Леди предпочитают брюнетов 2

После десяти вечера все начали потихоньку разъезжаться. Маргарита, как радушная хозяйка, с улыбкой провожала гостей. Вику, глядевшую на неё каким-то жалобным взглядом, дежурно обняла и поблагодарила за визит. Иван подумал, что, видимо, поговорить им так и не удалось.

На постель Марго рухнула прямо в комбинезоне. Сил не было ни смыть макияж, ни разобрать причёску, ни раздеться. Иван лёг рядом, тоже прямо в рубашке и брюках. Повернулся на бок, подпёр ладонью голову и любовался тем, как красиво ресницы оставляют тени на её щеках. Склонился, ласково поцеловал в загорелое плечо.

– Ты не представляешь, какой это кайф – снять, наконец, эти ужасные туфли!

– Ты же от них в восторге была, – усмехнулся Иван.

– А теперь я их ненавижу!

– Ладно, я в душ, – сообщил Ваня. – Потом тебе массаж ног сделаю, хочешь?

Она кивнула. Где-то пиликнул телефон, Маргарита потянулась и нащупала его на тумбочке.

– Блин, кто там ещё, – пробурчала недовольно.

Пришло сообщение с незнакомого номера. «Привет, Ритка-маргаритка. С именинником! Заходи в гости». И адрес. Сердце пропустило несколько ударов и пустилось в галоп. Марго некоторое время непонимающе взирала на текст, перечитывала его. Попробовала позвонить, но телефон, с которого пришло послание, был выключен. Сколько она так сидела и тупо смотрела в экран мобильного, вновь и вновь перечитывая пару коротких фраз, не знала.

– И что теперь будешь делать?

Неожиданно прозвучало над головой. Вздрогнув, она очнулась от раздумий, и откинула телефон в сторону, будто обожглась.

– Что? – переспросила растерянно.

Иван уже вернулся из душа, стоял перед зеркалом к ней спиной и расчёсывал волосы.

– Говорю, что теперь делать будешь? С Викой. Помирились?

– А…Не знаю. Я ещё не решила. Мне нужно подумать, – встала и вышла из спальни.

– Если хочешь моё мнение, я против того, чтобы ты с ней общалась, – бросил вслед жене Иван.

Глава 3

На следующий день Маргарите нужно было ехать в командировку. На трое суток. И отложить эту поездку она никак не могла. В участии Ивана необходимости не было, поэтому он супругу не сопровождал. Планировал все эти дни кроме работы никуда не выбираться. Но университетский приятель Сашка, с которым когда-то ходили в бильярдный клуб, неожиданно позвонил и пригласил в гости.

– У нас с Ирой новоселье. Помнишь её?

– Ну конечно, Саш. Вы до сих пор вместе?

– Ага. Пожениться собираемся. На свадьбу придёшь?

– Если позовёте.

– Позовём. Хоть ты нас и не позвал, когда женился, – поддел Ваню собеседник.

– Мы же просто расписались…

– Да помню я, помню. Не в обиде. Короче заходи, посидим.

Иван подумал, что на самом деле давно уже не проводил время в компании друзей. Пожалуй, действительно не помешает сходить, развеяться. Набрал Маргариту, хотел предупредить. Но она почему-то не отвечала.

Когда приехал к Сашке и Ире на новую квартиру, там уже было шумно. В коридоре куча обуви, в комнатах и на кухне гомон голосов.

– Привет, Вань, – к нему вышла хозяйка. – Мы вообще в нашем любимом кафе думали праздновать, но не вышло. Саня в последний момент решил арендовать зал, а у них уже всё занято.

Сашка выскочил из гостиной, смеясь и на кого-то оглядываясь.

– Я сейчас! Друга встречу! Привет, Вань.

Парни обнялись.

– Сто лет тебя не видел! Проходи, располагайся.

Иван быстро помыл руки в ванной, по пути слушая рассказ Иры о том, как им с Сашей досталась эта квартира, и прошёл в комнату. Саня уже суетился, подвигая гостей и расчищая место для Вани.

– Так, вот тут, рядом со мной садись. Костик, а ну подвинься, расселся тут!

Какой-то парень потеснился, и Ваня опустился на стул. Перед ним тут же возникла тарелка и рюмка.

– Тут твой бывший! Гляди!

– Да? Ну и что? – с деланным равнодушием отозвалась Олеся и покрутила головой, чувствуя лёгкое волнение.

Не может быть! Катьке точно показалось. А у самой сердце ёкнуло. Напоролась взглядом на Ивана и вдруг как удар молнии это ощущение бабочек в животе. Такой ладный! Он и раньше был хорош собой, но выглядел попроще. А сейчас одежда на нём безупречно сидит и видно, что дорогая. Чёрные брюки, идеально выглаженная белая рубашка, рукава которой закатаны почти до локтей. А взгляд всё тот же красивый и добрый. У неё в животе от этого взгляда скрутился тугой комок возбуждения. Давно она ничего подобного не чувствовала к мужчинам. Да что там. После того корпоратива ни разу и не чувствовала. А тут то ли алкоголь, то ли воспоминания в голову ударили.

– Лесь, а твой Ивашка-то из дурачка в прекрасного молодца превратился, Иваном-царевичем стал. Жена его явно ходит и лелеет. Ты б подумала, может ещё не поздно его вернуть, – прошептал в левое ухо демон-искуситель в виде подруги Катьки.

– Да ну, Кать, отстань, – отмахнулась, а у самой щёки порозовели.

– Ну чего? Трахнуть бывшего, да ещё и женатого, это прям ух какой секс! Адреналин! Ты уж поверь. Я пробовала. В смысле не с Иваном, а со своим.

– Да я поняла.

– Я бы к вам даже присоединилась. Ванька такой аппетитный. Да шучу я! Что ты так напряглась! Хотя знаешь, ни один мужик не откажется провести ночь с двумя красотками. У него большой?

Олеся коротко кивнула, глядя при этом на Ивана, который как раз разговаривал с хозяином праздника.

– Уф, тем более, – Катя хихикнула.

А Олеся на неё странно покосилась, надеясь, что та шутит.

– Так, девки, нечего на Вано облизываться, – словно услышав их перешёптывания, объявил Саша. – Он у нас глубоко женатый человек.

– Ой, женатый… – Катя громко фыркнула. – Знаем мы таких женатых. Они как тигры в клетке. Тоскуют по свободе и мечтают на волю вырваться.

– Да не, Кать, – засмеялся Сашка. – Никуда они не хотят вырваться. Так только выскочить пошкодить ненадолго, но чтобы хозяйка не узнала и уши не оборвала.

И тут же под всеобщий смех получил подзатыльник от будущей жены.

Иван скромно сел с краю.

– Я ненадолго. Заскочил поздравить, и скоро поеду.

Но весёлая компания быстро не отпустит. Ваня вскоре влился в коллектив, освоился и уже увлечённо рассказывал сидящим поблизости ребятам о своём хобби.

Саша то и дело подливал всем спиртного и выставлял на стол всё новые и новые бутылки.

– Ой, Саш, мне чуточку обнови и хватит, – попросила Олеся, видя, что он наливает всем по полному бокалу.

– Пейте, девки, вы нам пьяные нужны! – пошутил Александр, но всё же к просьбе её прислушался и плеснул в бокал совсем немного вина.

Заметив, что Иван вышел на балкон, Олеся последовала за ним.

– Привет поближе, а то сидим, будто незнакомы, – улыбнулась она.

– Привет, – обернулся он.

Она стала рядом, опёрлась о перила.

– Как дела? Я слышала, ты теперь начальник отдела.

– Откуда слышала?

Олеся замялась.

– От твоей мамы. Мы иногда общаемся в соцсетях. Она мне дружить предложила. Бывает, с праздниками друг друга поздравляем.

– Да? – брови Ивана сошлись на переносице. – Не знал. Впервые слышу об этом.

Ваня не собирался здесь засиживаться. Из вежливости выпил рюмку, немного поболтал с другими гостями и домой засобирался. Но хозяева его буквально атаковали просьбами остаться. Решил всё же чуть задержаться. Не хотелось обижать Саню и Ирину. И так редко виделись.

Выпили ещё, потом ещё. Ваня несколько раз звонил жене, а в ответ лишь телефонные гудки.

Иван проснулся от какого-то движения. Вроде мелькнуло что-то, будто прошли мимо. Едва уловимое колыхание воздуха коснулось его лица. Ваня с минуту лежал и смотрел в потолок, пытаясь понять, что его разбудило. Но когда осознал, что он находится не дома, моментально забыл о странном звуке. Осмотрелся. Вокруг серо, значит ещё раннее утро. Чужая комната, старый советский диван, колючий плед. Понял, что это Сашкина гостиная. Стол исчез вместе с тарелками и бутылками. Ну хоть объедки не оставили на ночь вонять в комнате. И всё равно от затхлого запаха спирало дыхание. Надо бы открыть окно. Иван нащупал свой телефон в кармане валявшихся рядом на полу брюк. Аппарат был на беззвучном. Почти шесть утра. Несколько пропущенных от Марго и от матери. Чёрт! Он сел, опустив ноги на прохладный пол, и только теперь обнаружил, что на нём совсем ничего нет, даже трусов. Оглянулся – у стены лицом в подушку спит блондинка. До поясницы пледом накрыта, а дальше спина голая. Олеся… У Ивана внутри всё оборвалось. Тошнотворный липкий страх змеёй по позвоночнику зашевелился. Нашарил где-то под пледом свои трусы, кое-как в потёмках принялся одеваться. Потом остановился и задумался. Молча сбежать тоже как-то совсем уж глупо. Но как его угораздило в такую историю вляпаться и что теперь делать? Кажется, алкоголь из его мозгов ещё не полностью выветрился. Голова побаливала, кружилась, немного морозило его и тошнило то ли от выпитого, то ли от самого себя. И Рита перед глазами. Не знал ещё, что ночью её именем Олесю называл.

Натянув штаны, Иван побрёл в туалет. По тому, как его штормит, понял, что всё ещё пьян. Не удивительно, ведь он редко пил, не привык к таким дозам. По всему коридору была раскидана чья-то обувь. В квартире стояла тишина, если не считать сонного сопения из-за дверей.

В ванной решил, что под холодным душем быстрее пройдёт хмель и сознание прояснится. Бельё, что только что натягивал, скинул, встал под потоки воды, подставил им голову и лицо. Студёные струи хлестали по лбу, векам, щекам почти больно. Но туман из головы действительно постепенно начал выветриваться. Стоял так, упершись ладонями в стенки душевой и ощущая на себе жгучий холод, когда сзади послышалось шуршание. Кто-то влез к нему в кабинку! Иван резко обернулся и чуть не снёс её с ног. Нагая, тоненькая, руки на его широкие плечи закинула, прижалась. Он ощутил, как в кожу упёрлись твёрдые соски небольших девичьих грудей.

– Ты что, Кать! – испуганно прохрипел вмиг осипшим голосом, потому что её рука опустилась вниз, на член.

От этого прикосновения по спине волной прокатились мурашки.

– Давай только водичку потеплее сделаем? – шепнула девушка и потянулась к переключателю.

На спину ему хлынула теперь уже тёплая вода.

– Ты такой красивый стал, Ванька, просто восторг! Повезло же Олеське! – промурлыкала кокетливо.

Он ничего не успел ответить, шокированный стремительность всего происходящего, как она уже присела перед ним, раздвинув колени и потянувшись губами к мужскому паху.

– Эй, не надо! – вытаращился он на чересчур раскованную девушку и попытался отодвинуть её от себя, взяв за худенькие плечи.

Явно пьяна. Потому и такая настойчивая, доступная. Но Катя лишь подняла на Ивана многообещающий взгляд, уже затуманенный поволокой возбуждения, и ещё активнее продолжила щекотать его плоть языком.

Иван упорно делал вид, что равнодушен. Силился отойти, но пространство душевой кабинки этого не позволяло. А тело, к его ужасу, начало отзываться на её ласки. Катерина что-то проворковала довольно, поглядела снизу одобрительно и принялась сама себя ласкать между ног наманикюренными пальчиками. Такая горячая, манкая. Когда встала, повернулась спиной и прогнулась в пояснице призывно, открывая ему вид на своё женское естество, он уже не соображал ничего. Толкнулся в неё, пальцами шею обхватил, заставляя девушку издать сладкий стон. Всё это его одновременно и возбуждало и бесило. Не стоит с такими, как она, церемониться! Поэтому задвигался резко, быстро, не давая ей получить удовольствие. Потом также резко отпрянул, выпуская на свободу накопившееся в мошонке напряжение.

– Ну Вань, а я? – разочарованно, с обидой, протянула пьяная девица.

Он лишь недобро зыркнул на неё, и вышел вон. Девушка за ним из кабинки не последовала. Видимо, решила закончить начатое сама.

Каким тошнотворным было это стремительное соитие! И вообще всё вокруг. Надо уйти, воздухом подышать. На свободу нужно. Оделся, устремился к выходу, у вешалки в коридоре замешкался в поисках своих туфлей. Олеся выплыла из зала медленно, сонно глядя по сторонам и кутаясь в простыню. Растрёпанная, с припухшими от поцелуев губами. Несколько секунд они с Иваном молча глядели друг на друга, а потом она вдруг бросила ему с горечью:

– Значит уходишь? Ну и вали! – и убежала в комнату.

Иван ушёл. Внутри так муторно было, что выяснять отношения, которых нет, он точно не собирался. Тошнило, как в детстве, когда на качелях укачивало или в машине. Только за угол дома завернул, как сложился пополам и его вырвало. Чем-то горьким и зелёным. То ли желчь, то ли накопившаяся в нём за эту ночь грязь. На какой-то миг застыл, уткнувшись лбом в холодную стену здания. «Ритка моя, как же я так.. как…» Не думать. Это всё потом. А сейчас просто валить подальше отсюда. Иначе он задохнётся. Или выблюет собственное сердце, которому без Риты незачем биться.

Он как бегун у финишной ленты, или альпинист у самой вершины, вдруг рухнувший, почти достигнув победы. Рухнувший на бегу, в момент последнего рывка, на подъёме. И не просто на колени, а в самую чёрную бездну сплошного непроглядного отчаянья.

Поймал себя на мысли, что стал как-то циничнее. Напоминал этого хлыща Светлова. Иван думал и сам не понимал, что сегодня было – его использовали, или он использовал? Нужно позвонить Маргарите, но рука не поднималась достать телефон. Казалось, что она едва голос его услышит, всё поймет.

Чувство вины давило, выкручивало, рвало его изнутри. Рита, Риточка его, Ритка… Такая нежная, хрупкая, добрая. С ней нельзя так! Не мог он с ней так поступить! Не было ничего этого, не должно было быть! Не нужно было ему туда идти. В висках пульсировало. Голова от напряжения разболелась. Что ему делать? Как быть дальше? Как всё исправить? Сам на сразу понял, что плачет. Слезы щёки жгут. Ему было страшно идти домой. Хоть и знал, что её там нет. Позвонит по видеосвязи, в глаза ему посмотрит, и тут же возненавидит. А её ненависть – для него приговор. Смертный приговор. Потому что какая может быть жизнь без неё? Не жизнь, а жалкое существование несчастного человека. Ужасно хотелось сбежать. Из города, из страны. Сесть на поезд и укатить далеко-далеко. И в то же время невыносимо жгла потребность её увидеть. Убедиться, что всё хорошо, всё по-прежнему. Какой же он трус! Презренный и жалкий. Как миллионы таких же жалких мужиков, изменивших своим любимым по глупости, по пьяни, а потом до трясучки боящихся этой правды. Собственной тени боящихся. Иван взял телефон, увидел в чёрном экране своё лицо. Взгляд провинившегося пса. Заискивающий, унылый пёс, готовый лизать ноги хозяйке, только бы та его не прогнала.

Самое жестокое и беспощадное чувство на свете – чувство вины. Иван чувствовал себя ничтожеством. Маргарита никогда его не простит. Когда добрёл домой, перед дверью квартиры остановился в нерешительности. Стоял долго. А что если раньше приехала и знает, что он дома не ночевал? Потом всё-таки открыл. Внутри тихо. Только кот и пёс вышли навстречу.

Прошёл в спальню. Постель заправлена. Маргарита, конечно, ещё не вернулась. И эта пустота давила на него тяжестью безмолвных обвинений. Он упал на порывало, зарывшись лицом в её подушку, жадно вдыхая родной аромат и ничего так не желая, как того, чтобы прошедшая ночь оказалась просто дурным сном.

Поражённый произошедшим до глубины души, не мог свыкнуться с мыслью, что изменил Маргарите. Всё произошло совершенно внезапно, стремительно, как обухом по голове, как удар исподтишка, ошарашивший и выбивший почву из-под ног. Он никогда даже мысли такой не допускал, поэтому для него это стало настоящим шоком. Слышал, что мужчины часто изменяют жёнам и не считают это чем-то из ряда вон выходящим. Некоторые прямо говорят, что им по статусу положено иметь любовницу. Для Вани же это всегда было неприемлемо. Он искренне любил Маргариту. И не знал, как теперь жить дальше.

Глава 4

Иван не мог сосредоточиться на работе, не мог ни о чём думать. Мысли вертелись в голове каким-то круговоротом, путались, и постоянно возвращались к той ночи, которую он провёл с Олесей. Ваня чувствовал себя плохо, словно заболел. Но понимал, что виной всему нервы. Впервые в жизни он захотел закурить. Сидел вечером на кухне и курил одну за другой. Сердце заходилось, как после стометровки. Руки тряслись, и сигарета в пальцах дрожала. Но это немного привело его в чувство.

Думал-думал и решил позвонить Сашке. Нужно было с кем-то поговорить. В себе это невозможно держать. Тот сразу ответил и согласился встретиться. Решили поиграть на бильярде.

– Ты чего тухлый такой? – удивился Сашка.

Пока играли, Ваня ему всё рассказал.

– Ни хрена себе! А я ещё подумал, чего это ты так быстро спетлял. Мда… Неприятность, конечно. У меня тоже бывало. Но Ирка ничего не знает. Таких проколов, чтоб прям с бывшей, не было. А случайных тёлок я не считаю.

– Что теперь делать, Сань? – тускло спросил Иван.

– Главное – Маргарите не говорить. Признаешься и точно жену потеряешь. А так есть шанс, что она никогда не узнает. Олеся нормальная, не станет тебя сдавать.

– Олеся нет. А Катька?

– Катька оторва, конечно, но зачем ей это? Блин, вот это ты влип. Прям искренне сочувствую.

– Раньше почти не пил, а теперь совсем брошу. От одной мысли об алкоголе мутит.

– Дааа, пить тебе нельзя. Не умеешь. И разболтать можно всё по пьяни. Такие проблемы надо на трезвую голову решать.

Иван даже не рассматривал вариант признаться во всём Маргарите. Это означало бы крах их отношений. Как он будет жить с этим – пока было не понятно. Постепенно просто сожрёт себя живьём, измучает этими мыслями. Но признаться… Нет, это невозможно! Он слишком любит Маргариту! Потерять её – это главный его страх. Даже ужас. Рядом с ней он зажил настоящей полноценной жизнью. Рядом с ней впервые понял, как это – любить женщину. Она казалась недостижимой мечтой. Он до сих пор, спустя год брака, не верил, что они не просто любовники, а пара, муж и жена. Ему никогда не было с ней скучно. Она такая живая, горячая, страстная… Она – как наказание и в то же время награда. С ней его жизнь точно не будет спокойной, но это и было счастьем! То, что он вот так предал её, осквернил их отношения, вызывало непередаваемое чувство гадливости к самому себе. Иван поймал себя на мысли, что не думает об Олесе и о том, каково ей.

٭٭٭

В тот вечер Маргарита взяла телефон с собой в ванную. Сидела там больше часа. Перечитывала и не верила. И всё время в поездке она думала. Места себе не находила, не знала, что ей делать, как поступить. Ивану ничего не сказала. Не могла. Ночами вспоминала, и слёзы по щекам растирала. Каждый раз вздрагивала, когда раздавался звук сообщения или звонил телефон. Боялась на экран посмотреть и увидеть тот же номер. Боялась и в то же время этого ждала. Но больше с него не писали.

Пыталась уверить себя в том, что это чья-то жестокая шутка. Ехать по тому адресу и узнать наверняка? Она не могла решиться. И боялась перемен. Потому что понимала – после этой поездки её нынешняя жизнь может рухнуть, как карточный домик. Занятая срочными рабочими делами, упорно возвращалась мыслями к прошлому.

Тогда, позапрошлой весной, после звонка генерала Журина она чуть не умерла. Хотелось закричать, завыть, разрыдаться в голос. Но она себе запретила. Заперла где-то глубоко внутри, запечатала все эмоции, чтобы снаружи оставаться той, что была прежде. Чтобы никто не посмел её упрекнуть в неправильных чувствах. Она спрятала их от всех.

Самое страшное, что даже могилы его нет. Нигде нет места, куда можно прийти к нему. На кладбище к Аркадию Давидовичу она ездила регулярно. Памятник ему друзья отгрохали шикарный – из бронзы и гранита. Он всегда был усыпан цветами. Маргарита тоже привозила на могилу Светлова-старшего цветы и сидела там какое-то время. Рассказывала, как дела у неё, у Матвея. Сына иногда брала с собой. Но у того всё чаще возникали собственные заботы. Он взрослел и отдалялся. Поэтому кроме неё самой о Денисе вспоминать было некому. Однажды она зачем-то поехала к дому, в котором располагалась его квартира, и куда он однажды пригласил её. Там всё также находился ресторан. А над ним – тёмные, пустые окна.

Одно единственное сообщение. Всего три короткие фразы. Но они ей душу наизнанку вывернули. Вспоминала, как аборт сделала и как потом рыдала, пока Матвей спал. При нём не могла, держалась, иначе он тогда бы тоже разревелся. Сто раз потом жалела, что решилась на такое. Представляла своего нерождённого ребёнка, думала о том, каким бы он был, как бы его звали. Сейчас ему или ей было бы двенадцать, – на три года меньше, чем Матвею. Никто не знал о нём, кроме неё самой. Для всех эта потеря осталась незамеченной. А для неё стала трагедией. После этого она и обратилась к психологу. Он вёл с ней умные беседы, учил справляться с депрессией, советовал какие-то книги, проводил тесты. Только она всё больше убеждалась, что в её случае всё это бессильно и, в конце концов, разочаровалась в психологах. Зачем она тогда это сделала? В деньгах у неё нужды нет. Второго малыша она бы без труда смогла обеспечить. Мама бы его приняла. Может, поворчала бы сначала, посокрушалась на тему того, что люди скажут, а потом баловала бы его и пылинки бы сдавала. Получается, она пошла на аборт просто назло Денису. Хотя он даже не догадывался о её беременности. Бессмысленный и мерзкий поступок, огромный грех, за который судьба её наказала бесплодием. Она до сих пор жалела о совершённом. Только ничего уже не исправить. Внутри её временами гложил один страх. Она его гнала, но он был навязчивым и упорным. Ей казалось, что однажды Иван её бросит, потому что она не может подарить ему ребёнка. И она останется одна.

Сейчас открывала сообщение, вчитывалась, будто пыталась найти в нём скрытый смысл. Звонила, но никто не отвечал. Она не могла поверить. «Привет, Ритка-маргаритка»… Так её называл только один человек. Но его уже нет на этом свете. Точнее она так думала, что нет. Тогда, больше года назад, им сообщили, что Денис Светлов погиб при пожаре в плену. Конечно, это могло быть не правдой. Но если он жив и пишет ей, то зачем вся эта таинственность, конспирация? Теперь при одном взгляде на телефон у Марго от волнения дико колотилось сердце. Она чувствовала, что это Денис. И внутренний голос звал её по указанному в сообщении адресу, чтобы увидеть своими глазами. Желание поехать туда было настолько подавляющим, что буквально ело её живьём изнутри. Она уже почти не сомневалась, что это он. Денис всегда умел лишить её равновесия. И сейчас если она не выяснит всё точно, не успокоится. Внушила себе, что он жив, ведь его тела никто не видел. И постоянно думала о том, какой он сейчас, каким она его увидит?

Вернулась из поездки днём. Ваня был на работе. Вместо того, чтобы отдохнуть и разобрать вещи, Маргарита наспех привела себя в порядок и села за руль. Нужное ей место находилось в старом районе города, куда даже городской транспорт ходил с перебоями. Пришлось долго кружить среди однотипных домов. Таблички с номерами имелись не везде, а некоторые здания вообще выглядели не жилыми. Права, дом, который Марго искала, имел табличку и выглядел сравнительно благополучно.

Поднималась по подъезду и сердце тревожно билось. Обычный подъезд в пятиэтажке на краю города. Стены до половины выкрашены в зелёный. Как было принято в СССР. Рита давно в таких подъездах не бывала. Дверь в квартиру оказалась открыта. Она ещё когда кнопку домофона нажала и вошла, услышала, как где-то щёлкнул замок. Поднялась на нужный этаж, двери толкнула и сразу его увидела. Смотрел настороженно, исподлобья. Взгляд всё тот же горящий, живой, но с надломом и болью. В светло зелёных глазах тоска.

– Ты? – просто спросила Маргарита.

Вошла и о стену плечом опёрлась, чтобы ноги не подкосились. Она узнала его. Конечно, узнала. Не стала кричать, зажимать ладонями рот, плакать, шарахаться от него. С виду как будто и не удивилась даже. А внутри сердце заметалось, как вспугнутая бабочка.

– Я, – коротко и тихо ответил он.

Денис тоже встрепенулся при её появлении. Глядел жадно и в то же время с обречённостью человека, понимающего, что она здесь случайно и ненадолго. Что их пути давно и навсегда разошлись. Поседевший, похудевший, другой. Без наглого блеска в глазах, без пошлой полуулыбочки. Смотрел на неё с радостью, даже восхищением. И, кажется, дышать боялся.

– Я думал, ты не придёшь.

Глава 5

Она молча разулась и прошла в комнату, теребя в руках сумку. Он двигался следом. В гостиной было почти пусто. Только самая необходимая мебель. На журнальном столике валялось несколько старых газет. Первые полосы старались перещеголять другу друга броскими заголовками: «Известный адвокат уходит на пике славы!», «Выиграв процесс, адвокат Светлов ушёл на фронт!», «Эффектное покушение в суде»…

– Чай будешь? Или кофе, – спросил Денис.

– Спасибо. Потом, – Маргарита присела на диван и положила рядом сумку.