Навязанная девочка

Затаив дыхание, замедляю шаг у нашей с девочками палатки. Там, где переговариваются… Поворачиваюсь и в густом полумраке выхватываю обрывочную картинку.

Два человека, кажется, полностью одетые, лежат на боку лицом друг к другу. Крепко обнимаются. Мужчина пылко прижимает девушку ближе, силком закидывает ее ногу себе на бедро. Та в ответ жарко мямлит что-то, уворачивается и одновременно льнет к чужому телу. Мне видно далеко не все, но их ноги почти высунуты из приоткрытой палатки, и о многом судить легко.

– Нет… Не надо… Я не могу…– и столько томления в этом едва уловимом шепоте. Столько мольбы и одновременно ласки, что меня кидает в лихорадочный жар.

Низ живота болезненно тянет, внутри зудит. И стыдно… Так стыдно, что подслушиваю.

– Ладно, я не буду, просто полежим, – бормочет ласково мужчина в ответ, шумно дышит.

Делаю беззвучный шаг от них. Один, потом другой. Это Мила и Адам. Я узнала их. Щеки мои горят.

Бесшумно ступаю дальше. Впрочем через пару метров в этом уже нет необходимости, потому что из палатки, которую ставил Булат, звуки доносятся гораздо более громкие.

– Ох, да, тебе же нравится, да? Нравится со мной, да? – лопочет, постанывая грудным голосом, девушка.

Мужчина в ответ молчит, но ритмичные шлепки сталкивающихся тел и без того слишком красноречивы.

На секунду прикрываю глаза, качнув головой. Вероника. Видимо с Егором. Он ведь был так пьян! Фу…

В этот момент испуганно озираюсь по сторонам, подумав, а где же тогда Булат?!

Вот черт! Не хватало еще наткнуться на него!

Но взгляд падает на их джип, стоящий в отдалении, и я немного успокаиваюсь. Спит, наверно, как и я, в машине. Что же ему еще делать…

Немного успокоившись, крадусь дальше. Любопытство прожигает насквозь. Я только одним глазком… Вытягиваю шею, чтобы заглянуть в палатку мужчин, и в шоке от увиденной картины застываю.

Потому что если кто и спит в том джипе, то разве что Егор, ведь Булат сейчас вжимает голову Вероники в дно палатки около самого входа, стоя на коленях позади нее. Я не вижу его лица, но узнаю рукав серого свитера. И следующий стон подруги лишь подтверждает мою догадку.

– Да, Булат, как хорошо-о-о, – она почти плачет, судя по интонации. Капризным дрожащим от сильных толчков голосом. Будто кошка мяукает.

Выгибается судорожно, резко отрывает лицо от земли, подаваясь назад. И ее совершенно стеклянный взгляд упирается в меня. Лицо Ники искажает гримаса то ли удовольствия, то ли боли, губы кривит бездумная улыбка. Смотрим друг на друга, но она будто не осознает. Моргает, и с длинным вздохом снова роняет голову на пол.

Меня так поражает эта картина, что я уже не заботясь о том, что меня услышат, разворачиваюсь и бегу вглубь леса. И, только когда поляну становится практически не разглядеть, прижимаюсь спиной к шершавой сосне и делаю первый рваный вдох.

Внутри буря, и я не могу ее объяснить. В легких огонь, внутренности скручивает. Так трясет, что уже и желание сходить в туалет забыто давно. Я не была готова к тому, что чужой секс меня настолько поразит. Лицо подруги до сих пор стоит перед глазами. Оно будто въелось в сетчатку.

И мужская рука, грубо давящая на ее голову. И влажные звуки сталкивающихся тел. Ее стоны, его дыхание…

Все это…

И в голове свербит не прошенная мысль, что разве с моим навязанным мужем у меня хоть раз будет так? Так же пошло, грязно, но до безумия горячо?

На языке разливается горечь. Шмыгаю носом, вытирая рукавом куртки спонтанные слезы обиды на судьбу. Почему-то уверена, что нет.

И на Булата этого чертова внутри тоже разбухает иррациональная обида. Он наверно сейчас очень рад, что в итоге не я этим вечером досталась ему. Повезло.

Нервное перевозбуждение от таких мыслей схлынуло словно приливная волна, оставляя после себя лишь опустошение.

Тяжело отталкиваюсь от дерева, делаю все-таки свои дела в кустах и плетусь обратно к тачке Вероники, теперь уже держась леса.

Хватит. Насмотрелась.

Залезаю обратно в машину, закрываюсь. Сворачиваюсь калачиком на разложенном переднем сидении, накрываюсь курткой, закрываю глаза… Но сон никак не идет. Тяжелые мысли навязчиво кружатся в голове, не давая расслабиться.

Завтра после обеда у меня уже роспись. Простая, если не сказать тайком, без единой церемонии. Поеду в ЗАГС с незнакомым человеком, там нам поставят печати в паспортах, а потом мой новоиспеченный муж заберет меня к себе.

Я попыталась было узнать у дяди, почему решили именно так, но тот лишь отмахнулся. Ничего особо не объяснял. Сказал, сделка, такие условия. И все.

Приличная свадьба будет, но только через месяц. Если жених меня за это время не вернет.

И так Дадуров посмотрел на меня тяжело, говоря это, что волоски на загривке дыбом встали.

Если вернет, я, похоже, не жилец…

Резкий стук в окно как гром среди ясного неба. Вздрагиваю, чуть в голос не закричав от испуга. Вскакиваю со своего ложа, резко садясь. По ту сторону водительской двери вижу Булата.

Твою мать…Напугал. Что ему надо от меня?!

Вопросительно смотрю на мужчину, показывающего мне, чтобы опустила стекло.

И будто я одна нахожу это странным. Булат выглядит расслабленным и довольным как обожравшийся кот. Все тот же снисходительный взгляд, каким он одаривал меня весь вечер, лучики морщинок в уголках сощуренных глаз, между губ зажата сигарета.

– Что? – кричу через стекло.

– Стекло опусти, – теперь уже вслух говорит.

Я демонстративно кривлюсь, но, так и быть, нажимаю на кнопку, лишь чуть-чуть приоткрывая окно.

– Я спала вообще-то, – бурчу, опасливо на него поглядывая.

Он на мою претензию лишь хмыкает с явной иронией и делает глубокую затяжку.

– Я тебя видел, скромняшка, – сообщает, выпуская изо рта сизый дым, а я мгновенно бордовым заливаюсь. Видел?! – Так пялилась, что интересно стало – это что было? – продолжает Булат, очевидно наслаждаясь моей реакцией, – Зависть? Пожалела, что ушла? Или ты просто… Бля, как у баб то это извращение называется… Куколдесса? – расплывается в ехидной улыбке.

– Сам ты куколдесса бородатая, отстань от меня, – хриплю и нажимаю на кнопку, обратно закрывая окно.

Слышу его низкий расслабленный смех в ответ. Конечно, у него то вечер удался. Одну трахнул, теперь над другой пришел поиздеваться… Митрофан!

Ложусь обратно, попой к двери. Накрываюсь курткой, будто никто не стоит на улице около машины. Зажмуриваюсь, повторяя про себя как мантру "уйди-уйди-уйди!".

И буквально через пару секунд шестым чувством понимаю, что Булат действительно ушел. У него такая энергетика сильная, что его присутствие ощущаешь остро. Потому когда он исчезает, удаляясь, тоже легко уловить. Становится странно пусто.

Глава 5. Наташа

Просыпаюсь от духоты в салоне нагревающейся машины. С трудом открываю глаза, которые через лобовое слепит высоко вставшее солнце.

Со стоном сажусь и пытаюсь потянуться. За ночь все тело адски затекло. Растираю лицо ладонями, чтобы быстрее привести себя в чувство, и, щурясь, осматриваю поляну. Джипа мужчин уже не видно, как и чужой палатки. Мила и Вероника не торопясь собирают нашу, о чем-то болтая между собой. Чувствую укол мучительной неловкости, перед тем как выпрыгнуть из машины и направиться к ним. Особенно при виде Вероники… Ее искаженное кайфом лицо до сих пор стоит у меня перед глазами, а плаксивые стоны отдаются в ушах…

– О, наша соня! Привет! Уж решили тебя не будить, – Вероника, увидев меня, улыбается и машет рукой.

Свежа и весела как обычно. Будто и не пила вчера первую половину ночи, а вторую…

Торможу рядом с ней, закусывая губу. Руки прячу в карманах. Украдкой оглядываю Нику и даже зависть берет. У меня все тело ломит и голова чугунная, хоть я и не пила, а она…Видимо это что-то генетическое. Кто-то от природы свеж как майская роза, а кому-то суждено прожить жизнь облезлой полевой ромашкой, которую не засунут ни в один приличный букет. И это я про себя.

– Что, уже уехали? – киваю на место, где был припаркован джип.

– Ага, – вздыхает Мила, – У Булата там какие-то дела семейные с самого утра.

– Черт, у меня же тоже! – со стоном прикрываю ладонью глаза, – Который час?!

– Да еще девяти даже нет. Не переживай, все успеем, – отмахивается Вероника, собирая колышки от палатки, – Кстати, может все-таки пригласишь нас в ЗАГС? Ну очень хочется хоть одним глазком посмотреть!

– Да! И правда, очень! – подхватывает Мила.

Я пожимаю плечами и отрицательно качаю головой.

– Дядя против.

– Так а мы просто мимо будем проходить, да, Мил?! – подмигивает Миле Вероника, – Мимо проходить твой дядя же не запрещал?

Смеются. Так заразительно и легко, что и я с ними. А внутри все равно кошки скребут. Для них поглазеть на моего новоиспеченного мужа – праздное любопытство. Для меня – сломанная жизнь.

– Если мимо, то ладно, только не подходите! – наконец соглашаюсь я.

– Да надо нам больно! Так, помашем издалека, – уверяет меня Ника, обнимая за плечи, – Оцени-и-им! – кокетливо тянет, играя бровями, – А вдруг повезет и он даже ничего, м? Ну вдруг!

– Ой, сильно сомневаюсь, – я от ее слов только еще больше раскискаю, – Если даже не престарелый толстый урод, то разве хоть один адекватный человек согласится так жениться?

– Ты же не знаешь, что ему дядя пообещал. Может ты бы тоже не глядя согласилась, – возражает Вероника.

– Это что? Оправдание? Ты серьёзно? – вздергиваю брови я.

Ника хочет еще что-то сказать, но в нашу начинающуюся ссору вмешивается Мила.

– Девчонки, поехали уже. Наташке домой надо.

Молча загружаемся в машину. Атмосфера теперь немного напряженная. Вероника располагается за рулем, Мила на переднем пассажирском, а я сзади. Внутри меня глухо клокочет невысказанное раздражение на Нику. И вроде бы не сказала она ничего такого, но все вместе…

Боже, я до сих пор вижу как наяву ее перекошенное во время секса лицо, и это почему-то невероятно бесит. И еще я практически уверена, что она тоже заметила меня. Поэтому непонятно, как она умудряется держаться так невозмутимо. Назло хочется хоть немного ее смутить.

– Как вечер провели, когда я ушла? – спрашиваю вслух, поддаваясь этому порыву, – Я в туалет ночью вставала. Никого. По палаткам разбрелись?

Вероника молча перехватывает мой взгляд в зеркале заднего вида. Выразительно дергает бровью, а потом подмигивает. И я понимаю, что она меня действительно тоже видела, а сейчас просит при Миле молчать. Поджимаю губы, согласно ей киваю и отворачиваюсь к окну. Неприятно это все почему-то…И с чего она решила, что Мила не слышала?? Хотя… Миле и правда было не до нее… Вот и сейчас она ничего не замечает, а краснеет и начинает, запинаясь, рассказывать про себя.

– Ну… Девочки, я с Адамом ночевала. Ничего не было! – с жаром клятвенно заверяет нас, краснея еще гуще, – Он конечно пытался, но я сказала "нет", и он сразу отстал. Боже-е-е, – и тут она мечтательно закатывает глаза, – Он так целуется!!! И номер моего телефона взял! А-а-а!!! – Мила закрывает ладошками рот, смущенно смеется.

Я грустно улыбаюсь, наблюдая за ней. Такая она хрупко счастливая… Мне такой не суждено стать. От кого мне ждать звонка? От собственного нелюбимого мужа?!

Вероника на Милкину откровенность хмыкает и ласково треплет ее по коленке.

– Супер, значит позвонит! Ты его только подольше помаринуй. Адам тот еще…Легко ему точно часто достается.

– Да, вроде и такой он, но… Знаете, он умеет быть очень милым. В общем у меня шикарная ночь была. Не то, что у тебя, – говорит Милка Нике сочувственно, – тесниться в маленькой палатке втроем…Бррр…

И я шокировано округляю глаза. Втроем?!

– Да Егор вырубился сразу, он же напился, – перехватывает Вероника мой изумленный взгляд в зеркале, – А с Булатом так… Поболтали… И все. Тоже крышесносный, конечно, мужик, – не удержавшись, длинно вздыхает, – Но я так поняла, что женат. Или вот -вот женится. Я уж не стала уточнять.

– Ах, женат, ясно, – глухо отзываюсь я, теряя интерес к разговору и снова отворачиваясь к окну.

“Мда”, – думаю про себя, рассеянно следя за проносящимися машинами на трассе,– “ женат…”

Ну Митрофан, оказывается, и кобель.

Впрочем, ничего удивительного – по нему сразу было видно. Еще и детей наверно семеро по лавкам. И вся семья на благоверной, пока он по бабам да с друзьями.

Бедная его жена.

Боже, надеюсь, мой будущий муж хотя бы не будет таким потаскуном палаточным! Это же позор.

Глава 6. Наташа

Пока едем ко мне, тетя Эльмира, старшая сестра дяди и негласная хозяйка в его доме, так как Дядина жена, тетя Аза, давно умерла, обрывает мне телефон.

– Где тебя Шайтан носит, несносная девчонка, – ворчит и ворчит недовольно, несмотря на то, что я уже и геолокацию ей успела скинуть, и заверить, что буду максимум через двадцать минут, – Мужчины приехали уже, сидят в кабинете. А тебя ведь еще и наряжать, – причитает тетя, зля меня и заставляя нервничать.

Хотя и без нее потряхивает так, будто я упала с неба на высоковольтные провода. Мои руки ледяные, и я читаю про себя простенькую молитву уже в тысячный раз, только не уверена, что Бог меня слышит. Я христианка, а живу среди иноверцев, которые молятся гораздо громче и усердней меня. Еще и периодически пытаются обратить меня в свою религию, в том числе и потому, что такую меня дяде сложнее выдать замуж за члена диаспоры. Но крохотный золотой крестик на моей груди – то немногое, что осталось мне от родителей и другой, беззаботной и полной любви жизни, поэтому я отпираюсь как могу, хоть дядя и знатно бесится из-за этого.

– А что они так рано? Регистрация же в четыре! – огрызаюсь на тетю по телефону.

– Для уважаемых людей когда приедете, тогда и будет регистрация. Давай, пошевеливайся! Одни беды с тобой, – бухтит тетя, и, слушая ее голос, я почти вижу, как она, приложив руку ко лбу, страдальчески качает головой.

Вздыхаю раздраженно, прикусываю губу, устремив слепой взгляд на улицу, проносящуюся за окном машины.

– Теть Эльмир…– тяну просительно.

– Ну что? – фыркает она.

– А он… Какой? – глухо спрашиваю.

Тетка понимающе смеется. Девчонки рядом со мной обращаются в слух, сверкая любопытными глазами.

– Вот приедешь и узнаешь, Наташенька, – дразнит меня тетя.

– Ну скажиии, – чуть не плачу.

– Ой, да не бойся,– довольно хохочет она, – Красивый, демоняка. Богатый. И на хорошем счету. Дяде еще ноги целовать будешь, что такого мужа тебе нашел. Все, некогда мне тут с тобой. Быстрее давай. Пойду пока закуски им предложу.

И отключается. Вероника играет бровями, ловя мой взгляд в зеркале.

– Слышала? Красивый!

Фыркаю и отворачиваюсь к окну, ничего на это не отвечая. Если уж такой красивый, почему отказывались мне показать фото? Я уж молчу про личное знакомство… Дядя и просто из вредности мог, конечно, мои просьбы увидеть жениха игнорировать. Ведь я должна слушаться его беспрекословно, а не выбирать. Но все равно странно это все.

Вероника высаживает меня у ворот дядиного особняка. Стремглав несусь в дом. Парковка у крыльца заставлена одинаковыми черными джипами, будто их со скидкой брали оптом. У этих серьезных мужиков никакой фантазии… Вот и у Адама была такая же машина вчера, вспоминаю мельком.

Стоит переступить порог, как меня берет в оборот тетя. Тащит наверх в мою комнату. Наряжает, заплетает, разрешает чуть-чуть накраситься, суетится вокруг меня электровеником, перевозбужденная от того, что дом наш полон важных гостей. А я даже тушью нормально по ресницам провести не могу, так руки дрожат. Страшно. Я не трусиха, но сейчас близка к обмороку.

Какой он будет, этот человек? Он будет добр и сердечен или наоборот меня ждут побои и унижения? Что будет со мной? Столько вопросов в голове и темный, плотный туман неизвестности застилает влажные глаза. В зеркале вижу девушку с лихорадочно блестящими глазами. Улыбаюсь ей, пытаясь подбодрить, и замечаю, как у отражения моего губы дрожат.

Отворачиваюсь, не выдержав этой картины. Резко встаю со стула. Тетя суетливо поправляет подол кремового скромного платья в пол. У меня закрыто все. Воротник- стойка, рукава – летучая мышь, золотой поясок на талии, длинная цыганская юбка. Я сама скромность и покорность. А тетя еще и давит мне на затылок, чтобы опустила глаза в пол.

– Хороша, – довольно причмокивает губами, – Ну все, Наталья, пойдем.

На ватных ногах следую за ней к дядиному кабинету. От заполошного сердечного ритма в ушах не слышу звук собственных шагов. От волнения подташнивает.

Тетя Эльмира останавливается около закрытой двери в кабинет и стучит. Затем сразу отступает мне за спину, пропуская вперед.

– Входи, – раздается властный голос дяди.

Ни жива, ни мертва открываю дверь. Опускаю голову, как положено, глаз не поднимаю, но все равно вижу, что в комнате полно строго одетых мужчин. От резкого запаха их парфюма мутит. Перед глазами от волнения плывет пол и носки моих туфель, пока семеню в центр кабинета. Замираю на рисунке центрального цветка на ковре. Рассматриваю несколько пар мужских ног в брюках. Ну и какие же из них принадлежат моему будущему мужу? Боже, я не хочу это знать… Дядя подходит ко мне вплотную. Как собаку треплет по щеке и заставляет взглянуть ему в глаза. – Красавица, – хмыкает, а затем небрежно кивает себе за спину, – Знакомься, Наталья. Булат Евгеньевич Терехов, скоро твой муж.

Прослеживаю за направлением его взгляда… И меня ошпаривает таким жаром, что кажется я сейчас задымлюсь.

Не. Может. Быть. Потаскун?! Это шутка, да? Кажется, у меня некрасиво распахивается рот. Но пусть скажет спасибо, что при этом не капает слюна.

Булат явно тоже в шоке смотрит на меня, но лишь первую секунду. Затем его голубые глаза масляно сверкают, а уголок губ иронично влетает вверх, будто он с лихвой оценил чувство юмора у судьбы.

Терехов небрежным жестом поправляет пиджак и делает шаг в мою сторону. Его губы кривятся в циничной ухмылке.

– Приятно познакомиться, Наталья… – тянет так многозначительно, что у меня мурашки бегут по спине, – Ваша скромная племянница, да, Алан Фирадович? – интересуется у дяди с только нам двоим понятным сарказмом.

А у меня кровь в жилах стынет от страха, что он расскажет про вчерашний вечер. Дядя мне посиделок ночью в лесу с мужиками не простит, пусть лично я ничего плохого и не делала. Впрочем, точно ли дядю мне стоит бояться теперь?

Что об этом думает сам Булат?

Перехватываю его снисходительный, насмешливый взгляд. И мне чудится в глубине его глаз брезгливость и осуждение. Кажется, я для него малолетняя шлюха с сомнительными подружками, не более того.

Боже, лишь бы Терехов не отказался от меня прямо сейчас!

Глава 7. Наташа

Чтобы скрыть бурю эмоций, одолевающую меня, опускаю глаза и с увлечением принимаюсь рассматривать рисунок ковра. Очень, между прочим, занимательный, вот только черные мужские ботинки мешают сосредоточиться на узоре.

Булат медленно обходит меня кругом, разглядывая как племенную кобылу. Его оценочный взгляд ощущается микротоком, неприятно покалывающим то тут, то там. Лицо мое горит от унижения, и, если бы мы были одни, я бы наверно, даже высказала ему все, что об этом думаю. И с огромным удовольствием припомнила то, как он провел ночь накануне свадьбы.

О, я бы все ему сказала, но…

Мне страшно гневить Терехова. Особенно при Дадурове. Последствия могут быть катастрофическими для меня. Пока Булат лениво кружит возле меня, внимательно осматривая, дядя в это время нахваливает "свой товар" на все лады. Ему бы на рынке цены не было, честное слово. В некоторых моментах я с трудом удерживаюсь, чтобы не закатить глаза, но инстинкт самосохранения побеждает, каждый раз вовремя останавливая.

– Невеста твоя скромная, хозяйственная, красивая, послушная, сообразительная, чистая…– вещает дядя нараспев, приписывая мне достоинства, половины из которых отродясь у меня не было.

– То есть, говорите, чистая, не было никого, Алан Фирадович, – хмыкает Булат, тормозя напротив и неожиданно поддевая пальцем мой подбородок. Приходится поднять ресницы и посмотреть ему прямо в глаза. От того, что вижу в глубине черных зрачков Терехова, у меня перехватывает дыхание. Потому что… Твою мать, ему что? Весело?! – Вы уверены? Девушки нынче хитрые и распущенные. Только отвернешься, а они уже в лесок…– тянет насмешливо Булат, сузив глаза.

Вспыхиваю. Сволочь!

– Обижаешь, Булат Евгеньевич. Ох, как обижаешь старика, – мгновенно кипятится мой дядя, – Вот тебе зарок, девка, не трогал никто. Если что не так, по нашему уговору всегда вернуть можешь, но даже подозрение твое оскорбительно для меня!

– Простите, Алан Фирадович, – Булат отступает от меня и убирает пальцы с моего подбородка. А кожу все равно жжет фантомным ожогом от его прикосновения, – Я к вам с великим почтением, но молодежь эта нынче… Ветреная…Веры им нет…– и снова стреляет сверкнувшим взглядом в мою сторону.

Прикусываю щеку изнутри до крови, чтобы сдержаться и не открыть рот. И не ляпнуть что-нибудь колкое в ответ. Хотя в груди уже бурлит все от этих скрытых оскорблений.

На себя бы посмотрел… Митрофан!

От страшной несправедливости даже глаза щиплет злыми, не пролитыми слезами.

Ему, значит можно. В лесу. С первой встречной.

А во мне сомневаться будет при всех?! Как же унизительно…Будет возможность, плюну ему в чай!

– Я в племяннице не сомневаюсь. Не посмела бы она. А так…Будет ночь, будет истина, – масляно улыбнувшись, потирает дядя руки.

По кабинету прокатывается нестройный мужской смех. А мне становится и вовсе нехорошо от мысли, на что именно Дадуров намекает.

– Да уж, ночью проверим, – хмыкает Булат и, крутанув запястьем, опускает взгляд на наручные часы, – Что ж, – хлопает в ладоши, – Поехали? Я с регистратором договорился. Примет, как только приедем. Что тянуть? А завтра уже тогда, после ночи, завершим сделку у нотариуса.

– Поехали, да, – дядя тяжело встает с кресла, – Наталья, можешь идти- собираться, – отпускает меня небрежным взмахом руки, – Как только готова будешь, сразу с теткой выходите. Поедем в ЗАГС.

Глава 8. Наташа

Наверно мозг мой включает какие-то защитные механизмы – иначе я не могу объяснить охватившее меня отупляющее спокойствие. Я будто смотрю фильм, а не собираюсь присутствовать на собственной регистрации. Причем фильм достаточно скучный и мрачный.

Солнце скрылось за каких-то полчаса, пока мы были в доме, небо заволокло свинцовыми тучами. Воздух загустел. Стало душно, как бывает только летом перед грозой.

Когда мы с тетей Эльмирой выходим из дома, мужчины уже ждут на улице. Мы с ней единственные приглашенные женщины на эту странную церемонию. Не думаю, что у Булата нет родственниц. Скорее он не посчитал их присутствие чем-то необходимым.

Это не брак – это сделка, выгодная моему жениху и моему дяде. Теперь я это четко осознаю. Не представляю, что Дадуров пообещал за меня Терехову, и какие ответные бонусы намерен получить, но, думаю, скоро я все узнаю.

Пока иду к машине, выцепляю в толпе мужчин знакомые лица. Адам чуть удивлённо вздергивает брови, поймав мой взгляд. Весь какой-то помятый Егор…

Смотрит он так же снисходительно и одновременно как-то липко, пока иду к нужной машине. От его взгляда ноги наливаются свинцом.И, конечно, Булат. Совершенно не похожий на того мужчину в джинсах, свитере и трекинговых ботинках, которого я встретила в лесу. Белая рубашка, узкий галстук, строгий костюм, идеально лежащая челка. Лишь взгляд его выдает.

Боже…

До сих поверить не могу, что из всех мужиков на этой чертовой планете дяде вздумалось подсунуть меня именно ему! Вспоминаю, как сочувствовала его призрачной жене, и хочется истерично расхохотаться. Потом на ум приходит мое же предположение о его семерых детях, и смех застревает в горле, трансформируясь в слезный ком.

От этой мысли прошибает холодным потом. Брак, он… ведь и детей предполагает, так?

Или у нас фиктивный? Господи, я бы все за это отдала…

Но мне сложно представить, что дядя бы согласился на подобное.

А вдруг мне самой удастся договориться?!

Быстро рассаживаемся. Мы с тетей вместе, Булат со своими людьми, дядя со своими. Стройной процессией выдвигаемся к ЗАГСу. Я безучастно смотрю в окно, вертя в голове разные варианты найти компромисс с Тереховым. Ведь очевидно, что я ему не нужна точно так же, как и он мне. Значит надежда договориться есть…

Так распаляю себя глупыми надеждами, что на щеках вспыхивает лихорадочный румянец, а глаза начинают блестеть.

– Наталья, переживаешь? Так раскраснелась....Мы с тобой о ночи не говорили…– неожиданно перехватывает мою руку тетя, пытливо заглядывая в мое лицо. Очевидно, трактует мое нервное возбуждение по-своему.

– Пф, знаю я все, – бурчу смущенно, отнимая свою ладонь.

В голове при этом мельком проносится подсмотренная ночью сцена с участием моего счастливого жениха и близкой подруги.