Иранская мина

– Что здесь произошло? – спросил Шелестов, пряча в карман пропуск. – Насколько это опасно для сотрудников советского посольства и советских граждан?

Юсуф начал переводить вопросы, а Буторин рассматривал тела. Они лежали так же, как и несколько часов назад, когда он убил этих двоих. Он хорошо помнил все, хотя было темно. Как они с Шелестовым и рассчитывали, иранская полиция не бросилась ночью осматривать улицы, где слышалась стрельба. О происшествии сообщил кто-то из местных, и наряд полиции прибыл на место, лишь когда окончательно рассвело и когда на улицах появились люди.

Пока полиция через переводчика общалась с Шелестовым, Буторин обошел место происшествия. Конечно, иранцы смотрели на это с неудовольствием, но не возражали. Виктор секунду за секундой воспроизводил в памяти вчерашнюю ночную схватку. Самое главное – понять, тела это тех людей, кто напал на него, или нет. И он снова вспоминал, даже не столько головой, сколько телом и ощущениями, как в живот ему полетел нож, как он перехватил его и вывернул руку. Потом вон оттуда второй дважды выстрелил. Стрелял на уровне груди. Так и есть, у первого – два пулевых отверстия на груди. А потом Буторин сам выстрелил, отпустив убитого. И он примерно вот так и упал у его ног. Второй тоже рухнул на спину, когда он всадил ему две пули. И рука правая с пистолетом на отлете. И пистолет на месте, примерно там, где он вывалился у него из руки.

«А ведь второй не иранец», – неожиданно пришла мысль в голову Буторину. Он присел на корточки и посмотрел в лицо убитому. Нет, не иранец. И не туркмен. Скорее, это араб. Или, может быть, пуштун.

Теперь надо осмотреть дорожку следов. Вот отсюда они появились. Но в городе – это вам не в лесу, какие тут могут быть следы? Если бы он порвал пиджак о железку на стене или испачкал ботинок в креозоте, тогда бы еще можно было говорить о чем-то реальном. А так… одни предположения. Даже неясно, они приехали на машине или пришли пешком. И, самое главное, за кем они следили? За агентом или за Шелестовым?

Наконец объяснения с полицией закончились, и русские получили заверения и гарантии, что никакие бандиты им не угрожают, что это единичный случай и полиция в корне пресечет подобное в дальнейшем.

Шелестов и Юсуф подошли к Буторину.

– Ну, что скажешь? – спросил Максим у переводчика.

– Да вроде говорили откровенно, – признался Юсуф. – Не думаю, что им есть что скрывать. Наверняка просто ночью стараются не выезжать на всякую стрельбу. Ну и к советским они относятся с большим опасением, нежели к преступникам. Нашего недовольства боятся больше. И недовольства своего начальства по этому поводу. Я пару раз, когда вопросы ваши переводил, ввернул ссылку на мнение их руководства – так один аж поперхнулся!

– Ясно. – Шелестов, не поворачивая головы, чтобы иранцы не поняли, о чем идет разговор, спросил Буторина: – А ты, Виктор, что видел?

– Думаю, это те, с кем я столкнулся ночью. Вроде бы тела не трогал никто, как упали, так и лежат. Больше здесь ничего не выудишь, ответов на вопросы здесь нам не найти. Второй явно не иранец, но нам это пока ничего не дает. Самый главный вопрос – за кем они шли, на кого охотились? На тебя или на Казбека? Хотели убить или только наблюдали? На меня напали, потому что я оказался не вовремя рядом как ненужный свидетель, или они поняли, что я ваш? Короче, вопросов много, а ответов – ноль с копейками.

– Навыки?

– Навыки есть. Не сказал бы, что эти двое – профессиональные диверсанты, но они и не уличная шушера, с пистолетом и ножичком обращаться умеют. Да и реакция хорошая. Манера нанесения удара… поставленный удар, в общем.

– Может, и уличная шушера, как вы выразились, – неожиданно вставил Юсуф. – Выживает на улице кто? Те, кому дано овладеть приемами боя. Кому не дано, умирают первыми. Королями на улице остаются самые умелые и талантливые.

– Есть в этом резон, – согласился Буторин. – Но одеты они не как шушера. Хотя все зависит от ситуации. В любом случае надо будет попытаться получить в полиции данные на этих людей. Надеюсь, у них получится установить их личности.

– Если не смогут установить, это тоже будет ответ на наши вопросы, – усмехнулся Шелестов. – Ладно, этим я займусь сам…

Садовник жил один, на окраине в старом доме. В его деле не было указано никаких родственников. Это был двухэтажный дом, наполовину деревянный, наполовину каменный. Узкий переулок отделял его от другого дома, точно такого же ветхого и серого.

Сейчас было пусто, жильцы ушли или на работу, или на рынок. Буторин и Юсуф, одетые неприметно, в шерстяные полупальто и рабочие брюки, потолкались, посидели на лавке под деревом, потом обошли двор. Пасмурная погода только добавляла унылости городскому пейзажу.

Переводчик кивнул и вошел в дом. Деревянные ступени вели на второй этаж и были до ужаса скрипучими. Но подниматься оперативникам не было необходимости – две комнаты Мустафы располагались на первом этаже. Юсуф постоял возле двери, прислушиваясь, потом вопросительно посмотрел на Буторина. Тот с самым решительным видом кивнул. Переводчик надавил на дверь, и та со скрипом стала открываться внутрь. Юсуф замер, но в доме не послышалось ни звука. Тогда он мягко распахнул дверь и вошел. Буторин, держа пистолет наготове, шмыгнул следом и прикрыл дверь за собой.

Комната выглядела в высшей степени скромно. Деревянный старый шкаф без дверок у входа, истертый до дыр коврик у порога. Направо – вход во вторую комнату без двери. Во второй комнате, кроме большого старого ковра на полу и какой-то странной широкой лежанки у стены, заваленной самым разным тряпьем, ничего не было. Окно было заклеено газетой, а на подоконнике стояло множество банок, тарелок и всякой мелочи. Эта комната служила кухней, столовой, а еще, наверное, и санузлом. По крайней мере, канализацией здесь пахло основательно, хотя из сантехники имелась только железная раковина. Из других даров цивилизации – лишь электрическая плитка и турка для приготовления кофе. Также было много немытой посуды и самого разного тряпья. Невозможно было даже предположить, к чему относилась та или иная ткань, висевшая, скажем, на веревке у окна или на спинке стула. Это могла быть часть одежды, постельная принадлежность или, собственно, кухонная тряпка.

– М-да, – тихо произнес Юсуф. – Большие оригиналы ребята из американского посольства. Поприличнее человека не могли найти для работы в своем саду.

– Практичные люди, – пожал плечами Буторин. – Возможно, он очень хороший, знающий садовник, а плату попросил маленькую. Судя по его жилью, очень маленькую. Но только если это действительно его жилье, а не видимость для тех, кто придет проверять. Для нас с тобой, например.

– Вы его уже подозреваете? – не поворачиваясь, спросил Юсуф, обходя комнату и рассматривая вещи и шкафчики.

– Исхожу из имеющихся данных. Он подозреваемый номер один по всем статьям и логическим выкладкам.

– Здесь никого не было примерно с неделю. – Юсуф провел пальцами по деревянной полке, на которой стояли баночки со специями, и показал пыльные пальцы. – Хотя вполне возможно, что так здесь было всегда.

– Так, давай работать. Некогда нам прохлаждаться. Обыскиваем все быстро и без лишнего шума.

Они не знали, что искать. Да и трудно было сформулировать даже для себя, что такого могло бы находиться в жилище садовника американского посольства, если он действительно подкуплен или просто поддерживает связь с немецкой разведкой. Надеяться можно было только на удачу, интуицию и на то, что под руку попадется какая-нибудь косвенная улика, подсказка, намек.

Через два часа Буторин велел заканчивать обыск.

– Все, Юсуф, шабаш. Бесполезно все. Мы с тобой даже не можем сказать, бывал он тут или нет. Может, этот адрес он специально назвал в посольстве. У нас есть еще один шанс. Пошли, за стеной в старом парке нас будет ждать человек.

Они вышли по одному, незаметно, и исчезли в путанице узких переулков. В этой части города днем было малолюдно. Проедет арба, запряженная ослом, женщина пробежит к двери дома, крестьянин пронесет мешок на плечах. Может быть, редкая запыленная легковая машина проедет по узкой улице, едва не касаясь крыльями стен домов.

Через двадцать минут Буторин и Юсуф снова встретились под раскидистой старой акацией, где бежала в арыке вода и где, кроме камней и ящериц, вообще ничего не было.

Буторин пришел на место первым, вытер лоб и уселся на камни, пытаясь не выпускать из поля зрения как можно больше окружающего пространства. Что бы ни рассказывал Шелестов про безопасность, мирный нрав иранцев, лояльность правительства и разгромленную за эти два года немецкую агентуру в стране, верилось в безмятежность окружающего мира с трудом. Особенно после недавней ночи, когда Буторину пришлось отбиваться от двоих неизвестных во время встречи Шелестова с агентом. Личности убитых установить не удалось, понять, кого они выслеживали, тоже. И, между прочим, с этим же агентом сейчас и предстояла встреча. И хотя он был на связи с Платовым, чувства безопасности этот факт не прибавлял.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Традиционная иранская обувь, состоящая из вязаного верха и матерчатой подошвы. Крепость подошве придает специальная старинная технология изготовления. Ее делают из свернутых и спрессованных льняных полос, вымоченных в растворе драгакантовой камеди. Иногда подошвы изготавливаются из кожи.