Психопатология обыденной жизни

«Оставлю на ваше усмотрение, стоит ли все эти связи объяснять случайностью. Скажу, однако, что каждая подобная история, которую вы соберетесь проанализировать, приведет вас к таким же странным „случайностям“»[7].

Несколько причин заставляют меня высоко оценивать этот маленький анализ, знанием которого я обязан моему тогдашнему спутнику по путешествию. Начать с того, что тут мне довелось черпать сведения из источника, иначе мне недоступного. Ведь существенно чаще примеры нарушения психических функций в повседневной жизни, которые я здесь собрал, мне приходится заимствовать из самонаблюдения. Гораздо более богатый материал, который мне поставляют мои пациенты-невротики, я стараюсь не использовать, поскольку приходится опасаться упрека, что сообщаемые ими сведения как раз являются последствием или выражением невроза. А значит, для моих целей особенно ценны те случаи, когда психически здоровая личность со стороны соглашается стать объектом подобного исследования. Приведенный пример ценен для меня и еще в одном аспекте: он проясняет случай забывания слова при отсутствии ошибочного припоминания и подтверждает выдвинутый мною ранее тезис, что появление или отсутствие в памяти неадекватных припоминаний не служит основанием для их существенного различения[8].

Но главная ценность примера с aliquis заключается в другом его отличии от случая с Синьорелли. В том припоминанию фамилии мешало воздействие некоего хода мысли, который начался и был прерван незадолго до этого, однако по содержанию у него не было сколько-нибудь четкой связи с новой темой, в которой появилась фамилия Синьорелли. Между вытесненным компонентом и темой с забытым именем существовало только отношение смежности во времени; расширив ее, удалось соединить их внешней ассоциацией[9]. Напротив, в случае aliquis не удается заметить ничего похожего на такую самостоятельную вытесненную тему, непосредственно перед забыванием занимавшую осознанное мышление, а теперь ставшую причиной расстройства памяти. Нарушение припоминания исходит в данном случае из недр отставленной в сторону темы в силу того, что против выраженного в цитате пожелания возникло бессознательное сопротивление. Подобный процесс следует представлять себе следующим образом: мой собеседник выразил сожаление, что нынешнее поколение его народа ущемлено в правах; новое же, предсказывает он, подобно Дидоне, отомстит притеснителям. Стало быть, свое пожелание он адресует последующим поколениям. В этот момент в его голову вторгается противоположная мысль: «Ты в самом деле так живо интересуешься потомством? Ведь это неправда. В каком же трудном положении ты окажешься, если сейчас тебя известят, что придется ждать потомства от известной тебе персоны? Нет, никакого потомства, как бы мы ни нуждались в нем для отмщения!» Это противление оказывает свое действие в настоящий момент, устанавливая, как и в примере с Синьорелли, поверхностную ассоциацию между деталями представления о нем и элементом вызвавшего недовольство желания, правда, на этот раз она устанавливается весьма произвольно с помощью кажущегося надуманным ассоциативного пути. Второе существенное сходство с примером «Синьорелли» заключается в том, что противодействие берет свое начало в вытесненных элементах и исходит от мыслей, вызвавших отвлечение внимания. Пожалуй, о различии и о внутреннем сходстве двух типичных примеров забывания достаточно. Мы познакомились с одним из двух механизмов забывания – с нарушением хода мыслей в результате исходящего из вытесненного материала внутреннего противодействия. С этим кажущимся нам легче постижимым процессом мы еще не раз встретимся в ходе дальнейших рассуждений.

III

Забывание названий и сочетаний слов

Наблюдение за ходом забывания некоторой части последовательности иноязычных слов вроде только что приведенного может вызвать желание полюбопытствовать: а не требует ли забывание сочетания слов родного языка существенно иного объяснения? Правда, люди имеют обыкновение не удивляться, когда заученная наизусть формула или стихотворение воспроизводится неточно, с изменениями и пропусками. Но поскольку эти промашки памяти в разной мере касаются заученного, а кроме того, вырывают из него, как видим, отдельные фрагменты, то вполне оправданны усилия исследовать психоаналитически ставшие ошибочными припоминания подобного рода.

Один более молодой коллега, высказавший в беседе со мной предположение, что забывание стихотворений на родном языке мотивировано, видимо, так же, как и забывание отдельных элементов иноязычного текста, предложил одновременно себя в качестве подопытного. После моего вопроса, на каком стихотворении будем проводить эксперимент, он выбрал «Невесту из Коринфа»[10] – весьма любимую им балладу, многие строфы которой он, как ему, по крайней мере, казалось, знал наизусть. С самого начала ее воспроизведения им овладела странная, собственно говоря, неуверенность. Он спросил: «Она называется „Von Korinthus nach Athen gezogen“ или „Nach Korinthus von Athen gezogen“?» Сперва я тоже засомневался, но затем с улыбкой заметил, что даже название стихотворения «Невеста из Коринфа» не вызывает сомнений, каким путем устремлялся за ней юноша. Далее воспроизведение первой строфы пошло гладко и вроде бы без заметных искажений. После первой строчки второй строфы мой коллега, как показалось, запнулся, но сразу продолжил и процитировал так:

Aber wird er auch willkommen scheinen;Jetzt, wo jeder Tag was Neues bringt?nn er ist noch Heide mit den Seinen,Und sie sind Christen und – getauft.

Чуть раньше меня уже насторожило что-то непривычное: по окончании последней строки мы оба согласились, что здесь имело место какое-то искажение[11]. Но так как нам не удалось его исправить, мы поспешили в библиотеку, чтобы вооружиться книгой стихов Гёте, и, к нашему удивлению, обнаружили, что вторая строчка этой строфы выглядит совершенно иначе. Памятью моего коллеги она была как бы отвергнута и заменена чем-то незнакомым. Правильно первые строки таковы:

Aber wird er auch willkommen scheinen,Wenn er teuer nicht die Gunst erkauft[12].

Слово «erkauft» (заплачено) подобрано для рифмы со словом «getauft» (крещены), мне же показалось странным, что собрание в одном месте таких слов, как «язычник», «христианин» и «крещены», не особенно помогло точному воспроизведению текста.

«Можете ли вы объяснить, – спросил я коллегу, – почему в, казалось бы, хорошо вам известном стихотворении вы полностью вычеркнули из памяти строку, и не догадываетесь ли вы, из какого источника позаимствовали подмену?»

Он не сумел это объяснить, хотя явно был не очень этим доволен. «Строка „Jetzt, wo jeder Tag was Neues bringt“ («Теперь, когда каждый день приносит что-то новое») представилась мне знакомой. Вероятно, этими словами я недавно характеризовал мою практику, расширением которой, как вы знаете, в данный момент весьма доволен. Но почему эта фраза прозвучала в пересказе баллады? Я вроде бы уловил какую-то связь. Строка „Если он кое-что заплатит за добрый прием“ была мне явно неприятна. Она связана со сватовством, при котором мне в первый раз было отказано и которое сейчас, с учетом моего заметно улучшившегося материального положения, я надумал повторить. Больше мне нечего вам сказать, но если теперь мое сватовство будет принято, то мне определенно будет неприятно вспоминать о том, что тогда, да и теперь решающую роль играл расчет».

Это казалось мне очевидным даже без более детального знания обстоятельств. Далее я спросил: «Как вы пришли к тому, чтобы подсоединить личную ситуацию к тексту „Невесты из Коринфа“? Может быть, и в вашем случае различие вероисповеданий имело такое же значение, как и в балладе?»

Keimt ein Glaube neu,wird oft Lieb und Treuwie ein böses Unkraut ausgerauft.Где за веру спор,Там, как ветром сор,И любовь, и дружба сметены.(Перев. А. К. Толстого)

Я оказался не прав, но интересно было наблюдать, как один удачно заданный вопрос сразу же сделал человека прозорливым, так что он сумел найти ответ, который до сих пор оставался ему неясным. Невольно он бросил на меня утомленный и слегка недовольный взгляд и пробормотал как бы про себя продолжение:

Sieh sie an genau!Morgen ist sie grau.Взгляни на нее [прядь волос] внимательно,Завтра она станет седой[13], —

и поспешно добавил: «Она всего чуть-чуть старше меня». Чтобы не мучить его еще больше, я прекратил расспросы. Его объяснение показалось мне удовлетворительным. Удивительным же было, конечно, то, что в попытках свести безобидное ошибочное действие памяти к его причинам нам пришлось затронуть весьма отдаленные, интимные и заряженные неприятными эмоциями обстоятельства жизни обследуемого человека.

Другой пример забывания части известного стихотворения я беру у К. Г. Юнга и излагаю его, цитируя автора[14]:

«Один господин собрался продекламировать известное стихотворение „Ель стоит одиноко“[15] и т. д. На строке „и дремлет, качаясь“ он безнадежно замолк, ее продолжение „и снегом сыпучим покрыта, как ризой“ он напрочь позабыл[16]. Такое забывание весьма известного стихотворения крайне удивило меня, и я попросил его воспроизвести то, что приходит ему в голову при словах „и снегом сыпучим покрыта“. У него возник следующий ряд ассоциаций: „При этих словах вспоминается саван – кусок льняной ткани, которым накрывают умершего. – Пауза. – Затем у меня возникает мысль о близком друге. Его брат совсем недавно скоропостижно скончался, должно быть, от паралича сердца, к тому же он был еще и весьма тучным. Мой друг тоже отличался полнотой, и я уже как-то думал: с ним может произойти то же самое, похоже, он слишком мало двигается. Когда я услышал об этой смерти, мне вдруг стало страшно, что и со мной может произойти то же, так как у нас в семье налицо склонность к ожирению, мой дедушка тоже умер от удара, да и себя я считаю излишне толстым и поэтому как раз в те дни начал проходить курс похудения».

«Стало быть, этот господин тотчас отождествил себя бессознательно с елью, окутанной белым саваном», – замечает Юнг.

Следующий пример[17] забывания ряда слов (им я обязан моему другу Ш. Ференци из Будапешта[18]) в отличие от предыдущего касается оригинального высказывания, а не заимствованного у поэта текста. Возможно, нам даже покажется не вполне обычным, что забывание поступает на службу к нашему разумению, когда тому угрожает опасность пасть жертвой внезапно возникшего непреодолимого желания. Тем самым ошибочному действию удается выполнить полезную функцию. Возвращаясь в нормальное состояние, мы оправдываем те внутренние устремления, которые до этого могли проявляться только в виде отказа от своей функции, то есть с помощью забывания, психического бессилия.

«В одной компании прозвучала фраза: „Tout comprendre c’est tout pardonner“ [«Все понять значит все простить» – фр.]. По ее поводу я заметил, что вполне можно было бы ограничиться первой частью предложения: слово „Pardonieren“ [прощать] лишнее, уступим его Богу и священникам. Один из присутствующих посчитал мою реплику весьма удачной, что сделало меня смелее, и я сказал (скорее всего, ради обеспечения себе хорошего мнения доброжелательного сторонника), что мне совсем недавно пришло в голову кое-что получше. Когда же я собрался обнародовать свою находку, содержание ее мне не вспомнилось, и я немедленно удалился и записал первые пришедшие в голову мысли. Сначала в памяти всплыли имя друга и название улицы в Будапеште, где зародилась искомая мысль; затем имя еще одного друга – Макса, которого обычно называли Макси, что привело меня к слову «максима» и к припоминанию, что в тот момент (как и в ранее упомянутом случае) речь шла о переделке известного принципа поведения. Затем странным образом мне пришла в связи с этим в голову не максима, а фраза: „Бог создал человека по образу своему“ – и ее переделанный вариант: „Человек создал Бога по своему подобию“. Сразу же вслед за этим в памяти всплыла нужная мысль. На улице Андраши мой друг сказал мне тогда: „Ничто человеческое мне не чуждо“, на что я заметил (намекая на психоаналитические наблюдения): „Ты должен продолжить и признать, что тебе не чуждо и ничто звериное“.

Однако, хотя мне и вспомнилась наконец моя догадка, я не мог в компании, в которой тогда находился, говорить совершенно искренне. Молодая супруга моего приятеля, которому я напомнил о животной природе бессознательного, была также среди собравшихся, а мне было известно, что она совершенно не готова к усвоению подобных неутешительных взглядов. Мне хотелось избежать ряда неприятных вопросов с ее стороны и бесполезной дискуссии, и как раз это обстоятельство стало причиной временной амнезии.

Особенно интересно, что в качестве маскирующей мысли выступает высказывание, в котором божество низводится до уровня человеческой придумки, тогда как в искомом утверждении указывалось на наличие звериного в человеке. Стало быть, capitis deminutio[19]

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

 Андреас Гофер (1767–1810) – тирольский народный герой, возглавивший в 1810 г. восстание против французских оккупантов.

2

Перевод Б. Л. Пастернака; в этом переводе содержание оригинала передано только частично.

3

Трафой – небольшая деревушка в Тироле (Австрия).

4

…я намеревался что-то забыть и вытеснил это. – Вытеснение (Verdrängung) – в психоанализе механизм психической защиты «Я», с помощью которого субъект удаляет из сознания и/или удерживает в бессознательном состоянии желание, представление, мысли, связанные с неприемлемыми для него влечениями.

5

…известным стихом из Вергилия, в котором несчастная Дидона завещает потомкам отомстить за себя Энею… – Дидона – в древнеримской мифологии царица, основавшая Карфаген. Вергилий в «Энеиде» рассказывает, как защитник Трои, греческий герой Эней, приплыл после падения родного города в Карфаген, где сделал царицу своей любовницей. Соответствующая строфа в переводе А. В. Артюшкова звучит так: «Мститель из наших костей восстанет некий могучий» (Вергилий. Энеида, 57).

6

 Это обычный путь доведения до сознания скрытой от него группы представлений. Ср. с моим «Толкованием сновидений». – Здесь и далее примеч. автора, кроме отмеченных особо.

7

 Дополнение 1924 г.: Этот маленький анализ привлек к себе изрядное внимание в профессиональной литературе и вызвал оживленные дискуссии. Именно на его примере Е. Блейлер попытался средствами математики осмыслить достоверность психоаналитических толкований и пришел к выводу, что они более вероятны, чем тысячи неоспоримых медицинских «научных заключений», и занимают свое особое место в результате того, что еще не обрели в психологии определенного уровня научной достоверности (Bleuler Е. Das autistisch-undisziplinierte Denken in der Medizin und seine Überwindung, Berlin, 1919).

8

 Более тщательное наблюдение несколько уменьшает разницу между случаями «Синьорелли» и «aliquis» по отношению к эрзац-припоминаниям. В последнем случае забывание также сопровождалось появлением слова-подмены. Когда задним числом я спросил своего собеседника, не приходило ли ему в голову в ходе усилий восстановить в памяти недостающее слово заменить его каким-то другим, он сообщил, что вначале ощутил искушение вставить в стих ab; nostris ab ossibus (возможно, это не связанно с a-liquis), а затем ему особенно заметно и назойливо стало лезть в голову слово «exoriare». Будучи скептиком, он добавил: очевидно, потому, что было первым словом строфы. Когда же я попросил прояснить ассоциации с этим словом, он выдал мне «экзорцизм» (Exorzismus). Соответственно, я легко догадался, что exoriare в ходе припоминания, собственно говоря, и означает такое заменяющее слово. Оно могло всплыть как следствие ассоциации экзорцизма с именами святых. Впрочем, все это тонкости, которым нет нужды придавать значение. (Два следующих предложения добавлены в 1924 г.) П. Вильсон в статье «The Imperceptible Obvious» в «Revista de Psyquiatria», Lima, Januar, 1922, напротив, подчеркивал, что повторение exoriare имеет более важное объясняющее значение, ведь экзорцизм – это вроде бы лучшая символическая замена вытесненной мысли об устранении посредством аборта вызывающего страх ребенка. С благодарностью я принимаю эту поправку, которая не причиняет ущерба надежности анализа. Теперь, однако, представляется вполне возможным, что появление какого-то вида эрзац-воспоминания является устойчивым, а возможно даже, характерным и выдающим скрытые мотивы признаком тенденциозного, мотивированного вытесненным материалом забывания. Формирование таких имен-подмен может иметь место и там, где не всплывают ошибочные имена и где подмена осуществляется путем упрочнения какого-то элемента, соседствующего с забытым. Так, скажем, в примере с Синьорелли все то время, когда фамилия художника была мне недоступна, у меня появлялись перед глазами визуальные воспоминания о комплексе фресок и о помещенном в углу одной из них его автопортрете, воспоминания сверхчеткие, во всяком случае гораздо более яркие, чем следы зрительных впечатлений, обычных для меня. В другом случае, о котором опять-таки сообщалось в статье 1898 г., я напрочь забыл название улицы в незнакомом городе, на которую мне предстояло совершить неприятный визит, однако номер дома запомнился, как бы в насмешку, совершенно точно, притом что обычно запоминание чисел давалось мне с большим трудом.

9

 Я не решился с полной уверенностью утверждать, что отсутствует внутренняя связь между двумя областями мысли в случае с Синьорелли. При тщательном прослеживании вытесненных на тему «смерть и сексуальность» мыслей наталкиваешься все же на идею, соприкасающуюся с темой фресок в Орвието.

10

…он выбрал «Невесту из Коринфа»… – «Невеста из Коринфа» – баллада И. В. Гёте.

11

…мы оба согласились, что здесь имело место какое-то искажение. – А. К. Толстой перевел эту строфу так:

Но какой для доброго приемаОт него потребуют цены?Он – дитя языческого дома,

А они недавно крещены.

12

…Wenn er teuer nicht die Gunst erkauft. – В подлиннике вторая строка совершенно иная, что несколько меняет и смысл первой строки:

Но, видимо, он будет неплохо принят,Если кое-что заплатит за добрый прием.

13

 Коллега, впрочем, несколько изменил это превосходное место баллады, исказив ее текст и дословно, и по смыслу. Девушка-привидение говорит жениху:

Цепь свою тебе передала я, / Meine Kette hab ich dir gegeben,Но волос твоих беру я прядь. / Deine Locke nahm ich mit mir Rert.Ты их видишь цвет? / Sieh sie an genau!Завтра будешь сед. / Morgen bist du grau.Русым там лишь явишься / Und nur brauer erscheinst du wieder                         опять! / fort.

Искажена вторая строка: «Morgen bist du grau».

14

 Jung C. G. Über die Psychologie der Dementia praecox, 1907. S. 64.

15

…известное стихотворение «Ель стоит одиноко»… – В переводе М. Ю. Лермонтова первая строка этого стихотворения Г. Гейне весьма похожа: «На севере диком стоит одиноко…»

16

 Соответствующая строка такова: «Ihn schläfert; mit weißer Decke. Umhüllen ihn Eis und Schnee» (дословный перевод: «Она дремлет; белым покровом окутывают ее лед и снег»).

17

 Этот и последующие четыре абзаца добавлены в 1910 г.

18

…моему другу Ш. Ференци из Будапешта… – Шандор Ференци (1873–1933) – венгерский психиатр и терапевт, с 1908 г. и до своей смерти один из ближайших сподвижников Фрейда. Организовал Венгерское психоаналитическое общество. Разрабатывал проблемы интроекции и новые методы психотерапии.

19

Capitis deminutio – принцип римского права, означающий наибольшее уменьшение правоспособности (лишение всех гражданских прав).