Завтрак для фанатки

– Я вернусь на стул, ты не против? – И он принял ту же самую позу, скрещивая ноги, будто немного закрываясь от меня.

– Да, то есть нет, то есть не против, – затараторила я и приложила руки к пылающим щекам, чтобы немного остыть.

Натан немного помолчал, потом поднял на меня глаза и, прищурив их, начал говорить:

– Я хотел поговорить о разлуке…

«Что за бред? О какой еще разлуке он со мной собирается разговаривать?» – озадаченно соображала я. Наверное, мое недоумение отразилось на лице, так что я не успела ничего сказать, как услышала продолжение фразы:

– О разлуке двух людей, – уверенно сказал он.

Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но поняла, что не знаю, что говорить на эту тему. Я вообще не знала, что сейчас говорить. И если всего несколько минут назад у меня были еще хоть призрачные иллюзии, для чего Джонатан пришел ко мне ночью, то теперь они разбились вдребезги. Да, я наивная девочка, которая мечтала, что парень, причем не просто с соседнего двора, влюбится в меня с первого взгляда, первой улыбки и первой моей глупости, а он всего лишь пришел со мной поговорить о разлуке. О разлуке двух людей, которые явно были не нами. Стоило отбросить все свои наивные надежды и просто его выслушать.

– И что ты хочешь об этом знать? – стараясь говорить ровно и не выдавать своего настроения, спросила я.

– Ты разлучалась с кем-нибудь? – Нервно подергивающиеся пальцы его ног не давали мне сосредоточиться, а насмешливый голос Надюхи так и напоминал: «Ох и попьет он твоей кровушки. Это тебе не простой парнишка из параллельного класса, которому ты можешь запудрить мозги и сбежать. Этот сам будет обводить вокруг пальца, а потом еще и сердце с корнем вырвет, чтобы жизнь медом не казалась».

Я прочистила горло и начала говорить, просто говорить, не думая о последствиях и рассматривая какую-то точку на покрывале:

– У меня был парень. Мы с ним дружили с девятого класса. С пятнадцати лет и…

– Твой бойфренд? – Не знаю, специально ли так сделал Джонатан, но мне пришлось встретиться с его заинтересованным взглядом. Черт! Я первой отвернулась.

– Да, что-то типа того, – пояснила я. – Мы вместе строили планы, вместе сбежали из провинциального городка после окончания школы. Вместе снимали квартиру в столице, он помогал мне с поступлением в институт, платил за съемную квартиру. Вроде бы все у нас было как у обычной влюбленной пары.

«И почему я ему все рассказываю?»

– Но? – вдруг перебил меня Натан.

– Что… но? – Я опять взглянула на него.

– Ведь было какое-то «но»?

– А? Да ты прав, было «но».

Я рассматривала Джонатана, он так внимательно слушал, что у него собрался морщинками лоб, а глаза заглядывали в самое сердце и искали в нем ответа. Что за взгляд? И почему этот парень со столь проницательным взглядом хочет что-то знать обо мне? Почему он заставляет меня все рассказывать?

– А почему ты со мной вдруг решил обсудить этот вопрос? – занервничала я. – Почему не с Лиззи или Викторией? Почему не с друзьями?

Мой собеседник почесал затылок, вскинул от удивления или задумчивости брови, пожал плечами и, улыбнувшись краешком губ, начал говорить:

– Хочешь сменить тему? Или тебя на самом деле волнует, почему ты?

– Меня на самом деле волнует, почему я, – подтвердила я. – Ну и, возможно, пытаюсь сменить тему.

Натан рассмеялся в голос, но спустя несколько секунд стал опять задумчив, потирая переносицу. Потом сложил в замок на коленях руки и начал говорить, изучая длинные пальцы:

– Друзья уже все сказали по этому поводу, – он усмехнулся и провел рукой по волосам. – Мне нужен совет женщины.

– А Лиззи? – удивилась я.

– Лиззи сейчас очень занята подготовкой к концерту, Вики не хочу в это впутывать, собственно, как и маму. Надо беречь своих родных. Понимаешь? – Он грустно усмехнулся и посмотрел мне в глаза.

– Понимаю. И ты выбрал меня. С незнакомым человеком разговаривать легче?

– Начиталась Фрейда?

– А ты не читал?

Он состроил забавную гримасу, сморщив нос. Чем ему не нравился Фрейд?

– Читал, – как-то обреченно ответил он. – Но ты все время уходишь от темы.

– Я не ухожу от темы, просто пытаюсь тебя понять. К тому же странно, что я рассказываю тебе все, когда ты сам молчишь и говоришь загадками.

– Эм… Ну…

– И еще. Меня удивляет, что такой, как ты… – на этих словах он прищурился и насторожился, но меня уже понесло: – Звезда, кумир молодежи, красавчик, тот, чье лицо на улице узнает каждый, ты вдруг решил поговорить с незнакомой девушкой и узнать ее совета или что?

– Возможно, в России я не так популярен, Стейси? – серьезно спросил он, и мое сердце остановилось на миг, а потом пустилось неровной походкой дальше.

– Стася, – хрипло исправила я. – И ты ошибаешься. Еще как популярен.

– Эм… Тогда…

– Тогда что? Извини, прощай? – Не знаю, что меня так задело, но я чувствовала, что разговариваю немного громче, чем обычно.

– Нет, просто… – потрясенно развел руками он. – Вот это экспрессия.

– Вот так. – Я опустила глаза на телефон, дисплей показывал сообщение, а часы одиннадцатый час. – Может, расскажешь, в чем реально дело?

– Хорошо, – немного помолчав, сказал он. – Моя история проста, и ты наверняка читала о ней в Сети.

Я подняла глаза и встретилась с его изучающим взглядом. В этот раз первым отвернулся он.

– Разве это не хорошо спланированная пиар-кампания? – Я понимала, что затрагивала слишком щекотливую тему, но раз мы здесь вдвоем, разговариваем о личном, я решила, что могу говорить начистоту и спросить то, что меня всегда волновало.

– Понимаешь… – продолжал Джонатан, подбирая слова. Теперь он обеими руками зачесал волосы назад и, сцепив руки на затылке, откинулся на спинку стула. Глаза были направлены в потолок, что не давало мне шанса понять, реальную историю он рассказывает или нет. – Это все очень сложно.

– Если бы было легко, ты, наверное, не пришел бы с разговором? – настороженно задала вопрос я. – Но я здесь, а ты говоришь загадками.

– Я вообще не уверен, правильно ли сделал, что обратился к тебе.

Он встал и прошелся вдоль кровати, все время поправляя непослушные волосы.

– Мне показалось, что я могу тебе доверять. Ты помогла маме, и Лиззи говорила, что ты хороший человек. Но теперь я не уверен.

Эти слова заставили меня вскочить и быть с ним на одном уровне, хотя я все равно была ниже его ростом, но так хотя бы не чувствовала себя ничтожной.

– Не уверен в чем? В том, что я могу побежать и растрепать этот рассказ в социальных сетях? Да кто мне поверит?

– Почему нет? – совершенно искренне удивился он.

– Чем я смогу все это доказать? – объяснила я. – Ах да. У меня есть протокол, точнее, копия документа, в котором мои показания и фамилия твоей мамы. Сколько Коулов живет в Англии? Думаю, много. И я не делала фото с твоей сестрой и мамой, с тобой и Скарлетт я тоже не решилась фотографироваться. Так чем же я могу козырнуть? Просто взять и написать: а знаете, я его видела? О! И да, он просил меня прикоснуться к нему!

Он как-то обреченно усмехнулся, а я немного помолчала, решая, чем бы еще себя защитить.

– Я не собираюсь писать о вас. Это как бы неэтично, если тебе знакомо такое слово.

– Ух ты! – В его голосе было достаточно сарказма, чтобы я еще раз попыталась себя оправдать.

– Что?!

– Да ты, кажется, не такая уж и глупышка, – в том же духе продолжал он.

– Знаешь что?

– Что? – Он затолкал руки в карманы джинсов и посмотрел мне прямо в глаза.

– Знаю я вашу историю. Твоя сестра мне все рассказала.

Джонатан резко развернулся и выругался. Из того, что я услышала и разобрала, было только что-то про то, зачем она это сделала. Повисла одна из тех долгих молчаливых пауз, которые я так ненавидела в разговоре, когда никто не может дальше заговорить и не знает, что делать. Парень стоял ко мне спиной, а я оказалась возле стула, и самое удачное, что придумала, – присесть на него.

– Хорошо. – Он повернулся ко мне и заговорил первым: – И что ты думаешь? Раз уж ты так хорошо осведомлена, хотелось бы знать твое мнение.

Он хотел знать мое мнение. А все, что хотела я, – забыть весь этот бред, что рассказала мне как-то Лиззи, потому что эта история разбивала мне сердце. Одно дело – это читать истории писак о том, что актер, который тебе нравится, встречается с партнершей по фильму, а другое – слышать что-то, подтверждающее это, из уст его сестры. Может быть, именно эти факты и останавливали меня от поездки на концерт, а не нехватка денег на билет. Я думала обо всем этом и молчала, потому что могла сказать, что он должен сделать первый шаг, и будет им счастье, а могла сказать, что все это полный бред, и тогда каждый пойдет своей дорогой. Чушь какая.

– Я считаю, ты не хочешь съезжаться со Скарлетт, потому что не уверен в том, что это то, что тебе нужно, – ответила я.

– С чего так подумала? – Он прислонился спиной к стене и старался сохранять расстояние. Это ужасно бесило, потому что заставляло делать выводы, от которых я сама себя ненавидела.

– Просто мне легко это понять. Я же говорила, что мы с парнем долгое время жили вместе. Заботились друг о друге, нам было комфортно вдвоем, весело. Но, как ты сказал, было «но».

Он взглянул на меня, но тут же его взгляд поймал что-то на покрывале, и он слушал, не смотря мне в глаза.

– Понимаешь, я ценила в нем друга, которым он был для меня. Но мне казалось, что это не тот человек, с которым я бы хотела провести всю жизнь. Я думала, что если я с ним останусь, то потеряю что-то главное в своей жизни. Что пропущу что-то или кого-то.

Теперь Джонатан смотрел на меня пристально и внимательно, что не было шанса скрыться от этих глаз, что-то спрятать и оставить для себя. Казалось, он понимал, о чем я говорю.

– Ты права. Это такое точное описание моих чувств, что я не знаю, что сказать.

– Да тут и не надо ничего говорить. Я тоже не знаю, что тебе сказать. Это твоя жизнь. Ты сам должен решить, что для тебя важнее. Твое душевное спокойствие или спокойствие человека, которого ты приручил. Помнишь у Экзюпери?

– «Мы в ответе за тех, кого приручили», – обреченно процитировал он.

– Ну да, – со вздохом произнесла я.

– И как поступила ты? – Натан присел на кровать и немного успокоился. Морщинки на лбу расправились, руки опустились на колени, а в глазах появилось привычное тепло. Не было никакой настороженности, что давало уверенность продолжить разговор.

– И я ушла.

Он поднял брови и наклонил голову. Удивился? И что тут удивительного? Ведь я ушла из-за тебя, но ты никогда об этом не узнаешь, потому что и не надо об этом знать.

– Я не уверен, что я… – почесал затылок Джонатан.

– А я и не говорила, что тебе надо сделать то же самое. Просто у меня было достаточно времени, чтобы решиться на этот шаг.

– Да… – задумчиво произнес он.

– Джонатан… – Его имя вырвалось из меня с таким чувством, что я невольно посмотрела на реакцию парня, который внимательно слушал меня. – …зря ты обсуждаешь это со мной, а не с родными или друзьями. Они знают тебя лучше, любят тебя, знают вас и… Я вообще не имею права тебе что-то советовать, потому что…

Мне вдруг захотелось сказать ему, почему я здесь, зачем говорю с ним, почему мне хотелось приехать в Лондон. Мне хотелось рассказать ему, какой он хороший, да просто открыть глаза и рассказать, какой он. И я готова была, пока он не остановил:

– Я понял тебя. Спасибо, – выдохнул он. И я, если честно, тоже поняла, что все остальное лишнее. – Спасибо, что не раздула скандал и помогла маме. Семья для меня многое значит.

– Да. – Я улыбнулась. Все так логично в его словах и никакой чувственной подоплеки, в отличие от меня. В горле опять образовался комок. – Еще не совсем, но в этот раз, наверное, все решится.

– Конечно, так и будет, – закивал он. – Хочешь, я расскажу, что говорит о тебе мама?

Я пожала плечами.

– Расскажи, если хочешь, – равнодушно ответила я. Мне бы было куда интересней узнать, что думаешь ты обо мне. – Ты не против, если я прилягу?

– Нет, конечно. Может, мне уйти? Я и так достаточно времени у тебя отнял.

– Нет, – запротестовала я, испугавшись, что это, возможно, последний и единственный наш такой искренний разговор. Мне хотелось продлить отмеренное нам время, хотелось слушать его, ощущать, что он рядом и что его интересует то, что я думаю.

Я перебралась на кровать, взяла подушку, обняла ее и легла, вытянув ноги. Голос Джонатана был такой глубокий и низкий, такой знакомый и родной, похожий на музыку, которая успокаивает и убаюкивает одновременно.

– Мама говорит, – начал Натан, – что ты похожа на одну из сказочных героинь и…

Слова начали терять смысл, веки сомкнулись, а я так и не узнала, на кого больше похожа – на жертвующую собой Русалочку или спрятанную от чужих глаз Рапунцель. Одно я могла знать наверняка, что сказки случаются только во сне, где принц никогда не попросит у тебя совета, как ему быть со своей девушкой. Где он просто притянет тебя к себе и оставит нежные поцелуи за ушком. Но это был всего лишь сон.

Глава 9

А вы знаете, как делать ангелочков?

Невозможно поцеловать девушку неожиданно, но можно поцеловать ее быстрее, чем она ожидает.

Автор неизвестен

Сны бывают разными. В некоторые ты проваливаешься, как в мягкую пену, из которой не хочется выбираться, а некоторые сжимают в тиски холодными щупальцами осьминога, от которого хочется убежать и не возвращаться. Странно, но в этом холодном городе туманов и дождей мне снились только теплые и волшебные сны, именно такие, из которых ты долго не хочешь освобождаться и еще некоторое время паришь между сном и явью. Хочется ухватиться за эти нереальные картинки и остаться ненадолго в них, потому что иногда реальность настолько суха и враждебна в своей повседневной жизни, что просыпаться лень. Но вот беда, когда кто-то настойчиво хочет, чтобы ты ответила на телефонный звонок, когда из динамиков орут во всю мощь Museсо своими «Madness», хочешь не хочешь, а приходится открыть глаза и ответить.

– Да, – прохрипела я сонно в трубку.

– Привет, милая. Не разбудила? – Это была Лиззи. Хотелось закричать, что я все еще сплю и отключиться, но совесть не позволила отфутболить ее в день концерта.

– Нет, не разбудила, – откашлявшись, убедила ее я. – Давно встала, бодра и весела.

– Вот и классно. Собирайся и приезжай, мне нужна помощница.

– Лиззи, я сказала, что проснулась. Но еще не умылась и не съела свой инглиш брекфест, – язвительно заметила я.

– Ничего. Я напою тебя кофе. – Ее настойчивости не было предела. – Пожалуйста, приезжай скорее, я не могу решить, какое платье надеть на выступление. Мама обещала, что отвезет тебя сразу, как ты проснешься.

– А более компетентной в этих вопросах подруги у тебя нет? – хотелось попробовать отсрочить свою участь.

– Нет. Все мои подруги ужасные шопоголики. Они предлагают наряды только от известных кутюрье. А мне это не подходит, я хочу что-нибудь винтажное и старомодное, – щебетала Лиззи.

– Хорошо-хорошо. Только ты должна знать, что я в этом совершенно ничего не понимаю. – Я начинала сдавать свои позиции.

– Просто приезжай. И помоги выбрать. Ну, пожалуйста!

Научите меня отказывать, я совершенно не умею говорить «нет».

– О’кей. Я только…

– Жду тебя! – В трубке раздавались противные гудки. Она опять добилась своего, а мне оставалось только всплеснуть руками.

Откинувшись на подушку и не желая вставать, я предавалась мыслям, которые были далеки от Лиззи и ее проблем. Я спала под покрывалом, а это значило, что Натан меня укрыл, что… Да, скорее всего, это ничего не значило, а точнее для него ничего, а для меня целое событие, потому что я отлично могу придумывать то, чего на самом деле не происходило. Сейчас бы за такой мудрый вывод моя подружка вручила бы мне медаль и сказала, что я наконец образумилась и мне пора возвращаться к своей обычной жизни, чего совсем не хотелось. Возможно, я и сбежала из заснеженной Москвы только потому, что там у меня была обычная жизнь, которая в последнее время преподнесла слишком много неожиданных и неприятных сюрпризов, которые заставляли двигаться в противоположном от них направлении. Но вот Надежде я могла бы позвонить, могла, но не хотела, из-за того что знала, она снова начнет меня учить, взрывая мозг и предостерегая от безумств. А когда же их совершать, если не сейчас?

Прогоняя грустные мысли, я вылезла из кровати, приняла душ и спустилась в кухню, полностью готовая и к показу мод от моей лондонской подружки, и к ее концерту. Джинсы и футболка, конечно, не от-кутюр, а, скорее, «винтаж», причем «вери вери винтаж», который можно найти только в скромных московских магазинах, называющихся «Смешные цены», что уж говорить о том, что там и одежда порой продавалась такая же. Но мой скромный доход не позволял заскочить даже в не очень кусачий H&M. Хотя на плечи пришлось накинуть кардиган именно этой марки, чтобы прикрыть слишком кричащую надпись, выбитую на маечке. Можно было выбрать что-то другое, но я думала, что кое-кому она может прийтись по вкусу.

Клер ждала меня в кухне, она приготовила завтрак и обещала Лиззи привезти меня для пытки нарядами.

– Доброе утро, – хотелось быть вежливой как «милые бритиши». – Я готова.

– Доброе утро, завтрак на столе. Поешь, – строго сказала она. – Лиззи не спасут какие-то десять минут. А твой желудок спасут.

– Хорошо, – согласилась я, потому что действительно очень проголодалась.

Мама Джонатана пила что-то из красивой чашки, смотря в окно, и хмурилась. Меня это немного расстроило, но я принялась за завтрак. Мне подали глазунью с какими-то поджаренными пластинками, на вкус они походили на бекон, только пересушенный и жесткий.

– А где же овсянка? – пыталась пошутить я.

Клер улыбнулась, и черты ее лица расправились.

– Ты думаешь, что все англичане лопают овсянку и болтают о погоде? Хотя… – Она стушевалась. – Сегодня на завтрак инглиш брекфест: глазунья, бекон и фасоль. А погода просто отвратительная, всю ночь и утро идет снег, на дорогах пробки.

– Да? – Я встала и выглянула в окно. – Сказочно.

– Да, большая редкость для Лондона, – подтвердила мои слова Клер. – Снег… И пробки на дорогах.

А еще говорят, что у нас в России проблемы с дорогами. Вот в моем маленьком городке, откуда я родом, никогда не бывает пробок. Хотя, надо сказать, что и машин там не так много, как в мегаполисах. А снег я любила, особенно такой, что шел за окном: большие хлопья, они выглядят как пух, мягкий и нежный.

– Если не хочешь есть яйца, могу предложить йогурт или хлопья.

– Нет, все очень вкусно, – с набитым ртом, еле проговаривая слова, ответила я. Еда и правда была вкусной, мне, конечно, неизвестны кулинарные секреты англичан, но и глазунья, и поджаренный бекон, и фасоль исчезали из моей тарелки.

– Тогда приятного аппетита, – пожелала миссис Коул. – Я пока переоденусь.

Клер скрылась в дверях, а я быстренько доела глазунью и стала пить кофе, который мама Джонатана, побеспокоившись, уже налила мне в чашку и поставила на стол. Здесь же в центре стола стояла ваза со сдобой, наполненная интересными и вкусными рогаликами. Я уплела целых три. Когда я доедала последний, вошла Клер.

– Это любимые рогалики Джонатана, кстати, – заметила она между прочим, чем чуть не заставила меня лишиться чувств от того, что я обделила бедного мальчика. Пришлось запить не проглатывающийся кусок кофе, потому что остатки захотелось положить назад.

– О, прости. Ешь, конечно, я куплю ему свежих, – заметив мою реакцию, забеспокоилась она.

Слава небесам, а то уж я думала, что отняла у своего «любимого» завтрак.

– А он… – Я хотела спросить «где», но она поняла меня без слов.

– Джонатан рано утром направился на съемки, в пригород Лондона. Они снимают где-то в старых замках, – сказала она и присела за стол, улыбаясь мне.

«Здорово! Вот бы попасть на площадку», – подумала я, допивая кофе, аромат которого бодрил и помогал настроиться на изменение часовых поясов.

– Сын не любит, когда кто-то из близких или знакомых следит за съемками. Говорит, это его смущает, – по-моему, все мои мысли написаны у меня на лице. Иначе как объяснить то, что все постоянно отвечают на мои непроизнесенные вопросы.

– Понятно, – пробормотала я, опуская взгляд в пустую чашку.

– Посуду положи в посудомоечную машину. Я мою вечером все, что накопилось за день, – дала указания Клер и встала из-за стола. – Потом собирайся, я буду ждать тебя на улице. Надо почистить и погреть машину.

Она направилась в холл, но опять вернулась.

– Не забудь ключи, закрой, пожалуйста, дом.

– О’кей, – кивнула я.

Пока убирала за собой со стола, услышала, как хлопнула входная дверь, и дом затих. А снег все падал, я видела в окно эти легкие хлопья, ощущая, что именно этот снег и должен принести в мою жизнь сказку. Хотя какая может быть сказка после того, что я увидела в зеркале, когда надела пальто, намотала шарф и натянула шапку, превращая себя в медведя. Не хватало балалайки, ведь именно так про нас и думают иностранцы, раз мы про них думаем, что они питаются одной овсянкой. Махнув на себя рукой, все равно Джонатана мне сегодня встретить не обламывалось, я вышла на улицу и закрыла на ключ «замок принца». Воздух пах кристальной свежестью и заведенной машиной Клер.

– Садись, – сказала она мне. – Сейчас поедем.

Я забралась в то самое «Пежо», и примерно через тридцать минут мы остановились у дома Лиззи. Из-за снегопада нас задерживали пробки на улицах, но всю дорогу мы предпочитали молчать, хотя меня очень сильно распирали вопросы, скопившиеся за ночь, о Джонатане, а телефон терзали сообщения от ожидавшей меня подруги. Клер сказала, что не станет подниматься, и будет лучше, если они с Лиззи увидятся вечером. Странные они, эти «милые бритиши», или слишком продуманные.

Дверь квартиры открыл Брендон.

– Хорошо провести время, – улыбаясь во все зубы, съязвил он. Вот это я понимаю – английский юмор.

– Спасибо, – бросила я ему вслед. Потому что его цокающие по ступенькам боты уже слышались где-то далеко внизу.

Стряхнув снег с шапки и шарфа, я вошла в квартиру, разделась и направилась на голос Лиззи, которая кричала, что ждет меня в спальне. Хотя при слове «спальня» сразу представляется что-то маленькое и уютное, при виде спальни сестры Джонатана я просто лишилась дара речи и пыталась мысленно решить вопрос, больше в ней было квадратных метров, чем в нашей с бывшим съемной квартире, или чуточку поменьше. Слева от меня на сквер выходило высокое английское окно, не завешенное персиковыми шторами, подвязанными шнурком с кистями. Слева же от входа в комнату располагался туалетный столик с большим овальным зеркалом, на полочках столика стояли всякие баночки и пузыречки (хотелось заметить, что кто-то называл своих подруг шопоголиками). Справа приоткрывалась дверь в гардеробную комнату, а в центре красовалась огромная кровать размера king size, заваленная всевозможными платьями, брючками и деталями гардероба неизвестного названия. На этой кровати можно было уместить всю мою семью, состоящую из семи человек, хотя, наверное, и наша овчарка с двумя котами поместились бы тоже.

– Привет, – поздоровалась я. – Как ты?

– Привет, я хорошо. Ну, что? – показала Лиззи на кровать. – Ты готова?

– Да, – обреченно ответила я, хотя даже не представляла, к чему я должна была быть готова.

– Тогда приступим! – обрадовалась она, протягивая мне бокал красного вина и хватая одно из платьев.

Я плюхнулась на кровать и предложила ей включить Roy Orbison «Pretty women», как в кинофильме «Красотка», когда Вивьен примеряет новые платья, а продавцы бегают вокруг нее. Но сестренка Коула сказала, что такой композиции у нее нет, поэтому она включила Fergie «Label or love», и мы обе расхохотались, когда из колонок послышались звуки песни из сериала «Секс в большом городе»:

                Shopping for labels, shopping for love                Покупаю ради лейблов, покупаю для любви.                Manolo and Louis, it’s all I’m thinking of                Все мои мысли о Manolo и Louis.                Shopping for labels, shopping for love                Покупаю ради лейблов, покупаю для любви.                Manolo and Louis, it’s all I’m thinking of                Manolo и Louis – думаю только о них.

Примерив платье сиреневого оттенка с открытыми плечами и волнистой юбкой, она покружилась передо мной под звуки музыки, на что я скорчила недовольную гримасу.

– Нет? – спросила она, но я не расслышала из-за громкой музыки, пришлось подойти и убавить звук.

Сестра Джонатана рассматривала себя в большом, во весь рост, зеркале, а я стояла рядом и боролась с желанием сказать ей о том, кто вчера поздно вечером приходил со мной поговорить. И еще я не понимала, почему она позвала меня, малознакомого человека, а не своих подружек.