Проклятие зеленоглазое, или Тьма ее побери!

– Эта твоя религиозность, Рисс… – протянула Галлатея, когда та открыла глаза и затихла. – Какой в ней смысл?

– Смысл в том, что если ты не можешь с чем-то разобраться сам – попроси помощи, – миролюбиво улыбнулась подруга.

– И как, помогают? – флегматично подняла бровь Тейка. Они с каффой сейчас имели одинаковое выражение лица, и это немного смешило.

– Я верю, что помогут. Потому и молюсь всем богам на всякий случай. Это… кхм… практично, – пожала плечами. – Не только Варху Всемогущему, но и сестре его Имире Сиятельной, и брату его Торуму Громовержцу…

– Гномовержцу! – фыркнула Тея, азартно роясь в коробочке с украшениями.

– А ну как он тебя сейчас молнией шандарахнет, – сурово пригрозила пальчиком практично-верующая Фенрисса.

– Это вряд ли, – расслабленно заявила Галлатея, выуживая добычу – серьги с кроваво-алыми агонитами. – Фух! Я боялась, что забыла их дома…

– Ты невозможна!

– Я привязана к вещам. Они не предают, – Тейка завалилась на подушку и принялась разглядывать, как алые блики перебегают по крошечным агонитам. – Скоро бал… Я не могу уступить Килире и Лети. Сама понимаешь…

– «Дир Папиллон никогда не проигрывают», – заунывно протянула Рисса и, уложив локти на подоконник, уставилась в окно. – Это девиз твоего пра-пра-пра… Варх знает, сколько там этих «пра», Тей! Оно того стоит?

– Стоит. Эти квахарки много на себя берут, – воинственно сощурилась Тейка. – А Гномовержца твоего самого уже… «шандарахнули». Только Варх и остался. Но и он вряд ли прикроет наши голые задн…

– Тея!

– Все самим, все самим. Никто не придет на помощь, как ни кричи, – вздохнула трагично Галлатея, последняя наследница рода дир Папиллон, и притянула к себе шкатулку с блестящими побрякушками. Задумчиво достала из нее ожерелье из ташерского хрусталя и аквамаринов. – Или все-таки «лёд»? Не люблю огонь…

– И какой в этом смысл? – обернулась к ней Рисса. – Огонь, лед… Красное платье или голубое… Фил или Джи-Роуз…

– Смысл в том, что сейчас решаю я, – упрямо объяснила Тея.

Мы с Рисской синхронно вздохнули. Комната заполнилась тишиной. И только мой мизаур чем-то бодро хрустел под столом.

– Пока меня не продали в брачное рабство, как твою драгоценную Имиру, – пояснила подруга. – Сидит она сейчас на окраине какого-нибудь жуткого Керракта, третья в гареме справа. И едва ли слышит твои молитвы. Так что ты особо не напрягайся, Рисс. И рассчитывай только на себя.

– Я хочу верить, – пробубнила Рисска, укладываясь щекой на сложенные руки. – Это моя зона комфорта. Эйви, ты с Вейном идешь на бал?

– Как обычно, – пожала плечом, падая в постель и подгребая к себе Фиджа за огромное ухо.

Он недовольно завозился, всем видом намекая, что мизаур – не какая-нибудь каффа хвостатая, исключительно для глажки созданная.

– Ты меня уже зачубурахала, Эйфф… – проворчал гаденыш, с мученическим видом подставляя шоколадное пузо.

– Он пригласил? – уточнила Рисс.

– Он пытался, – улыбнулась собственному коварству и покосилась на чемоданы, доставленные Диккинсом в нашу спальню.

Зря я так с ним. Глупая шутка вышла. Надо будет сходить и самой его на бал позвать. Не фарфоровая, не разобьюсь.

Глава 9

В голову всю ночь лезла отборная каша. С участием черных глаз, сверкающих из-под хмурых широких бровей. И твердых губ, грубо касающихся шеи, так, что хотелось вскрикнуть. И ладоней, сжимающих кожу – пьяняще и одновременно отрезвляюще. И хриплых проклятий, непристойно щекочущих ухо…

Во сне я сама тянулась к этим рукам и губам, требуя защиты. И не только защиты. Прижималась к гладкой, кошмарно горячей груди, в которую словно керрактский вулкан запихнули.

Удивлялась одурманенным мозгом, почему на его щеках так много растительности, а на теле – почти что нет… Тут требовалось больше фактов, чтобы выдвинуть хоть сколько-нибудь приличную теорию.

Очнулась я с дрожью в коленках. Живот скручивало томной болью, пальцы до скрипа сжимали простынь, а сорочка липла к телу. Тьма! Да что со мной такое? И что забыл в моих кошмарах вархов проклинатель? Его туда совершенно точно не звали.

Стряхнув с себя морок, я поднялась затемно и, пока подруги сладко похрапывали на подушках, достала из-под кровати коробку с формой. Тихонько, стараясь не разбудить соседок, втиснула ноги в мягкие обтягивающие брючки светло-серого цвета.

Просунула голову в темно-зеленую «защитную» кофту с высоким воротником. Поерзала в ней, ощущая, как непривычно обнимает тело плотная ткань. На босые ступни натянула тапочки для бега.

Это секретное сокровище я раздобыла еще на первом курсе, выменяла у знакомой с боевого. Ей потом новую форму выдали, а эту списали как пострадавшую на полигоне.

По корпусам в таком одеянии бегать запрещалось, костюм предназначался строго для магических тренировок, но в столь ранний час мало шансов с кем-то столкнуться. Так что я выскочила за дверь и припустила по серым коридорам, вдыхая запах родной академии.

Бегать я любила. Очень! Чувствовала себя в этот момент крикеткой, несущейся по заболоченному лесу. Свободной водоплавающей птицей, что если подпрыгнет повыше – непременно сможет полететь. Просто она пока не хочет расправлять крылья, вот и бегает.

Форма у боевых магов была чудесной. Замечательной! Тело дышало, коленки не путались в юбке, пятки не уставали от каблуков… Только ради этого стоило поступать на стихийное.

Сделав три круга по большому академическому кольцу, соединявшему корпуса, я притормозила, чтобы отдышаться. Измотанный неизвестной хворью организм пока не желал приходить в себя.

Перед глазами плыли черные пятна. Некоторые из них сменялись розовыми, желтыми и голубыми, как в калейдоскопе. Я проморгалась, фокусируясь на двери, ведущей в аудиторию «Защиты от проклятий». Она была со всех сторон закрыта выгнутым экраном, это он сверкал переменчивыми цветами.

Прищурившись, я подошла ближе. Что-то там, за прозрачной преградой, не отпускало. Восстановив дыхание, я нагнулась к экрану, чуть не ткнувшись в него носом. Попыталась разглядеть черное плетение, опутавшее дверь. Что-то в нем не давало покоя. Какая-то… ошибка.

– Не боитесь, что отрастут рога? – густой шепот пробрался в ухо, и я чуть вслед за носом не полетела в экран целиком.

Отпрыгнула в ужасе. Явно зря. Потому как влетела затылком во что-то твердое, ощущавшееся… как проклятый Рэдхэйвен, да. Откуда-то я точно знала, что он ощущается именно так. Наверное, из дурацкого сна.

Сразу за моим прыжком раздался не то стук, не то хруст, и вслед за ним – пачка ругательств. Я медленно обернулась. Судя по ноющей макушке и недовольной физиономии столичного мастера, я угодила ему прямо в надменный нос. И теперь он занимался любимым делом – проклинал все на свете.

– Опять вы за свое… – проворчал мужчина, потирая лицо. А нечего так подкрадываться!

– Какие еще рога? – побыстрее сменила тему, отходя подальше от мрачного побитого мага.

– У вас? Зеленые, под цвет глаз.

– А у вас тогда какие? – вздохнула сердито. – Один черный, другой золотой? Или в полоску?

Вот надо было налететь именно на него? Я не делала ничего дурного, но все равно ощущала себя пойманной с поличным.

Это вообще не очень-то прилично – в обтягивающих брючках и форменной кофте с чужого плеча стоять перед одетым с иголочки мужчиной. Я ведь не на магическом полигоне. Я вообще теоретик и никогда там, слава богам, не окажусь.

– Мужчинам, мисс Ламберт, рога не к лицу, – холодно заметил вархов проклинатель. – Если они, конечно, не имеют отношения к линяющим гхаррам.

– Слушайте… Ай, ладно, извините, – я подняла руки в сдающемся жесте.

Не фарфоровая. И рациональная.

– Вы серьезно? – поперхнулся он, поглядывая с подозрением. Радужки у него все еще черными были, и эта загадка становилась все интереснее.

– Я правда перешла границы в Аквелуке. Не знаю, почему так завелась, – я закатила глаза, избегая проницательного взгляда. – Точнее, знаю, но вы тут не причем. У меня на всех богатых столичных снобов аллергия, не на конкретно вас.

– Приятно слышать, – скривился маг, выдавая, что ему совсем не приятно.

– Вы определенно никакой не прыщ, – я пригляделась к нему получше и утвердительно кивнула. – И задница того гхарра не линяет, – добавила, не увидев пока на проклинательском лице должного эффекта. – Шерсть густая, блестящая… Все, как положено. Превосходный экземпляр.

Нет, его снова не пробрало.

– Но она не имеет к вам никакого отношения! – замахала руками на случай, если он не так меня понял. – Задница отдельно, мастер Рэдхэйвен отдельно.

Кажется, я только хуже сделала. Иначе отчего у него глаз задергался?

Ну, да, я шесть лет живу в Аквелуке, где гхарров и их филейные части поминают почаще Варха. Простые работяги не следят за языком, и это несколько обогащает словарный запас. Ну так нам с ним не жить, к чему этот вид страдающий?

– Не думал, что вы учитесь на боевом, – он недоверчиво оглядел мой рукав, на котором красовалась эмблема огненной стихии. – Хотя… Драться вы любите.

Я нервно сглотнула. Признаваться в том, что пользуюсь списанной формой чужого факультета, было плохой идеей. Но и врать я не умела. Красные уши тут же выдавали меня с потрохами.

– На теормаге, – пробубнила, глядя поверх его плеч. – Одежду у подруги одолжила. На денек-другой.

– Одолжили… – он задумчиво постучал пальцами по губам. А у него очень сильные руки… Очень. – У вас кончики ушей порозовели. Замерзли?

Проклятье! Я сложила губы колечком и медленно выпустила воздух. Уффф… Жарковато стало.

– Вы, кстати, и сами могли отойти тогда с прохода. В книжном, – напомнила хитанцу, расстегивая молнию на воротнике.

Душно тут, в коридорах этих. Совсем не проветривают.

– Мне стало любопытно, как долго вы сможете кашлять. Хотя, едва вы открыли рот, подумалось, что лучше бы вы ограничились «кхе-кхе»… – признался тот, тоже распахивая форменный удлиненный пиджак.

Он у него красивый был, чем-то напоминал маг-гвардейский парадный мундир. С золотой витиеватой эмблемой на груди и гладкими сине-золотыми пуговицами. Только сшит был явно из более дорогой и приятной ткани и длиной доходил до… до середины бедер, в общем. Которые к линяющим гхаррам не имели никакого отношения!

– Вы всегда наряжаетесь, как на смотр Ее Величества? – выдохнула растерянно, чувствуя себя в своих брючках той еще деревенской замарашкой.

Его челюсть дернулась, как от судороги, и плотно сжалась. А я ведь не имела в виду ничего дурного. Даже про королевские юбки не собиралась шутить. Просто мастер проклятий выглядел так, словно на парад собирался. А какие в Анжаре могут быть парады?

– Я взял с собой мало вещей. Не предполагал, что придется так задержаться, – с укором проворчал Рэдхэйвен и пояснил: – Керроу выдернул меня с одного приема. Туда принято приходить в соответствующей одежде.

Я проморгалась, подумывая, как бы так украдкой себя ущипнуть. Не ожидала, что он всерьез что-то объяснять начнет. Кому? Малознакомой третьекурснице?

А он, оказывается, вполне обычно говорить умеет. Без этого надменного хитанского тона, словно его от всего вокруг подташнивает.

– Почему вы мне это объясняете? – потрясла головой.

– Вы спросили, – королевский мастер сощурился пытливо, словно в душу заглянуть пытался. – Вам не стоит подходить близко к экрану, он здесь не для красоты. Эйвелин.

Я дернулась от звука своего имени и резко застегнула кофту до самого подбородка. Так он его произнес – вкрадчиво, бархатно, с хрипотцой – словно владел какой-то тайной. И от этого ощущения по лопаткам полз озноб.

Я скользнула глазами по его щеке, покрытой щетиной. Тоже зачем-то прищурилась. Наверное, чтобы царапину лучше рассмотреть, что тянулась от его уха до подбородка, прикрываясь черными волосками. А чуть за ней, ближе к шее, мне померещился красноватый след от укуса. Боги Эррена… На него тоже ночью кто-то напал и синяков наставил?

– Как ваше здоровье? – вернул меня в реальность пострадавший, потирая ушибленный нос.

И столько любопытства плескалось на черных донцах зрачков, что захотелось выкрикнуть: «Да помню я вас! До сих пор синяки кое с каких мест не сошли!»

Но вместо этого я скосила взгляд на беззастенчиво сверкавшие пуговицы его пиджака и зажмурилась. Пыталась развидеть кое-что, что мне ночью пригрезилось… С участием этих вот сильных лап и грубоватых губ.

– На подобную одежду у вас тоже аллергия? – он прищелкнул по золотой пуговице, как-то неправильно истрактовав мою реакцию.

Ну не объяснять же, что мне полночи снилось, как он меня повсеместно ощупывает и обкусывает? Нездоровая у меня фантазия, ей Варху.

– Ничего такого, – проскрипела чужим голосом, отчаянно моргая. Всеми силами отводя взгляд от варховых пальцев. Они меня словно преследовали!

– Мой багаж доставят на днях. Поищу что-нибудь попроще, чтобы не смущать девицу из Аквелука сиянием королевского мундира.

– Да сияйте вы, сколько влезет! – фыркнула, отряхивая невидимую пыль с колен. – Чем-чем, а одеждой вы меня не смущаете…

Тьма! Отвернулась от него порывисто и побежала дальше по коридору. Варх с тем, что это выглядело неприлично.

То, что мне снилось, тоже, между прочим, неприлично выглядело. Я же с этим как-то живу? Пытаюсь.

Глава 10

На полном ходу я подрулила к библиотеке и, почти не тормозя, приложила к пропускному оракулу свой ученический жетон. Он что-то пробубнил и щелкнул замком, пропуская внутрь.

Благо, книги у нас были в свободном доступе всегда, в любое время. Поэтому ни боевая форма, ни взмокшая от бега спина, ни зачинающийся за окнами рассвет меня не остановили.

В виски колотилась мысль – странная, не оформившаяся. Что-то об ошибках в проклятиях… И, как истинный теоретик, я не могла проигнорировать кричащее чутье. Есть у нас такое правило: не проверишь гениальную идею сразу, потом непременно забудешь.

В ушах звучал голос Мюблиума, неделю назад поставившего мне высший балл по «Проклятиям». «Такой ошибки не совершит даже первокурсник… Поздравляю, мисс Ламберт, вы превзошли себя».

Я уже плохо помнила, что там наплела… Эта дисциплина одна из немногих мне давалась со скрипом. Не было у меня склонности к темным материям! А любая защита предполагает владение предметом, от которого надобно защищаться.

Я пошла мимо стеллажей. Второй курс, первый… Вот она, «Теория и практика простейших проклятий».

Вытащила из книжки магкарту и приложила к ней именной жетон, оформляя заказ. На карточке тут же проявились мое имя, номер комнаты и дата возврата.

Зажав книгу подмышкой, я собралась на выход, пока меня кто-нибудь в боевом обмундировании не застукал. Но застряла у следующего стеллажа с биографиями известным магов-экспериментаторов. Пробежалась пальцами по корешкам.

Измененное с учетом всех новшеств расписание нам еще не выдали… Свободных аудиторий на всех не хватало, половину кабинетов закрывали экраны. Так что вряд ли сегодня будут занятия. И я успею почитать.

Книги меня всегда успокаивали, так с детства повелось. Библиотекари и хозяйки книжных лавок легко опознавали во мне родственную душу и подпускали к закрытым разделам. Ветхие томики отвечали взаимностью. Открывались на нужных страницах и даже умудрялись сильно не запылиться, если я забывала положить их в шкаф.

Мама, когда брала меня в лабораторию, выдавала какой-нибудь трактат с картинками, чтобы я сидела тихонько. В тот день, когда грянул взрыв, мы с Фиджем листали «Основы работы с материей изнанки»…

С тех пор я никогда не мечтала оказаться в лаборатории. Не грезила практикой в Хитане. И очень не любила, когда что-нибудь взрывается.

Мне нравилась моя спокойная жизнь без сюрпризов и нервных потрясений. Когда все под контролем и все предсказуемо. Я недурно разбиралась в бытовых плетениях, и мои научные амбиции ими ограничивались. Кто-то должен заниматься и этой довольно скучной работой, зато полезной миллионам.

Вряд ли годы спустя будут помнить ту девушку, что изобрела действенный способ избавляться одним плетением от известкового налета в ванной… Зато им все будут пользоваться. А признание мне не нужно, я не настолько честолюбива.

Никогда не хотела оказаться в центре какого-нибудь скандала. И сказки про принцесс, похищенных демонами, меня не привлекали. Это Рисскина стезя, она у нас фантазерка. Несмотря на большую религиозность, она совсем не против, чтобы ее похитил какой-нибудь выходец из пламенного Керракта.

Тейка в мечтах летает поменьше, но предопределенность собственного будущего ее тяготит. Быть наследницей древнего магического рода – не сахар.

Что до меня, я сознательно предпочла предсказуемость и скуку. То неподконтрольное, что случилось за прошлую неделю, пока я спала… Оно нервировало. Выбивало из колеи. Я едва могла думать о чем-то, кроме дурацких снов с участием черноглазого «целителя»!

Лишнее доказательство, что все эти приключения и волнения – не в моей натуре. Плохо мне от них! Грудь печет, живот ноет, дыхание перехватывает. Этак я все экзамены завалю.

Выбрав себе еще пару книг и с трудом удерживая их под мышкой, я теперь точно направилась к выходу. И ушла бы, если бы жуткие звуки не услышала. За соседним стеллажом кто-то всхлипывал, самозабвенно сморкаясь в платок.

Я прильнула к книжной полке и аккуратно выдвинула толстый томик «Родовых проклятий». Сначала надо выяснить, кто ревет, а потом уже идти успокаивать. Может, этот тот самый случай, когда деликатнее пройти мимо?

– Он совсем не узнает меня. Совсем. После стольких лет работы, сир ректор! – шептала, хлюпая на всю библиотеку, мисс Донован. Это была ассистентка Мюблиума, только благодаря ей он помнил, в какой аудитории у него занятия. – Все про какой-то свет на маяке бормочет. И еще про яра…

– Яра? – между книг возник наморщенный лоб Керроу. Судя по синякам под глазами, он вообще не спал на этой неделе. – Какого еще яра?

– Да откуда же мне знать? Я пыталась выспросить, помнит ли он, где какие проклятия развесил… Может, хоть отметки делал, какие чары использовал… Простите, сир, я так помочь надеялась.

Плечи молодой женщины вздрагивали в такт шмыганью, и ректор успокаивающе по ним похлопывал.

– Здесь вы видели магистра той ночью? – сосредоточенно уточнил Керроу, кивая на раздел «Изнаночных материй», что располагался между стеллажами с «Доварховой литературой» и «Существами древнего мира». – В этом самом месте?

– Именно тут и стоял. Совсем один, как будто заблудился, – закивала уверенно мисс Донован, громко вздыхая. Даже в столь ранний час ее темные волосы были гладко зачесаны и собраны в тугой пучок на макушке. – Зачем он это все натворил?

– Одному Варху известно, – покачал головой ректор, устало опираясь на стеллаж. – Мастер Рэдхэйвен примется за двери сегодня же. Может, удастся что-нибудь выяснить.

Вновь чувствуя себя лишней, я попятилась к двери и тихонько вышла в коридор. Поправив форму и поудобнее перехватив книги, побежала в обратном направлении.

Добралась до кабинета «Защиты от проклятий», притормозила, разворачивая голову на ходу. Радужного экрана перед дверью больше не стояло. И мрачное проклятие, что просматривалось под ним получасом ранее, было аккуратно снято.

Хотя… Ну, как «аккуратно»? Посреди дверного полотна шла широкая, до сих пор тлеющая черная борозда. Похоже, мастер Рэдхэйвен решил первым делом очистить свою аудиторию. Пожав плечами, я опять припустила трусцой…

И подскочила от внезапного грохота, выронив все библиотечные книги. Опять испуганно покосилась на дверь, за которой кто-то негромко постанывал. Тьма! Да что там вообще происходит?

Первыми я увидела глаза. Охристо-золотые, искрящиеся, будто в них зажгли по лампочке. Как застывший мед, через который просвечивает яркое анжарское солнце. Они смотрели прямо перед собой, разгоняя сиянием сгущавшуюся вокруг черную бездну. Она-то, эта бездна, как раз и постанывала.

Я застыла, напоминая себе, что любопытство мое сугубо теоретическое. И ко всяким неспокойным вещам не тяготеет. И все равно засмотрелась на королевского проклятийника из-за приоткрытой двери. Наш свеженький магистр стоял посреди аудитории и выглядел… совсем не свеженьким.

Посеревшее лицо, напряженно сжатые губы, обострившиеся скулы, которые будто судорогой свело… Рэдхэйвена окутывал сладковатый туман – черный, дымный. То там, то здесь темную муть прорезали ярко-фиолетовые нити.

Мастер сосредоточенно, будто от этого зависела судьба мироздания, накручивал их на запястья. Медленно, но упрямо подтаскивал жуткий морок к себе. Так близко, что уже носом в его окунулся и чуть весь целиком в черноту не всунулся.

Показалось даже, что он умудряется впитывать отрывающиеся от исчадия мрака плотные сгустки. Будто в его рацион темная материя очень даже входит. Не то что у анжарцев.

Да нет, не может нормальный человек переносить столь тесный контакт с дитем изнанки! Я зажмурилась и потерла глаза. Явно ведь мне это все мерещится.

– Уходи отсюда! – прорычал шепотом. Сам же не отрывал цепкого взгляда от клубящегося по аудитории мрака.

Да я бы и рада была взбесившимся гхарром поскакать прочь. Куда угодно, хоть к Варху на кулички. Во всем мои беговые тапочки виноваты. Они словно примерзли к порогу!

И еще туман, бесстыдно вившийся вокруг мастера и хищным удавом оплетавший его тело, гипнотизировал. Они словно общались без слов, покачиваясь в невидимом танце.

Я скосила голову набок, прищуриваясь. Субстанция, сотканная из черной тени, явно была разумной. Тело ее, непривычно кривое, прозрачное и изменчивое, все же имело подобие головы и конечностей. А когда существо обернулось в мою сторону, то и глаза нашлись. Черные, с узким желтым зрачком. Истинно демонические.

Я тонко вскрикнула, когда черное облачко вдруг шевельнулось. Неспешно вытянуло ко мне изменчивый «хоботок», удлинившийся до безобразия, и почти коснулось им онемевшего лица. Оно издавало эти странные подвывающие звуки, с которыми ветер гуляет по пустому дому. И как будто принюхивалось изучающе.

– Пошла вон! Быстро! – прорычал мастер и резко сбросил с пальцев длинную фиолетовую нить.

Петлей накинул на туманную длань, тянувшуюся к моей шее. Заарканил вархову пятерню, собравшуюся сдавить мое горло, и оттащил негодника обратно.

– Вон!

Я пришла в чувство, отпрыгнула назад и захлопнула дверь. Уткнулась ошарашенным взглядом в поврежденное полотно. Мое любопытство абсолютно и бесповоротно уступило место страху, и я, забыв на полу книги, понеслась вперед по коридору.

Нет, к гхаррам такие развлечения. Оно же меня… Ко мне… Почти притронулось!

И что это вообще за «оно» такое, глазастое?

Сбивчиво дыша, я завернула за угол, и только тут вспомнила про библиотечные книги. Пробитое гхаррово копыто! Придется вернуться. Осторожно и не привлекая к себе внимание.

Обреченно прибежала обратно, присела, сгребла рассыпавшиеся томики. Прижала к груди, требуя от книг немедленного успокоения. Я не трусливая, нет… Просто это все слишком для меня, тяготеющей к покою и предсказуемости.

С той стороны двери раздался новый подозрительный звук. Такой, с каким падает на пол тяжелое человеческое тело. Мужское, загорелое, самодовольное. И упакованное в парадный мундир.

Имира Сиятельная, Торум Гномо… Громовержец… За что ж вы так со мной? Видит Варх, я себе завтра затычки куплю, чтобы ничего жуткого не слышать!

Сложив книги у стены аккуратной кучкой, я робко дотронулась до проклятой (во всех варховых смыслах) двери. И, пугливо жмурясь, потянула за ручку.

Потому как падать там мог только некто очень конкретный, а не абстрактный. Едва ли пойманный мастером туман мог наделать столько шума! А значит, наделать его мог лишь сам Рэдхэйвен. И, кроме меня, в гхарровом коридоре в этот ранний час никого нет.

Просунулась в кабинет на одну пятую и оглядела поле боя. Надменное тело столичного сноба, валявшееся на полу без чувств, умудрялось даже лежа задирать небритый подбородок!

Вокруг отключившегося мага клубился все тот же черный дым. Только вел он себя, ей Варху, странно. Окутывал мужчину пушистым одеялом, облизывал «хоботком» заросшие щеки.

Будь я необразованной простачкой, понятия не имеющей об опасностях, что таят в себе «дети Тьмы», решила бы, что морок сожалеет о содеянном. И заботливо пытается привести Рэдхэйвена в чувство. Серьезно, этот черный дымок выглядел виноватым!

Впитывая изумленно удивительную картину, я приблизилась осторожно к телу. Подтянув узкие штаны в коленях, присела, пригляделась. Морок был увлечен лобызаниями и на меня внимания не обращал.

Столичный квахар в «сияющих доспехах» был совсем плох и бледен. Даже загар сполз. Похоже, поединок с темной сущностью его прилично вымотал. Или не он, а другое что-то.

Почему-то пятую точку закололо чувством вины. Но в отличие от черного облачка с хоботком я лобызать магистра не собиралась.