Я переиграю тебя. Реванш

Первая мысль – это вкрай обнаглевший Титов приперся ко мне ночью непонятно зачем. Она одним махом сбрасывает с меня весь сон и простреливает сердце острым колом. Игнорируя боль в правой половине лица, резко отрываю голову от подушки, бросаю взгляд вправо, и мой выдох облегчения с примесью удивления разлетается по тишине комнаты.

Денис.

Развалился на животе, занял почти всю кровать и, впечатавшись щекой в подушку, мирно спит, погрузив на меня свою крупную ручищу.

Что он здесь делает? И как мне только в голову могло прийти, что это Дима ко мне пробрался? Бред наивысшей степени. После того, что случилось и всех моих лживых слов, сказанных ему на эмоциях, он ни за что не стал бы приходить ко мне, чтобы утешить. Ведь притворяться «белым и пушистым» больше нет необходимости. Уверена, и желание делать это у Титова тоже напрочь отбилось. Поражаюсь, как он сам не отказался от женитьбы на мне, после того как я нанесла удар по его самоуверенному эго.

– Доброе утро, засранка, – сонно бормочет Ден, вырывая меня из потока мыслей. Смотрю на него, а он в ответ разглядывает меня чуть приоткрытыми глазами и слабо улыбается.

– Доброе. Ты что забыл в моей кровати? – сбрасываю с себя его руку и занимаю сидячее положение.

– Смотрю, ты проснулась в недружелюбном настроении.

Я даже не усмехаюсь. Вообще не смешно. Продолжаю буравить брата вопросительным взглядом.

Он же зевает и переворачивает свою тушу на спину.

– Я дождался вчера, когда Влад пойдет спать, и пробрался к тебе в комнату. Не хотел, чтобы ты провела эту ночь одна.

А вот теперь я усмехаюсь. С удивлением.

Поддержать меня пришел? Ничего себе новости.

– Да что ты говоришь? А мне вчера показалось, что ты полностью поддерживаешь Влада. Даже в применении силы.

Ден резко мрачнеет, черты его лица напрягаются. Он тоже занимает сидячее положение и пронзает меня серьезным взглядом.

– Если ты думаешь, что мне было приятно наблюдать за вашим разговором, то глубоко ошибаешься.

– А разве у нас был разговор? Если меня память не обманывает, в основном говорил только Влад. Я же ревела как ненормальная, а ты просто стоял и безучастно смотрел за всем происходящим.

– Кара, я не мог поступить иначе, – он сжимает пальцами переносицу и снова смотрит на меня. – Ты вчера перешла все возможные границы и довела Влада. Я никогда не видел его в таком гневе. Мне с трудом удалось его хоть немного успокоить, пока мы ехали в поместье. Попытайся я встать вчера на твою защиту, это кончилось бы бедой для нас обоих. Особенно для тебя.

– То есть, хочешь сказать, своим бездействием ты уберегал меня от еще большего насилия? – язвительно интересуюсь я, чувствуя, как обида на Дена нестерпимо зудит в груди.

– Хочешь верь, хочешь нет, но все именно так, – серьезно подтверждает он, с сочувствием всматриваясь в мою подбитую щеку. – Ты еще легко отделалась. По дороге домой я думал, он от тебя живого места не оставит. Ты крупно облажалась.

– Это мне еще вчера Влад доходчиво объяснил. Повторять не обязательно.

Горло привычно сдавливает, глаза начинает щипать, пока в памяти прокручиваются вчерашние события. Они вновь кажутся мне словно в тумане, из которого яркими вспышками прорываются определенные кадры.

Последний поцелуй Егора. Его влюбленный взгляд. Выстрелы. Тела, падающие на пол. Дыры в головах. Мрачное лицо Титова. Крик Андрея. Его уверенная фигура, финальные слова и глаза… Родные глаза, устремленные на меня… А сразу после взрыв, огонь, дым и…

– Иди сюда.

Вздрагиваю, когда слышу голос брата и чувствую бережный обхват рук на моем теле. Он вжимает меня лицом в свою грудь, и хлопковая ткань его майки намокает от моих слез. Черт. Опять я начала плакать.

– Не надо, – бормочу, пытаясь быстро отстраниться от брата.

Я до сих пор на него обижена, пусть теперь и понимаю, что в причине его вчерашнего бездействия есть смысл. Но вырваться из его объятий не получается. Ден не позволяет.

– Надо, Кара. Плачь, – шепчет брат и утыкается носом в мою макушку, поглаживая меня по спине.

Объятия и такие нежные моменты между нами – редкость. Сейчас я даже вспомнить не могу, когда мы с Денисом вот так просто обнимались, пока он пытался меня утешить. Наверное, только в детстве, когда я до мяса разбивала колени после очередного падения. Во взрослой жизни таких эпизодов не было. С Владом же вообще никогда не было. Поэтому я не в силах долго сопротивляться. Расслабляюсь и плачу у него на груди, сгребая в кулак ткань его майки. Он ничего не говорит, не высказывает бесполезных фраз, которые придуманы каким-то дебилом в целях унять скорбь и боль утраты. Никакие слова не способны сотворить чудо. И Ден это прекрасно понимает. Он молча сжимает меня в объятиях и терпеливо ждет, когда я выплачу все, что накопилось за ночь. А когда осознает, что слез не осталось и я просто шмыгаю забитым носом, обхватывает мое лицо руками и сосредоточенно заглядывает в глаза.

– Легче стало?

Тупой вопрос. Мы оба знаем ответ, поэтому я даже не произношу его вслух.

– Когда-нибудь станет, Кара. Нужно, чтобы прошло время.

– Сколько? Вечность?

Денис слабо усмехается, но веселье не касается его вечно наглых, бесстыжих глаз.

– Андрей не хотел бы, чтобы ты долго лила по нему слезы. Он всегда знал, чем для него все закончится. И всегда был готов к этому. Уверен, ты тоже в какой-то мере осознавала, что он не пробудет с тобой до старости.

– Я старалась не думать об этом, – признаюсь тихо.

– Но тем не менее думала.

– И надеялась, что он все-таки пробудет со мной, как минимум, до ста лет.

Ден расплывается в улыбке, стирая с моих щек новые дорожки слез.

– В этом вся ты, Кара. Надежда – твое второе имя.

– Эта надежда в прямом смысле сгорела до пепла, – с прискорбием напоминаю я. – Андрей погиб. И все из-за меня.

– Не говори так, – Ден возвращает своему голосу серьезные ноты.

– Я говорю, как есть. Если бы я не сбежала, Андрей не приехал бы в аэропорт, и с ним все было бы в порядке.

– Кара, – с тяжестью выдыхает Денис, прежде чем продолжить: – Во-первых, не ты подорвала то здание. А, во-вторых, как я уже сказал: Андрей знал, что когда-нибудь умрет, защищая тебя. Это было его работой и единственной целью в жизни. Он был рожден и обучен именно для этого.

– И что теперь? – начинаю злиться. – Это как-то уменьшает мою вину в его смерти?

– Твоей вины вообще нет. Это то же самое, если бы повар, который всю жизнь готовил тебе еду, умер, стоя у плиты, пока выполнял свою работу.

– Ужасная аналогия.

– Понимаю, для тебя это звучит ужасно, но я хочу, чтобы ты услышала меня, – он аккуратно обхватывает мое лицо руками. – Ты не виновата в его смерти. Не. Виновата.

Я внимательно смотрю в глаза брата, но ничего не отвечаю. В этом нет смысла. Он искренне верит в то, что говорит, потому что Андрей для него был одним из работников. Для меня же все иначе. И я ни за что не поменяю своего мнения. Вина в его смерти и смерти всех остальных людей лежит на мне. Точка.

– Я не хочу больше говорить об этом, – отстраняю руки брата от своего лица, желая срочно сменить тему. И в голове тут же всплывает вопрос, который терзал меня до момента, когда я заснула. – Как Лиза? И что за реакция у нее вчера была?

Ден хмурится и пожимает плечами.

– Понятия не имею. Сам не врубился, зачем Влад вообще ей про Андрея сказал.

– И у тебя нет никаких предположений?

Он замолкает ненадолго, будто обдумывая что-то, и только потом отвечает:

– Есть, но все они до абсурда идиотские.

Он решает не высказывать их вслух, но мне это и не требуется. Что-то мне подсказывает, что наши предположения идентичны, но я даже не хочу думать о них сейчас, они реально из жанра «фантастика». Будет лучше дождаться встречи с Лизой и узнать ответ лично у нее.

– А что за фразу она вчера мне выдала? Про горькую смерть. Как это понять вообще?

– Никак, засранка, – на сей раз Ден отвечает быстро и уверенно. – Вчера все мы были не в себе, и Лиза тоже, поэтому и ляпнула какую-то ерунду. Не заостряй внимание, а лучше вставай и умывайся. Я пока пойду вызову врача. Пусть проверит тебя и обработает лицо. Отек у тебя стремный и синяк немаленький. Боюсь, до свадьбы не заживет без медицинской помощи.

Стоит Денису напомнить мне о скорой свадьбе, как к горлу подступает тошнота. Сердце будто в кактус превращается и протыкает иголками все соседние органы.

– Сколько времени у меня есть? – спрашиваю хриплым голосом.

– Думаю, полчаса есть.

– Я не про врача, а про свадьбу.

– Не знаю. Этот вопрос тебе стоит задать Владу. Как и подготовить честный рассказ о том, почему ты вообще вчера сбежала.

– А разве Титов ему не рассказал?

– Может, и рассказал. Я не в курсе. Влад вчера был не в настроении делиться со мной хоть чем-то.

– Надеюсь, что Влад уже все знает. Я назвала причину Титову. Больше мне сказать нечего, – отрезаю я, желая закончить эту беседу.

Я не хочу говорить об этом с Деном или с кем-либо еще. И уж тем более не хочу этого делать в своей спальне, где, возможно, прямо в этот момент за мной ведется слежка.

Я лучше спрыгну с обрыва и разобьюсь о скалы, чем позволю Титову узнать, что мой побег спровоцировала не только новость о многолетнем сталкинге, но и открытие о его измене.

– Ладно. Я не стану на тебя давить, – произносит Ден и встает с кровати, вытягиваясь во весь свой почти двухметровый рост. – Но ты же понимаешь, что Влада такой ответ не устроит.

Конечно, понимаю. Именно поэтому с этого дня, помимо подготовки к грандиозной свадьбе, моей задачей будет научиться лгать. Так же искусно и легко, как это делал Титов и мой брат-деспот.

Получится ли?

Не уверена.

Но я должна хотя бы попробовать.

Глава 3

Каролина

Как бы я ни хотела избежать встречи с Владом, понимаю, что это невозможно. Максимум – отсрочить, хотя и это удается выполнить лишь до конца визита врача. Как только осмотр заканчивается и доктор обрабатывает все мои ссадины и раны, в спальню входит Рита и «радует» новостью, что глава семьи ждет меня в своем кабинете.

– Он один? – интересуюсь я, волнение ускоряет ритм сердца.

– Насколько мне известно, да.

Выдыхаю. Слава богу. Если меня и ждет неприятный разговор с Владом, то пусть он хотя бы пройдет без Титова. Видеть его не желаю. Слышать, вдыхать его запах, чувствовать и находиться в одном помещении – тоже. Предпочтительно – никогда. Вообще не представляю, как осилю коммуницировать и находиться с ним рядом. О чем-то большем и вовсе думать не могу. Сразу передергивает. То ли от страха, то ли от ненависти. А, может, от всего в совокупности.

Натягиваю на себя свободное льняное платье черного цвета. Оно идеально соответствует моему внутреннему состоянию. Смотрю на себя в зеркало и морщусь от вида подбитой губы, опухшей щеки и синяка, красующегося на скуле. Красавица. Невеста года. Не думаю, что даже с помощью лечебной мази, которую мне прописал врач, это фиолетово-синее богатство успеет исчезнуть с моего лица до свадьбы.

Но ладно. В целом мне по барабану, в каком виде я буду выходить замуж. А также по барабану где, когда, в каком платье и сколько гостей будет приглашено. Какая разница? Меня вряд ли кто-то вообще будет хоть о чем-то спрашивать. Влад ясно дал понять, что потакать моим капризам больше не собирается. Титов – подавно. Доигралась, Кара.

Через пять минут я стою возле нужной двери и, обреченно выдохнув, без стука вхожу в кабинет. Влад, как всегда, восседает в кожаном кресле и сосредоточенно сверлит экран лэптопа. На меня взгляд не поднимает. Просто бросает сухое «проходи и садись», продолжая водить пальцем по тачпаду.

Молча и неспешно шагаю к одному из кресел в то время, как сердце громко и бешено стучит, будто я иду не к родному брату для разговора, а поднимаюсь на эшафот. Плюхаюсь на сиденье, скрещиваю руки на груди и вхожу в режим ожидания, когда барин соизволит отвлечься от своих важных дел и посмотрит на меня.

Две минуты тридцать три секунды и сотни лихорадочных ударов моего сердца – столько требуется, чтобы Влад обратил свой мрачный взгляд на мою персону. Я реально считала. Все равно больше нечем было заняться.

– Я внимательно слушаю тебя, – он опирается локтями на стол и сцепляет пальцы в замок. Концентрирует взор на результате своего удара и бровью не ведет. Я же вопросительно изгибаю правую.

– Это ты вызвал меня к себе, а не наоборот. Мне тебе сказать нечего.

Повисает кратковременная тишина. Такая тяжелая, что возникает ощущение, будто на меня надели железные доспехи.

– Кара, – устало вздыхает. – Я понимаю, что для тебя это сверхсложная задача, но, будь добра, хотя бы сейчас прикинься взрослой и разумной и расскажи мне все от начала до конца. У меня нет ни сил, ни времени вытягивать из тебя всю информацию, а мне нужно узнать все до малейших деталей, чтобы суметь разобраться со всем дерьмом, которое ты вчера устроила.

– О каком именно дерьме ты говоришь, позволь уточнить? – раздражение пропитывает мой голос. – На погибших тебе плевать, а сделка с Титовым, судя по твоим словам, до сих пор в силе. Или он все-таки передумал на мне жениться? – спрашиваю с надеждой, но она тут же улетучивается под гнетом сурового взгляда брата.

– Не передумал. Свадьба состоится на следующей неделе.

Так скоро.

Пульс подскакивает, пальцы сильно сжимают подлокотники кресла.

– Тогда зачем мне говорить тебе то, что ты и так наверняка знаешь. Я хотела сбежать с Егором, чтобы предотвратить нежеланную свадьбу с мужчиной, который был в сговоре с тобой и годами нарушал все мои личные границы.

– Об этом я в курсе, – подтверждает мрачно. – Но я не знаю всего остального.

– Чего именно?

– Для начала – как именно ты сбежала со свадьбы? Кто тебе помог?

Изумленно фыркаю.

– Почему шпионы Титова не дали тебе ответы на эти вопросы?

– Потому что нет никаких шпионов. Дима убрал их на прошлой неделе, решив, что впредь обычной охраны будет достаточно. И я его поддержал, потому что тоже был уверен, что в слежке больше нет необходимости. Но ты удивила нас всех, Кара. Так, как никогда еще не удивляла, – произносит он с четко слышным укором, но меня это не заботит.

Не Владу упрекать меня в неприятных сюрпризах. Как выяснилось, он в этом плане мастер, которому нет равных.

– Тогда как Титов узнал, где я нахожусь? – задаю важный вопрос. – Если не было слежки, он не мог узнать, куда я поехала и с кем. По телефону он тоже не мог отследить меня. Я оставила все вещи на свадьбе.

– Ты оставила, а твой Егор – нет, – кратко, но емко отвечает Влад.

Понятно. Вчера я была настолько шокирована от полученных известий и сконцентрирована на мыслях о вероятной слежке за мной, что напрочь забыла о возможности отследить Егора. А потом, после всего пережитого ужаса, у меня даже не было времени как следует подумать о взрыве, причина и виновник которого мне в самом деле неизвестны.

– Я не смогу тебе ничем помочь. Я не знаю, кто организовал рейс для парней. Егор сказал, что это конфиденциальная информация, а я не стала настаивать рассказать мне, ведь не было никакого похищения. Я добровольно ехала с ним. Егор меня не принуждал, а со свадьбы мне помогли сбежать добрые люди. Но я не буду говорить кто именно, чтобы не навлечь на них твою злость. Я приказала им взять меня в свою машину, а ты сам знаешь, что у них не было возможности отказать. Но могу сказать с уверенностью, – они никак не связаны с организатором полета, – выдаю ту информацию, которую могу, лишь бы не выдать ключевую деталь, что я, в принципе, не собиралась никуда улетать. И с Егором встретилась абсолютно случайно.

Не было никакого грандиозного плана по побегу с Морена. Все получилось спонтанно и губительно для парней и Андрея. Но как я могу поделиться этим важным нюансом с Владом, если он стопроцентно обо всем расскажет Титову, и тогда вся моя ложь потеряет смысл?

Влад чуть прищуривает глаза, явно ведя сложные мыслительные процессы, а я тем временем сижу как прилежная ученица: с прямой спиной, расправленными плечами и затаив дыхание, будто жду, когда самый строгий учитель в школе переварит мои слова и выставит оценку.

– Слишком много моментов, которые меня смущают, Кара, – выдает Влад спустя минуту размышлений, четко давая понять, что не верит моим словам. И когда мне начинает казаться, что он и вслух упрекнет меня во лжи, брат удивляет, переключаясь на другой вопрос: – Кто тебе рассказал про наш с Димой договор? И как давно?

Тихо выдыхаю, прежде чем снова выдать частичную правду:

– Я не знаю кто. Это было анонимное письмо, которое я получила больше месяца назад.

– Что за письмо? Где оно?

– Его больше нет. Оно вместе со всеми файлами моей многолетней слежки и вашим договором автоматически удалились с телефона, как только я прочитала.

– С какого телефона? На твой ничего подобного не приходило. Я бы узнал.

Сжимаю челюсти, злясь от очередного напоминания, что за мной везде следят.

– Телефон мне подкинули, а потом я на эмоциях выкинула его в океан.

– Блять, – глухо цедит Влад, одним лишь взглядом высказывая мне, как зол из-за моего поступка. – Ты хоть понимаешь, что лишила нас важной зацепки?

– Важной для чего? Для поисков человека, который открыл мне глаза на правду, чтобы что? Убить? Наказать? Напомню: это ты должен был рассказать мне о сделке! Ты, а не какой-то левый аноним! – не сдержавшись, повышаю голос, и Влад вдруг сильно вбивает кулак в стол, вынуждая меня подпрыгнуть в кресле.

– Черт! Да как я мог тебе сказать об этом? Ты же мне еще больше выносила бы мозги все эти годы, а мне и так хватало проблем с тобой.

– И ты считаешь это оправданием? – округляю глаза.

– Я даже не думал перед тобой оправдываться.

– Что ж… Прекрасно. В таком случае не смотри на меня так, – высекаю резко. – И не нужно сейчас всю вину за случившееся списывать только на меня. Ничего бы не было, если бы ты или Титов уже давно сообщили мне о вашем выгодном договоре. Пусть ты и считаешь иначе, но я заслуживала знать, что с тринадцатилетнего возраста обещана в жены какому-то сталкеру. И кстати об этом… Как ты объяснишь то, что позволил ему установить камеры даже в моей спальне? Ты совсем рехнулся, Влад? Честно, даже от тебя я такой подлости не ожидала.

– Это было сделано исключительно в целях твоей безопасности.

– О какой безопасности ты говоришь?! – не выдерживаю внутреннего накала и вскакиваю с кресла. – Что со мной могло случиться в моей комнате? В нашем доме, окруженном кучей охраны?

– Ты могла случиться, Кара, – быстро отвечает Влад, вынуждая меня нахмуриться. – Ты же постоянно замышляешь и творишь какую-то дичь. И вчерашний вечер – очередное тому подтверждение. Я разрешил поставить в твоей спальне камеры, чтобы в случае чего, у нас была возможность просмотреть твои действия и в твоей комнате тоже. Уверяю, ежедневно никто за тобой там не подсматривал.

– Откуда такая уверенность? Ладно, ты не смотрел. Ты мой брат. И вроде не извращенец. Но где гарантия, что Титов не смотрел за мной по вечерам и не надрачивал?

– Титов тоже не извращенец. И поверь мне, у него были куда более важные дела по вечерам, чем тратить свое время на подсматривание за малолетней дурой, да еще и неопрятной пацанкой. Ты должна была и сама понять, что нехваткой женского внимания он не страдал.

Слова Влада режут меня, точно зубчатый нож кусок стейка. От резкой боли в груди сжимаю руки в кулаки, впиваясь ногтями в ладони.

Спасибо, братик, что напомнил, какой мой жених мерзкий кобелина и как на самом деле он ко мне относится.

– Тогда какого черта Титов заключил с тобой сделку на «малолетнюю дуру и неопрятную пацанку», а не на Арину? Это же было бы в разы проще. Как для него, так и для тебя. В чем смысл заключать важные договора на неадекватную Гордееву, если есть покорная, воспитанная и ухоженная копия? – спрашиваю, едва сдерживая дрожь от гнева и обиды, и тут же сама нахожу ответ в мрачных глазах Влада. – Черт… – нервно усмехаюсь, качая головой. – Ну, разумеется. На Арину ты тоже заключил контракт с Лебединским.

– Радует, что твои мозги не совсем атрофировались и ты еще способна хотя бы немного мыслить самостоятельно, – без тени эмоций произносит он, откидываясь на спинку кресла. – Контракт с Игорем я заключил гораздо раньше, чем с Титовым.

Это устное подтверждение все объясняет. У Димы не было выбора. Он заключил договор на ту сестру, которая осталась доступной. Логично.

– И что, за Ариной тоже все эти годы следили так же, как за мной?

– В этом не было необходимости. Арина идеальная и разумная. Я ей полностью доверяю.

Не могу с этим не согласиться. Но и порадоваться сейчас высокой оценке Ари – выше моих сил. Грудь топит новым каскадом обиды, ведь лестные слова Влада о сестре, будто еще раз ткнули меня в мою неидеальность.

– Ладно. Я поняла твою позицию, – проглотив колкий ком, произношу я сдавленно. – Мне ты не доверяешь и считаешь проблемной, а свои действия – оправданными и гуманными, да только они были опрометчивыми. Тебе стоило лучше защитить доступ к камерам, а не позволять третьим лицам воровать видео, которые могут в любой момент разлететься по всему Морену.

Еще более окаменевшее лицо брата красноречиво говорит о том, что он тоже думает о подобной неблагоприятной вероятности, и это злит его до чертиков.

Влад ненавидит, когда теряет контроль хоть над чем-то. И еще больше ненавидит, когда не знает, как этот контроль вернуть. И чуйка мне подсказывает, что сейчас именно тот случай.

– Никто из посторонних не смог бы пробить нашу защиту и защиту Титова. Это невозможно, – произносит с непоколебимой уверенностью, вызывая во мне невеселую усмешку.

– Аноним доказал обратное, – изрекаю я, а затем улавливаю, что именно хотел сказать мне брат предыдущей фразой. – Ты подозреваешь, что это сделал кто-то из наших охранников или айтишников?

– Я не подозреваю, а уверен на все сто. И я обязательно выясню, кто этот предатель и что ему пообещали взамен на слив информации.

Молчу, про себя осознавая, что вознаграждение должно было быть нереально ценным. И речь идет вовсе не о деньгах, ведь никакая сумма не смогла бы перебить желание остаться в живых и сохранить безопасность своим близким.

Влад же в наказание не просто грохнет предателя, но и уничтожит каждого члена его семьи и друзей. По касательной заденет даже малознакомых людей. В этом нет сомнений.

– Для того, чтобы облегчить мне задачу найти крысу, ты должна сейчас в точности пересказать, что именно было написано в письме. А также детально описать каждое свое действие вчера вечером. Хочешь, делай это устно, а можешь письменно. Мне по хер. Просто уясни – я не выпущу тебя отсюда, пока ты не расскажешь мне все, – приказывает он таким голосом, что я четко понимаю – Влад не шутит. Он в самом деле не выпустит.

Поэтому, как бы я ни злилась, а все нутро ни выворачивало от нежелания снова погружаться в рассказ анонима и вчерашние события, мне приходится наступить себе на горло и выполнить приказ.

Взглядом выражая весь спектр своего негодования, я резко хватаю ручку со стола и беру первый попавшийся на глаза лист. Письменно мне будет легче снова умолчать о другой правде, которая вдребезги разбила мое сердце.

Глава 4

Дмитрий

– К вам пришел господин Гордеев, – учтивым голосом сообщает Виктор.

Я отворачиваюсь от окна и смотрю на седого дворецкого.

– Скажи, пусть войдет.

Однако в приглашении нет необходимости. Гордеев уже появляется на пороге моего кабинета и, не дождавшись позволения, проходит внутрь.

В этом весь Влад. Он не привык спрашивать разрешение, только давать его всем вокруг. Не привык пресмыкаться, лебезить, оправдываться и извиняться, даже когда проблема случается по его вине. Словесным речам он предпочитает действия. И это импонирует мне. На мой взгляд, нет извинений лучше, чем быстрое решение конфликта.

– Здравствуй, – Гордеев подходит ко мне и протягивает руку.

Приветственно киваю и отвечаю на рукопожатие, словно в наших деловых отношениях по-прежнему все гладко. Любой другой представитель Золотой десятки, включая моего кузена, не одобрил бы и не понял бы такую благосклонность в свете минувших событий, но я не как все. Не люблю рушить отношения с влиятельным партнером, пусть даже могу это сделать, оставшись в максимальном выигрыше благодаря стараниям его сумасбродной сестрицы. Но я не стал пользоваться подвернувшейся возможностью. И на то у меня есть свои причины, одной из которых является четкое понимание, что тем самым подписал бы смертный приговор всей семье Гордеевых. А на моем счету пусть и числится множество жизней – виновных и ни в чем не повинных – но ставить крест на этой великой династии не в моих интересах. Гордеевы нужны мне живые.