Наступит тьма

Практически сразу же на место отправились два охотника третьего и четвёртого уровня. Но и они пропали, тогда управление направило туда Шута, мол, типа, охотник первого уровня быстро разберётся. Каково же было удивление Шута, когда он понял, что аналитики в очередной раз неправильно собрали материалы дела. По задумке Шута, дело должно было быть закончено за день, но когда он стал искать информацию о захоронении того врача, то был неприятно удивлён, что труп сожгли в тот же год, а прах развеяли. По поводу предметов пришлось идти к бывшей жене этого врача, но и поиск предмета тоже провалился, ведь если был такой предмет, то он бы был дома, а призраки, как известно, преследуют предмет, а если призрак находится в здании, то и привязан он к нему.

– Чёрт побери, докторишка, я всего лишь раз в тебя кинул каменной солью, неужели обиделся? – осматривая очередной кабинет, проговорил Шут. – Давай быстрее с этим разберёмся, и я наконец отправлюсь к своему крестнику.

Ответа не последовало, и это понятно, у призраков или у любых существ есть инстинкт, который, как у животных, самосохранения, когда перед тобой что-то могущественное, то не стоит и высовываться, хоть мстительные духи неразумны и движутся лишь из-за своей злобы, но даже они понимают, когда нужно отступать.

– Не заставляй меня сжечь всё здание дотла, – ровным голосом без грамма угрозы проговорил Шут. – Покажись.

Резкий удар пришёлся в спину Шуту, что заставило его пролететь метра два. Из-за того, что Шут физически был сильнее, он не упал, а тут же, перекрутившись на сто восемьдесят градусов, встал на ноги.

– Ну вот видишь, не такой я и страшный, – проговорил Шут, доставая клинок, что висел у него на разгрузке справа. – Покажись.

Раздался резкий стон призрака, это означало, что призрак захлёбывается гневом. Если бы не полупрозрачное тело, то можно было спутать его с живым человеком, возможно, кто-нибудь то и спутал. Призрак, продолжая стонать и издавать что-то вроде криков, кинулся в сторону Шута.

Шут тоже не стал ждать очередного удара, вскинул перед собой клинок, крепко зажав его в кулак, чуть согнувшись в коленях, сделал выпад. Призрак остановился позади Шута и с диким рёвом обернулся, не медля сразу же кинулся на охотника, но стоило ему сделать пару шагов, как он столкнулся с невидимой стеной.

Призрак, растерявшись, стал озираться по сторонам и взглянул на Шута. Последний, в свою очередь, указал пальцем вниз.

Круг из соли, предназначенный для поимки тех, кто имеет дурные намерения и не прочь полакомиться человеческой плотью, теперь стал ловушкой для призрака. Призрак был запечатан в круге до тех пор, пока кто-нибудь не нарушит его границы.

– Знаешь, я думал, что ты умнее, – произнёс Шут, убирая клинок в ножны. – Но чего ещё я ожидал?

Шут почесал голову, словно разговаривая сам с собой. Он спросил, есть ли ещё способ очистить душу, помимо уничтожения тела или предмета, связанного с призраком.

Скинув рюкзак, который был неотъемлемой частью любого охотника, Шут достал записную книгу. Он начал перелистывать страницы в поисках заклинаний.

Две вещи, которые Шут ненавидел, – это проведение обрядов и сама охота, если она не приносила ему удовольствия.

– Кажется, я нашёл, – сказал Шут, пробежавшись по пожелтевшей странице. – Внемли мне, падшая душа. Сбрось с себя оковы ненависти и мести, покайся и предстань перед великим божьим судом. Я молюсь о том, чтобы твоя душа обрела покой в лучшем мире.

После этих слов с призраком начало происходить нечто неожиданное. Вместо золотистого света, который всегда сопровождает очистившуюся душу, появилась чёрная дымка, указывающая на то, что душа направляется в ад без суда и следствия. Это было крайне редким событием, и процесс очистки души был ещё более редким явлением среди охотников.

– Покойся с миром, – произнёс Шут с явным сарказмом. – Там тебя примут как дорогого гостя.

Наступил следующий день после происшествия в кинотеатре. Миша проснулся от кошмара, в котором он вновь увидел Аню в обличии демона. Вскочив с постели, он начал торопливо и испуганно осматривать комнату. Только убедившись, что это его комната, он немного успокоился.

На лбу Миши выступил холодный пот, а под глазами появились слёзы. Только вчера он осознал, насколько дорога ему была Аня. Грусть комом встала у него поперёк горла.

– А-а-а-а! – со злостью ударив по кровати кулаками, закричал Миша.

В комнату вбежала бабушка. На её лице читалась тревога. Под глазами были чёрные мешки, что говорило о том, что она не спала ночью.

– Что случилось? – подскочив к внуку, дрожащим голосом спросила бабушка, осматривая его со всех сторон.

– Баб, почему это случилось со мной? – проговорил Миша, опустив сжатые кулаки на кровать.

– Внучок, такова наша реальность, мир не такой, каким его показывают по телевизору. Всё куда сложнее и опаснее, чем ты мог себе представить даже в самом страшном сне. Сколько хороших людей погибло в борьбе с этими существами, и скольких они убили? Самое правдивое – это то, что когда принимаешь такой мир, нельзя верить даже самому себе.

– Мы можем просто уехать и начать жить спокойно, – прижав Мишу к груди, сказала бабушка.

– Нет! – вскочив, проговорил Миша. В этот момент перед глазами Виктории встал не внук, а давно ушедший сын. Слёзы сами собой потекли по её щекам. – Бабушка, прости, я не хотел тебя обидеть.

– Что ты, ты никогда меня не обидишь. Ты самое дорогое, что у меня есть. Я вспомнила одного человека. Ты сейчас был очень похож на него, – погладив по голове, сказала бабушка. – Я, кажется, уже поняла, что ты хочешь сделать. Но прежде чем ты решишься, позволь мне рассказать тебе, как погибли твои родители.

Мысль о гибели родителей не покидала Мишу вплоть до того момента, как он сел за обеденный стол. После обеда бабушка пообещала рассказать ему всю правду. Часть его сознания хотела узнать правду, но другая часть, потрясённая произошедшим с Аней, молила его не слушать.

Миша проспал до обеда, и бабушка накрыла ему стол. Еда была разнообразной и вкусной. Миша был готов съесть слона после вчерашнего пробуждения.

– Кушай, набирайся сил, – сказала бабушка, ставя на стол стакан чая.

Миша начал есть с большим аппетитом. Бабушка смотрела на него без всякого удивления, как будто её не удивляло то, что её внук, который никогда не ел много, сейчас доедал целый стол, который всего десять минут назад был полон еды.

– Когда твой отец пробудился, он ел целый час, – сказала бабушка, пододвигая тарелку с котлетами к Мише. – Пробуждение забирает почти все силы, и после него многие спят по три дня. Ты же отоспался всего полдня, и это удивительно и страшно одновременно.

– Бабуль, а в каком возрасте проснулся отец? – спросил Миша с набитым ртом.

– В тринадцать лет. У него был строгий учитель с самого рождения, – ответила бабушка с ностальгическим взглядом.

– Это был дедушка? – спросил Миша, запивая чаем.

– Да, мама рассказывала? – спросила бабушка, наливая чай в опустевший стакан.

– Да, она говорила, что он был строг с папой и следил за каждым его шагом, – ответил Миша, беря кусок курятины.

– Он по-своему заботился о нём, ведь твоему отцу суждено было родиться в семье охотников. Мы, как никто другой, понимали опасность мира, но иногда дедушка перебарщивал, – сказала бабушка.

– Миш, ты же уже решил, да? – спросила бабушка серьёзным тоном.

Миша не стал отвечать сразу, но прежде тщательно прожевал и проглотил всё, что было у него во рту, и лишь затем отхлебнул чая.

– Да, я решил стать охотником, – также серьёзно ответил Миша. – Я должен спасти Аню.

– Прав был Шут, ты весь в отца и мать. Тебя уже никто не переубедит? – зная ответ, всё же спросила бабушка.

– Никто, – твёрдо ответил Миша.

– Понятно, тогда тебя ждёт тяжёлый путь, предстоит многому тебя научить за короткое время, – проговорила бабушка, вставая из-за стола. – Ты же понимаешь все риски, на которые ты идёшь?

– Да, я всё решил и готов ко всем последствиям, – проговорил Миша, подняв голову.

– Тогда кушай, набирайся сил, через час начнём, заодно расскажу про отца и мать, – проговорила женщина, после чего вышла из кухни.

Глава 5

– Ты опоздал, – раздался женский голос, как только Шут вошёл в кабинет с табличкой «Директор».

– И я рад тебя видеть, Саша, ты как всегда полна, как его там, а, точно, энтузиазма. Не объяснишь, почему я в списках экзаменаторов? – войдя и закрыв за собой дверь, произнёс Шут.

– Напомни-ка мне, почему я должна объясняться перед своим работником? – повернувшись на кресле лицом к Шуту, сказала женщина лет тридцати на вид с волосами цвета неба и янтарными глазами.

– Тебе напомнить, с кем ты имеешь возможность сейчас разговаривать? – с устрашающим спокойствием спросил Шут.

– Пока ты связан контрактом, ты не больше чем обычный учитель с силой первоуровневого охотника, так же как и я. Поэтому прибереги свои угрозы для того, кто тебя этим контрактом связал, и перестань вечно винить меня в этом. Тебе напомнить, кто согласился на такие условия? – рассудила с таким же спокойствием в голосе и в виде Саша.

– И не поспоришь, ладно, извини, меня в последнее время так и тянет кого-нибудь прикончить. Так почему именно я? – подойдя ближе и сев за стол для совещаний, который расположился в центре просторного кабинета директора академии, спросил Шут. Сам кабинет был выполнен в стиле девятнадцатого века, напоминая о том, из какой эпохи эта женщина, сидящая за большим чёрным креслом из какой-то там кожи.

– Ну вот так и надо было начинать, – облокотившись локтями на стол и подперев ладонями подбородок, проговорила Саша. – Если быть честной, это приказ свыше из самого совета, а ты сам понимаешь, кто я и кто совет. Поэтому я и выполнила приказ, честно говоря, я бы поставила кого-нибудь другого, но у меня в школе всего два охотника первого уровня, не считая меня, и один второго. Поскольку у нас будет три специальных ученика, то и сам экзамен ужесточился. – проговорила женщина.

– Значит, в этом году у нас вырос процент на случайную смерть? – проговорил Шут. Это было вполне логично, если при обычных условиях экзамен проводился под присмотром учителей с низким уровнем, при этом потерь не было практически никогда. Но сейчас, если на экзаменаторство поставили высокоуровневых охотников, то и сложность для экзаменуемых повышается в разы.

– Да, поскольку та троица уже имеет четвёртый уровень охотника, то и экзамен должен быть соответствующим. – проговорился Саша, потянувшись за папкой. – Вот всё досье на эту троицу, за исключением последнего, про него практически ничего не известно. – протянув достатке из английской тумбочки три папки Шуту.