Танец с дьяволом

Выброс эндорфина после гонки, бегство от преследующих копов и эйфория от самостоятельного управления скоростной BMW по Нью-Йорку в какой-то момент затуманивают мой разум, опьяняют, и я с ужасом замечаю, что уже не вырываюсь из его рук, а жмусь сильнее и ближе, отвечаю на ласки короткими вздохами и еле слышными стонами.

– Ненавижу! – упрямо отрицаю появившееся желание, когда мягкие губы посасывают шею, оттягивая и растягивая тем самым высокий ворот платья.

– Скажи еще, – одержимо шепчет он, заводясь от колких словечек, и сжимает грудь через слои одежды. – Или отымею прям щас!

Чувствую, как соски твердеют от возбуждения и начинают тереться о бюстгальтер.

– Не-нави-жу!.. – произношу по слогам, задыхаясь. Руки Артема властно разрывают капрон, тот трещит по швам, а совсем скоро я чувствую пальцы, врывающиеся в мои трусики. – Нет! – Хватаю его руку, пытаясь пресечь вторжение в интимное место, но Князева просьбы никогда не волнуют. Из горла вырывается глухой стон, когда он добивается желаемого и я ощущаю настойчивое прикосновение пальцев к набухшему клитору…

– Ебать, какая влажная! – Тяжело дыша, он прижимается своим лбом к моему, как будто кросс пробежал. – Признайся, ты хочешь меня так же сильно, как и я тебя!

– Ни капли! – упрямо качаю головой, стиснув зубы.

– Говори правду, иначе я порву тебя – прямо здесь, пальцами! – угрожает Князев, подтверждая слова действиями, и спускает два пальца ниже, к входу, постепенно проталкивая их. Легкий дискомфорт там, «внутри», увеличивается, и я понимаю, что он действительно сделает это!

– Хочу! Хочу! – признаюсь под нависающей угрозой лишения девственности в центре города, на капоте машины. Но я не вру, возможно, это энергетика Артема передалась…

«Что ты там хотела Сара? Нежно, аккуратно и ласково? Ха!»

Князев нетерпеливо спускает меня с капота, по-собственнически одергивает платье, запахивает пиджак, скрывая разорванные колготки. Я же стою, как истукан, просто наблюдая и находясь в полной прострации. Это все? Ему было достаточно услышать, что желание взаимно? Неужели теперь он отстанет и свалит в закат? Маленький огонек надежды разрастается до размера гигантского шара, но когда Артем обнимает меня за талию и подталкивает к входу в здание, шар лопается.

– К-куда? – Тело почему-то начинает трястись, пелена возбуждения постепенно спадает, вместо нее появляется совесть и упавшее чувство собственного достоинства. Как я могла так безрассудно себя вести и поддаться на провокации?! Торможу, упираясь ногами в асфальт. – Я не пойду, мне нужно домой. Это была ошибка! – Выскальзываю из объятий и, развернувшись намереваюсь уйти, но Артем хватает меня за руку и дергает на себя, заставляя снова впечататься со всей дури в его тело. Непроизвольное «ай» вырывается изо рта.

– Не играй со мной, Лиса, – угрожающе шепчет он, наклонившись ко мне. – Или ты сейчас шагаешь добровольно, или я сам отнесу тебя. Выбирай!

Князев говорит убедительно. Разум велит бежать и не связываться с ним, но сердце подсказывает, что, пока Артем не получит желаемое, он не отстанет. Возможно, после этой ночи, если я отдамся добровольно, он оставит меня в покое, потеряв всякий интерес…

Пока я размышляю, лихорадочно бегая глазами по ухоженной территории вокруг, Князев понимает мое молчание по-своему.

– Что вы делаете?! – визжу, не сдерживаясь, когда он хватает меня, закидывая себе на плечо, и уверенной походкой несет к зданию. – Отпусти! Отпусти, я сама пойду!

От перевернутого вокруг мира и покачивания на плече Артема меня слегка начинает мутить, но затем омерзительное ощущение во рту сходит на нет. Смирившись, помалкиваю, потому что знаю: с этим неуравновешенным спорить и тягаться бесполезно. Еще ни разу он не послушал и не подчинился.

Стеклянные двери разъезжаются, пропуская нас внутрь, в обитель роскоши и богатства. Возможно, оказавшись здесь при других обстоятельствах, я в полной мере оценила бы современный дизайн отделки, темный мраморный пол вперемежку со светлым, что соединяется по центру с узором незатейливых квадратных фигур, золотисто-коричневые стены и огромные люстры. Конечно, разглядывать это все, находясь в такой позе, не особо удобно, но так я хотя бы отвлекаюсь от мыслей о предстоящем и неизбежном…

Бессовестный ставит меня на пол только в просторном лифте, и то лишь для того, чтобы снова наброситься с настойчивыми поцелуями, не давая даже опомниться. Князев вжимает меня в поручни, одной рукой поднимает мою ногу, закидывая на себя и приказывает не двигаться, второй пробирается в трусики и начинает массировать клитор. Не буду скрывать, я проделывала с собой нечто подобное, но это ни в какое сравнение не идет с тем, что испытываю сейчас от умелых ласк бандита. Он настойчиво вырисовывает круги, вытаскивает пальцы, а затем снова погружается, надавливает, вводя мое тело в состояние некоего транса, когда все мысли улетучиваются и ты сосредотачиваешься только на его движениях и собственном учащающемся сердцебиении. Все сливается в одно размазанное пятно, Артем кусает мой подбородок, добровольно подставленную шею, целует приоткрытый из-за прерывистого дыхания рот.

По телу пробегают заряды тока, внизу живота стягивается тугой узел; эти ощущения мне незнакомы, поэтому становится даже немного страшно от того, как тело начинает потряхивать в экстазе.

– Давай, малышка, покажи, как ты кончаешь! – рычит Артем, продолжая свои пытки, и стягивает мои волосы на затылке, заставляя смотреть в его потемневшие глаза.

Как по щелчку двух пальцев, мое тело содрогается от подступившей волны наслаждения одновременно со звуком открывающихся дверей лифта. Из горла вырывается непривычный хриплый стон, я чувствую, как по позвоночнику скатывается капля пота, все тело обмякает, но Артем, доведя меня до первого в жизни оргазма, ловко подхватывает на руки и выносит из лифта.

Я не в состоянии трезво оценивать обстановку, поэтому проносящиеся мимо интерьеры особо не разглядываю, подмечаю лишь некоторые особо бросающиеся в глаза предметы и то, что тут слишком много места. Ступая по светлому коридору, Князев проходит через гигантские двустворчатые двери в квартиру, дальше – все как в тумане. Прихожу в себя, только оказавшись на широкой мягкой кровати в комнате, освещаемой лишь ночными огнями Нью-Йорка.

Матрас прогибается, когда на него опускается Артем с голым торсом, на котором виднеются неприлично красивые кубики пресса. По всему его телу красуются темные татуировки. Какие-то из них маленькие, какие-то большие, но я сейчас не в состоянии рассматривать их. Когда он успел раздеться до пояса? Взгляд мой бесстыдно задерживается на расстегнутых брюках с отчетливой выпуклостью, но я заставляю себя отвести глаза и сосредоточиться на матовом потолке; накачанные рельефные руки принимаются стремительно срывать с меня одежду, отбрасывая ее в сторону. Так я лишаюсь пиджака, платья и колготок. Когда дело доходит до нижнего белья, я робко касаюсь предплечья Князева, приостанавливая его; не знаю, откуда во мне появляется чувство стыдливости, просто я никогда не представала обнаженной перед мужчиной, и сейчас это ощущается немного странно и некомфортно…

Впервые Князев слышит мою просьбу, хоть она и не была озвучена вслух.

– Я никогда ни перед кем не… – Чувствую, что в данный момент жизненно важно сообщить эту информацию.

– Знаю, – перебивает он, нависая сверху, – и это охуеть как возбуждает, Лиса! Знать, что ты вся моя. Полностью. Без остатка. Такая чистая и невинная. Блядь, у меня крышу от этих мыслей срывает! – Он выглядел так, как будто девственник до первой телки дорвался.

Хочу возразить, что я вообще-то не его и никогда ею не стану, но язык не слушается и из меня вырывается только короткий рваный вздох. Мягкие губы припадают к ложбинке между грудями, оставляя дорожку легких поцелуев; затем спускаются вниз по животу. Без стеснения Артем устраивается между моих ног и целует меня через трусики, затем разводит напряженные бедра в сторону и продолжает ласкать сквозь тонкое нижнее белье. Тело заметно расслабляется, избавляясь от зажимов, на его место приходит вновь появившееся возбуждение. Заметив этот плавный переход между состояниями, он, удовлетворенно рыча, подцепляет края шелковых трусиков и, стянув их, швыряет в сторону. И вот я лежу перед ним, распластавшись, совершенно голая, за исключением бюстгальтера. Артем долго и похотливо рассматривает меня там. От этого у меня перехватывает дыхание, становится трудно дышать из-за тяжести в груди, и все тело бросает в жар от смущения.

Освободив меня от последнего атрибута одежды, Князев хватает зубами затвердевший сосок, оттягивая его, одновременно проделывает то же самое со вторым, только пальцами. Стыдливо ощущаю, как низ живота стягивает истома, а между ног становится очень влажно… Что он творит со мной? Как заставляет подчиняться? Словно мое тело только и делало, что ждало его…

В какой-то момент Артем отстраняется, снимает брюки вместе с боксерами, и я впервые вижу мужской половой орган вживую, да и вообще в принципе впервые. Он кажется настолько большим и толстым, находясь в полной боевой готовности, что по телу проходит табун мурашек, заставляя красную кнопку тревоги пульсировать в голове.

– Я передумала, – трусливо шепчу, отползая спиной к изголовью кровати с расширенными от ужаса глазами. – Он слишком… это слишком для меня!..

Артем начинает смеяться, запрокинув голову, как будто сказанные слова – полный бред.

– Ч-ш-ш, не бойся, Лисичка, – успокаивает меня с ухмылкой. Надвигается с грацией охотника, хватает за лодыжку, притягивая к себе. Я брыкаюсь, пытаясь вырваться, но, естественно, все старания напрасны. Оказываюсь лежащей под ним и такой уязвимой. – Смотри, как ты ему нравишься. – И коротким кивком указывает на слегка покачивающийся возбужденный член.

– А он мне – нет!.. – сквозь зубы говорю я, отчего бандит начинает угорать еще больше. Но вот веселье сходит на нет, его взгляд снова опасно темнеет. Артем устраивается, разводя мои бедра шире, чтобы уместиться меж ними своей огромной тушей. – Погоди! – Оттягивая момент, вспоминаю об обязательном атрибуте, о котором всегда слышала… – А п-презерватив? – покраснев, стыдливо уточняю.

– Я вовремя вытащу, – уверенно отвечает он, а я не понимаю, о чем вообще речь. Что значит «вовремя вытащу»? Лихорадочный поток мыслей прерывает ощущение кое-чего твердого, упирающегося во вход. В панике приподнимаю шею, чтобы посмотреть, но Артем хватает меня за подбородок, приказывая:

– Смотри в глаза!

Легко, блин, сказать! Когда в тебя каким-то колом тычут, тяжело сдерживаться, чтобы не контролировать процесс хотя бы зрительно.

От безвыходности киваю, тяжело сглотнув, Артем наклоняется, оставляет на моих губах влажный размазанный поцелуй, облизывает языком приоткрытую нижнюю губу, пока я пытаюсь сосредоточится на его лице и ни о чем не думать. Однако ничего не помогает, когда острая, резкая, молниеносная боль, простреливающая весь низ живота и поясницу, вырывает из горла истошный вскрик.

– Щас пройдет, маленькая… – Князев замирает, ласково убирая прилипшую к моему лбу прядку. Этот акт нежности и заботы совершенно не вяжется с образом мятежника и жестокого бандюгана, сложившимся в моей голове. – Легче? – уточняет он, слегка подавшись назад, а затем вперед. Жгучая боль заставляет лицо морщиться от каждого его движения. Закусываю губу до крови, рот заполняет металлический привкус. Горячий язык Артема слизывает алые капли, затем Князев мягко целует меня в висок. Он делает еще один плавный толчок, и я ощущаю, что острой боли стало меньше. Как быстро пришла, так же стремительно отступает.

– Легче, – подтверждаю сказанное уверенным кивком, давая понять, что он может продолжать.

Дважды повторять не нужно. Артем начинает двигаться, сначала аккуратно и плавно, наблюдая за моей реакцией, затем толчки становятся увереннее и сильнее. Постепенно начинаю за собой замечать, что вздохи уже далеко не от сковывающего дискомфорта…

После отступившей боли приходит новое чувство, распирающее изнутри от наполненности соединенных тел. Как удивительно устроен организм, я принимаю в себя его огромный член, который постепенно растягивает и заполняет меня всю до конца. Член… Пробую на вкус про себя это слово как что-то новенькое. Анализирую, что, скорее всего, весь этот процесс мне нравится, да, нравится!

Не прерывая поступательных движений, Князев наклоняется ко мне, завладевая моим ртом, в его движениях больше нет осторожности и ласки, только страсть, животная и дикая. Наглый язык проникает внутрь, метит территорию, показывает, кто здесь главный, схлестнувшись с моим, но я не уступаю, ввязавшись в страстную схватку. Его горячий рот ловит мои вырывающиеся стоны, которые от каждого толчка становятся все громче. Когда я уже понимаю, что дышать не могу, а весь низ опоясывает странное чувство, отдаленно напоминающее то, что испытала в лифте, пытаюсь оттолкнуть поджарое тело от себя из-за избытка чувств. Кажется, еще чуть-чуть – и меня всю на части разорвет от того, как рьяно он вколачивается в меня.

– Куда собралась? – вплотную прижимаясь своей вспотевшей кожей к моей, рычит Артем, отчего по телу бегут непроизвольные мурашки. В воздухе витает четкий запах секса, смешиваясь со звуками шлепков соединяющихся тел. Слыша их, я чувствую, как мои щеки заливает краска. Это все так необычно…

– Я… я… – Из-за перехватившего дыхания не могу озвучить свои ощущения, язык заплетается, когда меня всю сотрясает крупная дрожь от подступившего оргазма, спина выгибается дугой одновременно с протяжным стоном. На какое-то время я улетаю на другую планету, потеряв связь с реальностью.

Боже, как же хорошо!

* * *

– Завтра, когда не сможешь ходить, хочу, чтобы ты вспоминала этот момент. – Артем вбивается в меня во всю свою бешеную неконтролируемую силу, покусывая мочку уха. От его сиплого голоса и горячего дыхания по коже одна за другой проносятся волны мурашек.

Я потеряла ощущение времени, сбилась со счета, сколько раз за эту ночь он брал меня во всех позах, доводя до оргазма, сопровождающегося конвульсиями во всем теле. Короткие волосы прилипли ко лбу и шее, я уже практически не соображаю, только вот снова чувствую, как предательское тело пробирает уже до боли знакомое чувство подступающей разрядки.

Он не шутит: ходить я завтра, по всей видимости, действительно не смогу… Но кого это волнует? Закусив губу до боли, хриплю то ли от удовольствия, то ли от обезвоживания организма, когда руки Артема обхватывают мои запястья, поднимая над головой. Он наклоняется, смотря своим темным взглядом в мои глаза, а затем жадно повторяет действия, кусая и оттягиваю мою губу, а вскоре его язык опускается на шею и принимается ее облизывать и кусать, всасывая тонкую кожу. Хватаюсь за его напряженные плечи, как за спасательный круг, а когда уже больше нет сил сдерживаться, вскрикиваю от удовольствия, вонзаясь острыми ногтями в Артема, царапая и оставляя кровавые следы на его загорелой коже.

Постепенно толчки становятся рваными, резкими; чувствую, как нависающий сверху Князев напрягается всем телом, а затем вытаскивает свой член и, обхватив ствол рукой, начинает водить по нему рукой. Горячая светлая жидкость брызгает на мой живот, растекаясь лужицей. Так вот что значит «вовремя вытащу»! Интересно, это его первый оргазм за ночь или, периодически отключаясь, я не заметила предыдущих?

Лежу, неловко наблюдая за тяжелым дыханием Арта, но, когда он бросает на меня охотничий взгляд, спешно отворачиваюсь, не зная, куда себя деть от неловкости.

– Не вставай, – коротко бросает Князев и, поднявшись, идет к выходу. Бесстыдно приподнявшись на локтях, разглядываю его широкую спину и крепкие ягодицы, когда он покидает помещение и каждая мышца на его теле перекатывается от движений.

Красивый сексуальный мерзавец!

Откинувшись обратно на темные простыни, не замечаю, как глаза сами по себе закрываются, и я проваливаюсь в дрему на несколько минут.

– М-м… отстань… – устало и неосознанно мычу, когда крепкая рука пытается приподнять мою голову за шею. Отпихиваю от себя посмевшего потревожить сон и поворачиваюсь на бок.

– Лучше не свети голой задницей. – Возбужденный голос Князева вмиг вырывает меня из забытья. Его крепкая ладонь по-хозяйски опускается на поясницу и, поглаживая, спускается на мои ягодицы, сжимая их.

Черт, я больше не выдержу!

– Пожалуйста, хватит… – практически умоляю его. Да, умоляю оставить мое бедное тело в покое! После сегодняшней ночи я больше никогда не захочу секса. Лимит исчерпан, на всю жизнь хватит!

– Пей. – Нехотя убирая руку, он подносит к моим губам бутылку с водой, и я жадно делаю несколько глотков, после чего пересохшее от стонов горло перестает болеть. Удостоверившись, что я напилась, Артем залпом осушает весь оставшийся запас, швыряет бутылку на пол и тянется своими ручищами ко мне.

– Нет… – Затаив дыхание, представляю, как этот монстр снова схватит меня и начнет свое дело, но его протянутые ко мне крепкие руки поднимают меня с постели и несут в неизвестном направлении. Инстинктивно прижимаюсь к твердой груди в поисках защиты. Вот только защита от него самого и нужна…

Артем входит в огромную ванную комнату, наверное, размером с целую квартиру, в которой мы с Бетти живем. Здесь есть и прозрачная стеклянная душевая кабина с темной отделкой, и приличных размеров джакузи, на край которой он и усаживает меня. Стараясь не разглядывать голого мужчину, настраивающего температуру воды, бегло осматриваю оставшуюся часть помещения. Обернувшись, вижу за своей спиной панорамное окно.

Как не стыдно купаться и смотреть на город?! Хоть мы и находимся на сто двадцать девятом этаже, все равно неловко сидеть тут обнаженной. Инстинктивно прикрываю грудь руками. Заметив это, Арт ухмыляется, встает напротив меня во всей красе, а затем, легко подхватив мое тело, опускает в теплую воду. Внизу сразу же начинает неприятно щипать. Сглатываю, чтобы не подавать виду. Не думала, что лишаться девственности настолько больно, а затем… приятно…

Вода еле достигает оголенной груди, поэтому нагребаю побольше пены и придвигаю ее ближе к себе, чтобы прикрыться. Как же глубоко я ошиблась, думая, что буду нежиться одна! Хозяин жилища дает указание придвинуться ближе к середине, а затем садится сзади и притягивает мою спину к своему телу. В голове нет ни одной мысли, абсолютная пустота. По-хорошему, я должна сейчас ненавидеть себя за слабость, за то, что отдалась малознакомому мужчине, пытавшемуся изнасиловать меня в наше первое знакомство. Пожалуй, это будет завтра, когда я окончательно осознаю, что все произошедшее не бурная фантазия или страшный сон, а реальность.

Пальцы Артема блуждают по моей коже. Все бы ничего, но он бесстыдно пробирается в самые интимные места, аргументируя это тем, что этой ночью я полностью принадлежу ему и он может делать со мной все что пожелает, потому что, во‐первых, я проиграла спор, а во‐вторых, еще и пообещала сделать все, что он захочет, во время избиения Сэма. При упоминании друга сердце больно начинает колоть…

Урод!

Удостоверившись, что после расслабляющей ванны мне стало лучше, Артем ополаскивает наши тела и возвращает в спальню, но не для того, чтобы спать…

Глава 6

Слабый луч света пробивается сквозь плотно задернутые занавески. В какой момент Артем успел их закрыть? Быть может, когда я, обессиленная, заснула, а возможно, они и вовсе были в таком состоянии изначально. При воспоминании о произошедшем щеки обдает кипятком от стыда.

Это была другая девушка. Не я. Сара Абрамова никогда бы так безрассудно не поступила…

Но ты именно это и сделала…

Князев крепко спит, вплотную прижавшись к моей спине сзади. Аккуратно отбрасываю одеяло; постель шуршит. Беру руку Артема, обнимающую мою голую талию, и пытаюсь высвободиться. Слышу, как размеренное дыхание сбивается, и замираю, чтобы не разбудить Князева – не из-за беспокойства о нем, а просто потому, что собираюсь сбежать, естественно, не попрощавшись. Надеюсь, после того как он получил желаемое, теперь он оставит меня в покое и забудет. Когда дыхание спящего снова выравнивается, я предпринимаю еще одну попытку, подцепляю его указательный палец, поднимаю руку вверх и аккуратно выскальзываю из принудительных объятий.

Ступая по холодному полу на носочках, собираю разбросанные по комнате вещи и молюсь, чтобы занимающий всю кровать шизанутый парень не проснулся. Ноги не слушаются, бедра болят, в интимном месте все горит, а низ живота и вовсе стягивает ноющее чувство, словно перед «красными днями» женского календаря. Бросаю ненавидящий взгляд на голую загорелую спину Князева. Обыскиваю всю комнату, но не могу найти бюстгальтер. Заметно нервничая, что и так задержалась надолго, решаю наплевать на недостающий элемент нижнего белья и, выскользнув из комнаты, спешно одеваюсь в широком светлом коридоре.

Убираясь из логова монстра, невольно рассматриваю шикарный интерьер пентхауса. Все отделано современно, дорого и со вкусом, в стиле new money, о котором кричат сейчас везде. В голове возникает вопрос: откуда у уличного бандюгана такое жилье? Богатенькие родители? Проскакивая, как воришка, мимо гостиной, полностью состоящей из сплошных панорамных окон вместо стен, удивляюсь, заметив стоящий в углу черный рояль.

Домой добираюсь на такси, поймав его у дороги. Казалось бы, несмотря на юный возраст, я много в этой жизни пережила и прошла тяжелый путь, в конце концов, сбежала на другую часть планеты и успешно скрываюсь. Но только сегодня я стала настоящей женщиной, и ею меня сделал ненавистный мужчина. Какая ирония, судьба подкидывает такие события, которые и в страшном сне не приснятся!

Ввалившись в квартиру, достаю из сумочки телефон, который стащила из кармана куртки бандита, и смотрю на время: часы показывают половину первого дня. Да, неплохо мы так «отоспались»! Не обнаружив Бетти в квартире, быстро принимаю душ и решаю пойти проведать Сэма после вчерашнего ужаса, что он пережил, но когда выхожу из ванной комнаты, мобильник начинает вибрировать от входящих сообщений, одного за другим.

Миша: «Сар, ты тока не волнуйся!»

Миша: «Багровский со своими псами с утра весь дом перевернул, шизик».

Миша: «Сказал, что дает бате неделю, чтоб тебя нашел».

Миша: «А то дом отожмет, сказал!»

Замираю на месте, несколько раз перечитывая входящие сообщения. Только не это…

Миша: «Не очкуй, я не стукач. Лучше на улице бомжевать, чем ты в его руки попадешь, систер!»

После прочитанного в горле мигом образовывается болезненный ком, к глазам подступают слезы, взгляд мутнеет.

Набираю сообщение трясущимися пальцами, руки не слушаются, буквы расплываются:

Сара: «Что родители?»

Миша: «Папка сказал, что знает не больше Олега, если уж тот не может тебя найти, то ему и подавно не под силу. Мама проклинала их обоих, когда Олежа свалил. Сказала, что батя во всем виноват, что если он хотя бы попробует тебя найти и сдать, то она перережет ему глотку во сне».

Медленно оседаю на пол прямо в коридоре, прижимаясь к стене. Я не могу оставить родителей без крыши над головой. Не имею права…

Сара: «Я вернусь, сама. Не смогу жить, если эта мразь заберет дом и выгонит вас!»

Миша: «Э-э-э! Погнала там, что ли? Мама сказала, пойдем в бабкину однушку жить, которая ей по наследству досталась. Не думай о нас, Сар. Мамка полюбас понимает, что я с тобой на связи. Втирала, схватив меня за плечо: пусть не смеет возвращаться!»

Из горла вырывается подавленный вопль, слезы капают на экран, размазывая текст. Содрогаясь всем телом, вытираю мобильник о халат. Мама! Как же сильно я соскучилась по ее ласковым рукам и теплым объятиям! Я намеренно не связываюсь с ней, чтобы обезопасить и себя, и ее.

Сара: «Я не смогу жить с такой виной на душе!»

Миша: «Мозги включи. Виноваты только Олег и батя. Пацаны на районе трубят, что, когда Багровский найдет тебя, точно грохнет или в один из своих борделей сдаст. Сиди и не суйся сюда. Все, короче, давай! У нас все на мази, не очкуй».

Приложение показывает, что брат вышел из сети.

Всхлипываю, продолжая пялиться на экран. И в этот самый момент, как в глупых сериалах, в двери слышится щелчок от поворачивающегося ключа и в квартиру входит Бетти.

– Сара? Что с тобой?! – обеспокоенно спрашивает подруга, спешно подходит и опускается рядом, обхватив ладонями мое заплаканное лицо. В этот момент дамбу и прорывает.

Я рыдаю на плече подруги все последующие часы, переместившись на диван гостиной. Она успокаивает, не спрашивая, что происходит, только ласково гладит меня по волосам и спине, пока слезы не заканчиваются, сменяясь безмолвными всхлипываниями. К вечеру мы начинаем собираться на смену в гнетущем молчании, Бетти отговаривала меня, просила сегодня отлежаться дома, но я не согласилась. Зная себя, если бы осталась, то весь вечер и всю ночь провела в подвешенном состоянии, занимаясь самобичеванием и ненавистью ко всем людям, связанным с мафией, в том числе и к Князеву. Морщусь при одном упоминании о нем. Работа хотя бы на время отвлечет меня от гнетущих мыслей о том, что родители могут оказаться в однокомнатной квартире. Все состояние мы потеряли из-за отца, а вот дом уплывет из рук по моей непростительной вине! Что мы за семья-то такая!