Порядок слов

Коты же всегда по городу крадутся. Чаще ночью. Всегда перебежками из одного укрытия в другое. Они опасливы и никогда не знают, в отличие от собак, что ждёт их в пути за тем деревом, за тем углом, за тем переулком…

Почему так? Да потому, что собаки знают куда бегут, а коты всегда разведчики. Разведчик не знает, что вокруг, он разведывает, он всегда во вражеском пространстве. Коты всегда среди врагов, на чужой территории.

А собаки всегда на своей…

Как кошка с собакой

В противостоянии кошки и собаки побеждает только та собака, которая нападает молча, целенаправленно и стремительно. Не важно, большая собака или не очень…

Если же собака, даже здоровенная, бросается на кота с лаем издалека, подбегает, притормаживает и продолжает лаять… Всё! Кот уже победил.

Он выгнул спину дугой, прижал уши, зашипел, ощерился…. Собака может клацать клыками, брызгать слюной, лаять до хрипоты, приближаться вплотную, кружить вокруг кота… Всё бесполезно!

Кот непременно в какой-то момент молниеносно улизнёт: залезет на дерево или запрыгнет на забор и будет поглядывать сверху. А это победа, учитывая глобальную разницу сил и размеров… Либо кот хладнокровно выдержит атаки, лай и лязгание клыков, глядя неотрывно в глаза псу своими колючими кошачьими, дождётся, пока собака устанет и отступит. Тогда кот проводит врага взглядом, расслабит спину и уйдёт не спеша… Это будет полная победа!

А ещё кот может несколько раз совершить молниеносные броски и нанести бритвенные порезы морды и носа могучего противника, который позорно завизжит и отпрянет. После этого лай – не лай, а кот в выигрыше… Хорошо ещё, если у собаки глаза останутся целы…

А надо-то всего ничего! Не останавливаться, не сомневаться в себе и помалкивать… Не лаять, особенно издалека!

Макс

Есть собаки служебных пород. Большие и сильные, воспитанные в строгости. Они никогда не станут лаять на приходящих в гости, но и ластиться не станут. Понюхал гостей, приходящих, идентифицировал, запомнил, слегка повилял хвостом, если хвост есть, и всё. Когда такую собаку друзья хозяина решают погладить, то пёс покосится в поисках хозяйского взгляда, мол, «не убивать?», и позволит ненужную ему ласку. Такие собаки никогда не рвутся к столу, не скулят и ничего не просят из тарелок… А если кто-то, по недосмотру, решит тайком им что-то лакомое дать, то откажутся, да ещё и грозно зарычат.

А есть другие, вертлявые, звонкие, маленькие или небольшие. Они и облают, и оближут. Обобьют пришедшим в гости хвостами ноги, покажут пузо, куснут от избытка чувств. А потом будут дежурить у стола, вставать на задние лапы, поскуливать самым тонким и жалобным писком, как дельфины, пропускать мимо ушей замечания хозяев и ждать подачку, которую проглотят не жуя, будто и не было ничего.

Мой же старый добрый пёс, мопс по имени Макс, с большими, чёрными, бесконечно печальными глазами, никогда не лаял на пришедших, больше чем надо радости не выражал, общался сдержанно, позволял себя гладить, но в руки не давался. От особенно восторженных дам и от детей старался держаться на дистанции. Выбирал одного гостя посолиднее и просто садился у него в ногах. Сидел, прижавшись к ноге, посматривал по сторонам… А человек таял, чувствуя свою избранность, особенность и уникальность, вспоминая тезис, что собаки всегда чувствуют человеческое нутро. Макс спокойно и щедро одаривал этим гостя… Но одного! А тому, понятное дело, все завидовали. Говорили: «Ты смотри, он от тебя не отходит! Что он в тебе нашёл?»

Однако самое глубокое проникновение в душу Максова избранника ожидало, когда все садились за трапезу…

Нет! Макс не попрошайничал. Никогда! Его никто не приучал к тому, что попрошайничество постыдно, унизительно и запрещено. Он как-то сам в этом определился. И даже если кто-то почему-то, обычно дети, решал Максу сунуть под нос какую-нибудь снедь, он никогда её не ел. Он с изумлением смотрел на подачку, потом с ещё большим удивлением в глаза дающего. В этом взгляде читалось: «Что это? С чего вдруг? С чего вы взяли, что мне это нужно? Кто дал вам повод для такого поведения?» После столь выразительного взгляда он отворачивался и отходил. Иногда, очень редко, если какая-нибудь сердобольная старушка во время его царственной прогулки по парку впадала в умиление и совала ему кусочек чего-то, он, понимая, что обижать старушек нельзя, долго нюхал подношение, а потом аккуратно и осторожно, с трудом скрывая брезгливость, брал предложенное передними зубами так, как дети берут двумя пальцами за крылышко убитую муху… Брал, отворачивался, уходил подальше и незаметно ронял полученное, будь то кусочек печенья, яблока, колбасы или даже конфета… Так он относился к подачкам. Это было частью его индивидуальности.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.