Ужасный Круз

– Нет, – прошептал он, его мятное дыхание раздувало мою высокую прическу, напоминающую трехъярусный торт-улей. Я зажмурилась. Может быть, если я не буду смотреть на него, он исчезнет. – Милый Круз мертв для тебя, Тернер. Господи. Не могу поверить, что ты на самом деле такая… чертовски… глупая!

Из всех оскорбительных вещей, которые люди говорили обо мне на протяжении многих лет, я искренне считала это самым обидным.

Во-первых, потому что это сказал Круз, человек, который был не способен обидеть даже муху, даже если этой мухой была я, и который специально посвятил свою жизнь работе с людьми, помогая им почувствовать себя лучше.

Во-вторых, потому что на этот раз я ему поверила.

Я была глупой.

Я отвернулась, изо всех сил стараясь не расплакаться, понимая, что мы собрали небольшую любопытствующую аудиторию. Моя способность разрыдаться в мгновение ока была легендарной и становилась большой проблемой в возрасте двадцати девяти лет.

Я постаралась сохранить спокойный тон.

– Я предлагаю нам обоим пойти в наши комнаты, чтобы прийти в себя и поговорить об этом, когда ты немного остынешь.

– Правда? – спросил он.

– Да.

– Посмотри на меня сейчас же, Теннесси.

Я подняла взгляд от пола палубы, используя всю свою храбрость. Он держал перед моим лицом наши посадочные талоны.

– Тебе ничто не кажется странным?

Я моргнула. Я не могла ничего разглядеть, адреналин перенасытил кровь.

Естественно, я чувствовала себя еще глупее.

Я практически слышала его мысли.

Она не умеет читать. Невероятно. Мой брат женится на женщине, чья сестра безграмотна.

– В чем дело? – подавленно прохрипела я.

– Сколько кают ты видишь?

– Одну.

– И сколько нас?

– Двое.

– Умничка. Теперь осознай цифры.

Я повесила голову от стыда. Насколько я была пьяна, когда заказывала билеты?

Очень сильно, судя по всему.

Я больше не могла сдерживать слезы, но не хотела, чтобы он видел их, поэтому толкнула Круза в грудь, повернулась и убежала, оставив его прямо там, в окружении женщин в бикини и мокрых футболках и мужчин, которые звали их сойти со сцены и подарить поцелуй.

Ступни все еще горели, но я была совершенно опустошена, чтобы чувствовать боль, пока бесцельно бродила по кораблю. Мишка пытался перезвонить мне, но я засунула телефон в карман, переключив в режим ожидания.

Я не могла смотреть в глаза сыну, пока по щекам текли горячие слезы после того, как я провалила очередное простое задание. Честно говоря, я в принципе не могла смотреть ему в глаза после этого.

Мама, папа и Тринити тоже звонили, но я не хотела ни с кем сейчас разговаривать.

Вместо этого я продолжала ходить кругами.

Эта моя беспомощность, моя убогость ощущались как симптомы чего-то большего.

Всего моего существования.

Шесть

Круз

Я не мог поверить в существование этой женщины.

Она была чертовой ходячей угрозой в откровенном платье.

Я не должен был позволять ей заниматься бронированием билетов. Это она была той самой девушкой, которая залетела под зрительскими скамейками футбольного поля школы Фэйрхоуп, когда их с Робом заметил я, его правильный друг.

Я слишком хорошо помнил эту сцену.

Кара Лафлин подлизывалась ко мне, пытаясь окольными путями заставить пригласить ее на бал, а я думал только о том, что Роб лишает девственности Теннесси Тернер в нескольких футах от меня.

Я слышал его дикие стоны, как будто он боролся со свиньей, а не занимался сексом со своей любимой девушкой, и лишь один ее тихий вздох.

Четыре месяца спустя Теннесси бросила школу и начала носить мешковатую одежду; мы все знали, что это значит.

Не помогло и то, что Роб порвал с ней, а, напившись после выпускного, когда мы все были в беседке у библиотеки, забрался на крышу белой пагоды и прокричал:

– Я был в Теннесси, и это было чертовски здорово!

Эта женщина на вопрос «Что хорошего в „Джерри и сыновьях“?» ответила: «Уборные. Иногда. Когда их чистят».

И этой женщине я доверил забронировать нам билеты.

Мне некого было винить, кроме себя.

Вместо плана Б я отправился искать нашу каюту, которая была просторной для круиза (низкого ранга), но слишком тесной, чтобы избежать женщины с характером размером с Миссисипи.

Затем я взял свой спасательный жилет и отправился на занятие по учебной тревоге.

Любой, кто когда-либо был в круизе, знает, что здесь больше шансов стать первым астронавтом-единорогом, чем избежать дежурства по учебной тревоге. Объявления, такие громкие, что разбудят даже мертвого, трезвонят на всю каюту, превращая жизнь в ад, и не прекращаются до тех пор, пока не придешь на занятие.

Один из сотрудников круиза просканировал мое удостоверение личности, подтвердил его и указал на место в углу зала для комедийных выступлений, где я должен был пройти подготовку.

Пока я ждал тридцатиминутного инструктажа по технике безопасности, я пытался вспомнить, как Теннесси Тернер стала моим врагом (единственным) в Фэйрхоупе.

Я точно знал, почему я ее ненавижу, хотя мои мотивы могли быть не совсем справедливы, но я не имел ни малейшего представления о том, почему она ненавидит меня.

Я знал о самом факте ненависти, потому что она была одной из немногих жителей Фэйрхоупа, которые предпочли мне врача в Уилмингтоне.

После подготовки я подошел к стойке обслуживания гостей, вокруг которой значительно опустело, и спросил, можно ли подплыть к ближайшему острову и присоединиться к «Экстазу».

– Ну… – представительница в отглаженной униформе робко улыбнулась. – Проблема не в том, чтобы сойти с «Элейшна», а в том, чтобы найти свободные места на «Экстазе». Не говоря уже о том, что оба круизных судна окажутся на одном острове примерно в одно и то же время только на четвертый день в зависимости от погоды.

– Что насчет чрезвычайной ситуации?

– У нас есть собственная медицинская клиника, полностью оборудованная, и вертолетная площадка для экстренных случаев. Не могли бы вы объяснить мне ситуацию? Возможно, тогда я смогу помочь, – обнадежила представительниц.

Я бы и рад, но я сам не очень хорошо ее понимал.

– Может быть, у вас есть свободные комнаты? – вздохнул я. – Заплачу сколько угодно.

Все что угодно.

Выглядело так, будто моя аренда Audi Q8 заканчивалась через полсекунды и я отчаянно готов был переесть на Land Rover Sport, но, черт возьми, желание оказаться подальше от этой женщины перевесило все остальное.

– Нет, мне очень жаль.

– Мне тоже, – пробормотал я.

Я все равно оставил ей свои данные и номер каюты и попросил сообщить, смогу ли я избежать этой неожиданной вечеринки со старшей сестрицей Тернер.

Думаю, я три или четыре раза обронил фразу «деньги не проблема», отчего почувствовал себя смазливым лос-анджелесским сутенером, но отчаянные времена требовали отчаянных мер.

После этого я устроил себе экскурсию по популярным палубам, знакомясь с окружением. Говоря о круизных лайнерах, «Элейшн» был, пожалуй, лучшим из тех, на которых я бывал.

Здесь была дюжина ресторанов, салоны красоты, два аквапарка, два казино, теннисный корт, торговый центр, библиотеки, бары, кинотеатр, каток, театр сценических искусств, подводная лодка и американские горки.

Я начал остывать и неосознанно (ну, очевидно, не настолько уж и неосознанно) следил за Теннесси. Я все еще был достаточно зол, поэтому о том, чтобы написать ей СМС, не могло быть и речи – она подвела нас обоих, и я не собирался спускать это на тормозах, – но она выглядела по-настоящему расстроенной, когда мы разошлись, а я никогда не видел на ее лице ничего, кроме чистой, упрямой гордости. Кроме того, я знал, что она, вероятно, переживает из-за разлуки с сыном. Они были привязаны друг к другу с самого его рождения. Наверное, было тяжело осознавать, что они не на одном корабле.

Мне втайне нравился ее задор.

Насмешливое отношение к Фэйрхоупу. Как она не отступала, не уходила, не пыталась убедить всех, что она не та, за кого они ее принимают.

Фэйрхоуп плохо с ней обошелся: она совершила всего одну ошибку и поплатилась сполна, но в случившемся была не только ее вина.

Правда, ей было трудно сосредоточиться, и она время от времени ошибалась с заказами в закусочной, но я списывал это на невнимательность или на то, что она не успевала выполнять часть дерьмовой работы, но никак не на глупость. Пообщавшись с этой женщиной, можно было сказать, что она была кем угодно, но, черт возьми, точно не идиоткой.

Я нашел Теннесси через три часа после того, как мы расстались, именно там, где я и предполагал, – она сидела у открытого бара, демонстрируя загорелые ноги и белые зубы. Ранее администратор на стойке регистрации подтвердила наличие пакетов «безлимитных напитков» в наших удостоверениях.

И, конечно, Теннесси была Теннесси, она уже воспользовалась этой услугой и потягивала белый коктейль с вишенкой «Мараскино», свисающей с ее полных губ, все еще одетая в рабочую форму. Она болтала с мужчиной лет шестидесяти.

Даже издалека я мог сказать, что она бесстыдно флиртует. На нем были брюки-бермуды, гавайская рубашка, а на лице застыла полупьяная ухмылка, которая без слов говорила, что он хочет с ней сделать.

Вероятно, Теннесси прокладывала путь к его бумажнику. По городу ходили слухи, что она забеременела от Роба специально, чтобы удержать. С другой стороны, ее искреннее желание порезвиться на глазах у всех с мистером Богатым Туристом не должно было удивлять меня, учитывая ее репутацию, но все же удивляло.

Как бы то ни было, когда я увидел, как она мурлычет и хихикает, словно все было в порядке, в крови по новой забурлил гнев.

Я направился к ней, нацепив лучшую улыбку врача, которому все доверяют, и провел рукой вдоль ее позвоночника, запустив пальцы в залакированные светлые волосы.

Я бы поцеловал ее в висок, если бы знал, что это не приведет к моей бесплодности.

Она резко отшатнулась. Взглянув на меня, она стерла с лица улыбку, и должен признать, меня еще больше это разозлило. У нее была чуть ли не аллергия на меня, хотя я оставался любимцем всего города.

– Милая.

Я убрал прядь волос ей за ухо, удивляясь тому, насколько маленькой и приятной Теннесси была, даже когда изо всех сил старалась выглядеть как драг-квин версия Кристины Агилеры.

Ее губы были полными и от природы пухлыми, цвет глаз – между ореховым и зеленым, а нос – таким курносым, что его так и хотелось ущипнуть.

– Простите, сэр, я вас знаю? – холодно спросила она.

Теннесси смотрела на меня так, будто меня только что подменили, и не понимала, откуда взялась моя непринужденность. Мужчина мельком взглянул на нас и слегка повернулся на барном стуле, чтобы рассмотреть меня.

– Очень смешно… миссис Вайнер.

Я проскользнул между ними, оказавшись к нему спиной и опершись локтем на стойку. Мне было плевать, что это невежливо. Никто на этом лайнере не знал меня, кроме Теннесси, а ее слова ничего не стоили в Фэйрхоупе.

– Я искал тебя повсюду.

– Вы… мистер Вайнер? – спросил мужчина за моей спиной.

– Единственный и неповторимый, – подтвердил я.

– Так это ваш муж? – этот вопрос был адресован Теннесси.

– Тоже да, – ответил я в тот же момент, когда она поправила меня:

– Кузен.

Я отступил, чтобы они могли видеть лица друг друга. Впервые с тех пор, как я попал на этот проклятый корабль, я испытывал нечто, хотя бы отдаленно напоминающее веселье.

Лицо Теннесси было красным, как спелый помидор. Старик побледнел, но, взглянув на ее стройные икры, расправил плечи и решил попробовать еще раз.

– Вы замужем за своим кузеном? – спросил он медленно, словно размышляя, все ли это меняет.

Теннесси перевела взгляд на меня, пронзив взглядом, который обещал медленную, мучительную смерть, включающую в себя пытки, голод и удушье.

– Мы разводимся. – Она жеманно поиграла пластмассовой сережкой, изображая настоящую лисицу.

Я перекинул руку через ее плечо и повернулся к нему.

– Мы уже разводились. Но решили дать нам последний шанс. Поэтому-то мы здесь, в этом круизе. Это наш второй медовый месяц.

– А где прошел первый? – Мужчина хмуро посмотрел на нас, явно что-то заподозрив.

– В Париже, – сказала Теннесси, и в то же время я ответил:

– На Фиджи.

Он сделал неторопливый глоток пива, ожидая, пока мы разберемся в наших историях.

Но хотя мне было совершенно наплевать на то, что он думает обо мне – наконец-то я оказался на неизведанной территории, где мог раскрепоститься и не быть идеальным, – то моя спутница вертелась и краснела, было видно, что ей трудно объяснить мое существование.

– Сначала мы поехали в Париж, на выходные, но потом он захотел поехать на Фиджи. А мы всегда делаем то, что он хочет. Вот почему мы разводимся. Потому что мистер Вайтер любит, чтобы все было либо как считает он, либо никак. Он, видите ли, любимчик нашего города.

Мужчина понимающе кивнул, зарываясь рукой в миску с горошком-васаби и бросая горсть в рот.

– Я тоже прошел через это. Дважды разведен, у меня трое детей от разных жен. После второго развода жизнь меня здорово потрепала. Напомнила, что солнце из моей задницы не светит.

– Да! – Теннесси хлопнула в ладоши, радуясь, что у нее появился союзник. – Я не желаю зла людям, но я надеюсь, что мой вскоре бывший муж узнает, что он, на самом деле, смертен.

– Не думаю, что ты рассказываешь всю историю целиком, дорогая. – Я убрал руку с ее плеча, чтобы взять загадочный белый коктейль и сделать глоток. На вкус он был как кокос, обугленный зефир и джин. – Расскажи, почему мы на самом деле оказались супругами на Фиджи.

Теннесси открыла рот, чтобы остановить меня, но мной уже завладели месть, гнев и что-то еще, чему я не мог дать четкого названия, но от чего моя кровь стала еще горячее.

– Как вас зовут? – спросил я мистера Богатого Туриста.

– Брендан.

– Итак, Брендан, вот он я, новобрачный на Фиджи, безумно счастливый и глубоко влюбленный… в свою кузину.

На этот раз я вправду поцеловал Теннесси в макушку. Я почувствовал, как она напряглась. Даже ее волосы были горячими от стыда.

Она сделала вид, что обняла меня за талию, а на самом деле впилась когтями в пресс, пуская кровь.

Я проигнорировал боль и продолжил:

– Я хотел удивить ее, подарив ожерелье из черного жемчуга. Лучшего места для этого, чем Фиджи, не найти, верно?

– Жемчуг мне не нравится. – Теннесси сделала вид, будто рассматривает свои ужасно длинные ногти. – По сути, это волдыри устриц. Вы знали об этом? Устрицы производят их, чтобы облегчить боль, когда мусор застревает в их телах.

– Пожалуйста, извините ее, – я лучезарно улыбнулся, поглаживая ее по плечу. – Моя благоверная выросла с волками. Она не очень умеет вести беседы. В общем, моя жена сказала мне, что будет ждать меня в гостинице. Тогда я не придал этому значения.

– А должен был, – сурово сказала Теннесси. – К тому моменту я уже пять или шесть раз пыталась сбежать от тебя.

Я проигнорировал ее, смеясь и покачивая головой, как будто это было не более чем наше обычное подтрунивание друг над другом.

– В общем, вот я покупаю ей ожерелье из черного жемчуга, чтобы оно сочеталось с ее черным сердцем. Поднимаюсь в наш номер, а там… она не одна. – Теннесси закатила глаза, скрестив руки над своим щедрым декольте, когда убедилась, что выпустила достаточно крови под моей рубашкой.

– Это был парень из технического обслуживания. Мой любящий муж засорил туалет после того, как накануне вечером налопался морепродуктов.

Я продолжал, чувствуя, что безрассуден, невменяем и совершенно не похож на себя впервые за многие годы.

– Милая, я не знаю, что он тебе сказал, но то, за чем я вас застал, не имело ничего общего с засорением унитаза, а рот тебе заткнуло классно.

Старый добрый Брендан поперхнулся пивом, закашлялся и выплюнул часть пены и горошка-васаби. Подошел бармен, протягивая нам три высоких стакана воды. Брендан выпил свой менее чем за две секунды.

– Ты изменила ему?

Он ткнул большим пальцем в мою сторону, меча гром и молнии.

Теннесси неопределенно пожала плечами.

– Он изменил первым. С моей сестрой.

– Может, и так, но именно ты привела в наш брак третьего участника.

Она повернулась и бросила на меня яростный взгляд.

– Но это ты хотел секса втроем! – ткнула она пальцем мне в грудь.

– Я про гонорею.

– Ладушки. – Брендан встал, похлопал себя по карманам, чтобы убедиться, что бумажник, телефон и достоинство находятся на месте. – Я пойду в свою каюту. Вам, очевидно, нужно кое-что решить, и, честно говоря, уже поздновато, а я плотно поужинал. Приятно было познакомиться с вами, мистер и миссис… Вайнер.

Последнее было произнесено с содроганием.

Я с улыбкой помахал ему.

– Конечно. Может быть, мы как-нибудь сыграем партию в гольф.

– Да. Не знаю, как насчет этого. Я не очень люблю гольф.

Он уже был по другую сторону бара. Бедный, его утомила наша драма.

Я обхватил Теннесси рукой и сжал, моя улыбка стала шире.

– Скажи ему «пока-пока», кузина.

– Я убью тебя, – пробормотала она.

– О, милая, только если я не убью тебя первым.

Семь

Теннесси

Признаться, я не болтала с Бренданом в баре.

Я вообще не должна была быть в баре.

Я направлялась к прогулочному помосту, погруженная в свои мысли и едва-едва справившаяся с очередным потоком слез и икоты, когда заметила, что с другой стороны палубы в огромном баре работает только один бармен.

Ему было не больше двадцати трех лет, он был взволнован, отчего под мышками у него было два огромных пятна пота.

Помощь другим всегда давала мне ориентир и успокаивала душу. Видеть кого-то, кто в этот момент может быть более напряжен, чем я, означало, что я могу помочь, пусть не себе, но кому-то.

К тому же мне нечего было делать, пока Круз Костелло, без сомнения, был занят тем, что рассказывал всему миру, какая я идиотка.

Кроме того, на мне все еще была форма «Джерри и сыновья», и я выглядела как официантка.

Если это была не судьба, то что?

Бармен – Стиви – чуть ли не поцеловал меня, настолько он был благодарен за помощь. Очевидно, обе коллеги, которые должны были работать с ним в эту смену, заболели, и он ждал, пока их сменщики переоденутся.

Я помогала ему всего двадцать минут, прежде чем пришли два бывалых бармена и спасли положение. Я была почти разочарована их появлением, поскольку получала довольно хорошие чаевые и отвлекалась от мыслей о пытке «Элейшн-Экстаз».

Я даже сделала мысленную пометку постараться найти работу в круизах до того, как Мишка закончит школу, чтобы накопить денег на колледж. Черт, та же работа, но не в городе, который меня ненавидит? Где тут минус?

Чтобы выразить свою признательность, Стиви принялся отправлять мне всевозможные модные коктейли – такие, за которые нужно было платить, а не получать бесплатно в пакете «безлимитных напитков».

И вскоре мне пришлось передать некоторые из них окружающим, чтобы избежать алкогольного отравления. Вот таким образом Брендан МакГинн из Луизианы решил завязать со мной разговор.

Все шло хорошо, и я даже начала понемногу успокаиваться, пока не появился Круз и не выставил нас обоих гнусными извращенцами.

Хуже всего было то, что его поведение застало меня врасплох.

Он никогда не вел себя так раньше. Ни теперь. Ни в старших классах.

Черт возьми, даже когда мы оба были малявками в местном детском саду.

Я знала, что Круз никогда не опозорит себя (и меня) подобным образом в черте города Фэйрхоуп. Но теперь, вдали от нашего городка, от нашего штата – очевидно, он пошел ва-банк.

Я официально стала объектом унижения ради его собственного развлечения.

Он был любимой всеми королевской особой и никогда не совершал ошибок. Но в течение следующих десяти дней планировал быть тем, кем являлся в собственном воображении.

А именно – моим мучителем.

Итак, мы с Крузом направлялись в каюту вместе, так как я не знала, где та находится, и очень старались не убить друг друга.

– Неужели это было необходимо? – прошипела я, двигаясь к лифту.

Плохая идея.

Мои ноги все еще не оправились от игры «Пол – это лава». Я не завидовала бедному ремонтнику, которому придется соскребать половину моей мертвой кожи с палубы сегодня вечером.

– Вовсе нет, но было очень весело.

– Хотела бы я, чтобы жители Фэйрхоупа увидели тебя во всей красе, болтающим о прелюбодеянии и инцесте.

– Не забудь про гонорею, – беззаботно произнес Круз.

– Серьезно, почему люди не видят, что на самом деле ты *бип*-нюк? – спросила я как раз, когда лифт открылся.

Мы оба вошли внутрь вместе с тремя другими людьми, которых не замечали до этого момента, но они все это время глазели на нас с неприкрытым любопытством.

Круз, казалось, совсем был не против такого несвойственного ему внимания, а блеск в его глазах говорил мне, что он никогда не чувствовал себя так комфортно.

– Ну, во-первых, люди не так уж проницательны. Легко пустить им пыль в глаза. Во-вторых, я приберегаю эту часть своей личности специально для вас, миссис Вайнер.

– Я должна записать тебя на камеру, – пробормотала я.

– Я должен подать на тебя в суд.

– О да? – фыркнула я. – За что именно?

– За то, что врезала мне по горлу, а в этом году испортила единственный отпуск. Выбирай что хочешь.

– Ты врезала ему по горлу? – Девочка-подросток с фиолетовыми волосами и кольцом в носу, стоящая рядом с нами, повернулась ко мне, подняв кулак для удара. – Чувиха. Круто.

Я наклонилась к ней, прикрыв рот ладонью, словно рассказывала секрет.

– Он рухнул, как башенка Дженга[25]. Это было прекрасно.

Все засмеялись.

Лифт открылся, и Круз вышел в узкий коридор. Я последовала за ним по темно-синему ковру с золотым тиснением. Двери были сделаны из тяжелого дерева глубокого красного цвета, в воздухе витал стойкий аромат цитрусовых, а также чистящих средств.

Круз просунул электронную карту в щель двери и толкнул ее. Я заметила, что, несмотря на его сильную неприязнь ко мне, он придержал дверь, чтобы я вошла первой.

Джентльмен навсегда.

– Чур, я первая в душ.

Я вошла, повалилась на единственную в комнате двуспальную кровать и вдохнула запах простыней, еще свежих после стирки.

Круз бросил электронную карту на стол рядом и прислонился к стене каюты. Комната была примерно вдвое меньше среднего гостиничного номера Holiday Inn, но безупречно отделана и очень чистая.

Тем не менее я не представляла, как я переживу десять дней в этом месте с Крузом Костелло.

– Дерзай, – сказал он. – Похоже, тебе душ нужен больше, чем мне.

– Имеешь в виду, что от меня воняет?

– Имею в виду, что наслаждаюсь каждой минутой, проведенной от тебя подальше.

– Тебе следует писать песни о любви, – лучезарно улыбнулась я. – Очень романтично.

– Ты ведь знаешь, что с соусом все вкуснее? – Он сделал нечестный выпад, скептически подняв бровь.

Решив спасти хоть что-то в этой поездке, я не стала с ним пререкаться, расстегнула сумку, достала туалетные принадлежности и свежую одежду.

Я вошла в крошечную ванную комнату, сразу же открыла оба крана и душ на максимум, пытаясь уединиться, и занялась своими делами. В конце концов, у меня было право выпустить несколько изящных пуков, не подвергаясь за это осуждению и находясь в комфорте своей ванной комнаты.

Я неторопливо приняла душ и вымыла голову, почистила зубы, намазалась всевозможными бесплатными кремами и влезла в свежую одежду, которую не забыла положить в сумочку, зная, что наш багаж могут доставить только после ужина. (Ладно, Круз напомнил мне взять платье до того, как мы сдали багаж, с язвительным комментарием о дресс-коде в столовой.) Я даже высушила волосы. У меня был соблазн заколоть их и сбрызнуть лаком, как и всегда, но потом я вспомнила, что я больше не в Фэйрхоупе. Я могла позволить себе быть кем-то другим, может быть, настоящей собой и не оправдывать общественные ожидания.

– Эй, Совершенное Совершенство, душ в вашем распоряжении.

Я вышла из ванной пружинистым шагом.

Круза не было.

* * *

Я нашла Круза в столовой тридцать минут спустя.

Я появилась там с красной помадой на губах в стиле Анны Николь Смит[26] и в облегающем черном мини-платье, которое не оставляло простора для воображения.

Назначенный нам столик почему-то оказался с видом на океан (я не верила, что удача имеет к этому какое-то отношение). Круз ужинал с женщиной, которая была одним из директоров круиза, единственными ее задачами было выглядеть потрясающе и показывать гостям, как здесь весело, убеждая их купить еще один круиз.

Она сидела на моем месте, хихикала и все время заправляла волосы за уши.