СССР 2010. Жить стало лучше, жить стало веселее!

– Живы, – отмахнулся я. – Бью сильно, но аккуратно. Ты сама-то как, в порядке? Не испугалась?

– Неа, – девчонка задорно улыбнулась. – Наоборот, мне понравилось. Впервые за меня пацаны друг другу морду бьют.

– А ты коварная! – я по-другому взглянул на Зосимову. – И откуда что берется. Ладно, пошли, соблазнительница, провожу тебя, пока бывший не очнулся.

– Пошли, – Лена снова взяла меня за руку, а потом, словно после раздумья, продолжила: – То, что он говорил, – это неправда. Я не такая. Я только с ним и гуляла.

– Лен, честно, – перебил я девчонку. – Мне пофиг, что он там нес. Ты достаточно взрослая и вполне можешь самостоятельно принимать решения, с кем, когда и чем именно заниматься. А такие вот уродцы, они чаще всего проецируют на других свои косяки. Он же тебе изменял? Только честно?

– Мы из-за этого и расстались, – опустила глаза Лена. – Я его с другой девчонкой застукала, они в кино ходили. А Вася стал все отрицать, а потом меня же и обвинил, что, мол, это я в кино с другим ходила. И драться полез. Ну я тогда его и бросила.

– И правильно сделала, – кивнул я. – А по-хорошему, ему надо было бы рыло начистить. И не как я сейчас, а чтобы мозги на место встали. Если будет опять к тебе лезть, сразу мне говори, я проведу воспитательную беседу, с помощью кулака и доброго слова. Будет как шелковый.

– Договорились, – засмеялась девчонка, а потом вдруг замялась. – Вот мой подъезд. Это… Сем… может, зайдешь чаю попить?

– Кхм-кхм… – я даже воздухом подавился от столь неожиданного предложения. – Лен. Как бы это… не то чтобы я против, и все такое. Но… ты хорошая девчонка, и я не хочу тебя обижать. Я не собираюсь в ближайшее время с кем-то встречаться, а просто так… это же не твой стиль.

– Ой, да что ты обо мне вообще знаешь? – ничуть не смутилась мелкая зараза. – То же мне знаток стилей. Я тоже не собираюсь встречаться пока, у меня вон дел невпроворот. Но иногда отдыхать тоже надо, тем более это для здоровья полезно, нам на уроках полового воспитания говорили.

– А у нас что, такие уроки есть?! – сказать, что я опешил, значит ничего не сказать. – Серьезно?

– Точно, тебя же оттуда выгнали! – рассмеялась Ленка. – Ты на первом занятии так выступил, что Нина Петровна выставила тебя за дверь и велела больше не приходить. А последние три недели она в декрет ушла, и занятий не было, тем более что это факультативный курс и экзамены мы не сдаем.

– Блин, забыл совсем, – я почесал затылок. – Просто из головы вылетело.

– Оно и понятно, – усмехнулась Зосимова и дернула меня за рукав. – Так что, идешь? Мама с папой на дачу укатили, сестра с подругами в общаге отмечают. Дома никого не будет. Блин, Чобот, ты человек вообще? Думаешь, мне так просто было тебя позвать? Да я от стыда сгораю, а он ломается!

– Пошли, – сдался я, вспоминая, а есть ли у меня положенные аксессуары к чаю. – Вот от кого не ожидал, так это от тебя. Недаром говорят, в тихом омуте черти водятся.

– Просто заткнись, – все-таки Лена не выдержала и залилась краской с головы до ног. – И шевели ногами, пока нас все соседи не рассмотрели. И так, поди, матери потом все расскажут.

– Так, может, не надо? – засомневался я, но все же послушно шел за девчонкой, поднимаясь на нужный этаж. – Зачем тебе неприятности?

– Ты сам сказал, я взрослая и сама буду решать, с кем и когда, – отмахнулась та. – А от мамы у меня секретов нет. Она и про Ваську знала. Так что разберусь. Только, пожалуйста, не считай, что это за песни. Ты мне правда нравишься. Ну, не совсем-совсем, но достаточно, чтобы это…

– И в мыслях не было, – открестился я, хотя что-то такое в мозгах проскальзывало. – Я же сказал, что не считаю тебя легкомысленной. И ты мне тоже нравишься. Не настолько, чтобы встречаться, но провести время к обоюдному удовольствию я только за.

Лена промолчала, еще сильнее покраснев, и отперла дверь. Следующие два часа пролетели незаметно. Ну, или сколько там было, я не засекал, как и положено счастливому человеку. Черти в омуте у Зосимовой оказались лощеные, откормленные, так что мне понадобилась вся сноровка из прошлой жизни, чтобы не ударить в грязь лицом. При этом было видно, что девочка неопытная, просто решила сегодня позволить себе всё. Вообще всё. Пришлось контролировать и направлять, не давая навредить себе, но в целом все получилось весьма замечательно. И, оставив уставшую, но довольную красавицу отдыхать, я тихонько свалил, а то знаю я эти ночевки. Если не родители, так сестра припрется с утра, и докажи, что ты не верблюд. Женить, может, не женят, но нервы все вымотают. Так что я предпочел ночевать дома, но, когда вышел из подъезда, меня ждал сюрприз.

На лавках, потягивая пиво и портвейн, расположилась компания, человек в десять-двенадцать, а среди них нашелся и влюбленный джигит с кунаками. Правда, судя по пришибленному виду и тому, что им не наливали, положение у ребят было не самым высоким. Да и по возрасту остальные их превосходили. Навскидку, большинству было около двадцати плюс-минус пара лет. Скорее это выглядело так, будто старший брат привел своих пацанов разобраться с обидчиком младшего.

– Оп-па, кто тут у нас, – при виде меня компания затихла, а затем подал голос один, похожий на Васяна. – Эй, молодой, сюда ходи!

– Нах… иди, – я не остался в долгу. – Я тебе не шавка по команде бегать. Есть что спросить, подойди сам.

– Да ты попутал, гнида! – начал подниматься со скамейки говорливый, но в этот момент сосед схватил его за плечо.

– Погоди, Михась, остынь, – смутно знакомый парень встал и прищурился, вглядываясь в темноту, которую лишь слегка разгонял фонарь у подъезда. – Чобот, ты, что ли?

– Я, – скрываться я не собирался, да и этого пацана вспомнил, по рыжим волосам, точнее, вспомнил его погремуху. – Здорово, Ржавый. Меня, что ли, караулите? Совсем себя не бережете.

– Слышь! – снова попытался восстать родственник Васяна, но его снова оборвали.

– Да погоди! – Ржавый явно был в курсе моих похождений и не горел желанием связываться. – Чобот, тут такая ботва. Васька говорит, ты с его девкой мутишь.

– Передай своему Ваське, если он еще раз пасть свою откроет, я ему язык вырву. Я могу, ты знаешь. – Я распахнул куртку, демонстрируя значок Юниора. – А если Ленка мне пожалуется, что и дальше пристает, – переломаю ноги, будет на лекарства работать.

– А не много на себя берешь? – родственник, поняв, что они нарвались на кого-то, кто им не по зубам, посмурнел, но все равно отступать не собирался. – Не по понятиям…

– Вы задолбали с этими понятиями, – на этот раз его перебил я сам. – В задницу их себе засуньте. Я по совести живу. А по ней, твоему братцу надо было руки переломать в тот момент, как он в первый раз их на девчонку поднял. Особенно после того, как сам на косяке попался. Я уже не говорю о том, что нападать на парня с девушкой тупо западло. Или, скажешь, нет? Ленка его бросила давно и правильно сделала. Да и братец твой извиняться не спешит, ему удобнее квасить с друганами. Так что идите в пень, косяков за мной нет ни по понятиям, ни по жизни. А если не согласны, давай сейчас все решим. Хоть по одному, хоть всей толпой, если по-другому не можете. А то всего десяток человек привели, видать, так страшно было.

– Завязывай, Чобот, – поморщился рыжий. – Мы тут сидели просто, а как Васька прибежал, вместе и двинули. Нам-то он наговорил, что ты сам задирался, но если ты с девчонкой был, то вопросов нет. Да и драться с Юниором дураков нема, тем более с тобой. Правду говорят, что ты Каленого завалил?

– Врут, – я поморщился, а когда пацаны чуть расслабились, добавил: – Я ему только перо в горло вогнал, а завалили менты. Маслину в голову всадили. То еще зрелище, надо сказать.

Такого парни не ожидали и замерли, словно их пыльным мешком огрели. Особенно ошалел Вася, уже немного протрезвевший и пожалевший, что вообще со мной связался. Ленка ему была в принципе не особо и нужна, по крайней мере, с ее слов, мириться он даже не пытался и лишь по пьяни выступал, мол, ты моя, и точка. Да и то дальше слов дело не шло, хватило одного обещания заявить в милицию. А тут портвейн слишком сильно на мозги даванул, вот он и решил выпендриться, а теперь жалел, но отступать не мог, и так брат дома взбучку устроит за вранье о том, что это на них напали.

Все это я буквально читал у него на лице, как, впрочем, и на мордах остальных. Кто-то про меня что-то слышал, все-таки район один, и живу я не так уж и далеко. Кого-то впечатлили последние фразы, так или иначе, но желание драться пропало у всех. Да его и не было особо, разве что у брата Васяна. Но и тот, поняв, что младший сам накосорезил, и впрягаться за него никто не будет, не спешил начинать месилово. Впрочем, у меня тоже было добродушное настроение, так что я решил дать парням возможность сохранить реноме.

– Ладно, мужики, – я запахнул куртку и демонстративно поежился. – Пойду я, а то рано на тренировку вставать. Если есть вопросы – забивайте стрелку, порешаем. Ржавый, у тебя мой номер есть? Вот и ладушки, маякнешь, чё как. Ну, бывайте.

И гордо удалился под взглядами двух дюжин глаз. Утром на самом деле нужно было на треньку, даже праздники для Михалыча не были причиной устраивать выходные. Там же меня ждало свидание с прекрасной Анастасией и ее шокером. Надо сказать, впервые в жизни меня пугала встреча с красивой девушкой, но и отказываться от нее я не собирался. Варварский метод уже начал давать свои плоды, я потихоньку учился контролировать сатори, а значит, можно было и потерпеть. Чай, не развалюсь, не сахарный.

Глава 6

Утро встретило меня уже немного набившей оскомину «Пионерской зорькой», но, с другой стороны, под нее проспать еще ни разу не получилось. Привычная десятикилометровая пробежка на максимальной скорости закончилась разминкой, а затем визитом к Михалычу. Точнее, к Анастасии и ее пыточному инструменту. Полчаса, и я выжат как лимон. Что не помешало Выгорскому еще полчаса гонять меня как сидорову козу по различным полосам и лишь потом отпустить, мол, иди отдыхай, праздники все-таки. А вот дома ждал сюрприз, в виде суетившейся мамы, нарядившейся в какое-то старье и доставшей резиновые сапоги. В коридоре лежали грабли, тяпка и топор, обмотанные тряпками, чтобы никого не поранить.

– Семушка, успел, думала, без тебя уеду, а взял ты ключи или нет, не знаю, – мама села на табурет, перебирая что-то в большой сумке. – Садись завтракать, я блинов напекла. Со сметаной и вареньем, как ты любишь.

– Блины! – я быстренько помыл руки и кинулся за стол, ибо жрать хотелось просто зверски, тут же набив рот горячим тестом. – Фкуфняфина! А фы… ты куда намылилась с утра пораньше?

– Да на дачу хочу съездить, траву прошлогоднюю хоть убрать, а то перед соседями неудобно. – Мама подумала и, достав из холодильника шмат сала, положила его в сумку. – И так ничего не садим, а сорняки-то лезут. Не по-человечески это, людям вредить.

– У нас что, дача есть?! – я выпал в осадок, застыв с блином в руке. – Серьезно?

– Ты чего, Сем? – удивленно уставилась на меня мама. – Забыл, что ли? Еще от бабушки осталась. Мы, правда, там редко бываем, в основном я весной и осенью езжу, траву убираю, а тебя так и не вытащишь, но участок есть. Коля, правда, уговаривал его продать… ой… Семушка…

– Все нормально, мам. – Я усилием воли заставил себя разжать кулак, но улыбаться не стал, боясь, что это будет скорее оскал. – Правильно сделала, что не послушала этого мудака. И забудь уже о нем. Все, нет его, был и сплыл. Больше тебя никто и никогда не тронет. Я обещаю.

– Конечно, Семушка, конечно, – зачастила мама. – Все у нас хорошо будет.

– А хочешь, я с тобой съезжу? – вдруг у меня возникла идея. – Чего ты сама будешь там корячиться, когда такой здоровенный лоб рядом?

– Ой, да не надо, – попыталась отказаться та. – Я потихоньку-полегоньку управлюсь да вернусь.

– Вот вместе и управимся, – отмел все возражения я. – Так, найди мне вещи для работы, я пока в душ схожу, а то после тренировки мокрый как мышь. Переоденусь, и поедем. Посвятим день труду, раз уж у нас праздник весны и труда. Можно в магазин зайти, сосисок взять и там на костре пожарить. Будет пикник… ну, это по-английски так выезд на природу называется. Правда, у них там и природы-то нормальной нет, не то что у нас в Сибири.

Сказано – сделано. Да и мама отнекивалась скорее рефлекторно, чтобы загладить неловкость момента. Да, меня бесило, когда она вспоминала Каленого, но надо признать, делала она это чаще всего в негативном ключе, так что я старался сдерживать характер. Да и сама мама после всего случившегося старалась об этом ублюдке лишний раз не говорить, но иногда прорывалось. Из песни слов не выкинешь, как говорится. Так что приходилось с этим жить. Но я уже дал себе зарок, что постараюсь перебить память об уроде новыми яркими впечатлениями. Тем более что сделать это было несложно, не так уж много мама видела в своей жизни. А сейчас появился шанс пожить для себя.

Первым пунктом плана у нас было метро, и вот тут я словил очередной шок. За те две-три недели, что я находился в этом мире, мне как-то не доводилось пользоваться подземкой. Вся активность проходила в пределах нашего района, на тренировки через мост я предпочитал бегать, а мой альтер эго воспринимал метро как что-то само собой разумеющееся. Ну, есть и есть. Я же еще при входе залип у карты, пытаясь сообразить как! Ну как они это сделали?! И почему у нас за срок на сорок лет больше не смогли осилить даже десятой доли! Хотя, в принципе, ответ был очевиден.

Там, у нас, всем было плевать на людей. Те несколько станций, что все-таки с горем пополам открыли за это время, были запланированы еще в семидесятых. Я не вру, видел план развития метрополитена, где были заложены не две, а четыре ветки, соединяющие отдаленные районы города. Но здесь, в советском Новосибирске образца 2010 года, этот план не просто выполнили, а перевыполнили с огромным запасом!

Как вам прямая ветка с улицы Титова до Снегирей и еще дальше аж до Пашино? А от Октябрьской до Кольцово не желаете прокатиться, там пересесть на другую ветку и добраться до Академгородка? Или от площади Станиславского смотаться в Кудряши? Да я только от названий минут десять глазами лупал!

Правда, справедливости ради надо было признать, что часть веток, особенно за городом, все-таки шла по поверхности, но, на мой взгляд, это было абсолютно правильное решение. Оно позволяло сэкономить огромные средства и при этом связать удаленные районы с центром. Может быть, поэтому город рос гораздо быстрее и уже стремительным домкратом приближался к цифре в пять миллионов жителей. Хотя тут явно будет спор а-ля яйцо или курица, который, как по мне, особого смысла не имеет. Развитие города без транспортной сети невозможно, равно как и эта самая сеть развивается по мере роста населения агломерации. Вопрос лишь в том, насколько власти заинтересованы в обоих процессах. Вот тут я видел, что люди у них стояли на первом месте, что не могло не радовать.

– Сем, ты чего завис? – толкнула меня в плечо мама и сунула пятак. – Поехали, а то весь день потеряем.

Я кивнул и отлип от карты. Ехать нам предстояло за Васхнил. Еще одно направление, раньше никак не развивавшееся. А сейчас по этой ветке можно было добраться до Шлюзов, что дало огромный буст к развитию территории, потому как места там были замечательные. Река, море, дамба, красота. По берегам сплошные дачные поселки и садоводческие товарищества. В моем мире эта зона была сплошняком застроена коттеджами. А чего, кто откажется жить в своем доме, но в черте города. Да еще фактически в лесу, потому что там оставили приличный массив, отрезающий поселки от сплошной городской застройки. Лепота! И становилось понятно, почему сука Каленый уговаривал мать продать дачу. Стоить она даже здесь должна весьма прилично.

Новые станции метро оказались по-советски красивыми. Это не преувеличение, бывал я и в Нью-Йорке, и в Париже, специально заходил посмотреть. Потом ночами вздрагивал. Грязь, вонь, бомжи и крысы. А здесь прохлада, красота и благолепие. И легендарная мышь с вязанием, я чуть не прослезился, увидев мозаику на станции Васхнила. Вот могут же, а! Недаром здесь работала знаменитая Алиса Селезнева, точнее, актриса, сыгравшая ее в фильме. Она, кстати, тут тоже была, точнее, ее портрет. Как положено, юная, красивая и в пионерском галстуке.

Автобусы в сторону дачных поселков ходили регулярно, и вот тут меня отпустило. А как иначе, если передо мной стоял легендарный ЛИАЗ «Луноход», причем весьма потрепанный жизнью. Справедливости ради надо сказать, что тут имелись и новые модели, незнакомые мне от того же ЛИАЗа, ПАЗа и даже КвАза, но все же лупоглазых старичков было больше. В него мы и втиснулись, стараясь никого не задеть граблями. Получалось так себе, но с учетом того, что и другие пассажиры были при оружии, так сказать, никто не обижался. Сейчас тебя рукоятью ткнули, потом ты отомстил, поставил канистру на ногу обидчику, и в расчете.

Мама хотела сама кинуть монеты за билет, но я не позволил. Дома я подобное не застал, но всегда мечтал прокомпостировать билет, так что сам закинул деньги в прозрачную коробку, отмотал два билетика и прилежно клацнул компостером. И вроде лет уже столько, а на душе прямо посветлело. Особенно когда оказалось, что один из билетов счастливый. Не то чтобы я в это верил, но, как говаривал Нильс Бор, это помогает и неверующим.

Ехать пришлось довольно долго, я даже не ожидал, зато вдоволь насмотрелся на дачные домики. И сделал вывод, что коттеджей новых русских здесь можно не ждать, но и хибар, сколоченных из чего бог пошлет, тоже. Короче, полный контраст с моим родным миром, где зачастую соседствовало и то и другое. Или, точнее, наверно, правильно будет говорить, старым или прошлым миром. Ведь чем дальше, тем больше я ощущал себя дома, на месте. Будто тут и жил предыдущие шестнадцать лет, а все остальное мне действительно приснилось. И это мне нравилось.

– Сколько соток у нас? – Я в который раз за день стоял в полном обалдении перед заброшенным участком, заросшим травой, и не мог сообразить, где именно наша земля. – Только не говори, что…

– Да это наше место, – кивнула мама. – Тут раньше деревня была, дом наш стоял, но сгнил уже давно, как бабушка умерла. Мне тогда пятнадцать было. Дом лет двадцать назад соседи на дрова распилили, чтобы пожара не было. А земля так и стоит пустая. Я документы на нее оформила, как на дачный участок, тогда как раз на месте деревни товарищество сделали. Двадцать пять соток вышло.

– Сколько?! – я вытаращил глаза, ибо для меня, привыкшего к жалким клочкам соток в шесть, это казалось просто невозможным. – Откуда столько?!

– Так всем давали, – мама пожала плечами. – Это я еще половину нормы взяла. Нам с тобой больше и не надо, картошку там посадить, морковку, лучок. А люди и по пятьдесят брали, и по гектару. Правда, его давали только тем, кто сады заводить думал, да проверяли потом. Но люди брали, даже у нас вон сколько.

– Ага, – я повертел головой, разглядывая густые кроны яблонь у соседей. – Понятно.

Мне действительно становилось ясно, что именно произошло и откуда такое изобилие продуктов в магазинах, причем не только банальных овощей, но и фруктов по бросовым ценам. Раньше-то я грешил на энергетов, мол, раз мамонтов вырастили, значит, и яблоки на Северном полюсе не проблема. А разгадка оказалась куда проще.

Нет, свою руку одаренные селекционеры тоже приложили, иначе разные нежные фруктовые деревья в нашем климате просто не прижились бы. Да и картоха, устойчивая к болезням и вредителям, тоже лишней не была. Но главной причиной было не это. Просто здесь в истории не случился Никита Хрущёв, так и оставшийся лишь региональным функционером и которого быстро задвинули и сняли с должности за троцкизм. Вот у людей и остались приусадебные участки, которые в моем старом мире этот мудак просто взял и отнял.

И никто не заставлял сажать кукурузу, категорически не подходящую нам по климату, вместо картошки, за короткое сибирское лето дающей достаточный урожай, чтобы и прокормить семью, и скотине оставалось вдоволь. И не только селяне могли прокормить себя сами, но и городские жители, массово получавшие участки в собственность. Голод отступил, появились излишки. Цены стали падать, но при поддержке государства это было не критично для колхозов и сельских артелей. Зато сказалось на рабочих, которые уже не хотели горбатиться на дачах ради банальной картошки в свободное от работы время и начали массово сажать плодовые деревья и кустарники. Даже двадцати пяти соток хватало на небольшой сад. А это свои яблоки и груши, и малина с клубникой, да еще много чего.

Один факт потянул за собой другие, и итог оказался разительно отличающимся. Может, именно поэтому здесь Союз крепко стоял на ногах, даже не думая шататься. Люди сыты, одеты, обуты. Есть работа, уверенность в завтрашнем дне. Чего еще желать? Может, зря я все это затеял с соцсетями и прочим? Может, и не надо все это советским людям? Я тяжело вздохнул и взялся за тяпку. Лучше всего дурные мысли изгонять тяжелым физическим трудом. Вот и займусь этим.

– Здравствуйте, соседи! – Мы едва осилили десятую часть, когда из-за забора показалась женская голова. – А я смотрю, ты, Валюш, это или не ты. Думала, неужели продала кому дачу-то. Парень-то незнакомый. Еле-еле Семена узнала. Я ж его совсем еще маленьким последний раз видела, вот таким. Под стол пешком ходил.

– Людмила Никаноровна? – удивилась мама, но улыбнулась в ответ. – Здравствуйте. С праздником. Мы это, кто ж еще. Земля-то от матери память, тут дом наш стоял, куда я ее дену. Вот приехали порядок навести, пока выходные.

– И то правда, – женщина лет пятидесяти вышла из неприметной калитки и подошла к нам. – Нет, но как Сема-то вымахал. Жених прям. Сколько ему?

– Здрасьте, – не люблю, когда обо мне говорят в третьем лице, хотя я рядом стою. – Шестнадцать.

– Здравствуй, здравствуй, – улыбнулась женщина. – Ой, да ты меня, поди, и не помнишь. Мы с твоей бабушкой соседями были, а когда ты маленький был, гостил у нас, как в деревню приезжали. Мы и картошку вместе сажали, и копали тоже всем скопом. Помню, все соседи собирались, и кто раньше тут жил, и новые кто. Помогали друг другу, потом костры жгли, песни пели. Весело было.

В это я охотно верил. Советские люди помогали друг другу абсолютно бескорыстно и охотно, а уж семье, где из мужчин всего один пацан от горшка два вершка, сам бог велел. Ну, или кодекс строителя коммунизма, кому что ближе. По сути, если разобраться в базовых установках, одно от другого слабо отличалось. Другой вопрос, как их толковать, а вот там находилось огромное поле для манипуляций. Вот тот же протестантизм взять, как вывернули-то? Вроде призывают к аскезе и покаянию и при этом поддерживают накопление капитала почти в любом виде. Эксплуатируешь других, чтобы заработать – значит, угоден богу. А что рабочих ты при этом грабишь, так они сами виноваты, плохо верят, вот им бог и не помогает.

– Чего мы стоим, пойдемте к нам. Посидим, чаю попьем, – вдруг засуетилась Людмила Никаноровна. – Я как раз пирогов напекла. С яблоками, с печенью, с капустой. Идемте!

– Спасибо, – покачала головой мама, – но у нас работы невпроворот. Вроде только начали, а время уже к двенадцати. Боюсь, не успеем за сегодня.

– Ой, Валюш, да брось ты, – отмахнулась соседка. – Сейчас покушаем, внуков кликну, мигом все сделают. Семка вон какой здоровый вымахал, да мои оболтусы. А мы посидим, поговорим, а то сто лет тебя не видела. К вечеру баньку истопим, попаритесь, сполоснетесь.

– Да неудобно, – смутилась было мама, но я уже подцепил ее под локоть и повел к калитке.

– Конечно, давайте, – не то чтобы мне хотелось в гости, но возможность для мамы отдохнуть в комфорте я упускать не собирался. – Посидите, пообщайтесь. А я и сам справлюсь.

– Да брось, – Людмила Никаноровна была настроена решительно. – Сейчас пообедаем, у меня как раз борщ поспел, а потом ребята тебе помогут. Все равно без дела сидят, дурью маются. Хоть делом займутся.

Отказаться у нас вариантов уже не было, и через пять минут мы сидели за громадным столом, рассчитанным на большую и дружную семью. И таковая имелась. У Людмилы Никаноровны и Дмитрия Трофимовича имелось двое детей, сын и дочь, и аж восемь внуков, по четверо на нос. Дети, дядя Коля и тетя Света, мать быстро вспомнили, поохали, пообнимались, познакомили со своими вторыми половинками и зацепились языками. А я попал под прицел восьми пар любопытных глаз.

Хотя справедливости ради надо сказать, что половина детей быстро отвалилась в силу возраста. Малолеткам, может, и интересно посидеть с почти взрослыми братьями да сестрами, но их быстро шуганули, оставив лишь самых возрастных. Их тоже набралось как раз четверо, самая старшая, Маша, училась на втором курсе педа, а Алик, младший из компании, заканчивал восьмой класс. Еще двое, Зоя и Александр, оказались моего возраста.

В общем, разброс небольшой, так что общий язык мы нашли быстро. Тем более что ребята оказались шустрые на подъем и без проблем вызвались мне помочь. Так что, перекусив вкуснейшим борщом и не менее шикарной кулебякой, мы с молодежью навалились на сорняки, буквально за несколько часов приведя участок в достойный вид. И пошли топить баню. Мама со старыми знакомыми в честь встречи и праздника труда накатила красненькой, отпускать ее никто не собирался, да я и сам был не против попариться. В этой жизни я еще в настоящей бане не был и собирался сегодня наверстать упущенное.