Василий Львович Попов
Власть аномалии

–Да!

Открытие вина под пристальным взглядом. Вместе весь день, весь трепетный вечер, всю ночь. Только спускались за вином и фруктами. Истинный джентльмен: не оставил ее дома одну в то время, когда поблизости бродит дикий зверь.

Она превратилась в дикую волчицу, неистовую и страстную. В момент полуночной близости раздался едва слышный волчий вой за окном, она "подхватила" его, подпевая стонами и криками.

Нина расцарапала его спину и, лежа на мужской груди, незаметно лила горячие слезы на горячее тело. Шок Виктора от дикого воя и безумного секса. Нечувствительность к боли в забытье в момент прекращения воя выстрелами карабинов. Нина впилась мертвой хваткой в плоть, словно волчица, пораженная выстрелами.

***

Вьюн два дня дома безвыездно – внук в гостях. Любимая работа отошла на второй план. Белоголовый мальчуган с синими озерами глаз, не по-детски возмущен тем фактом, что Деда отвез "Люти" в лес.

–Домой! Дом Лютого – лес! – хохотал Вьюн. – Он обещал прийти к тебе в гости.

–Люти! – негодовал Марк от горечи расставания, отодвигая тарелку с ужином.

–Марк! – с укором смотрела на мальчика мать. – Расстроил его, папа! Знаешь же, как они привязались друг к другу.

–Не буду, – смеялся Вьюн. – Тот не будет один – нас всю дорогу сопровождал огромный ворон, и в лесу они направились в одну сторону.

–Как странно. – Анна вытирала рот мальчику. – Такие две несовместимости. Как это возможно?

–Как? – Вьюн сел чуть в стороне, на покрытое шкурой кресло, и пыхнул трубкой. – Ты забыла, что это за место? Сплошная "аномалия"!

Он произнес с гордостью это слово. Анна молча кормила мальчугана и поглядывала на отца.

–Когда Марк подрастет, я покажу ему все местные чудеса… Даже все семь известных не смогут сравниться с ними! Каскады водопадов с сотнями радуг, пещеры со сталактитами и реку, выходящую из недр скал, не замерзающую в лютую стужу и убегающую никуда. Покажу Гору, чьи склоны имеют неестественно ровную поверхность и математически точные углы. И это только толика – есть вещи, которые можно только наблюдать и нельзя говорить о них. Существует период времени, когда солнце на закате заливает светом местность столь насыщенно, что кажется – нет места, куда бы не проник багровый "густой" свет. Есть точка в лесу, в которой, когда пылающее светило заходит за Гору, создается визуальный эффект, что стоишь в пустыне неподалеку от древней пирамиды Египта…

Вьюн выпустил облако ароматного дыма. Анна благополучно отправила мякоть пирога в открытый рот Марка, не сводящего глаз с деда.

–… а западная сторона Горы покрыта зеленью диковинных деревьев и кустарников, некоторые отсутствуют даже в каталогах. Птицы… Птицы удивительной раскраски. Их песни разноголосьем сливаются в мелодию леса… а звери? Сказка! Что там Люти…

Марк оживился при упоминании друга.

–Папа! – в голосе дочери опять упрек. – Ты так там все исследовал, я понимаю, интересно… Но в одиночку не страшно?

–Понимаешь… – он задумался, – там каждый раз все открывается по-новому, это не передать!

Марк, слушая вечернюю сказку, заснул на коленях матери. Мгновенно проснулся, услышав стук дедовской трубки.

–Люти… – сквозь сон позвал мальчуган.

–Нам пора. – Анна одевала полусонного Марка.

Вьюн проводил их воспоминаниями об Аномалии и любимой работе.

–Я жду вас через две недели! – Поцеловал дочь и спящего в детском сиденье автомобиля внука.

–Мы будем…

Внедорожник, буксанув, выбросил струю снега из-под колес и покатил, светясь габаритными огнями.

Вьюн отправился подготавливать подкормку для зверей. Загрузил в кузов гибрида. Покормил домашних животных. Книга и трубка перед сном.

На следующее утро егерь отправился на подкормку диких животных. Он не ограничивался одним-двумя видами. Вьюн помогал перезимовать кабанам, лосям, зайцам и малочисленным благородным оленям. Птицы не оставались без внимания. Ему это было в радость. Не раз, знакомясь с литературой специфического характера, он был удивлен, читая как заблудшие животные погибали в снегах возле набитых пищей кормушек. Ему не нужно было раскидывать корма в десятках метрах от кормушек, развешивать пучки сена, чтобы направить животных в нужном направлении. Звери сами, не пугаясь ни новых кормушек, ни построенных для хранения корма сооружений, приходили и ели оставленные им подсоленные запасы сена и другие лакомства. Он устанавливал подкормочные участки в районах зарослей еловых деревьев, облегчая подход зверей к пище: снежный покров минимален. Остальные предосторожности и нюансы прививания к кормушкам отпали сами. Возможно, это влияние Горы. Так или иначе, это облегчало трудовые будни.

В этот день, посетив ареалы обитания косуль и разложив корма, он услышал звонок, эхом разнесшийся в морозном воздухе. Он был удивлен: дочь с внуком добрались до дома еще вчера, на этот телефон редко кто звонил. Это был прорезиненный аппарат с усиленной антенной. В трубке раздался взволнованный голос.

–Алло! Это Густав, начальник охраны «объекта 57». – Он кашлянул. – Вы помните меня, …Вьюн? – Многие малознакомые с трудом произносили его имя.

–А это охотовед местного заповедника, – в тон ответил Вьюн. – Конечно, я помню вас, Густав, и вашу прицельную стрельбу!

Вьюн не видел охранника, но знал, что поразил цель. Добряк Густав должен был рассмеяться. Когда «раскат грома» затих в трубке, исчезла тревога и в голосе Густава.

–Все еще помните!? М-да…

Как Вьюн мог такое забыть: из города приехали "шишки" и просто небедные люди – знакомые Густава. Отстрел дичи был приурочен к празднику. Бумаги в порядке, и егерь понимал, что разрешение для этих людей – формальность. Вьюн завез их в место, в котором отсутствовали звери. Проморозил их хорошенько, заставив влить в себя по несколько порций горячительного. Люди, не готовые к подобному развитию событий, быстро сдались, «заскулив» тоской по банкету, затопленной бане и девочкам. Это решило судьбу охоты. Но отказывался уезжать весельчак Густав, и, на его удачу, на группу охотников выбежал одинокий дикий кабан. Начальник охраны "объекта 57" стрелял как курсантка военного училища связи первого года службы, еще и в момент критических дней. Он вколачивал "гвозди" в стволы деревьев вокруг вепря, который удивленно взглянул на горе-охотников и скрылся в ельнике. Густав погрустнел, услышав отзывы о результатах его стрельбы, и предложил стрелять на спор. "Банно-банкетные" охотники отрицательно замахали руками. Взгляд Густава остановился на смеющихся глазах егеря, который был не прочь развеять миф об искусстве охранника стрелять по недвигающимся мишеням. И он развеял, чем окончательно расстроил секьюрити. Вьюн еще долгое время слышал: балагур не вылезает из тира, поговаривая, что заткнет за пояс Вьюна. Но, видимо, не представлялось возможности…

–Да, помню, – усмехнулся егерь. – Что стряслось? У вас озабоченный голос.

–Волки! – Голос Густава снова стал серьезным. – Вокруг наших домов всю ночь шастала стая волков… Общественность в панике! Жуткий ночной вой заставил понервничать многих. Люди боятся, Вьюн…

–Волки? – удивился егерь. – Не помню, как они выглядят… Да и что им делать вблизи жилищ? Хотя звери… И что, много их было?

–Одни видели двоих, другие говорят – пять, не меньше! – Густав сделал паузу. – Ночь, темень, ну и страх, сами понимаете…

–Да-да, – согласился Вьюн, всерьез задумываясь о проблеме. – Что ж, у меня работы на час, надо объединяться и действовать сообща… Наши звери – наши проблемы.

–Согласен! – обрадовался Густав. – Мы с ребятами сейчас на объекте и неплохо экипированы. Ждем вас и полностью вверяем ситуацию в ваши руки, полностью… Слышите? – Видимо, возникли проблемы со связью, хотя Вьюн слышал отлично.

–Я еду! Без меня ничего не предпринимайте…

"Волки! Не один волк. Не Лютый. Может двоиться и троиться в глазах от дикого страха, но не у нескольких же человек. Да и что делать волку здесь? Я увез его вглубь родных мест обитания, там его жизнь, его смысл… Нет, конечно, такое расстояние зверь может покрыть за сутки хорошего бега, но для чего? Он не настолько окреп… Рядом проходит железнодорожная ветка – не бог есть какое, но все же транспортное сообщение. Секретный объект, возле которого постоянное движение. Не понимаю, зачем? Там бескрайний оперативный простор для охотящегося зверя – зимующие животные… Где здравый смысл? Это не Лютый!"

Вьюн, конечно, не сказал никому, да и ветеринар – человек слова. Анна? Дочь в этом отношении – камень, есть в кого. Марк, маленький вихрастый внук? Но даже если он и скажет что-то, его не воспримут всерьез здравомыслящие люди: что может придумать мальчик, насмотревшись на головы и шкуры убитых зверей, наслушавшись рассказов в гостях у деда егеря…?

Однако Вьюну не хотелось, чтобы его обвинили в халатности и причастности к вандальному разграблению местных хозяйств. От одной мысли о потенциальных жертвах егерю становилось не по себе.

"Да и к лучшему, что это буду я. Смогу контролировать ситуацию".

Через полтора часа он около "объекта 57". Егеря ждали. Группа из восьми человек. Охотничьи ружья. Экипировка для охоты. На лицах гримасы воинов древнерыцарских походов, во взглядах ни капли жалости.

"Не хотелось бы попадаться на пути этих головорезов".

"Каратели лесных паразитов" стояли возле машин – таких же агрессивных внедорожников, как и они сами. Оглядев их, Вьюн двинулся навстречу добродушно улыбающемуся рыжебородому великану. Они пожали друг другу руки, как старые друзья.

–Что, все так серьезно? – кивнул Вьюн в сторону людей Густава. Тот взглянул на парней и погасил веселость.

–У половины из них дома в округе, жены и дети…– Он сделал паузу. – А вторая половина… Мы одна команда!