Видеоблог вампира

Перейдя на вкладку «тренды», я принялся рассматривать популярные видео. Точнее, не сами видео, а их превью и названия. На первом месте, как обычно, был какой-то придурок, читающий мемы. Я давно обратил на него внимание, потому как парень рубил миллионы просмотров, делая жуткое дерьмо. И это ведь смотрели! Наверное, сами не могли приколы почитать, вот и генерировали ему просмотры. Далее шел обзор на какое-то идиотское телешоу, в котором, судя по картинке, девочка лет двенадцати была беременной. Лицо блогера, обозревающее этот шлак, красовалось на половину превью. Зачем он открыл рот? Почему все эти позеры пихают свои рожи на превью непременно с открытыми ртами? Подростки любят, когда открыт рот? Я никогда этого не пойму. Далее шел клип под названием «Танцы в клевой тачке». На превью девушка сидела на корточках на заднем сиденье, очевидно, люксового авто. Возле нее валялись раскиданные деньги, а сама дива улыбалась, демонстрируя разноцветные зубы: синие, красные, зеленые… Далее шел какой-то летсплей, следом новости, а потом десятичасовой обзор на коробок спичек.

Я вернулся к клипу с девочкой на заднем сиденье и включил его. Особа худощавого телосложения двигалась, как змея, виляя всем, чем можно, и открывала рот под наложенный поверх видеоряда обработанный вокал. Противное существо с разноцветными зубами и татуировками на лице что-то бормотало себе под нос, кривляясь изо всех сил. Голос ее звучал неестественно, будто она нашептала что-то на студии, а потом все это дело наложили на изображение, добавив громкости. Быстрая смена кадра точно вызовет эпилепсию у здорового человека. Чтоб понять посыл ее песни – хотя это даже песней назвать сложно, скорее разговор под ритм, – я перемотал на начало и попытался вслушаться в бормотание этой неведомой дистрофичной пакости.

Из первого куплета я понял, что у нее много одежды, но мало парней, и ей хочется побольше внимания от противоположного пола. Далее следовал припев:

Танцы в клевой тачке.На сиденье деньги, а во рту жвачки.Танцы в клевой тачке.Хочется парней в придачу.Я могу себе позволить,Все, что захочу,Чу-чу-чу.Все, что захочу,Чу-чу

Артистка повторила припев несколько раз и перешла к не менее гениальному куплету о том, в каких ресторанах она питалась. И опять же сделав акцент на то, что у нее мало парней. Далее я бы мог вновь насладиться припевом, если бы не выключил в ужасе это мракобесие. У этого видео, загруженного вчера, было семь миллионов просмотров. Семь миллионов умственно отсталых людей в нашей стране точно есть. Но скорее всего меньше, ведь многие смотрели клип по несколько раз. Чую, за недельку этот шлак наберет еще миллионов семь. Когда я обратил внимание на имя исполнительницы, у меня отвисла челюсть. Боря Гузова. Боря! Ее зовут Боря Гузова! Это уже перебор на сегодня. На секунду я подвис, переваривая увиденное, но вскоре мозг продолжил мыслительную деятельность.

Вбрасывают молодежи тупое кривляние, а те и рады. Едят все, что дают, без разбору. Такие песни однозначно искажают у подростков понятие о настоящем творчестве. По мне, так создание подобного контента приравнивается к преступлению против морали. Преступлению против умов будущих поколений! Все эти бездарности только отупляют людей. Я и до этого видел подобную ересь в интернете, но сегодня меня прямо обуяла ярость из-за всей этой пошлости. Наверно, во всем были виноваты семь миллионов просмотров, ведь мне казалось, что подобное смотрят не так активно. А еще я заметил у всех этих «музыкантов» характерные черты – зачитывать, а не петь (петь сложно), максимально искажать свою внешность татуировками, эпатажной одеждой и невообразимыми прическами (ведь если внутри пусто, то надо привлекать внимание внешностью), отсутствие музыки, вместо музыки они используют легкий однотипный бит с тремя нотами (играть музыку сложно, этому тоже надо учиться). Бедные подростки, сколько же подобного дерьма я уже повидал.

* * *

Девятилетний Федя сидел на полу их дома в деревне. Сквозь щели между гнилыми половыми досками можно было разглядеть землю. Подбитый после утренней драки правый глаз ныл и так заплыл, что Федька практически ничего им не видел. Самодельные костыли валялись возле него. Мальчик пытался зарифмовать строчку «У луны две стороны». Он чиркал в тетрадке карандашом – что-то записывал и тут же зачеркивал.

– У луны две стороны, – тихо произнес он, – это разные миры. Нет. У луны две стороны, на одной растут цветы, на другой… Что на другой? На другой есть города, скрыты из виду всегда. Нет. Надо, чтоб на одной было пусто, а на другой цветы и города. У луны две стороны, это разные миры. На одной лишь пустота. На другой растут цветы, есть моря и города. Отлично! То, что надо!

Федя вздрогнул, когда мать со всей силы хлопнула входной дверью и швырнула стопку бумажных листов в стену. Рукопись разлетелась по всему коридору.

– Прошмандовки! Путаны бесовские! – от ругани матери проснулся отец. Мужчина приподнялся на кровати и протер сонные глаза.

– Что? Что ты разоралась-то? – пробубнил он.

Мама прошла мимо Феди на кухню и села за стол. Формально это была кухня, но фактически – просто часть дома возле плиты и раковины, ведь весь их дом представлял собой одну большую комнату без перегородок, за исключением двух покрывал, которыми завешивались родители в своей «спальне», когда, как думал Федя, они там поднимали какие-то тяжести, судя по стонам и тяжелому дыханию. Тяжести они поднимали не часто, может, раз в неделю, когда отец был трезвый.

– Не подхожу, сказали. – мама вытерла рукавом слезы.

– А чего так? – отец сел на кровати.

– Не хотят читать про мою бабу сельскую, про жизнь тяжелую и про подвиги ее. Подавай им, видите ли, баринов да потаскух!

– Каких баринов? – отец провел руками по своим растрепанным волосам, морща лицо.

– Книги им нужны другие! Берут в печать парашу однотипную! Романчики бабские с сиськами-письками хотят!

– А ты напиши про сиськи-письки да про баринов, – предложил отец.

– Вот, говорит, что хорошо покупают, – мать развела руками, – ты только вслушайся в названия: «Я и мой Дворянин», «Барин на одну ночь», «О да, Барин», «Рыжая бестия для Барина», «Мой идеальный Барин». Безмозглые мокрощелки! Читают и ссутся от счастья!

– Ну ты там не отчаивайся, – произнес отец. – может, в другое издательство пойти?

– В какое другое? А сейчас что делать? Жрать ты что будешь? Или, может, корову воскресишь нашу?! Живем хуже, чем крепостные!

Федя поднялся на костылях и доковылял до мамы.

– Не ругайся так страшно, мам, – сказал мальчик, – когда я вырасту, у нас все станет хорошо.

Женщина обняла сына.

– Прости, ты не должен все это слушать, – сказала мать. – А что это с твоим лицом? Опять подрался?

– Мальчишки приставали. Дразнили хромым и четырехногим.

– Неужели нельзя без драк? Как-нибудь договориться? – спросила мать.

– Нельзя.

– Через месяц, говорят, фабрику восстановят и все станет по-прежнему, – сказал отец, подошел к умывальнику и сунул под струю голову.

– Если ты не сопьешься к чертовой матери к этому времени, – ответила женщина.

Глава 3

Сегодня в планах важным пунктом стояло написание текста, ведь Катина мама должна поговорить с продюсером в агентстве, где она работает администратором. Если повезет, он рассмотрит меня и пригласит на заключение договора на публикацию, или… я сам толком не знаю. Знаю только, что, если ему понравятся мои работы, он что-нибудь да предложит. Я уже все перепробовал, однозначно, без продюсера пробиться с творчеством шансов у меня не было. На кой хрен я тогда потратил целое состояние и напечатал тридцать тысяч книг со своими стихами? Просто выкинул несколько миллионов! Полежали мои книжечки в магазинах, да и все. Отправил на макулатуру, хоть какую-то копейку вернул. И это неудивительно: кто будет покупать книги неизвестного автора? Да еще и стихи? А эти продюсеры знают какую-то тайну, есть у них ключ к массам. Если и через них не получится, то я уже не знаю, что делать. Издательствам и магазинам плевать на таких, как я. Даже деньги не помогают! Не зацепить аудиторию, имея деньги. Должно быть что-то еще, определенно должно быть, но я не понимаю что. Как-то же все эти Гузовы пробиваются в массы. Почему у них выходит? Есть еще шанс кроме продюсерского агентства раскрутить себя через видеоблог. В принципе, это единственная причина, по которой я его завел. Я слышал, что один писатель смог так продвинуть свои фантастические книги. Может, и у меня получится.

Я достал из журнального столика блокнот и карандаш. Писать тексты на компьютере я не привык, да и, когда я начинал увлекаться поэзией, компьютеров-то еще не было. Я смотрел на белый лист бумаги, а перед глазами крутилось это синезубое существо, имитирующее пение. В ушах моих резонировали слова: тачки, жвачки, парни, деньги… Боря Гузова…

Свой новый текст я хотел сделать особенным. Рассказать в нем про себя, приложить к старым работам и отдать на рассмотрение. Как же его зовут, забыл… Виктор Андреевич, что ли… не важно. Какой-то, в общем, Виктор. Рассказать я хотел про свое творчество. Зачем мне все это? Зачем я пишу? Ведь у меня все есть. Очень странная зависимость – создавать тексты. Я хотел написать автобиографические стихи о стихах. О моей потребности сочинять, которая давно стала привычкой. Отчасти дурной. Потому что рифмоплетство мне порой мешает жить, общаться. Оно рассеивает внимание и словно в черную дыру засасывает… Но поэзия – первоклассный способ самовыражения и прекраснейшее хобби из всех возможных! Минут десять я сидел, глядя то на бумагу, то в потолок, а потом пролились первые строки:

Пора этот жмых повседневностей бурыхИспачкать щепоткой моих каламбуров!

Нет, не испачкать, а так… небрежно чтоб… «изгваздать»! Да! Изгваздаю-ка я повседневность хмурую!

Пора этот жмых повседневностей бурыхИзгваздать щепоткой моих каламбуров!Гибриду иронии да рифмоплетстваСверх дюжины лет регулярно неймется.

Почему сверх дюжины? Я пишу уже… примерно… лет девяносто, наверное, будет. Но я же не могу написать, что пишу стихи почти сотню лет, да и «дюжины лет» сюда хорошо ложится. Пусть будет «дюжина».

Над продолжением стиха я просидел около часа, но ничего подходящего так и не написал. Меня не пугают подобные «затупы», как я их называю, это обычное явление, ведь хороший текст рождается долго и мучительно. Бывает, над одним словом неделю думаешь. Сегодня мне еще повезло, я легко отделался, написав первое четверостишие практически с ходу. Наверное, это впервые. Да, я не могу припомнить, когда еще так быстро у меня мог появиться рифмованный текст. Расту!

Проверив еще раз просмотры и не обнаружив там изменений, я отправился наверх, в спальню. Денек выдался слишком бурный. Пока засыпал, мне вдруг пришла в голову идея рассказать в следующем видео о физиологии вампиров: о питании, испражнении, сне, сексе и прочем. А еще я видел рожу Гузовой.

* * *

– Всем привет, друзья, с вами снова вампир Федор, – уверенно произнес я, глядя в камеру.

Уверенности мне придало то, что я обнаружил утром. Проснувшись, я тут же кинулся к ноутбуку проверять просмотры. Счетчик показал семьсот двадцать пять. Лайков на видео было девяносто четыре, дизлайков – двадцать. Новых подписчиков – тридцать три. Но самое интересное – это, конечно же, комментарии, коих насчитывалось семнадцать. Я полез читать их все. Мне показалось, что никто не поверил, что я вампир. Люди похвалили монтаж и спецэффекты, назвали меня фриком, пошутили про подвал, мол, тут только людей пытать и убивать (хм… откуда они знают?). Комментарий, что я настенный гопник, занял первое место в моем сердце, очевидно, пользователь интернета имел в виду тот момент, где я сижу на стене на корточках. Какой-то парень с высокоинтеллектуальным никнеймом «писюн-лизун» попросил отсосать у него кровь. Еще пара человек просили укусить их, желая также обратиться в вампиров. То, что я понятия не имею, как обращать людей в вампиров, им невдомек. В любом случае, это уже результат – семьсот двадцать пять просмотров! Хотя на сайт с моими стихами никто так и не перешел. Но это не важно, ведь сейчас я радостно глядел в камеру, ощущая себя блогером, которого смотрят.

– В прошлом ролике мы поговорили о гравитации. Я понимаю, что видео оказалось очень коротким, так что этот ролик будет более подробный и насыщенный. Что же вы узнаете обо мне сегодня? Первое – как и что я ем. Второе – писают ли и какают ли вампиры?

Нет, как-то по-детски звучит.

– Срут ли вампиры?

Грубо.

– Как у вампиров осуществляется процесс дефекации?

Наверняка куча народу понятия не имеет, что такое дефекация.

– Как вампиры ходят в туалет?

Отличный вариант.

– Спят ли вампиры? Потеют ли вампиры? Болеют ли вампиры? Чувствуют физическую боль? Хотят любви и секса?! Но сперва я должен доказать вам, что я настоящий вампир. Я понимаю, в это невозможно поверить в эру монтажа и спецэффектов. Но все же вот, – мое лицо исказилось в ужасной гримасе. Рот растянулся за счет изменения строения костей челюсти так, что туда мог пролезть кулак. Глаза пожелтели, а клыки удлинились в два раза. Я зарычал изо всех сил, дабы выглядеть страшно и агрессивно. В какой-то момент у меня запершило в горле от такого рева (обычно я не реву и не пугаю никого, а просто беру и душу без лишних прелюдий, но тут хотелось произвести эффект на зрителя), в итоге я закашлял, и сцену пришлось переписывать. Второй раз я рычал как надо. Лев, мать его!

Эх, снять бы это без маски… хотя глаза видно, клыки видно, сойдет и так.

– В прошлом видео многие не поверили, что я вампир, надеюсь, теперь доводов стало больше. Так вот, поговорим о питании. Питаюсь я кровью. Человеческой. Где я ее беру, сказать не могу. Я пробовал пить кровь разных животных, и, к сожалению, она не утоляла голода. Через две недели наступало сильное истощение, а если не питаться пару месяцев, то можно и копыта откинуть. Как это работает, я так и не понял. Организм вампира полон парадоксов. После того как меня обратили, мой желудок и кишечник перестали усваивать обычные питательные вещества, которые я получал из мяса, овощей и фруктов. Сейчас теоретически я могу наесться, к примеру, хлеба до отвала, просто забить все внутреннее пространство моего желудочно-кишечного тракта, так что хлеб будет из горла торчать и ничего с ним не произойдет. Он даже перевариваться не будет. Я не пробовал, но знаю, что часть…

Как бы поделикатнее сказать. Может, зря я начал эти подробности?

– В общем, часть пережеванного хлеба выйдет через рот, а часть через…

Ладно, хрен с ним.

– …а часть через задницу. Я останусь голоден, организм полностью игнорирует все, кроме человеческой крови. Каким-то образом лейкоциты в крови людей могут питать клетки вампиров, позволяя им бесконечно делиться. Причем не хаотично, как при раке, а по правилам, по четко выстроенному чертежу. Когда я стал вампиром, изменилась моя ДНК. Исчез ген старения. Питаясь вашей кровью, я могу бесконечно обновлять все клетки своего тела и тем самым жить вечно. По крайней мере, до тех пор, пока люди не вымрут. Как вы вымрете, очевидно, и вампиры исчезнут.

Питаюсь я раз в день. Пол-литра крови выпиваю за раз. В человеке примерно пять литров крови. Выводы делайте сами из вышесказанного.

По поводу туалета…

Всем же интересно, какаем мы или нет. Сто процентов, половина зрителей только ради этого момента будут ролик смотреть, ну и другая половина из-за секса.

– …нет, мы не ходим в туалет. Кровь усваивается полностью. Ни кала, ни мочи нет. Никаких отходов мы не оставляем. Все переводится в чистую энергию и строительный материал для моего тела.

Я глянул на часы. Мне показалось, что я так давно болтаю, а по факту всего-то пять минут. Может, надо быстрее тараторить, речь у меня какая-то тягучая, будто мед лью.

– Но мы можем потеть, влага выделяется через наши поры, также у нас есть озноб и мурашки при холоде. Зачем это нужно, спросите вы? Очень нужно. Чувствовать жар и холод нам необходимо. Если вампир получил ожог или обморожение, поврежденным тканям приходится быстро восстанавливаться, тратя запас энергии, получаемой из крови. Эти траты лишние, проще дать сигнал сознанию, что, мол, слишком жарко, осторожнее, будь наготове. Мы не ощущаем боли, но жар и холод чувствуем.

Сон нам тоже необходим, особенно если тело получает повреждения. Во время сна все силы организма бросаются на восстановление ран. Но и без травм спать хочется примерно так же, как и вам для восстановления сил.

Про боль, друзья, я уже ответил. Я ее не чувствую. О, кстати! – Я схватил себя за указательный палец и с хрустом загнул его к предплечью.

– Как видите, никаких болевых ощущений я не испытываю. Сейчас, скорее всего, у меня порваны связки, а кость вышла из суставной сумки. Все это полностью восстановится через час. Пока палец потерял чувствительность и не функционирует, как прежде. – Я пытался сжать и разжать указательный палец, поднеся руку к камере, но он не поддавался. Висел будто резиновый.

– Но я могу получить травму от некоторых вещей. Например, от… в целях безопасности называть свои уязвимые места я не стану, но мне кажется, многие догадываются.

И напоследок – хочу ли я любви? И… барабанная дробь… Да! Я люблю свою девушку и счастлив, что она любит меня в ответ. А что касается секса, подробности я вам, конечно же, не расскажу, но, скажем так… с этим у нас все в порядке. Вот только забеременеть она не может, сперматозоиды мои, сливаясь с ее яйцеклеткой, не образуют новую жизнь. Если у вас остались вопросы про какие-то физиологические моменты, задавайте их в комментариях, я отвечу, а может, потом сделаю отдельный выпуск с ответами. Все, друзья, пойду заживлять свой палец, – я поболтал им еще раз возле камеры. – Спасибо за просмотр, подписывайтесь, ставьте лайки! До скорых встреч!

Смонтировав и выложив ролик на канал, я отправился перекусить. Трехлитровая банка крови под видом варенья, даже с этикеткой от варенья (даже с ягодами! чтоб уж точно не возникло подозрений ни у кого), ждала меня в холодильнике. Я взял банку, отвинтил крышку и вылил пятьсот граммов жидкости в большую чашку, придерживая ягоды крышкой, чтобы они остались в банке. Понятно, почему последняя жертва очухалась спустя пару дней. Я еще думал, что-то мало крови с него вышло, как я так мог не все слить? Странно. Очевидно, потеряв три литра, он впал в кому, а потом очнулся, замотанный шторами. Он и так бы умер. С такой кровопотерей не живут, но ситуация, конечно же, удивительная. На что способен человеческий организм в борьбе за жизнь?!

Аккуратно, чтоб не заляпать футболку, я приступил к трапезе. В три захода я осушил кружку. По телу разлилась приятная прохлада и покалывание. В холодильнике осталось еды только на завтра, и передо мной встала дилемма – идти на охоту в другой район, выловить там какого-нибудь бездомного старика, взять при этом с собой банку и трубки, чтобы слить кровь на месте, не затаскивая тело в дом, или быстро разобрать пол и слить кровь с полицейского. Он пролежал в холодной земле меньше суток и еще свежий. В принципе, даже если позвонят в дверь, я могу не открывать. Может, меня дома нет. Ломать дверь не станут, нет у них пока оснований. Наверное, безопаснее разобрать пол. А дальше попробую выработать новую стратегию охоты, при которой сливать кровь придется на месте. Где убил, там и слил. Везти сюда труп или усыпленного хлороформом человека в пикапе, как раньше, слишком опасно: понаставили патрулей, гады. Эх, удобно было лет сто назад – ни камер, ни полиции нормальной, ни интернета, ни фонарей. Вышел за город и ешь там кого хочешь.

С полицейского удалось слить шесть литров крови. Я освободил себя от охоты почти на две недели. На всю процедуру – разбор пола, сливание пищи и собирание пола обратно – у меня ушло больше часа. Еще минут двадцать я подметал и мылся в душе, потому что испачкался землей и кровью.

Когда я вышел из дома, то увидел, как от Кешки, что жил напротив, вышел полицейский, сел в машину и уехал. Из любопытства я решил наведаться к соседу. Подойдя к его двери, я услышал, что он с кем-то разговаривает, видимо, по телефону.

– На овощебазе, там… да, да. Один дед сидит, охранник, – доносилось из открытого окна. – Возле Стрельцова эта база. Да, лопух, ты все, давай. Сказал же, он старый, за семьдесят ему. Короче, не пудри мне мозги. Ага. Пока.

Я нажал на звонок. Практически тут же сосед открыл дверь.

– Здарова, Федор, – произнес он басом и почесал заросшую седой щетиной щеку.

– Привет. Слушай, я тут видел, к тебе легавый заходил.

– Заходил. Он ко всем заходил. К тебе тоже зайдет. Их собрат пропал, вот ищут.

– Кенька, кто тама опять?! – раздался женский голос, похоже, со второго этажа.

– Никто! – крикнул сосед, чуть повернув голову вбок.

– У нас тут? Пропал на районе? – удивленно спросил я.

– Да, говорят, что маньяк завелся.

– Кенька, кого там принесло?! – снова крикнула женщина.

– Да никого! – заорал в ответ Кеша.

– Маньяк? – спросил я с еще большим удивлением.

– Да, маньяк. Ты как с луны свалился, Федя. Ничего не знаешь, что проис- ходит?

– Нет.

– Кеня! – продолжала кричать женщина. – Я тебя сегодня дождусь?!

– Да завались ты там! Убей рот! – он повернулся ко мне спиной.

– Ке-е-еня!

Мне показалось, что женщина была пьяна. Вопила как ненормальная.

– Рот, сказал, выключи! Сейчас приду! – злобно проорал он и снова повернулся ко мне. – Достала эта дура.

– А что полицай говорит?

– Полицай хочет поймать маньяка и погон получить. – Кешка заулыбался, оскалив гнилые зубы.

– Ясно, значит, надо осторожнее тут вечерами ходить теперь.

– Наверно.

– Ке-е-еня!

– Те что-то надо еще? А то я пойду.

– Нет, нет, ничего, просто…

– Ну все, давай тогда.

– Ага.

Кеша захлопнул дверь. Через окно я услышал, как он материт свою подругу такими словами, которые, наверно, сам дьявол постеснялся бы прошептать.

Пока ехал к Катиному дому, чтоб забрать ее и отвезти в кино (которое лично мне на хрен не уперлось!), наткнулся на три патрульные машины. Рыскают, ищут, сволочи. Н-да, теперь будет непросто прокормиться, но ничего, столько лет жил и как-то умудрялся охотиться. Не пропаду.

Моя любовь жила в двадцати минутах езды. Она несколько раз намекала, мол, не пора ли нам уже жить вместе, но это лишние сложности. И без совместного проживания скрывать от нее правду непросто, пусть пока все остается как есть, а позже я что-нибудь придумаю.

– Кто там? – раздался Катин голос, после того как я убрал палец со звонка.

– Маньяк-убийца! – не пошутил я.

Катя открыла дверь и протянула руку, чтобы нащупать меня. Я тут же обнял девушку и поцеловал, прихватив ее нижнюю губу своими губами.

– Я как раз собралась, а тут и ты, – произнесла она.

Катя сияла жизнерадостной улыбкой, глядя сквозь меня. Пышные вьющиеся белые волосы свисали до грудей. Грудей, надо сказать, не больших, но мне самый раз. Не люблю сисястых женщин. Я, кстати, ей так и говорю: «Катя, сиськи у тебя хоть и мелкие, но чертовски красивые и упругие». Сначала она смущалась такого рода комплиментам, но потом поняла, что я по-другому не умею. Зато говорю искренне!

– А еще я платье новое купила, – произнесла она.

Оглядев девушку сверху вниз, я понял, что с летним коротким платьем что-то не то. Оно было надето задом наперед, а на животе висел ценник.

– Тебе нравится? – спросила она.

– Путя, а как ты выбираешь одежду? – Странно, что за три года отношений я ни разу не задался этим вопросом.

– Сначала скажи, нравится или нет?

– Нравится. – я отодрал ценник.

– Что это было? – спросила она.

– Цена.

– Блин, вечная моя беда. Мамы не было дома, когда курьер его привез сегодня утром. Так она все бирки срывает. Я тут вроде оборвала, какие нащупала.

– Так как ты выбираешь одежду?

– Все просто. Мама мне описывает, а я представляю.

– Так просто.

– Да, все просто. Ну что, едем?

– Да… но, в общем, ты надела его задом наперед.

– Серьезно? – Катина улыбка стала еще больше.

– Ну да, – хихикнул я.

– А поехали так! – Катя засмеялась.

– А поехали, я сейчас тоже рубашку задом наперед надену и джинсы наизнанку выверну!

Немного посмеявшись, девушка предложила зайти, но я сказал, что лучше подожду на улице, не хочу смотреть, как она будет переодеваться. Если зайду, то боюсь, что мы никуда не пойдем, так как в этом коротком обтягивающем платье (пусть и надетом задом наперед) она заставила шевелиться мой… впрочем, это не важно. Спустя минуту она вышла из дома.

– А чего Щетка не вышла меня встречать? Ее мама забрала? – спросил я, открывая дверь автомобиля и помогая Кате сесть в салон.