Светлую сторону?

– Глупо полагать, что на меня никак не повлияли отношения. Но у меня все не так явно, как было у Авроры.

– Дело-то не в этом.

Брайен остановился и хмуро оглядел Ребекку, всю напрягшуюся и погрузившуюся в мысли.

– Если после лечения ты жаждал мести, ненавидел светлых, значит, сейчас так до сих пор и происходит, – начала рассуждать она.

– И? Это прошло, когда мы с Авророй снова встретились.

– Она снова, можно сказать, на грани смерти. Признайся, ты же представлял ее на месте Эйми? – Брайен кивнул. – Вот тебе и ответ: все вернулось, потому что ты представил смерть Авроры. И это не закончится, пока ты не будешь уверен, что Аврора в безопасности, а вместе с ней и ребенок. Ситуация усугубляется тем, что в тебе есть светлая часть и пока что она не в полной гармонии с темной, как у Авроры.

– Тогда получается, что я ненавижу себя же, – подытожил Брайен, вмиг прекрасно осознав, почему же он не переживает все то, что переживала Аврора.

Ее раскололи врачи, натравили личности друг на друга, запугали светлую, а темную вынудили бороться. С ним тоже проводили процедуры, но иного характера: его темная сторона была рада отомстить светлым просто потому, что данное желание было заложено стереотипами, потому что он считал, что именно враги и погубили его любовь. Светлая же сторона винила себя, находилась в тотальной апатии. Но обе личности никогда не пытались подавить хозяина и выйти на первый план.

И Аврора, и Брайен могли стать серыми намного раньше, легким и безболезненным путем. Ведь Брайен еще до разлуки чувствовал это, замечал, как его способности темного гаснут. Но лечение сломало их, все усложнило.

Если светлые люди слабее темных, то с личностями все аналогично. Когда светлая личность главная, темной проще проявиться. Если же главная темная, светлая куда дольше и скромнее будет пробираться на важные позиции. Поэтому Брайен мягче чувствовал проявление противоестественного, нежели Аврора, поэтому он успешно и после лечения подавлял свет, фокусировался на том, что должен соответствовать требованиям Правителя.

Но некоторые процессы были неподвластны ему. Света все же становилось больше, Брайен прекрасно отдавал этому отчет. Но из-за того, что он был покалечен, вместе с ним росла и ненависть. Вместе со светом росла его тьма, угрожающая всему, что он любил.

– Чем больше света в тебе, тем больше потом будет тьмы, – почти шепотом произнесла Ребекка, почувствовав обреченность. – Ты уничтожишь и себя, и всех вокруг. Они будто не нового правителя готовят, а бомбу замедленного действия. Ты должен что-то с этим сделать.

– Что? – Брайен развел руки. – Перестать любить Аврору? Это невозможно.

– Заглуши это все. Останови процесс, пока не станешь новым правителем.

– Я стараюсь каждый день напоминать себе о том, что я бесчувственный темный.

– Плохо стараешься, раз происходит это. – Ребекка указала рукой на разрушенную мебель. – Совершай какие-нибудь плохие поступки для профилактики.

– Например? Правителю очень понравится, если я убью кого-нибудь.

– Ну, это один из вариантов.

– Прекрасно, Аврора будет рада узнать, какой у меня кровавый досуг.

– Не зацикливайся на ней. Это только усложняет…

– Как я могу не зацикливаться на ней?! – Брайен пнул очередной стул. Его сердце полыхало из-за одного имени, мозг плавился из-за мыслей о ней. Чувства росли, поглощали его, и он не мог бороться с ними, хотя отчаянно старался. Он знал, что для достижения поставленных целей ему нужно обмануть себя и заставить охладеть к ней. Но это было сильнее его. – Я люблю ее.