Из крови и пепла

Я двинулась по тропинке, не понимая, что делаю. Озноб охватил меня, просачиваясь через кожу вглубь тела. Я шла на свет в окнах замка. Обогнув фонтан, я остановилась – впереди послышались шаги. Моя рука скользнула к кинжалу, пальцы сомкнулись на…

– Дева? Мы слышали крики, – позвал кто-то.

Это был королевский гвардеец, который часто присматривал за леди и лордами-в-ожидании. При виде меня он вытаращил глаза.

– Боги богов, что с тобой?

Я попыталась ответить, но утратила дар речи. Другой гвардеец выругался, и тут мимо них протиснулся высокий человек с золотистыми волосами и невозмутимым обветренным лицом. Виктер. Он окинул меня взглядом, задержавшись на коленях и руках, а потом на не закрытой вуалью части лица.

– Ты ранена? – Он схватил меня за плечи. Он держал меня бережно, и его голос был мягким. – Поппи, ты ранена?

– Рилан. Он…

Я подняла взгляд на Виктера и осеклась на полуслове, вспомнив, что говорил Хоук о смерти, которая приходит без предупреждения. Я это всегда знала, но все равно была потрясена.

«Смерть – как старый друг, который порой наносит визит, когда его совсем не ждешь, а в другой раз – когда вполне ожидаешь».

Смерть в самом деле наносит неожиданные визиты.

* * *

– Как это случилось? – настойчиво спросила герцогиня Тирман.

Она расхаживала по комнате, в которой обычно принимали гостей. Драгоценные цветы на ее каштановых волосах сверкали в свете люстры.

– Как мог кто-то пробраться в сад и чуть не схватить ее?

Наверное, так же, как вчера кто-то пробрался в замок и убил леди-в-ожидании.

– Пока мы разговариваем, внутреннюю стену обыскивают, – сказал вместо этого Виктер.

Он стоял за моей спиной, а я сидела на краешке бархатной кушетки, боясь запачкать кровью золотые подушки.

– Я полагаю, злоумышленник проник через поврежденную часть стены, которая спрятана за жакарандой.

Та самая часть стены, через которую мы с Виктером незаметно выбирались с территории замка.

Темные глаза герцогини вспыхнули от гнева.

– Пусть выкорчуют все деревья! – приказала она.

Я ахнула.

– Простите, леди, – пробормотал целитель, промокнув влажной тканью мой подбородок и сунув тряпку Тони, которая взамен дала чистую. Ее позвали, как только меня привели в гостиную.

– Все хорошо, – заверила я седовласого мужчину. Мою реакцию вызвали не действия целителя. Снадобье, конечно, щипало, но меня поразил приказ герцогини Тирман. – Эти деревья растут здесь больше ста лет…

– И они прожили долгую, полноценную жизнь. – Герцогиня повернулась ко мне. – А ты – нет, Пенеллаф.

Она направилась ко мне. Алая юбка собралась вокруг ее лодыжек, напомнив кровь, что разлилась вокруг Рилана. Я хотела отшатнуться, но побоялась обидеть герцогиню.

– Если бы этого человека не спугнули, он забрал бы тебя, и эти деревья – последнее, о чем бы ты волновалась.

В этом она права.

Только Виктер знал, что произошло, – что мне удалось ранить злодея, прежде чем его отозвали. Хотя мы не стали делиться подробностями, чтобы не выдать себя, Виктер велит целителям в городе следить, не появится ли человек с такими ранами.

Но деревья…

Может, это они повредили стену, но та на моей памяти всегда была в таком состоянии. Не сомневаюсь, что герцог с герцогиней знали о стене и просто не отдавали распоряжения ее починить.

– Насколько сильно она пострадала? – спросила герцогиня.

– Раны неглубокие, ваша милость. Она отделалась ушибами. Немного неприятно, но скоро все заживет. – Старый целитель поднялся на негнущихся ногах, скрипя суставами. На его сгорбленных плечах висел длинный темный плащ. – Вам невероятно повезло, юная Дева.

Это не везение.

А хорошая подготовка.

Вот почему я отделалась всего лишь болью в виске и разбитой губой.

Но я кивнула.

– Спасибо за заботу.

– Можешь дать ей что-нибудь от боли? – спросила герцогиня.

– Да, конечно. – Волоча ноги, он подошел к столику, на котором лежала его кожаная сумка. – У меня есть прекрасное снадобье.

Порывшись в сумке, он достал флакон с розовато-белым порошком.

– Помогает при любой боли, но вызывает сонливость. Имеет легкий снотворный эффект.

Я не имела ни малейшего намерения принимать то, что содержится во флаконе, но его передали Тони, а она положила снадобье в карман.

Как только целитель ушел, герцогиня повернулась ко мне.

– Открой лицо.

Слабо вздохнув, я взялась за цепочки, но ко мне придвинулась Тони и прошептала:

– Давай я.

Я хотела ее остановить, но мой взгляд упал на мои руки. Я вытерла их, как только меня привели в гостиную, но под ногтями осталась кровь, а на пальцах виднелись засохшие брызги.

Неужели тело Рилана все еще лежит под розами?

Тело Малессы унесли из комнаты только спустя несколько часов. Интересно, отдали ли его ее семье или сожгли из предосторожности?

Тони расстегнула вуаль и аккуратно сняла, стараясь не зацепить волосы, выбившиеся из узла, в который я их собрала утром.

Герцогиня Тирман встала передо мной на колени и холодными пальцами ощупала кожу вокруг моих губ, а потом правый висок.

– Что ты делала в саду?

– Смотрела на розы. Я хожу к ним почти каждый вечер. – Я подняла голову. – Рилан всегда сопровождает меня. Он не… – Я прочистила горло. – Он даже не видел нападавшего. Стрела попала ему в грудь прежде, чем он сообразил, что там кто-то есть.

Ее бездонные глаза исследовали мои.

– Похоже, он был не так внимателен, как должен был. Ему не следовало ни на миг терять бдительность.

– Рилан был очень опытен, – сказала я. – Тот человек прятался…

– Твой охранник был так опытен, что его сразила стрела? – тихо спросила она. – Неужели этот человек-призрак не издал ни звука? Не было никакого предупреждения?

У меня задеревенела спина, когда я вспомнила, какие он издавал звуки. Ничем не напоминающие человеческие.

– Рилан был настороже, ваша милость…

– Что я тебе говорила? – Она вскинула изящно изогнутые брови.

Силясь сохранить спокойствие, я сделала неглубокий вдох.

– Рилан был настороже, Джасинда. – Я назвала ее по имени. Она временами требовала это, но я не понимала, когда она хочет, чтобы я так к ней обращалась, а когда нет. – Человек… он вел себя тихо, и Рилан…

– Оказался не готов, – закончил вместо меня Виктер.

Я так быстро повернула голову, что висок пронзила боль. Мне не верилось.

Голубые глаза Виктера встретились с моими.

– Ему нравились ваши вечерние прогулки в сад, – продолжал он. – Он не думал, что там будет угроза, и, к несчастью, чересчур расслабился. Вчерашний вечер должен был послужить уроком.

Вчерашний вечер послужил уроком. Рилан неустанно следил за территорией. У меня поникли плечи, и затем шестеренки повернулись в моем мозгу. Йен.

– Пожалуйста, не говорите ничего моему брату. – Мой взгляд заметался от герцогини к Виктеру. – Я не хочу его волновать, а он разволнуется, даже если со мной все хорошо.

– Пенеллаф, мне придется сообщить о случившемся королеве. Ты это знаешь, – ответила герцогиня. – Ее решения вне моего контроля. Если она посчитает, что Йену нужно знать, она ему скажет.

Я ушла в себя.

Холодные пальцы герцогини коснулись моей щеки – левой щеки. Я повернулась к ней.

– Пенеллаф, понимаешь ли ты, как это важно? Ты Дева. Ты избрана богами. С тобой связаны Вознесения сотен леди и лордов-в-ожидании по всему королевству. Это будет величайшее Вознесение со времен первого Благословения. Рилан и все королевские гвардейцы знали, что поставлено на карту, если с тобой что-то случится.

Мне нравилась герцогиня. Она была добра, в отличие от своего супруга, и на какое-то мгновение мне показалось, что она волнуется обо мне самой. Но все же ее больше интересовало то, что я значу. Если со мной что-нибудь случится, она многое потеряет. Не только мою жизнь, но и будущее сотен тех, кто готовится к Вознесению.

Мне следовало об этом помнить, и меня охватила печаль.

– Если Последователи каким-то образом помешают Вознесению, это будет их величайшим триумфом. – Герцогиня встала, разглаживая ладонями платье. – Это будет таким жестоким ударом для нашей королевы, короля и богов.

– Значит, вы думаете… это был Последователь? – спросила Тони. – Что он хотел схватить ее не ради выкупа?

– На стреле, попавшей в Рилана, была метка, – ответил Виктер. – Обещание Темного.

Обещание Темного.

К горлу подкатил ком. Я встретилась взглядом с Тони. Я знала, что это означает.

«Из крови и пепла

Мы восстанем».

Это обещание – что они восстанут – он дал своим людям и сторонникам, разбросанным по всему королевству. Это обещание оскверняло фасады домов в каждом городе и было вырезано на камнях руин, оставшихся от дворца Золотого Полумесяца.

– Буду с вами откровенной, – сказала герцогиня, глядя на Тони. – И верю, что мои слова не превратятся в шепотки в устах сплетников.

– Конечно, – пообещала Тони, а я кивнула.

– Есть… причины считать, что напавший вчера вечером был атлантианцем. – Тони резко втянула воздух. Я же не отреагировала на эту новость, поскольку мы с Виктером это уже подозревали. – Эта весть не для широкой огласки. Паника, которую она может вызвать… что ж, она никому из нас не принесет пользы.

Я глянула на Виктера. Он пристально смотрел на герцогиню.

– Вот кто, по вашему мнению, приходил за мной сегодня? Тот же человек, который повинен в смерти Малессы?

– Не могу сказать, что тот же, но мы полагаем, что повинный в дурном обращении с нашей леди-в-ожидании входит в ту же шайку, что и вчерашний посетитель, – объяснила герцогиня. Она направилась к комоду у дальней стены и налила себе какой-то прозрачный напиток из стеклянного графина. – Мы проверили, нет ли в замке посторонних, и решили, что преступник ушел и что все представление было устроено затем, чтобы показать, как легко им сюда проникнуть. Решили, что непосредственная угроза миновала.

Она отпила из стакана; ее губы дернулись при глотке́.

– Ясно, что мы ошиблись. Может, их уже нет в замке, но они есть в городе.

Она повернулась ко мне. Алебастровая кожа герцогини стала еще бледнее.

– За тобой приходил Темный, Пенеллаф.

У меня екнуло сердце, и я вздрогнула.

– Мы будем тебя защищать, – продолжала она. – Но я не удивлюсь, если король с королевой, узнав о случившемся, предпримут решительные меры, чтобы обеспечить твою безопасность. Они могут призвать тебя в столицу.

Глава 8

– Не думаю, что тот человек в саду был сам Темный, – сказала я Виктеру, пока мы шли под большими белыми знаменами, украшенными золотым королевским гербом. – Когда он говорил, что будет пировать моими внутренностями, он кого-то упомянул, сказал: «Мне плевать на то, зачем ты ему нужна». Если за нападением стоит Темный, полагаю, речь шла именно о нем.

– Думаю, кто бы ни был в саду, он Последователь, – согласился Виктер.

Он не убирал руку с эфеса короткого меча и осматривал обширный коридор так, словно Последователи притаились за статуями и горшками с лилиями.

Леди-в-ожидании, стоящие небольшой группой, понизили голоса, когда мы проходили мимо. Некоторые прижали ладони ко ртам. Если они еще ничего не слышали, теперь мое перепачканное кровью платье дало им понять, что случилось еще что-то.

– Надо было уйти старым путем для слуг, – пробормотала я.

Я без того нечасто попадалась им на глаза, а увидев меня такой, они будут неделю сплетничать.

– Не обращай на них внимания. – Тони переместилась вперед, чтобы заслонять меня.

Белый флакон с порошком, который, как она знала, я не собираюсь принимать, по-прежнему был у нее.

– Может, это хорошо, что они видят, – решил Виктер чуть погодя. – Случившееся может послужить хорошим напоминанием о том, что мы живем в неспокойное время. Мы все должны быть бдительны. На самом деле никто не в безопасности.

По моей спине пробежала дрожь. Озноб еще не прошел, и все казалось нереальным, пока я не подумала о Рилане. Нутро болело сильнее, чем разбитый подбородок и висок.

– Когда… когда будут хоронить Рилана?

– Скорее всего, утром. – Виктер глянул на меня. – Ты знаешь, что тебе туда нельзя.

Вознесшимся, как и лордам и леди-в-ожидании, не положено присутствовать на похоронах гвардейца. На самом деле, так просто не поступали.

– Он был моим телохранителем и… и другом. Меня не волнует, делают так или нет. Из-за протокола я не пришла на похороны Ханнеса, а я хотела. – Вина по этому поводу все еще грызла меня, обычно в три часа ночи, когда я не могла заснуть. – Ради Рилана я хочу прийти.

Тони, похоже, хотела возразить, но передумала. Виктер просто вздохнул.

– Ты знаешь, его милость не одобрит.

– Он редко что-то одобряет. Внесет этот поступок в свой все возрастающий список того, чем я его расстроила.

– Поппи. – Виктер стиснул зубы, и я вспомнила наш спор прошлой ночью. – Можешь и дальше вести себя так, будто герцога можно сердить вот так запросто, но ты знаешь, что его гнева это не уменьшит.

Я знала, конечно, но это ничего не меняло. Я всегда была готова иметь дело с последствиями. Как в тот раз, когда решила помогать несчастным, которых заражали Жаждущие.

– Мне плевать. Рилан умер на моих глазах, и я ничего не сделала. Я вытерла… – мой голос дрогнул. – Я вытерла клинок о его одежду.

Мы как раз входили в фойе. Виктер остановился, положил руку мне на плечо и мягко сжал.

– Ты сделала все что могла. Ты сделала все, что нужно. Ты не виновата в его смерти. Он исполнял свой долг, Поппи. Как и я, если бы я погиб, защищая тебя.

У меня остановилось сердце.

– Не говори так. Никогда так не говори. Ты не умрешь.

– Когда-нибудь умру. Может, мне повезет и бог Рейн придет за мной во сне, но с таким же успехом я могу погибнуть от меча или стрелы. – Он встретился со мной взглядом, хоть и сквозь вуаль, и к моему горлу подкатил ком. – Неважно, как и когда это случится, но это будет не твоя вина, Поппи. И ты не будешь ни минуты тратить на раскаяние.

Мои глаза заволокли слезы, и его лицо расплылось. Я даже думать не могу, что с Виктером что-то случится. Достаточно тяжело было потерять Ханнеса и Рилана, которые не были мне так близки, как Виктер. Не считая Тони, он единственный знает, отчего я не сплю по ночам и почему мне нужна уверенность, что я могу себя защитить. Он знает больше, чем мой брат. Потерять его – все равно что заново потерять родителей, даже еще хуже, потому что воспоминания о матери и отце, их лица и голоса со временем потускнели. Они навсегда остались в прошлом, просто призраки тех, кем были когда-то. А Виктер есть в настоящем, его я вижу отчетливо и помню каждую черту.

– Скажи, что ты это понимаешь, – мягко произнес он.

Я не понимала, но все равно кивнула. Ему нужно видеть мое согласие.

– Рилан был хорошим человеком, – его голос стал тверже, и на мгновение его глаза наполнились горем, доказывающим, что он все же не остался равнодушным к смерти Рилана. Просто он умеет это скрывать. – Знаю, что при разговоре с ее милостью не казалось, что я так думаю. Я не отрицаю своих слов, Рилан слишком расслабился, но такое может случиться с лучшими из нас. Он был хорошим охранником, и он заботился о тебе. Он бы не хотел, чтобы ты испытывала вину. – Виктер опять сжал мое плечо. – Идем. Тебе нужно вымыться.

Когда мы подошли к моей комнате, Виктер проверил все вокруг, убедившись, что дверь на старую лестницу для слуг заперта. Меня обеспокоило то, что он чувствует необходимость проверить мои покои, но я поняла: он действует так, чтобы лишний раз подстраховаться.

Я вспомнила кое-что из слов герцогини и, пока он не ушел, спросила:

– Шайка, о которой говорила герцогиня… Ты знаешь, кто они?

– Не знаю ни о каких шайках. – Виктер посмотрел на Тони, которая несла в ванную чистые полотенца. Он часто говорил открыто в ее присутствии, но сейчас… сейчас другое дело. – Но меня не держат в курсе того, что происходит, поэтому я не слишком удивлен.

– То есть герцог просто старается избежать паники, – предположила я.

– Герцогиня всегда была более прямолинейна, но, полагаю, капитану он сказал правду. – Он стиснул зубы. – Он должен был сказать и мне.

Должен был. И неважно, что правду Виктер уже подозревал.

– Постарайся отдохнуть. – Он положил руку мне на плечо. – Если тебе что-то понадобится, я буду снаружи.

Я кивнула.

Вскоре горячая ванна стояла у камина, и Тони забрала грязное платье. Я больше никогда не захочу его видеть. Я погрузилась в исходящую паром воду, принялась тереть ладони и руки, пока они не порозовели от жара и трения. Внезапно перед мысленным взором возник Рилан, я вспомнила потрясение, с каким он смотрел на свою грудь.

Зажмурившись, я погрузилась в воду с головой и оставалась там до тех пор, пока легкие не начали гореть и лицо Рилана не исчезло. И только тогда позволила себе вынырнуть. Так я и сидела, прижав к груди ушибленные колени, пока кожа не сморщилась, а вода не начала остывать.

Выбравшись из ванны, я накинула толстый халат, который Тони оставила на стуле, и босиком потопала по нагретым камням к зеркалу. Вытерла ладонью участок запотевшего стекла и уставилась в свои зеленые глаза. Этот цвет мы с Йеном унаследовали от отца – у мамы глаза были карие. Я это помнила. Однажды королева сказала, что за исключением глаз я точная копия матери, какой она была в моем возрасте. Мне достался ее крутой лоб, овальное лицо, острые скулы и полные губы.

Я повернула голову. Небольшое покраснение и ссадины на виске и в углу рта были едва заметны. Мазь, которую целитель втер в кожу, сильно ускорила заживление.

Наверное, это та же мазь, которой лечат рубцы, слишком часто появляющиеся на моей спине.

Я выбросила эти мысли из головы и посмотрела на левую щеку. Ее тоже лечили, но отметины остались.

Я редко смотрела на эти шрамы, но теперь изучала зазубренную полоску – розовую, чуть бледнее остальной кожи. Шрам начинался ниже линии волос и шел по виску, лишь чуть-чуть не задев левый глаз. Исцеленная рана заканчивалась около носа. Еще одна, покороче, располагалась выше, разрезая лоб и бровь.

Я прижала влажные пальцы к длинному шраму. Мне всегда казалось, что глаза и рот слишком велики для моего лица, но королева сказала, что моя мама считалась красавицей.

Что бы ни говорила королева Илеана о моей маме, в ее голосе звучала страдальческая нежность. Они были близки, и я знала: она сожалеет, что дала маме единственное, о чем та когда-либо просила.

Позволение отказаться от Вознесения.

Моя мама была леди-в-ожидании, ее отдали ко двору во время Ритуала, но отец не был лордом. Она предпочла моего отца Благословению богов, и такая любовь… что ж, у меня нет в этом никакого опыта. Может, никогда не будет, и я сомневалась, что такая любовь была у большинства людей, независимо от того, что готовило им будущее. Мама поступила неслыханным образом. Она была первой и последней, кто так сделал.

Королева Илеана не раз говорила, что если бы моя мама вознеслась, она могла бы выжить той ночью. Но той ночи вообще могло бы не быть. Я бы здесь не стояла. Как и Йен. Она бы не вышла замуж за отца, а если бы вознеслась, то не смогла бы иметь детей.

Так что сожаления королевы были излишни.

Но если бы мои родители умели защищаться, когда той ночью на нас опустился туман, то, может, они до сих пор были бы живы. Вот почему я стою здесь, а не стала пленницей человека, решившего уничтожать Вознесшихся и более чем желающего проливать при этом кровь. Если бы Малесса умела защищаться, может, ее участь бы не изменилась, но, по крайней мере, у нее был бы шанс.

Я опять встретилась взглядом со своим отражением. Темный меня не возьмет. Чтобы сдержать эту клятву, я буду убивать и, если придется, умру.

Я опустила руку и медленно отвернулась от зеркала. Переодевшись, оставила у двери зажженную лампу и забралась в кровать. Не прошло и двадцати минут, как в смежную дверь негромко постучали и раздался голос Тони.

Я перевернулась в сторону двери.

– Я не сплю.

Тони вошла и прикрыла дверь.

– Я… Я не могу заснуть.

– А я еще даже не пыталась, – призналась я.

– Если ты устала, я вернусь к себе, – предложила она.

– Ты знаешь, что я все равно нескоро усну.

Я похлопала по кровати рядом с собой.

Она подбежала и залезла под одеяло. Повернувшись на бок, посмотрела на меня.

– Никак не могу перестать думать обо всем этом, а ведь меня там даже не было. Не представляю, что творится у тебя голове. – Она помолчала. – Наверное, что-то связанное с кровавой местью.

Несмотря на все происшедшее, я заулыбалась.

– Ты не так уж ошиблась.

– Я потрясена, – ответила она, и тут же ее улыбка угасла. – Я все время думаю, каким все это кажется нереальным. Сначала Малесса, теперь Рилан. Я видела его сразу после ужина. Он был жив и здоров. Вчера утром я проходила мимо Малессы. Она несла букет цветов, улыбалась и выглядела счастливой. Как будто… Не могу постичь, что их больше нет. Вот они есть, и в следующее мгновение уже нет, безо всякого предупреждения.

Тони была одной из немногих, кого смерть не коснулась близко. Ее родители, старший брат и сестра живы. Кроме Ханнеса не умер никто, кого она знала или часто видела.

И хотя я слишком хорошо знакома со смертью, она по-прежнему потрясала и, как сказал Хоук, не становилась менее суровой и неумолимой.

Я сглотнула.

– Не знаю, каково было Малессе. – Насколько я знала, это было ужасно, хотя, если я так скажу, это ничем не поможет. – Но для Рилана все прошло быстро. Двадцать или тридцать секунд. И потом его не стало. Он не сильно страдал, и та боль, что он испытал, быстро закончилась.

Тони глубоко вздохнула и закрыла глаза.

– Он мне нравился. Не такой суровый, как Виктер, и не замкнутый, как Ханнес и остальные. Ты могла с ним поговорить.

– Знаю, – прошептала я, мое горло горело.

Немного помолчав, Тони открыла глаза и сказала:

– Темный. Он больше воспринимается как…

– Миф?

Она кивнула.

– Не то чтобы я не верила в его реальность. Просто о нем говорили как о какой-то страшилке. – Она свернулась калачиком и подтянула одеяло до подбородка. – Что, если в саду был сам Темный, а тебе удалось его ранить?

– Это было бы… изумительно, и я бы до скончания века хвасталась перед тобой и Виктером. Но, как я сказала, я так не думаю.

– Хвала богам, ты знала, как действовать. – Тони нащупала мою руку и пожала. – Иначе…

– Знаю. – В такие моменты трудно помнить о том, что нас свели по обязанности. Я пожала ее руку в ответ. – Я рада, что тебя со мной не было.

– Хотелось бы сказать, что я желала быть там, чтобы ты не столкнулась с опасностью в одиночку, но, если честно, я тоже рада, что меня с тобой не было, – призналась она. – Я бы только отвлекала визгом.

– Неправда. Я показывала тебе, как обращаться с кинжалом…

– Знать основы и применять клинок на живом существе – это далеко не одно и то же. – Тони убрала руку. – Я точно стояла бы столбом и вопила. Мне не стыдно в этом признаться, и мои крики, возможно, быстрее привлекли бы внимание гвардейцев.

– Ты бы защищалась. – Я была в этом полностью уверена. – Я видела, как агрессивно ты себя вела, когда осталось одно последнее пирожное.

Она засмеялась так, что вокруг глаз появились морщинки.

– Но это же пирожное. Ради последнего я бы спихнула с балкона герцогиню.

Я коротко усмехнулась.

Тони играла выбившейся из одеяла ниткой. На ее губах расплылась и сразу исчезла широкая улыбка.

– Как ты думаешь, король с королевой призовут тебя в столицу?

У меня напряглись плечи.

– Не знаю.

Это неправда.

Если они решат, что в Масадонии я больше не в безопасности, они потребуют вернуть меня в столицу, хотя до моего Вознесения еще почти год.

Но не это вызвало холод в моей груди, растекшийся по всему телу. Герцогиня дала понять, что главная забота – не допустить, чтобы Вознесению помешали. И есть только один способ.

Королева может подать богам прошение ускорить Вознесение.

* * *

Рано утром, когда солнце светило слишком ярко для столь близкого к зиме дня, я стояла рядом с Виктером у подножия Нетленных холмов, перед храмами Рахара, предвечного бога, и Ионы, богини возрождения. Нависшие над нами храмы, сооруженные из самого черного камня с дальнего востока, оба были размерами с замок Тирман. Тени от них закрывали половину ложбины, но не то место, где мы стояли. Словно боги проливали свет на нас.

Мы молча наблюдали за тем, как обернутое саваном тело Рилана Кила поднимают на погребальный костер.

Когда я присоединилась к Виктеру, одетая не для тренировки, а в белое и в вуаль, он смирился. Он знал, что не отговорит меня, и ничего не сказал, пока мы шли к месту похорон, где собрались все жители Масадонии. Хотя мое присутствие вызвало множество потрясенных взглядов, никто не спрашивал, что я здесь делаю. И даже если бы мне что-нибудь сказали, я бы не изменила своего решения. Быть здесь – мой долг перед Риланом.