Всё пошло, но не по плану

Дария Волохонская

Всё пошло, но не по плану

Стихи

Часть первая. Любовь бывает разная

Знакомство

Весенний день в Петергофе

Торжественным речам экскурсовода

не внимаю —

Исподтишка разглядываю гордый профиль ваш.

И, вежливым молчаньем скуку разбавляя,

Решаю:

А не полюбить ли вас?

Планы

У меня две ножки стройные

И умные глаза.

У тебя… не разглядела ног,

Но умные глаза.

Может быть, сойдемся мы,

Только, чур, тогда

Пусть у деток ножки – мамины,

А глаза – «в отца»!

Златогузка

Глаза, по комнате порхая,

Друг друга тронули крылом,

И ты решил: «Вот мне подруга!»,

В карман полез за фитильком…

Не каждая бабочка – мотылек,

Проглотит тебя и твой огонек!

Умные люди

С Вами долго проговорили

И любовь по частям разложили:

Что должно быть, и как, и когда,

Чтоб счастливыми стать навсегда!

Вы в восторге: «Мы умные люди!»

Лучше б нравились Вам мои груди…

От любви до ума далеко,

А любить, и умнеть – нелегко!

Воробьи

Два воробья сидели на асфальте,

И классики чертили их глаза.

Под хохолком виднелась лишь улыбка

Того, что старше.

(Есть улыбка и у воробья!)

И вроде зерна есть, да не клюется,

И вроде тема есть, да не спроста,

А рядом – выше – воробьиха вьется,

Тревожась за избранника на роль отца.

Влюбленность

Не выдавай

Не выдавай другим глазами

Бездумной юности моей,

Когда казались мы богами,

Когда влюблялись до ушей!

Мужчины

У мужчин не проходит детство —

Детство мальчикам очень под стать!

И любовь у мужчин не проходит —

Все не знают, с которой начать!

Остров птиц Пандью

Возьми меня замуж, мой Калью,

На крошечном острове Пандью.

Суровый отец мой, прибой, отступи,

На время алтарь свой морской обнажи.

Веди меня, милый мой Калью,

Под песни русалок у Пандью.

По цвета соломы песочной косе,

В лазурной как небо прохладной фате.

Огнями на солнце искрится

Наряд, что соткали мне птицы:

По берегу тянется рапса парча,

Шиповника шелк и осок кружева.

Нас встретят подружки морянки,

Крикливые чайки, пеганки.

Букет мой из серых прибрежных камней,

Нет, он не увянет от знойных ночей.

Идем же, скорее, мой Калью,

К зеленому бархату Пандью.

Как верен приливам тот остров морской,

Так буду и я тебе верной женой.

Но майским рассветом испита роса,

За ночь распустилась девичья коса.

Смотри же, о милый мой Калью,

Дорогу до острова Пандью

Уж стерла, лаская рукою волна,

Сотрутся и наши печали из дня.

Давай будем помнить, мой Калью,

Лишь крохотный остров наш Пандью,

Там птицы гнездятся в лазури морской

И волны залива хранят их покой.

Ночь в Ронде

Ты помнишь потонувшую

В глубокой ночи Ронду?

В нас бушевали двадцать полных лет.

Старинный мост, над пропастью

Раскинувший объятия,

И сотни звезд, хранившие от бед.

Вот зазвучало пение гитары,

И заскользил по пальцам

Белый лунный свет,

Молитвы чудились,

И чудились проклятья

Контрабандистов, изгнанных навек.

А что любовь? Она казалась вечной!

К чему? Да нужен ли ответ?

Тогда, над пропастью, над сонною долиной

Казалось, юность будет длиться

Много лет!

Когда влюблен

Быть в одиночестве,

Когда влюблен —

Такая мука!

А за окном – дождь…

Сидишь, ждешь, гадаешь:

Может, грусть твоя

В глазах любимого

Пустая скука?

К немым желаньям остается

Сердце глухо,

Глаза слепы,

А ухо туго.

А за окном – дождь…

Сидишь, ждешь,

Гадаешь:

Может, он —

Вот так

Мечтает?

А за окном – дождь…

Сидишь, ждешь,

Пока любовь тает.

С утра

Я варю себе кофе в турке

На жаркой плите.

Ты, наверное, смотришь в окно…

За окном – машины,

Полным—полно…

В моих мыслях —

Морщинки улыбчивых губ.

В твоих мыслях – дела…

Может, есть там и что—то

От встреч мимолетных подруг?

В боковом отразилась,

Мелькнув, моя тень.

Видишь?..

Но она выгорает —

В Москве

Новый день…

По чуть-чуть это не ко мне

Однажды друг сказал по телефону: «Я тебя люблю». И после паузы добавил глухо: «Наверное…» Словно устыдился произнесенного.

Теперь, когда меня саму тянет вставить малодушное «наверное», это воспоминание останавливает. Лучше ничего не говорить о любви, чем так, наполовину.

– Я немного тобой увлечен…

Так, чтоб было комфортно мне.

– По чуть-чуть это не ко мне:

Понемногу лишь мы стареем,

Изменяя своей судьбе.

Разве может быть по весне,

Что чуть—чуть ярко светит солнце?

Что чуть—чуть глубок океан?

По чуть—чуть только Армстронг прошелся

С Баззом Олдриным по луне.

И беременной тоже немножко

Согласись, как—то странно быть.

Получается по—любому лучше

С сердцем открытым жить.

Страсть

Он так любил ее, будто болел какой—то страшной болезнью…

Несложно приручить

Тоскующего по любви:

Как жаждой мучимый,

Дорвавшись до воды,

Пьет разом всё —

До чувства тошноты!

Постскриптум к Страсти

Он жадно, одним глотком, проглотил Любовь и почувствовал опустошение.

«А была ли Любовь?» – разочарованно подумал Он и грустно побрел по пустынным улицам будничной жизни.

«Была…» – проурчало что—то тихо из желудка…

Петру

Твои глаза озерами

Ржаво—рыжими,

яркими,

бесстыжими

щурятся,

дурачатся.

Любишь! Как любишь!

Наглой полноправной любовью

без этого трусливого «но…»!

Вон, как нежно

сильными лапами

по—мужски,

без сомнения —

Моя! —

Грудь разминаешь,

довольно урча.

Вы простите меня,

мужики:

Океан

безусловной

любви —

Не вы…

Это

рыже—белые

коты!

Ревность

Огню все едино, что жечь:

Дерево, землю, ребенка.

Отойду от яркого пламени твоей любви,

Сберегу то, что мне дорого.

Любовь

Любовь – о, это тихое сомненье,

Что в целом мире, кроме нашей, жизни нет!

И мысль об этом дарит наслажденье,

И самый важный и большой секрет!

Счастливая улыбка прячется стыдливо,

Блестящие глаза витают в облаках,

Где хочется парить без сожаленья,

Позируя Шагалу в небесах!

Любящее сердце

Смотрю на ветер:

Нет «внутри», нет «снаружи».

Цельное не разделить, как и любящее сердце.

Плюшевый мишка

Как я могу делить

Своего плюшевого мишку с кем—то?

Как я могу променять

Свою любовь на кого—то?

Большой и маленький

– Ты мой плюшевый медвежонок, – сказала девушка нежно. Потом посмотрела на своего избранника:

– Только очень большой!

Потом опять посмотрела, задумалась:

– Но ты в моем сердце. Поэтому и ты маленький тоже!

Доченьке

Бывает, что любимых мы страшимся,

Боясь им неугодными вдруг стать.

Любовь та хрупкая фарфоровая ваза:

В руках неопытных не может не упасть!

Мы

Самое гуманное по отношению к человеку – отсутствие ожидания чего бы то ни было.