День Ангела. Рассказы о святых

Первая и вторая версии убийства Глеба пересекаются у нынешнего Смоленска. Или убийцы встречаются с князем, который идет на ладье из Мурома в Киев, или они нагоняют его, когда он бежит из Киева, вверх по Днепру. Все же историки склоняются к тому, что правильное описание событий – самое простое. Скорее всего, посланный отряд наемников поджидал Глеба в удобном месте, там, где есть пристань, и можно высадиться, чтобы обновить запасы.

И здесь Глеб получает письмо-предупреждение от другого брата, Ярослава, – о том, что их отец, князь Владимир, уже умер, а брат Борис жестоко убит Святополком. Глеб понимает, что станет жертвой междоусобицы. Но, так же, как и Борис, не хочет идти войной против брата. Отряд, посланный князем Святополком для «ликвидации» Глеба, настигает его в местечке Смядынь. Злоумышленники захватывают княжеский корабль, после чего приказывают старейшему слуге Глеба – его повару – убить князя. И тот выполняет приказ. Видимо, таким образом людей Глеба делают сообщниками преступления – чтобы заставить их молчать.

Юного князя Глеба хоронят недалеко от места его гибели. Считается, что его могила была где-то на берегу реки Смядыни, давно пересохшего притока Днепра. Доказательством того, что описанные в летописи события разворачивались именно там, служит то, что оно превратилось в место паломничества еще в том же, XI веке.

Потом на этом месте был построен и несколько веков простоял еще один Борисоглебский монастырь. Причем обитель была настолько внушительной, что больше напоминала форпост, небольшую крепость – одно время здесь даже собирали пошлину. Но уже в XVII веке она была разрушена, до наших дней сохранились лишь фрагменты фундаментов. В 1991 году на месте бывшего монастыря – а значит, и на месте могилы благоверного князя Глеба, – установили памятный камень.

Некоторые современные историки придерживаются альтернативной версии гибели Бориса и Глеба. Она основана на скандинавских источниках, и суть ее в том, что заказчиком убийства младших братьев был не Святополк, а Ярослав, и он же, взойдя на престол, занялся переписыванием истории и очернил Святополка.

Иеромонах Лука (Лисовский), преподаватель смоленской духовной семинарии:

Что подделать практически невозможно? Народное мнение. Сегодня это сделать легче, с помощью средств массовой информации, тогда это было практически невозможно. Общее настроение и общая рецепция народом говорят нам, что версия о том, что убийцей является Ярослав Мудрый, просто несостоятельна.

Так что, видимо, Святополк все же недаром получит прозвище «Окаянный». Но, конечно, главный вопрос – не «почему Святополк пошел на братоубийство?», а «почему Борис и Глеб приняли смерть без всякого сопротивления?». Все дело в том, что они стали первыми русскими людьми, для которых евангельские заповеди оказались дороже самой жизни. Тогда, в начале XI века, Русь была крещена, но не просвещена.

Люди, привыкшие жить по языческим понятиям, были поражены самоотверженным поступком Бориса и Глеба. Для многих он стал свидетельством истинности христианства. И, видимо, поэтому почитание князей началось буквально через несколько лет после их мученической кончины. И продолжается вот уже тысячу лет.

Смядынь сегодня – окраина Смоленска. Храм Бориса и Глеба здесь совсем небольшой. Местные жители строили его своими силами, собирая с миру по нитке. Когда организовалась община, а храма еще не было, два года подряд, и в жару, и в стужу, каждое воскресенье люди приходили к памятному камню, чтобы помолиться святым Борису и Глебу. Теперь смоляне надеются и на восстановление монастыря, тем более что пустырь на месте бывшей обители так и остался незастроенным.

Вслед за Борисом и Глебом в том же 1015 году, от рук наемников погибает еще один сын князя Владимира, Святослав. Он пытается бежать от погони в Карпатские горы, но убийцы настигают его. В отличие от братьев, Святослав не будет причислен к лику святых. Ведь в его попытке бороться за свою жизнь нет подражания Христу, он не являет того образа христианина, который являют Борис и Глеб.

А Святополк так и не сможет удержаться на киевском престоле. После гибели Бориса и Глеба очередная «братская» война сыновей Владимира – Святослава с Ярославом – будет продолжаться еще четыре года, до полной победы последнего. Как только Ярослав займет киевский престол, тело его брата Глеба найдут и перенесут из Смоленска в Вышгород, пригород Киева, где уже покоится Борис. И у мощей святых братьев враждующие русские князья отныне будут встречаться для переговоров. А образы Бориса и Глеба станут символами примирения. После их жертвенного подвига уже никто из правителей Руси не мог рассчитывать на то, что его совесть будет успокоена тем, что власть берется любой ценой, в том числе ценой родной крови. В 1240 году, во время нашествия монголо-татарских орд, Киев и Вышгород были разрушены и до основания сожжены. Тогда же были утрачены и мощи святых братьев Бориса и Глеба. Поиски этой святыни продолжаются до сих пор, но безрезультатно.

Если официальное почитание Бориса и Глеба их брат Ярослав делает элементом государственной политики, то народная любовь приходит к благоверным князьям сразу и навсегда.

Иеромонах Лука (Лисовский), преподаватель смоленской духовной семинарии:

Задолго до официальной канонизации Бориса и Глеба на Руси появляются кресты-мощевики их памяти. Народу этот образ близок. Уже через 15 лет после гибели Бориса и Глеба, русский народ воспринимает их как святых. Сама суть христианства, проповедь о Христе, о смирении, о незлобии и о Евангелии проникает в сердца людей и меняет мироощущение древнерусского человека на противоположное. Происходит поворот на 180° – по-гречески «метанойя», покаяние.

Потом в русской истории будут и святые воины, и защитники родины с оружием в руках. Но все же первыми в русских святцах недаром записаны те, кто выбрал путь непротивления злу и самопожертвования. Путь, о котором век спустя будет сказано: не в силе Бог, а в правде.

Благоверный царевич Димитрий Угличский

Царевич Дмитрий – маленький мальчик, живший в далеком XVI веке. Его гибель изменила весь ход истории России. Кем же он был? Как именно погиб наследник престола? И почему Русская церковь прославила его в лике святых?

Убивал ли царь Иван Грозный своего сына Ивана или нет, но после смерти самого Иоанна Васильевича остаются двое наследников. Про них говорят: недееспособный и нелегитимный. Старший – Федор по прозвищу «Блаженный», который и наследует царство. И младший – Дмитрий, рожденный от последней, шестой жены царя Марии Нагой. Ему всего полтора года. Несмотря на то, что ходят слухи, что ребенок незаконнорожденный, по официальным документам Московского государства он родился в законном браке, и потому носит титул царевича.

Незадолго до коронации нового царя Федора Иоанновича его сводного брата Дмитрия с матерью отправляют в город Углич. Царевич получает эти земли в управление – теперь он князь Димитрий Углицкий. Но все же это и место ссылки – клану вдовствующей царицы Марии Нагой дают понять: никаких претензий на престол у царевича быть не может. Хотя гипотетически у него есть вполне реальный шанс стать верховным правителем. Как покажут последующие события, Лжедмитрий, объявивший себя царевичем, будет принят народом как законный царь, занявший место узурпатора, Бориса Годунова. А пока в Москве делают все, чтобы народ о царевиче забыл. Дмитрия даже запрещено поминать на литургиях как члена царствующей династии. Но время идет, а кроме него прямых наследников престола не появляется.

Углич вроде и в стороне от столицы, но удобен для надзора – за подрастающим царевичем пристально следят из Московского Кремля.

Фактически страной управляет Борис Годунов. И все понимают, что после смерти бездетного царя Федора он сможет достичь и «высшей власти». Только одно может помешать Годунову – наследник престола царских кровей: царевич Дмитрий. И главное – его окружение. Клан Нагих – родственники царевича – пытаются вести с Годуновым подковерную «битву престолов». По сообщениям одного из иностранцев, Нагие воспитывают у царевича ненависть к Годуновым: мальчик лепит снежные скульптуры, рубит им головы и говорит, что точно так же он расправится с Борисом.

Когда Дмитрию исполняется восемь лет, присмотр над угличским двором усиливают: Москва назначает сюда своего управляющего – «главой администрации» Углича становится Михаил Битяговский, человек Годунова.

Сергей Шокарев, кандидат исторических наук:

Михаил Битяговский занимался тем, что осуществлял государеву, цареву власть в Угличе. Но, судя по всему, он был, конечно, агентом Годунова, его «глазами». Он был прислан туда, чтобы наблюдать за Нагими, контролировать их, чтобы они не высовывались и никаких интриг оттуда не произошло.

Субботний полдень 15 мая 1591 года. Царевич Дмитрий выходит погулять из дворца во внутренний двор в сопровождении мамки, кормилицы и постельницы. Здесь он играет с другими мальчишками в «тычку» – в начерченный на земле круг дети кидают ножик. И вдруг царевич падает замертво с раной на шее. Царица выбегает из дворца, услышав крики, но уже слишком поздно: Дмитрий истекает кровью. В Спасо-Преображенском соборе, что в угличском Кремле, бьют в набат, собирается толпа. Мария Нагая, рыдая над телом сына, кричит, что царевича убили. Возмущенные угличане тут же устраивают самосуд над людьми Бориса Годунова. Линчуют и главу администрации Битяговского, и его помощников. Двадцать человек забиты камнями, их тела сброшены в ров.

Через три дня из Москвы в Углич прибывает следственная комиссия во главе с боярином Василием Шуйским. Она опрашивает больше полутора сотен человек. Допросы ведутся публично, прямо на месте преступления, в царском дворе. В результате следствие приходит к выводу: царевича никто не убивал. Это был несчастный случай. Все дело в том, что Дмитрий страдал «падучей болезнью», на современном языке – эпилепсией. И следствие заключает, что он сам проткнул себе горло ножом, когда играл с мальчишками. Именно об этом говорят очевидцы событий: те самые мамка, постельница и кормилица. Их показания звучат убедительно, ведь выходит: они косвенно признают и свою вину, это они, няньки, недоглядели и не успели схватить Дмитрия за руки, когда с ним случился припадок.

Расправу угличан с государственными чиновниками признают преступным мятежом. Мать царевича, Марию Нагую, насильно постригают в монахини, 200 горожан казнят по обвинению в убийстве, 60 семей ссылают в Сибирь. Виновным признают и набатный колокол: его сбрасывают с колокольни Спасо-Преображенского собора, отрубают ухо, вырывают язык. Мало того, колокол, как живого человека, секут плетьми на площади и тоже отправляют в ссылку, в город Тобольск. Только через три века после этих событий, по ходатайству горожан, колокол вновь вернут в Углич.

«Дело разыскное 1591 году про убийство царевича Димитрия Ивановича на Угличе» – уникальный документ эпохи. Единственное уголовное дело XVI века, которое сохранилась в архивах. Удивителен и масштаб, и подробности расследования, и то, что оно полностью дошло до наших дней. Впрочем, к этому документу и вообще к работе комиссии Шуйского современники отнеслись без всякого доверия. Да и сам князь Василий Шуйский, как покажет история, будет дважды менять свое мнение о том, что же произошло в Угличе. Принося клятвы самозванцу Лжедмитрию, он будет утверждать, что царевич спасся, а потом, когда сам станет царем, объявит, что Дмитрий был убит.

В деле не записаны показания угличан, которые утверждали, что Дмитрия убили. Нет описания ни места трагедии, ни раны царевича, ни орудия убийства – ножа, его вообще не искали. К тому же уже в то время было известно то, что подтверждают современные криминалисты: при эпилепсии невозможно себя заколоть: в припадке мышцы рук автоматически разжимаются – то есть, даже если ножик был в руках у царевича, он бы его выронил. Да и трудно поверить в несчастный случай, когда он происходит с такой значимой фигурой – единственным наследником престола, одним из последних представителей мужской линии Рюриковичей.

«И мальчики кровавые в глазах» – версия убийства царевича Дмитрия по заказу Бориса Годунова станет общепринятой и в русской литературе, и в истории. Самые авторитетные историки XIX века – Николай Карамзин, Николай Костомаров и Сергей Соловьев – угличские события расценивают одинаково. Согласно версии историков-классиков, Годунов отправил в Углич управляющим своего верного человека с единственной целью – убрать царевича. Одну из нянек Дмитрия подговорили – и ее маленький сын ударил наследника ножом во время игры.

Сергей Шокарев, кандидат исторических наук:

Большинство историков разделяют убеждения, что Борис Годунов виноват. Они полагают так, руководствуясь принципом: кому выгодно. Все знают, что произошло в дальнейшем: Борис Годунов добился престола, он собирался основать свою династию. И, исходя из этого, все события, которые этому предшествовали, рассматриваются как путь Годунова к трону. К тому же существует довольно много свидетельств современников, которые пишут, что Годунов расчищал себе путь к престолу разными преступлениями, что он отравил Ивана Грозного, отравил царя Феодора, отравил царевну Феодосию, отравил свою сестру, царицу Александру, что он организовал убийство царевича Дмитрия. Это говорилось при его жизни, это все зафиксировано в разных источниках, и в русских, и в иностранных. Весь этот многоголосый хор был против Годунова.

Слухи о том, что царевич на самом деле спасся, а убит кто-то другой, начинают появляться сразу после трагедии. И расцветают через двенадцать лет, с появлением Лжедмитрия. В начале XVII столетия в польских владениях объявляется человек, который называет себя царевичем, якобы спасшимся в Угличе. Именно тогда в России начинается эпоха бед и потрясений, разорения городов и кровопролитных войн – Смутное время.

Вскоре после прибытия в Москву Лжедмитрий устраивает целый спектакль – встречу якобы с родной матерью. Бывшую царицу, Марию Нагую, – теперь уже инокиню Марфу, – привозят в столицу из дальнего монастыря. В селе Тайнинском, на подъезде к Москве, ее встречает Лжедмитрий, она признает в нем сына и со слезами бросается к нему в объятия.

Сергей Шокарев, кандидат исторических наук:

«Новый летописец», который был составлен уже в эпоху Романовых, пишет, что Лжедмитрий послал к своей якобы матери человека предупредить, что он придет и состоится эта встреча. И этот человек угрожал ей, что, если она не признает, ее ждет тяжелая ссылка. Марфа Нагая, которая тогда находилась в далеком северном монастыре, мечтала вернуться к привилегированному положению, и, возможно, ею двигали корысть, расчет. И, наконец, она действительно могла быть ослеплена, как и большинство жителей Московского государства. Она могла поверить в то, что этот мальчик спасся, что произошло чудо.

Но уже через год Марфа снова признает, что царевич Дмитрий был убит. Это произойдет с восшествием на престол князя Василия Шуйского. Тот самый Шуйский, что возглавлял следственную комиссию в Угличе, для укрепления своего авторитета верховного правителя, решает, что тело царевича нужно перенести из Углича в Москву, чтобы московские люди увидели останки мальчика и осознали, что он действительно умер и что другого Дмитрия быть не может. В самом Угличе и в некоторых других городах задолго до канонизации царевича начинается его народное почитание.

Церковь во имя царевича Дмитрия на Поле построена на выезде из Углича, на месте прощания угличан с мощами святого. Этому прощанию предшествует приезд новой комиссии из Москвы. В мае 1606 года, через пятнадцать лет после смерти царевича, в Углич прибывает митрополит Филарет с боярами. Они наблюдают за вскрытием гроба царевича – и доносят царю, Василию Шуйскому: «Мощи царевича оказались целы и невредимы». «Носилы» с останками Дмитрия угличане несут до Москвы на руках. Процессия движется почти целую неделю, не останавливаясь ни днем, ни ночью.

Торжественная встреча гроба в Москве происходит в символическом месте – у стен Сретенского монастыря. Во время нее царь Василий Шуйский, сняв с мощей покров, «целовав святаго любезно». Гроб с останками Дмитрия сначала ставят на Лобном месте – чтобы все желающие могли к нему подойти и убедиться: настоящий царевич мертв. Это должно успокоить народ. Потом мощи переносят в Архангельский собор Кремля. Царевича погребают в приделе Иоанна Предтечи, на том самом месте, где до смуты лежали останки царя Бориса Годунова – вероятного заказчика убийства мальчика. Там святой царевич Дмитрий покоится и до сих пор.

Недавно в Угличе возродили дореволюционную традицию – отмечать день памяти царевича крестным ходом по городу и детским угощением. В этот день, 28 мая, православный детский праздник теперь устраивают и по всей стране. И не случайно общим небесным покровителем всех крещеных мальчишек и девчонок у нас считается именно он – царевич, которому так и не довелось стать царем, ребенок, которому так и не суждено было стать взрослым, невинная душа, святой Димитрий Угличский.

Преподобные оптинские старцы

Храмы были обезглавлены, кресты сброшены. На кладбище была устроена танцплощадка, в монастырском скиту – пионерский лагерь. «Жители поселка Оптина! Продадим государству по 500 кг молока от каждой коровы!» – призывали агитплакаты. Советские власти сделали все, чтобы люди забыли, какую роль Оптина пустынь сыграла в истории страны: ведь именно эта обитель украсила золотой век русской культуры бесценной жемчужиной – старчеством. Это духовное явление для России открылось именно здесь. Но уже в конце XX века в святцах появились четырнадцать святых, живших в этой обители. Их принято называть соборно: преподобные оптинские старцы.

Кем же были эти святые? Кто такие старцы? Как ими становились? Чем они привлекали в Оптину пустынь тысячи верующих со всей страны? И живут ли здесь настоящие старцы сегодня?

В один из первых веков христианства на Руси на правом берегу реки Жиздры, среди непроходимых лесов, появилась обитель. Есть легенда, что ее основателем был раскаявшийся разбойник Опта. Но как бы то ни было, это – одна из ранних пустынек, которую построили не князья или бояре, а простые отшельники. Даже названия городов, которые возникли здесь, указывали на пустынность этих мест. И Брянск, старое название которого – Дебрянск, то есть стоящий в дебрях, и Боровск.

В XVIII веке Оптина пустынь закрылась, чтобы в XIX возродиться вновь. И этот ренессанс был связан с возобновлением традиции старчества. В то время внешние подвиги монахов – пост, труды, поклоны – считались достаточными для спасения. До тех пор пока архимандрит Паисий Величковский не напомнил всей Русской церкви об опыте древних подвижников: непрестанной молитве, очищении сердца, откровении помыслов старцам. Ученики преподобного Паисия Величковского принесли возрожденные им духовные практики и в Оптину пустынь.

Глеб Запальский, кандидат исторических наук:

В России XIX века это вызывало особенный контраст с обычным духовенством, которое было вынужденно обременено массой отчетности. Священники должны были вести «исповедные» книги, записывать, кто из прихожан исповедовался, а кто нет. Старцы были совершенно вне этой системы координат. Это были харизматические личности, выделявшиеся благодаря своему духовному опыту.

Именно благодаря старцам обитель переживет три периода расцвета: весну – при жизни отца Льва (Наголкина), лето – при жизни отца Макария (Иванова), и плодоносную осень – при жизни отца Амвросия (Гренкова). Эти пастыри будут передавать эстафету старчества друг другу.

Еще в своем первом монастыре, Белобережной пустыни, отец Леонид – будущий старец Лев – был избран братией настоятелем, когда ему было всего 36 лет. В 61 преподобный Лев вместе с шестью учениками приехал в Оптину пустынь – и стал духовным лидером монастыря. Он поселился в доме при пасеке, и к нему сразу же стали приходить люди – и мужчины, и женщины. Его келья почти всегда была заполнена паломниками, которые искали совета или помощи.

Как это всегда бывает, новшество многие приняли в штыки. Церковное начальство и некоторые монахи были недовольны тем, что в обители появилась популярная личность, привлекающая к себе толпы народа. Все двенадцать лет старчества иеросхимонах Лев терпел гонения, доносы и интриги. Старца переселяли с пасеки в скит, из скита в монастырь, из одной кельи в другую, запрещали принимать людей, носить схиму.

Монах Калинник (Дмитриев), насельник Оптиной пустыни:

Старчество старца Льва в Оптиной пустыни в первые годы было большим соблазном, искушением для братьев, живущих здесь. Они говорили: «Ну что же это за монах такой, когда у него в келье и женщины, и миряне, и все-все-все?»

Но отца Льва недаром называли «смиренным львом». Все притеснения он принимал благодушно, каждый раз переходя на новое место с любимой иконой Богородицы и пением молитв. Уже его преемник, отец Макарий станет старцем, которого почитают все вокруг.

«Огромного роста, с лицом некрасивым, чрезвычайно живой и подвижный», – так описывали иеромонаха Макария (Иванова) современники. Он всех поражал уникальной памятью – после первой же исповеди на всю жизнь запоминал человека. А часто и вовсе называл незнакомца по имени, прежде чем тот представлялся. При старце Макарии в обители собралось аристократическое общество. Среди братии было примерно 15 % дворян – это очень высокий процент, при том что в целом в обществе их было 1–2 %. Образованные люди стягивались к старцу Макарию, который мог не просто поддержать с ними беседу на соответствующем уровне, но и найти для них подходящее занятие в монастыре.

Распорядок дня старца Макария был такой: в два часа ночи – подъем, утренние молитвы, в шесть утра – завтрак, потом прием посетителей: с мужчинами он беседовал в своей келье, с женщинами – во внешней пристройке за вратами скита. И так – целый день: от рассвета до заката. Кроме того, после обеда он сам ходил через перелесок в монастырскую гостиницу, где встречи с ним ожидали десятки человек со всех концов страны. О том, как много духовных чад было у отца Макария, можно судить хотя бы по количеству писем, написанных его рукой. Когда после кончины старца их опубликовали, то получилось четыре тома писем к монахиням, один – к монахам и еще один – к мирянам. Шесть томов одних только писем!

Но на самом деле людей, которых просветил старец Макарий, – гораздо больше. Ведь именно он устроил в Оптиной собственное издательство. В то время, как ни странно, христианская духовная литература практически не издавалась – из-за ограничений, введенных еще Петром I. Она хранилась в рукописях в монастырских кельях и библиотеках. Так что когда Оптина пустынь стала печатать «новинки» многовековой давности – святоотеческие труды – для страны это стало настоящей «культурной революцией».

«Лествица», книги преподобного аввы Дорофея – сегодня это «азбука» монашеского делания, с которой в обителях начинается воспитание новоначальных послушников. Пока их не издали в Оптиной, этих книг на русском языке вообще не существовало. Аскетические и мистические труды Исаака Сирина, Симеона Нового Богослова и других древних отцов церкви теперь стали доступны всем. И в результате русская интеллигенция, наконец, по-настоящему встретилась с Русской церковью. По оценкам современников, эти книги оживили все духовное пространство России.

К отцу Макарию в Оптину пустынь приезжал великий мистификатор русской литературы Николай Гоголь. Он так живо и убедительно изображал нечисть – «Вий», «Вечера на хуторе близ Диканьки», – что она буквально захватывала читателей. И теперь писатель в этом раскаивался. Гоголь пытался найти новое применение своему таланту в духовных трудах, оживить своим словом мертвые души современников. В порыве энтузиазма писатель даже собирался принять постриг – но старец Макарий сумел вернуть его с небес не землю.

Иеросхимонах Амвросий (Гренков) – самый прославленный из всех Оптинских старцев. Именно он стал прототипом старца Зосимы в романе Достоевского «Братья Карамазовы» и духовным наставником всей православной России конца XIX века.

Александр Гренков – так звали отца Амвросия в миру – еще семинаристом тяжело заболел и дал обет Богу принять постриг, но после выздоровления в монастырь не поспешил: стал учителем греческого, жил весело, любил петь и танцевать. И только через несколько лет все же пришел в Оптину. Вскоре после своего рукоположения отец Амвросий снова серьезно заболел. Этот недуг будет преследовать его всю жизнь. Он так и не сможет участвовать в длинных монастырских богослужениях. Когда к нему в келью приглашали врача, после осмотра больного тот говорил: «Если б это был обычный человек, я бы ему и часа жизни даже не дал».