Иридий. Про них шептался Космос

Детектив Снай в задумчивости потирает подбородок.

– Думаешь, это мог быть новобранец или пенсионер?

– Нет, – решительно качаю я головой. – Тэ-триста не удаляется…

– И не выветривается, – добавляет капитан Тиван. – И форму новобранцы получают…

– …уже обработанную этим веществом, – договариваю за него я и смотрю на детектива Сная. – Душитель пах как гражданский. В смысле, обычным мужским одеколоном.

А потом я снова смотрю на идеально выглаженную форму капитана Тивана, и в голову приходит еще одна мысль.

– Гинза, вы можете включить запись с камеры?

Тот кивает и выводит на экран картинку.

– Промотайте немного… Еще… Еще… Вот! – тычу я пальцем в экран. – Вы видите?

Все присутствующие подходят чуть ближе и с интересом рассматривают экран.

Это одно из немногих «удачных» моментов записи – Душитель как раз почему-то оставляет меня валяться на асфальте и поднимается на ноги.

Повинуясь просьбе детектива Сная, Гинза увеличивает изображение и убирает побочные шумы с картинки.

– Видите? – тыкаю я пальцем на ноги неизвестного.

– Он словно знает, что там стоит камера, поэтому отворачивается так, чтобы не было видно лица, – задумчиво произносит Дон Айлз.

Я закатываю глаза.

– Да я не про это! – отмахиваюсь я и поворачиваюсь за помощью к офицеру, вставшему за моей спиной. – Капитан, ну хотя бы вы!

Тиван встречается со мной взглядом и понимающе кивает.

– Он одет не по форме, – с улыбкой говорит он и уже более подробно поясняет для окружающих: – Солдата не выпустят с корабля, если его форма не будет в надлежащем виде. У этого целых три прокола – стрелки не отглажены, отсутствует опознавательная нашивка звездолета на воротничке и волосы недопустимой длины. В таком виде его скорее отправили бы мыть полы, чем отпустили на гражданку.

Детектив Снай снова смотрит на картинку и тяжело выдыхает.

– Значит, на Церере завелся подражатель…

* * *

Вернувшись в участок, детектив Снай привычным движением скидывает форменный пиджак на спинку стула и опускается в кресло, открывает чистую страницу блокнота и берет карандаш в руки.

– Надо подумать… – задумчиво произносит он.

Показания Рокси Тайлз оказались слишком неожиданными и мало что проясняли в картине дела, но больше всего смущал тот факт, что она походила на остальных жертв по внешним характеристикам, но никак не по личностным.

Как утверждали психологи отдела, составляющие профиль убийцы, все жертвы были покорными, тихими девушками, неспособными сопротивляться. А то, как Рокси Тайлз не умеет сопротивляться, видели сегодня все.

Несмотря на всю серьезность ситуации, на губах детектива расцветает злорадная улыбка.

«Молодец, девчонка! – ехидно думает он. – Уложила на асфальт самого капитана Тивана».

Детектив Снай недолюбливал офицеров межзвездного флота. Они считались элитой, поэтому правительства всех человеческих колоний большую часть бюджета планет направляли в межгалактический центр, оставляя своих с урезанным бюджетом.

Кинув мимолетный взгляд на доску с фотографиями и наглядными материалами по делу, которой старый детектив пользовался вопреки прогрессу, Снай застает своего помощника за пристальным разглядыванием снимка Рокси.

Легко поднявшись, даже несмотря на лишний вес, детектив осторожно приближается к помощнику и встает рядом с ним.

– Ты ее знаешь?

Дон вздрагивает от неожиданности и резко поворачивается.

– Что?

Детектив Снай подмечает легкий испуг, мелькнувший в глубине его глаз.

– Ты был знаком с ней раньше, – скорее утвердительно, чем вопросительно повторяет Снай.

Дон Айлз поворачивается и вновь смотрит на снимок рыжей девушки.

– На пару секунд мне показалось, что да, – задумчиво произносит он.

* * *

– Окс, посмотри на меня! – надрывался пухлячок, отчаянно махая руками.

– Рокси! Ты великолепна!

Ого! А вот этого парня я точно уже видела: кажется, он работает на ВН (vip-новости Цереры) – что ж, ему я улыбнусь чуть сексуальнее, чем остальным.

– Бак, Рокси! Еще один снимок!

Многочисленные фотографы толпятся около магнитной ленты заграждения и чуть ли не на головы друг другу лезут, желая получить лучший снимок нас с Баком.

– А ты хотел, чтобы мы остались дома, – укоризненно шепчу я любимому мужчине и лучезарно улыбаюсь, уверенно глядя в толпу, сверкающую яркими вспышками камер.

Бак еле слышно бурчит себе что-то под нос и принимает серьезный вид. Он редко улыбается на публике, предпочитая оставаться Баком Стальным Кулаком Зенгом и на ринге, и в жизни.

– Окс! Подари мне еще одну улыбку! – кричит кто-то из толпы фотографов, и я великодушно поворачиваюсь в том направлении.

А что такого? Мне же несложно!

К тому же чем больше снимков, тем больше шанс, что завтра наша с Баком фотография займет первую страницу всех местных газет, и мы на ней не будем стоять с перекошенными физиономиями.

А сегодня я очень постаралась для того, чтобы выглядеть на парочку биллионов.

Несмотря на то что за все это время мне удалось поспать лишь пару часов, чувствовала я себя на редкость бодро. Возможно, поэтому одела позитивно короткое белое платье в облипочку с голой спиной.

Простота платья компенсировалась невероятно дорогим колье из красных алмазов. Широкая полоска из камней прикрывала следы от веревки на шее и спускалась вниз по спине и груди ниспадающими волнами красных бликов.

Следы от веревок на руках пришлось прикрыть массивным ручным КПК и изящным браслетом все из тех же красных бриллиантов.

Ну и, дабы не портить эффект от покрывающего мою голую спину ожерелья, мои рыжие немного вьющиеся волосы пришлось убрать в высокую прическу.

Вечерний макияж, белые туфельки на высокой шпильке и страстный поцелуй с Баком перед выходом дополнили картину и сделали мой образ неотразимым.

Интересно, что бы про степень моей распущенности сказал капитан Тиван?

Стоп! А с чего вдруг я вспомнила об этом солдафоне?

– Это же Бак! – слышу я слева визгливый писк фанатки, которую тут же начинают поддерживать ее подружки.

– Бак! Распишись у меня на груди! – истерично молит какая-то малолетка.

– Бак, я хочу от тебя ребенка!

Та-а-ак, а вот такая наглость мне не по душе.

Я бросаю тяжелый взгляд на кудахтающих от восторга фанаток и, пользуясь моментом, прижимаюсь к крепкому телу любимого мужчины, сигнализируя наглым девицам, что Стальной Кулак мой и только мой.

Рука Бака тут же немного сползает с талии вниз и обосновывается на моей правой ягодице, давая понять всем, что никто не имеет право посягать на его женщину.

Я украдкой кидаю на Бака влюбленный взгляд и улыбаюсь еще шире.

Как же мы с ним похожи!

После неожиданной фотосессии у дверей мы проходим вглубь небольшого ресторанчика и занимаем наш любимый столик в самом центре на виду у всего зала.

– Рокси Тайлз!

Откуда-то из глубин служебных помещений выходит хозяин ресторана. Мы обмениваемся любезностями, после чего мужчина с неожиданной галантностью берет мою руку.

– Окс, как же я рад видеть вас живой и здоровой! – Его губы легко касаются моих пальцев в старомодном приветствии. – Не завидую неудачнику, посмевшему напасть на столь прекрасное создание, – добавляет он.

Бак ухмыляется, недвусмысленно сжимает свой кулак и выразительно крутит им в воздухе.

– Жду не дождусь личной встречи с этим уродом…

Мужчины обмениваются понимающими полуулыбками, после чего хозяин ресторана спешно покидает наше общество, сославшись на великую занятость.

Та-а-ак… И что же задумал мой мужчина?

Хотя меня и мучает любопытство, я дожидаюсь, пока мы оба устроимся друг напротив друга, сделаем заказ, и только после первого крохотного глотка розового игристого грозно сдвигаю брови.

– Милый…

– Да, красавица? – тут же откликается Бак, уже почуяв неладное.

Я испытующе смотрю в любимые глаза.

– Ты ничего не забыл?

Бак картинно хлопает себя по лбу и активирует сенсор на массивном браслете КПК.

– Так… – задумчиво выдыхает он, водя пальцем по голограмме календаря. – Годовщина? Еще рано… Встреча с твоей мамой? Вроде назначили на конец месяца…

– Милый, – ласково мурлычу я. – Ты ничего не забыл мне сказать?

Пользуясь тем, что скатерти здесь длинные, я осторожно снимаю туфельку и игриво касаюсь его коленки. Бак невероятно сексуально облизывает губы и улыбается, чем вызывает у меня прилив эндорфинов.

Мой лапуля… И почему в рейтинге самых жестоких бойцов ему дали первое место?

– И о чем я забыл сказать своей красавице? – включается в игру Бак.

Он накрывает мою ладонь, свободно лежащую на краю стола, и подносит к губам. Легкие поцелуи в подушечки пальчиков заставляют меня тихо млеть от счастья, но я не готова сдаваться так быстро.

– Например, о…

Моя нога под столом скользит по его ноге вверх, доходит до самого главного, и я озорно шевелю пальцами, с легкостью возбуждая любимого.

Потерявший бдительность Бак тут же реагирует на мои наглые приставания. С улыбкой он тянется ко мне через стол, чтобы поцеловать, но я самым жестоким образом убираю ногу и отодвигаюсь.

– Где ты был, пока меня допрашивали?

Бак с шумом набирает в легкие воздух и обиженно отстраняется.

– Курил… А с каких пор ты стала детективом?

Он явно пытается свести разговор к шутке, но после всего случившегося такие опасные шутки мне как-то не очень по душе.

– Не увиливай, – прошу я его. – Ты бы не оставил меня так надолго, если бы просто курил. Где ты был?

Бак кривится, но главное условие наших отношений – не врать! – нарушать не хочет.

– Я прогулялся по округе, – нехотя признается он. – Поспрашивал у ребят, заплатил кое-кому, чтобы тоже поискали этого ублюдка.

Да уж… Как это похоже на Бака!

Он никогда не доверял дела департаменту полиции, предпочитая самостоятельно решать возникающие проблемы. Неудивительно, что, когда дело коснулось меня, Стальной Кулак пошел искать Душителя сам.

– Я не хочу, чтобы ты устраивал самосуд, – строго глядя в любимое лицо, высказываю я.

Он отворачивается и с задумчивым видом оглядывает небольшой зал ресторана с немногочисленными посетителями.

– Бак, – я наклоняюсь вперед и беру его за руку. – Пожалуйста, пообещай, что если найдешь Душителя раньше полиции, то не станешь… бить ему морду.

Бак резко дергается, так, словно ему неприятна даже мысль о помиловании, и поднимает на меня взгляд.

– Это неправильно, Окс, – убежденно говорит он. – Какой же я мужчина, если не могу защитить свою любимую женщину?

– А кто будет оберегать твою любимую женщину, если тебя посадят?

Бак снова морщится, смотрит в сторону выхода и неожиданно меняется в лице.

– А этому что надо?

Привлеченная его возгласом, я оборачиваюсь назад и вижу знакомую фигуру в бело-голубой форме.

Заметив нас, капитан Тиван уверенным шагом пересекает зал и подходит к столику.

– Добрый вечер, – вежливо здоровается он и протягивает руку Баку.

Приветственное рукопожатие со стороны выглядит так, словно я присутствую на небольшом состязании по армрестлингу.

Мальчишки! Вечно они всем меряются…

– Капитан Тиван? – не скрываю я своего удивления. – Мне казалось, что после того, как с флота снимут все подозрения в причастности к этому делу, вы рванете в космос, как ребенок на кухню за сладостями.

Капитан оборачивается и едва заметно улыбается.

– У меня были кое-какие личные дела на Церере, – говорит он.

Личные дела?

Ух ты! А вы, оказывается, умеете удивлять, капитан Тиван.

Я-то наивно полагала, что вы тихо-мирно сидели в своем звездолете, тщательно оберегая имидж идеального капитана корабля, а, как выясняется, кое-кто тоже куролесил.

Вот уж не подумала бы…

– Наш вылет назначен через полчаса, – глядя на меня сверху вниз, торжественно произносит офицер. – Позвольте поблагодарить вас от лица всего экипажа за честность при даче показаний. Поверьте, весь межзвездный военный флот ценит это.

Бе-е-е… Сухо, доходчиво, любезно и совершенно неискренне.

– Я просто выполняла свой гражданский долг, – с не меньшим пафосом отзываюсь я.

Мы обмениваемся дежурными улыбками.

– Бак, – неожиданно обращается капитан Тиван к моему спутнику жизни, – вы не будете против, если я воспользуюсь возникшей ситуацией и приглашу Рокси на танец?

Бак скрещивает перекачанные руки на широкой груди и грозно смотрит на нахала.

– Я против, – немного агрессивно сообщает он.

Великая Вселенная! Ну как можно быть таким грубым?

– Но Окс сама вправе решать, с кем проводить время, – с неохотой договаривает Бак, получив от меня весьма чувствительный пинок под столом.

Капитан слегка наклоняется и протягивает мне открытую ладонь.

– Рокси, вы подарите мне танец?

Если честно, танцевать с капитаном Тиваном мне не хочется, а вот посмотреть, как упадет его челюсть, когда он увидит мое неприлично сексуальное платье, я совсем не прочь…

– Как можно отказать покорителю космоса? – произношу я с улыбкой, тщательно маскируя сарказм, и, вложив руку в его ладонь, медленно встаю со своего стула.

Легкий, какой-то невнимательный взгляд, дежурное: «Прекрасно выглядите, Рокси», и челюсть готова уронить уже я.

«Прекрасно выглядите»? И что… это все?!

А где хоть капля желания в глазах? Где хотя бы банальная заинтересованность?..

Пока я пребываю в растерянности, капитан уверенно ведет меня на небольшой танцпол, поворачивает лицом к себе и кладет вторую руку на спину.

– Обратная аннигиляция, – шиплю я, передергивая плечами, когда прижатые мужской ладонью бриллианты впиваются в голую кожу.

– Извините, – негромко просит Тиван.

Его рука тут же покидает мою спину, но лишь для того, чтобы коснуться голой кожи на пояснице и заскользить вверх, пропуская над собой сверкающие каскады красных камней.

Я вздрагиваю от неожиданности, ощущая, как следом за рукой Тивана по коже бегут мурашки.

Мы делаем пару шагов под музыку, мягко льющуюся из динамиков под потолком, и в какой-то момент я оказываюсь слишком близко к капитану.

Резкий запах формы, на этот раз смешанный с дорогим одеколоном, заставляет меня задержать дыхание.

– Капитан Тиван, – невольно отстраняюсь я, стараясь не морщиться, – давайте держать расстояние.

Его золотисто-рыжие брови ползут вверх.

– Неужели я вам так не нравлюсь? – скучающим тоном интересуется он.

– Да при чем тут вы? – улыбаюсь я и напоминаю: – Тэ-триста… И, кстати, одеколон не маскирует запах. По мне, так только хуже, – признаюсь я и тут же бестактно интересуюсь: – Неужели никто из ваших женщин не сказал вам об этом?

– В основном мы общались, когда на нас было крайне мало одежды, – ничуть не смутившись, заявляет капитан Тиван и сразу меняет тему: – Рокси, вы видели Душителя всего несколько секунд, а потом на вас все время был мешок. Как вы смогли заметить, что он одет не по форме?

Я скромно улыбаюсь, мысленно обдумывая, что лучше в этой ситуации – многозначительно промолчать и улыбнуться или сказать правду.

– А я и не видела всего этого, – признаюсь я. – Просто когда в тот раз я падала на асфальт, то цеплялась за штаны Душителя. Ну и когда мы повторяли эксперимент… – Я наклоняюсь немного ближе к его лицу, старательно игнорируя неприятные запахи. – Капитан Тиван, – тихо шепчу я, – ваши стрелки на штанах можно использовать в качестве холодного оружия.

Секунду его сосредоточенное лицо остается все таким же по-военному суровым, а потом уголки губ дергаются в легкой улыбке.

– Нет, не улыбайтесь, я серьезно! – вовсю веселюсь я. – Они такие острые, что можно порезаться!

Не выдержав, капитан широко и радостно улыбается.

Мы негромко смеемся, после чего Тиван вновь надевает маску сурового солдата межзвездного флота, закаленного космосом и многолетними скитаниями среди звезд.

– Капитан корабля всегда должен быть идеальным примером для своих подчиненных.

Я фыркаю и вновь поддеваю его:

– Для идеального капитана вы как-то паршиво танцуете!

– Возьму это на заметку, – кивает он с таким серьезным видом, что мне становится неловко перед экипажем корабля.

Вряд ли на военном звездолете есть хоть одна особа женского пола, а значит, танцевальные навыки Тиван будет оттачивать на ком-то из подчиненных.

Ох, не завидую бедолаге…

Писк и вибрация тонкого офицерского браслета застают меня врасплох. Тиван мельком смотрит на присланное сообщение и вновь встречается со мной взглядом.

– Это значит, вам пора?

Он медленно кивает.

Мы останавливаемся, обрывая наш танец на середине, и капитан ведет меня обратно к столику.

– Рокси, вы ведь не станете возражать, если в следующий раз по прилете на Цереру мы снова увидимся? – неожиданно спрашивает он, слегка наклоняясь к моему уху.

– Заходите в бар «Большой пес», – весьма расплывчато отзываюсь я, замечая, в каком напряжении встречает нас Бак.

Звезда боев без правил поднимается из-за столика, едва мы приближаемся, ревниво обнимает меня за талию и одним сильным рывком прижимает к себе.

– Капитан Тиван уже улетает, – на всякий случай говорю я, успокаивающе поглаживая Бака по плечу.

– Приятно было познакомиться, – строит из себя «приличного мальчика» тот и протягивает ладонь для еще одного рукопожатия.

– Взаимно, – сообщает капитан Тиван, и оба до хруста в костях сжимают друг другу ладони.

Ох уж эти мальчишки…

– Всего хорошего, Рокси, – улыбается на прощание капитан и строевым шагом идет по направлению к выходу.

Проводив взглядом его удаляющуюся невероятно прямую спину, я пожимаю плечами и сажусь на свое место.

Тут же появляется официант с нашим ужином и ловко сервирует стол заказанными продуктами.

– Хорошо, что он свалит с Цереры, – налегая на еду, сознается Бак. – Ненавижу, когда кто-то пытается склеить мою красавицу.

Я показательно закатываю глаза и беру в руки приборы…

Глава 4

Созвездие Голубь

Вечер пролетает за одно мгновенье.

Мы много смеемся. Несколько рассеянно слушаем выступление местного музыкального трио и старательно не вспоминаем о том, что случилось со мной в том проклятом переулке позади бара.

Поблагодарив хозяина ресторанчика за прекрасный ужин и зорко проследив, чтобы мужчины больше ничего не затевали за моей спиной, я под руку с Баком выхожу в прохладу вечернего города и вдыхаю полной грудью.

Душитель не сломает меня. Меня никто не сломает, пока рядом есть тот, кто делится со мной несокрушимой силой.

– А почему моя красавица так радостно улыбается? – спрашивает Бак, разворачивая меня к себе лицом.

– Потому что безумно люблю своего мужчину, – признаюсь я, все так же не в силах сдержать улыбки.

Бак пытается скрыть то удовольствие, которое подарили ему мои слова, но получается из рук вон плохо.

– Спорим, я люблю тебя сильнее, – дразнит он меня.

– Не-е-е, – смеюсь я, обнимая его за шею, и нежно целую в губы. – Я больше…

Он хитро улыбается.

– Нет, я… – уверенно говорит он и снова целует.

Я улыбаюсь и, расслабленно прижимаясь к Баку, отвечаю на его целомудренный поцелуй, постепенно обретающий все более страстные краски.

Подумать только, мы с Баком столько лет вместе. Казалось бы, страсть и одержимость друг другом, типичная для первых месяцев отношений, давно должна схлынуть, но вот мы стоим на парковке в ожидании летмаша[2] и целуемся, как только что познакомившиеся любовники.

– Стальной Бак! – слышим мы детский голосок за нашими спинами. – Мама, это Стальной Бак!

С горьким вздохом Бак прерывает поцелуй и оборачивается. В десяти шагах от нас застыли трое мальчишек с восторгом в глазах. Их мать, полноватая женщина с круглым лицом, безуспешно дергает сыновей за руки, но кто же добровольно уйдет, если посреди улицы увидит своего кумира?

– Иди, – легонько толкаю я Бака в грудь. – Нехорошо оставлять ребенка без автографа.

Бак недовольно хмурится:

– А ты?

– Нога немного разболелась, – признаюсь я и, заметив в его глазах тревогу, добавляю: – Я посижу в летмаше, не переживай.

Бак оборачивается назад, где постепенно вырастает и образовывается небольшая толпа из фанатов и уличных зевак.

– Иди! – буквально подталкиваю я его. – Ничего со мной не случится.

Но это же Бак! Сначала он дожидается, пока я устроюсь на сиденье комфортабельного летмаша последней модели, заблокирую двери, и только потом идет к своим фанатам.

С улыбкой глядя на то, как он непринужденно общается с поклонниками и раздает автографы, я откидываюсь на спинку кресла и открываю панель на приборной доске.

Судя по толпе, собравшейся возле моего любимого мужчины, отпустят его еще очень не скоро. Чтобы как-то скоротать время, я открываю ленту новостей и с интересом листаю заголовки.

Пресса, как всегда, постаралась сделать сенсацию, паразитируя на чужих несчастьях. Вновь появились фотографии первых жертв Душителя и комментарии якобы специалистов.

Но особое место отводилось, конечно же, «Рокси Тайлз, давшей отпор Душителю»…

После двух минут беглого изучения заголовков я узнала о себе очень много. Например, один из корреспондентов, со ссылкой на проверенные источники, утверждал, что я отметелила Душителя так, что он еле ноги уволок.

Другой журнал опубликовал явно смонтированное фото, где якобы я на арене боев без правил откусываю ухо своей сопернице.

Зелененький откровенный костюмчик мне пришелся по душе, а вот тот факт, что в зубах я держала чужое грязное ухо с отвратительной сережкой, заставил брезгливо поморщиться и поскорее перелистнуть изображение.

Но больше всего насмешил один кулинарный гений, который уверял своих читателей, что одолеть Душителя мне помог кислородный клубничный коктейль.

Бред! Неужели хоть кто-то этому поверит?

Ши-и-инц!

Звук бьет по ушам и заставляет меня невольно вздрогнуть, резко поднять голову и настороженно оглядеть всю улицу.

Моему примеру последовало большинство людей, слышавших звук, и даже Бак, но только я знаю, чье внимание хотел привлечь неизвестный.

Я сказала детективу Снаю правду – раньше меня звали не Рокси Тайлз, а номер 214.

Бурый был помешан на числах, поэтому все на заводах соответствовало его измененному наркотическими препаратами сознанию. Он похищал детей и подростков с улиц и заставлял пахать на себя.

В наше время, когда машины полностью заменили человека на заводах, ручной труд ценился на вес золота. Марко хорошо это знал, поэтому нашел легкий способ стать биллионером. У каждого похищенного ребенка был свой номер. Мы работали в пыльных ангарах с трехчасовым перерывом на сон и часовым на еду. «Халтурщиков» жестоко били, оставляя целыми только кости рук и глаза. Девчонкам постарше везло еще меньше.

Чтобы мы не спали, нас пичкали полунаркотическими тониками, от которых некоторые из нас умирали.

Чтобы не спать, ребята придумали простой способ – мы щелкали пальцами, а специальные металлические напальчники, с помощью которых мы шили, усиливали звук и делали его пронзительным.

Щелчки невозможно было игнорировать даже в спящем состоянии, и предназначался этот звук для привлечения внимания или сообщения о проверке.

В отличие от других, неприметную фигуру в темном проулке между двумя зданиями я замечаю почти сразу. Худой парень в широкой одежде, явно с чужого плеча, темная ветровка с капюшоном, надвинутым низко на лоб.

Он слишком далеко, чтобы я смогла рассмотреть его лицо, но мне не надо видеть его глаз, чтобы понять: незнакомец с улиц смотрит на меня.

– Нет, – шепчу я губами и мотаю головой, в знак того, что не выйду из летмаша.

Ну уж нет! И пусть он даже не рассчитывает!

Парень вытаскивает руки из карманов и быстрым движением показывает два пальца, затем один и четыре. Неужели это кто-то из своих?

Я снова отрицательно качаю головой. Мы договаривались, что не станем связываться друг с другом без крайней нужды, но у меня нет никаких доказательств, что это кто-то из ребят. Сегодня я очень опрометчиво выдала себя детективу Снаю, назвав свой номер. Мало ли кто мог подслушать. А вдруг это Душитель?

Парень шагает назад, почти полностью скрываясь в тени проулка, и делает три движения – касается правого уха указательным пальцем, показывает скрещенные пальцы, потирает ладони.

В цехах нам запрещали общаться друг с другом, поэтому мы выработали свою систему знаков. И сейчас незнакомый парень сказал мне следующее:

«Есть разговор не для чужих ушей».

Оглянувшись на Бака, я незаметно тру щеку ладонью и касаюсь носа.

«Говори сейчас».

Парень прикрывает ладонью глаза и крутит ладонью, изображая воронку. Первое движение означает «видел», а второе употребляли для слова, которому еще не придумали обозначения.

Я хмурюсь. Видел что?

А затем меня вновь обжигает внезапная догадка.