Полная версия
– И что ты ему скажешь? – спросил после долгого молчания Кристофер, когда они уже подъехали к нужному дому.
– Скажу, что дело возобновили из-за схожести почерка двух преступлений.
– Но его не возобновляли…
– Мне все равно.
Кристофера передернуло от этой «схожести», будто Маркус говорил не о жене, которую только что похоронил, а об очередном преступлении, не касающемся его. Может, так оно и лучше – не помнить о смерти, подумал Крис.
Маркус вышел из машины.
– Ты останешься здесь, – сказал он брату.
– Ну и слава богу.
Больше всего Кристофер не любил ставить людей в неудобное положение. Это единственное, что мешало ему в его профессии; каждый день приходилось влезать со своими вопросами туда, где любые вопросы излишни. Бередить старые раны, копаться в личных воспоминаниях людей… И его это жутко выматывало. Кристофер смотрел, как брат подходит к крыльцу, поднимается по ступеням, стучится в дверь. Может, дома никого и не будет, подумал он, сегодня и без того ужасный день, только б никто не открыл…
Дверь открыли почти сразу. Крис смотрел на сутулую фигуру мистера Бейтса, работавшего старшим менеджером в одной из компаний в центре. Высокий, в коричневых штанах на подтяжках, он стоял напротив Маркуса и кивал. Через секунду они оба скрылись за дверью.
* * *Маркус зашел в дом. После слов о повторном схожем убийстве на лице Эвана Бейтса промелькнула еле заметная улыбка.
– Значит, надежда все-таки есть? – спросил он.
– Надежда…
У Маркуса уже не было никаких надежд; все, что было, он похоронил час назад.
– Надежда есть, – выдавил он. – Схожее орудие преступления.
– Молоток для отбивки мяса?
– Именно он.
– Вот оно что, – протянул Бейтс, расхаживая по прихожей, почесывая подбородок. – Вот оно что… – Остановился. – У вас есть какие-нибудь зацепки?
Маркус почти не слышал, что говорил Бейтс. Он пытался вспомнить, был ли сутулым тот тип, походил ли голос Бейтса на то «извините». Если б не ветер, гудевший тогда в ушах, он бы лучше расслышал, но то «извините» будто донеслось из глубокой пещеры или со дна колодца, придавленное со всех сторон.
– Нет, из зацепок только молоток. – В дом зашел Кристофер.
– Так, значит, это маньяк? – не унимался Бейтс.
– Не исключено.
– Я знал, знал, – Эван затряс пальцем.
– Знали?
– Конечно! – Он выпучил глаза. – Только маньяк мог сделать такое. Разве нет?
– Да… только маньяк, – согласился Маркус.
Тогда, два года назад, Бейтс был одним из подозреваемых в деле Сильвии. Мужья всегда главные подозреваемые в таких делах. Вот только у него было алиби, и не одно, а сразу три.
– И если б вы поймали его тогда, он не появился бы сейчас. Так ведь? Но вы ничего не сделали! – Бейтс расхаживал по кухне. – Мне кажется, вы и не начинали делать…
– Я бы не был столь категоричен, – начал Кристофер, – не каждое дело можно раскрыть.
– Да, вы правы: если бы мы поймали преступника, второго бы раза не произошло, – сказал Маркус.
– И кого убили на этот раз? – Бейтс вытащил сигарету из пачки и поднес ко рту; она повисла на иссохших губах, а он все щелкал зажигалкой, прокручивая и прокручивая тугое колесико.
– Разрешите, – Кристофер дал ему прикурить.
– Спасибо, – тот причмокнул. – Так кого?
– Это не имеет значения.
– Не имеет? – Затянувшись, Бейтс выпустил вонючий клуб дыма. – И что, даже по новостям не покажут? Помню, когда убили Сильвию, репортеры не давали мне прохода: «Как вы себя чувствуете, мистер Бейтс?», «Не известны ли новые подробности дела, мистер Бейтс?..»
– Мы лишь пришли сказать, что дело возобновят из-за схожести почерков этих двух преступлений, – сказал Маркус.
Он не мог сейчас думать о Кэтрин как о своей жене. Он думал о ней как о деле, о новом деле, которое непременно нужно раскрыть. Вспомни он хоть на секунду, что она – его жена, которую он похоронил сегодня, представь он, что этот менеджер мог быть ее убийцей, он разнес бы ему сейчас всю черепушку.
«У него было алиби, – крутилось у Маркуса в голове, – было алиби».
Он оглядел темную комнату, плавно переходившую в кухню; в раковине не было ни тарелки, на полках лежала пыль.
Когда Маркус был здесь два года назад, все было совсем по-другому. Видимо, дом держала миссис Бейтс. Вот бы ему еще раз осмотреть здесь все…
– Что-то еще? – спросил хозяин дома.
– Да… Я хотел спросить, – начал Маркус. – Не замечали ли вы ничего подозрительного за последнее время?
– За последнее время?
– За то, что прошло с момента убийства вашей жены.
– А что я должен был заметить?
– Может, какие-то люди… Никто к вам не приходил?
– Вы думаете, и мне мог кто-то угрожать?
– Нет, мы так не думаем, – встрял Кристофер. – Перестань пугать людей, – шепнул он брату.
– А где вы были вчера вечером? – спросил тот.
– Я? – удивился Бейтс. – А какое это имеет значение?
– Вообще никакого, – сказал Крис.
– Можно мне осмотреть дом? – Маркус прошел на кухню.
– Опять?
– Что значит «опять»?
– Вы уже осматривали его два года назад. Или забыли?
– Да, я помню. Так можно?
– Пожалуйста, проходите. – Бейтс изобразил радушие.
Маркус прошел в комнату, потом в другую, осмотрел кухню. На столе стояли недопитый кофе и коробка овсяного молока.
– Не пьете обычное? – спросил он.
– Не пью, – ответил Бейтс.
Маркус оглядел комнату. Чего-то здесь не хватало с того раза, что-то здесь изменилось. Фотографии… Огромная рамка со свадебным фото стояла тогда на камине, еще несколько висели на стене.
– Вы убрали все фото жены? – спросил Хейз.
– А вы бы смогли смотреть на жену, которой уже нет? – У мистера Бейтса сорвался голос.
– Извините, – Кристофер уже не знал, куда себя деть, – мы не хотели вас беспокоить и уже уходим.
Он взял брата под локоть и потащил за собой.
– Я хочу, чтобы вы держали меня в курсе дела, – крикнул им вслед Эван Бейтс. – Держите меня в курсе! Слышите?
«Мы даже не занимаемся этим делом», – подумал Кристофер.
– Конечно-конечно, – сказал он, – если будут какие-то новости касаемо вашего дела, мы вам обязательно сообщим.
8 глава
Маркус еще долго стоял у машины, всматриваясь в занесенный снегом дом мистера Бейтса. Нащупав в кармане куртки смятую пачку сигарет, он вытащил одну трясущимися губами и постучал в закрытое стекло. Из машины высунулась рука брата с потухающей на ветру зажигалкой. Огонек от нее то и дело замирал, исчезал и вновь появлялся.
– Я думал, ты бросил, – сказал Крис, прикрывая ее рукой.
– Я тоже так думал. – Маркус закурил.
– Что-то не так? – спросил брат и тут же обругал себя. Сегодня все было не так. Все было не так последние несколько дней.
– Дом, – сказал Маркус, затянувшись и выпустив клуб дыма.
– Что? – не понял Крис.
– Крыша не чищена.
– И?..
– И парковка тоже.
– И что это значит?
Маркус докурил сигарету, причмокнул, прожег окурком ближайший сугроб и сел в машину.
– Он приехал недавно.
– С чего ты взял? – Кристофер застегивал ремень.
– Дом пустовал, в нем не жили.
– Хочешь сказать, он здесь не живет?
– Не живет, отъезжал… я не знаю. Но то, что приехал на днях, – это факт.
– Брось, Марк. – Кристофер завел машину. – Вдовец в опустевшем доме может и годами пыль не протирать.
– Мне нужно в участок.
– Что? Сейчас?
– Ты помнишь те записи?
– Какие?
– Что мы приобщили к делу.
– Улики по делу Бейтса?
– Именно.
– Тебе нужно выспаться, Маркус.
– Мне нужно в участок!
Кристофер ворчал, но все же поехал. Он понимал, что сейчас делает его брат, и старался ему не мешать. Когда из-за одной твоей ошибки рушится жизнь другого человека, это, может, и вызовет у тебя сожаление, но когда из-за тебя рушится твоя собственная жизнь, сожалеть уже становится не о чем; тебя переполняет безжалостность, и не к другим, а к самому себе.
Сейчас Маркус презирал самого себя больше, чем кого бы то ни было. Он даже смерть жены не переживал так сильно, потому как скорбеть значило жалеть себя, а себя Маркус сейчас ненавидел. В том старом деле, которое пылилось в архиве уже два года, не было никаких подвижек. У мужа Сильвии оказалось алиби – билет на поезд до другого города, прибытие в конференц-зал и отъезд обратно утром следующего дня. В доме его уже ждали полиция и психолог из отдела убийств. Ошеломленный Бейтс показывал билеты и разрядившийся телефон, по которому до него не могли дозвониться. В морг он поехал сразу. Опознание прошло без лишних истерик – истерики случились потом, когда он звонил в полицию и каждый день спрашивал, как продвигается дело. Потом Бейтс звонил капитану, а после – в вышестоящие органы, интересуясь, не уволили ли их всех. Маркус успокаивал его, как и каждого в подобной ситуации, говоря, что все под контролем и как только что-либо будет известно, они ему обязательно позвонят. Позвонили Бейтсу лишь через год – сказать, что дело закрыто за недостатком улик. Но все же улики были. Орудие преступления нашли там же, в кустах рядом с жертвой, только вот отпечатков на нем никаких уже не было, кроме неотчетливых «пальчиков» миссис Бейтс. Видимо, жертва перехватила молоток, прежде чем тот вознесся над ней, а преступник работал в перчатках. Может, была борьба. Вот и все, что стало известно.
Они заворачивали к участку.
Маркуса встретили потупленные взгляды и сочувствующие вздохи. Все молчали, и он молчал. Затем прошел в кабинет архива, где из кипы нераскрытых дел достал свой «приговор». Сквозь матовый прозрачный конверт на него смотрели фотографии Сильвии Бейтс; она лежала на заднем дворе своего дома вся в грязи и крови, вымокшая до нитки. Маркус достал диск и вставил его в плеер.
– Я принес тебе кофе. – В кабинет зашел Кристофер. Его брат не отрываясь смотрел в проясняющийся экран телевизора. – Как ты?
Маркус молчал. Кристофер сел рядом.
Эван Бейтс появился на экране через пару минут после начала записи. Крис остановил воспроизведение.
Здание бизнес-центра «Атлантик-Плаза» ничем не отличалось от ему подобных в других частях Земли. На первом этаже располагался пропускной пункт, а также три крупных конференц-зала; на втором был зал для банкетов, выше – офисы под аренду. Эван Бейтс вошел в стеклянные двери «Атлантик-Плазы» в полдесятого утром. До центра он добрался на такси, о чем свидетельствовали записи оператора. Такси Бейтс вызвал с вокзала, на который прибыл из дома, что и было зафиксировано в его билетах.
Пройдя вертушку и двух охранников, Бейтс подошел к зеркалу, поправил прическу и проследовал в конференц-зал, из которого вышел только под вечер. Вызвав такси, он отправился на вокзал, где и сел в поезд. Приезд, бизнес-центр, отъезд обратно. Маркус три раза перематывал запись. Бейтс входит в здание, приглаживает волосы перед зеркалом и проходит в направлении указателя, провожающего в конференц-зал.
– Ну как? – не выдержал Кристофер, после того как брат в очередной раз прокручивал запись вперед.
– Мне нужно знать, где он был в день убийства Кэтрин.
– Как ты собираешься это сделать?
– А есть какие-то варианты?
– Допрос? На каком основании?
– На том, что он, может быть, убил мою жену.
– Но ты даже не знаешь, кто убил его жену!
9 глава
«Дерзкое убийство произошло в доме сержанта полиции…»
Утренняя газета лежала в мусорном ведре у входной двери. Маркус сразу же отправил ее туда, как только увидел заголовок. Делать сенсацию из горя – главное кредо журналистских гиен. Хейз ненавидел журналистов. Хорошо, что их не было в день убийства; не будь он полицейским, им разрешили бы приехать в тот же вечер.
Хейз уже допивал остывший чай, когда в дверь позвонили. На пороге стояла хрупкого вида женщина. Маркус не сразу ее узнал. Когда он видел ее в последний раз, она была еще не такая седая.
– Здравствуйте, – еле вымолвила женщина.
– Здравствуйте. – Маркус отступил на шаг.
– Извините, что тревожу вас, – она накручивала на палец носовой платок, – я понимаю, что совсем не время… Вам и так тяжело.
– Проходите, – впустил ее Хейз.
Женщина вошла и встала у двери.
– Я не хотела вас тревожить, но эти новости, ужасные новости… Примите мои соболезнования. Так ужасно терять близких… – Она приложила платок к губам.
– Ужасно, – согласился Хейз.
– Я хотела спросить… – Женщина замялась.
– Спрашивайте.
– Правда ли то, что пишут в газетах?
– А что в них пишут?
– То, что вашу жену тоже так убили. – Она опустила взгляд. – Я понимаю, два года прошло…
– Значит, там и об этом написали? – Хейз достал из ведра свернутую газету и раскрыл ее. Они действительно так написали. Какой кретин давал интервью, думал Маркус, хотя известно какой – чертов Итан. Не смог выждать и неделю…
– Значит, если убийства схожи, может ли это означать… – Женщина робела.
– Может, но пока рано о чем-либо говорить.
– Но есть ли шанс, что убийцу найдут?
– Есть.
– Хвала Господу, – сказала женщина, но тут же закрыла рот рукой. – Простите, пожалуйста, – засуетилась она, – простите, что я говорю… Это такое горе, мистер Хейз, такое горе… – И разрыдалась.
Маркус молчал.
Успокоение родственников жертв никогда не входило в его обязанности, с ними должны были работать психологи, но пока те добирались до места, всю эту работу приходилось проделывать ему. Все слова были отточены до автоматизма. Все действия носили однотипный характер. Испытывал ли он тогда сочувствие? Скорее нет, чем да. Сейчас же он был одним из них.
– Я не хотела тревожить вас, – женщина попятилась к порогу, – не хотела…
– Ничего страшного.
Она еще немного помялась на выходе, нащупывая ручку двери, хотела что-то сказать, но, так и не вспомнив, что именно, извинилась и вышла.
Маркус закрыл за ней и опять заглянул в газету. На первой полосе красовалось фото полицейского участка и его района, как бы говоря читателям о бесполезности полиции города. Им хватило ума не помещать фотографию его дома, хотя кто теперь не знает, чей это дом…
Он подлил в остывшую чашку еще кипятка, когда в дверь опять постучали. Хейз открыл.
– Что-то еще? – спросил он.
– Простите, что отвлекаю, – сказала все та же женщина, – я не хотела вас тревожить…
– Я же сказал, вы меня не тревожите.
– Я не хотела вас тревожить, но эти новости, ужасные новости… Примите мои соболезнования. Так ужасно терять близких…
Какое-то странное дежавю.
– Вы это уже говорили.
– Я хотела спросить, правда ли то, что пишут в газетах?
Хейз молчал.
– Что вашу жену убили так же.
Хейз зажмурился, надавил дрожащими пальцами на глаза, так что перед ними поплыли разноцветные пятна, и снова посмотрел на седую женщину; ему показалось, он сходит с ума.
– Я же сказал, что это правда, – еле произнес он. – Послушайте, вы же только что приходили, пару минут назад…
Она смотрела на него не моргая.
– Приходила?
– Разве нет? – уже и сам засомневался он.
Женщина замолчала, но вскоре продолжила:
– Я понимаю, сейчас такое время… – Она замялась. – Так, значит, убийства схожи?
– Схожи, – у Хейза помутилось в глазах, – но пока рано о чем-либо говорить.
– Но есть шанс, что убийцу найдут?
– Есть.
– Хвала Господу! – вскрикнула она и тут же закрыла рот рукой. – Ой, извините…
– Вы уже извинялись.
– Да?
– Я думаю, да… я не уверен… Извините, я хотел бы остаться один.
– Конечно-конечно, такой день, – залепетала женщина, торопясь уйти.
Она что-то еще говорила, но Маркус уже закрыл за ней.
Все растворялось и плыло перед глазами. Хейз привалился к двери, медленно сполз на пол и уткнулся головой в колени. Сон медленно забирал его, расслабляя уставшее тело, остужая горячую голову, убаюкивая расстроенный ум…
Вдруг он услышал знакомые звуки, привычную для кухни возню. Там, у окна возле плиты, стояла его Кэтрин, надевая рукавицу-прихватку.
– Ты слишком много работаешь, – сказала она и открыла дверцу духовки.
Он видел ее, он слышал ее, он мог с ней говорить…
– Посмотри на себя, ты валишься с ног. – Кэтрин вытащила пирог, поставила его на стол и вдохнула яблочный запах.
Хейз не верил своим глазам.
– Хорошо получилось, – сказала Кэтрин. – Ну что ты там сидишь, проходи.
Она сняла рукавицы и фартук.
Маркус смотрел на жену не отрываясь, боясь спугнуть ее и больше не увидеть. Она подходила ближе; стук каблуков ее домашних туфель отозвался болью в израненной памяти.
– Да что с тобой? – подала ему руку. – Поднимайся.
Маркус еле встал.
– Сегодня такая метель, я думала, ты опоздаешь… – Кэтрин положила голову на его плечо и стала раскачивать и мужа, и себя в незатейливом тихом танце.
– Я опоздал, – еле вымолвил он, чувствуя ее запах, нюхая ее волосы.
– На каких-то десять минут… – Она улыбнулась. – Это не страшно. Обними меня.
Маркус обнял ее крепче.
– Не так сильно, – засмеялась Кейт. – Ладно, иди ешь, пирог остывает.
Маркус прошел к столу; по кухне разносился запах ванили и яблок.
– Все, как ты любишь. – Кэтрин улыбалась, смотря на него.
– Ты не присядешь? – спросил он.
В дверь опять постучали.
– Сейчас, только открою, – она поспешила к двери, – а ты ешь.
– Нет! – Он не мог сдвинуться с места, ноги будто приросли к полу. – Не открывай, Кэтрин! Нет!
Но она уже не слышала его. Стук раздавался сильней и сильней. Кейт потянулась к двери…
– Нет! – крикнул Маркус и открыл глаза.
* * *Кто-то ломился в дверь с наглым назойливым стуком. Так стучать могут только…
Маркус потянулся к дверной ручке.
– Здравствуйте! – На пороге стоял молодой человек в помятой зеленой куртке. – Я из туристической компании «Семейный отдых». – Он держал в руках буклет.
Точно! Так стучать могут только торговцы и распространители всякого барахла.
– Какого черта… – приходил в себя Хейз.
– Мы приглашаем вас на увлекательную семейную экскурсию по озеру Роуз. Для вас: романтичный отдых вдвоем, катание на лодке и бесплатная фотосессия. – Он вручил ему рекламную брошюру.
– Мне не нужна никакая экскурсия и катание на лодке.
Молодой человек, не выразив более никакой настойчивости, развернулся и ушел, скрывшись в нависающем над улицей тумане.
Странно, подумал Маркус, обычно они назойливее. Захлопнул дверь и выбросил буклет к газете. Затем постоял еще пару минут, прислонившись к двери; мысли его путались и шумели. Он попытался опять вернуть Кэтрин, почувствовать ее запах, ее руки на своих щеках. Он часто так возвращал ее из мира мертвых в свой потаенный мир, она была так осязаема, так привычна, так странно было это все… Но этот рекламщик стоял у него перед глазами, не подпуская никаких воспоминаний. Маркус хотел отмахнуться от парня, как от назойливой мухи, но тот все не уходил.
Мы приглашаем вас на увлекательную семейную экскурсию по озеру Роуз, – раздалось у Хейза в голове, – по озеру Роуз… по озеру…
– Подождите, какая экскурсия? – Он открыл дверь, но у дома уже никого не было, только ледяной порывистый ветер обдал его снегом.
Никаких экскурсий на озере Роуз зимой не проводили.
Хейз достал буклет из мусорной корзины и открыл его.
На пол упала прядь рыжих волос Кэтрин.
* * *Озеро Роуз было одним из памятных мест их невзрачного города. Оно замерзало зимой и воскресало под лето – кристально-голубое, глубокое, с миллионом ледяных трещин, привлекающее туристов своей природной нетронутой красотой. Маркус несся по встречке, обгоняя поток неторопливых машин, заносясь на поворотах, чуть не влетая в стоявшие на обочинах многотонные фуры. Вот он промчался мимо частных домов, мимо пекарни и строительного магазина, выехал на перекресток, пересек торговый переулок, миновал заправку, парковку для грузовых машин, проехал мимо полицейского участка, оставив его далеко позади. Вдруг издалека послышался звук полицейских сирен; он нарастал тем быстрее, чем сильнее Хейз давил на педаль. Это за ним, понял он. В этом городе полицейским если и есть чем заняться, так это выписыванием штрафов. Маркус свернул на объездную дорогу, чтобы хоть как-то оторваться. По объездной было дольше, но и машин здесь немного, так что добраться до цели можно быстрей. На переднем сиденье лежал рекламный буклет туристических экскурсий по озеру Роуз. Прядь волос Кэтрин выпала дома; он не помнил, поднял ее или она так и осталась там, на полу. Нет, он поднял, точно поднял, поднял… и куда дел? Хейз полез в карман брюк, одной рукой управляя машиной, – нет, ничего, пусто. Может, выпали, пока он шел до машины? Но Маркус помнил, помнил, что это были они, это волосы Кэтрин, рыжие, как закатное солнце…
Городские дома исчезали в зеркале заднего вида, смыкаясь в одну темную точку; они остались далеко позади, когда он приехал на место. Стрелка спидометра резко опустилась до нуля, заскрипели тормоза. Окаймленное снежными берегами озеро Роуз застыло меж них, поглотив в своем зазеркалье и небо, и берег, и ели макушками вниз. Маркус спускался по заснеженному каменистому склону, соскальзывая, цепляясь руками за облысевшие ветки кустов. Где-то вдали все еще слышался гул полицейских сирен. Туман, будто страшась прикоснуться к замерзшим водам, лишь нависал над ними, не покрывая собой. Вокруг только промозглая пустошь и тишина. Маркус огляделся. Все замерло, все было неподвижно – и лед, и туман, и высокие ели над ним. Вдруг что-то двинулось на другом берегу. Хейз присмотрелся – и не поверил. Там, далеко, на другой стороне, за метелью и серым туманом, неподвижно стояла Кэтрин, все в том же зеленом платье и вязаной кофте до колен. Он не верил, что видит ее.
Кэтрин помахала ему, но тут же развернулась и пошла прочь. Она исчезала медленно и плавно, скрываясь в тумане и снежной неге хвойных ветвей, лишь изредка мелькая макушкой своих ярко-рыжих волос.
– Кэтрин! – Маркус ступил на лед. – Кэтрин, стой!
Он бежал через замерзшее озеро, ноги его скользили, пытаясь нащупать опору.
– Кэтрин! – кричал Хейз, охрипнув от ветра.
Но ее уже не было видно – только дразнящее эхо, отлетая от деревьев, разносилось по пустынной округе, растворяясь в ледяной тишине. Маркус начал ступать шаг за шагом, осторожно, без резких движений. Еще немного, и он пересечет эту гладь, только бы не упасть… Лед трещал под его ногами, Маркус шатался, раскинув руки, пытаясь удержаться. Треск нарастал, и Хейзу показалось, что он бежит по этому треску, или треск бежит на него; дыхание его участились, он уже не чувствовал ног. «Не беги, иди тише…» Но шаг его ускорялся, приближая берег к нему.
Вдруг что-то под ним надломилось и забурлило водой. Одна нога провалилась под лед, потонув в холодном потоке, другой он ступил на поверхность, но, не удержавшись, упал. Ледяная корка треснула и провалилась, захватив его с собой. Маркус хватался за лед, подплывая к целому краю, но руки его скользили, не давая приподняться. Хейз не чувствовал половины тела. Он слышал, как глохнет, как его накрывает всего с головой, затягивая в бурлящие воды. Вдруг кто-то схватил Маркуса за ворот куртки и потянул на себя. Кто-то тащил его и тащил, пока не грохнул на промозглый заснеженный берег.
Маркус лежал на снегу. Холод, замедленный пульс, в глазах потемнело… Лишь силуэт, неотчетливо близко, наклонился над ним и похлестал по щекам.
Звук полицейских сирен.
Человек оглянулся на гул, отошел от него и исчез.
– Маркус! – услышал Хейз свое имя. – Марк… – ветер оборвал голос брата, – держись, я сейчас…
Темнота.
10 глава
Кассовый аппарат монотонно пищал, пробивая очередной штрихкод. Женщина, стоявшая впереди, не продвигалась ни на шаг. Раслин уже привыкла приходить в супермаркет за пять минут до закрытия. Работы в участке было немного, но уйти раньше она не могла. Маркус засиживался до последнего, и Раслин была рядом с ним. Она подвозила его и провожала, если тот хотел прогуляться пешком. Кристофер же уезжал пораньше; после всего случившегося он сам забирал жену, не отпуская ее никуда. К тому же отобрал у брата ключи от его машины, после того как тот на скорости влетел в забор соседнего дома, преследуя очередное видение. Вот и сегодня Раслин довезла Маркуса до его дома, погрела купленный в ближайшей к нему забегаловке ужин и, убедившись, что все хорошо, только сейчас добралась до своего. Точнее, до магазина недалеко от дома. Ее холодильник уже три недели как был пуст – только газировка и пара лимонов. Это убийство изрядно выбило ее из колеи. Раслин знала, что оно неслучайное. Убийство жены полицейского случайным быть просто не может. К счастью, у нее самой не было ни мужа, ни детей. Раньше она загружалась по этому поводу, а сейчас была только рада. Куда лучше переживать за саму себя, чем за близких. Маркус был единственным, о ком она переживала.
