«Так, а почему вы не запустили пушку заново и за мной не вернулись?» – следующим вопросом заинтересовался Дятлов. «Мы пытались, – ответил Пифагор, – но портал не открывался, видимо он сам блокируется, пока не выпустит тебя из другого мира».

«Возможно, – ответил Сергей, – а почему тогда так долго я возвращался?» Дятлов задавал в уме себе самому ещё вопросы, но никак не мог на них ответить. «Возможно все дело в гравитации, и при искажении пространства, искажается и время», – подумал Сергей.

Это было единственное объяснение, которое подпадало под общую картину и не противоречило законам, которые уже были установлены относительно этого мира.

«Ладно, с этим разберёмся после, пора переезжать в другое помещение», – сказал Дятлов и бросил взгляд на их имущество.

Под размещение проекта был рядом с институтом построен огромный ангар, который включал в себя зоны для тестирования, спальни, туалеты, столовую душевые и даже склады с одеждой – в общем все, чтобы учёные могли ни в чем себе не отказывать во время того, как работают над проектом. Для них все также продолжало действовать ограничение на выход за пределы института, а также на связь.

В тот момент, когда пришли грузчики и начали запаковывать орудия в большие ящики для перевозки, Сергей направился к Пифагору, который был очень погружён в исследование своих схем. Тут он поднял глаза и увидел подходящего к нему Дятлова. «Я поработал над конструкцией, – сказал учёный, – вот чертёж». «Я начал с облегчения конструкции, при сохранении прочности и всех характеристик», – продолжал он. «Благодаря исследованию новых материалов, а также нашим технологиям, я смог достигнуть сочетания прочности и легкости, уменьшив саму пушку в полтора раза в размере», – с гордым видом заявил Пифагор. Он протянул Сергею чертёж и продолжил. «Также я поработал над так называемым «бубликом», благодаря перераспределению нагрузки, удалось уменьшить осевое утяжеление, что планомерно сказалась на усилили вращения. То есть количество оборотов с усилием уменьшилось, но при этом скорость вращения увеличилась, что привело к выравниванию с предыдущими показателями за счёт инерции», – заканчивал свой монолог Пифагор.

«Ну что ж, – сказал Сергей, внимательно рассматривая чертёж и слушая описания ученого: я изучу все, и если будет хорошо, то запустим в работу, ты молодец».

Пифагор, сделав довольное лицо, пожал руку Дятлова и направился в сторону палаток, видимо он хотел прилечь после тяжёлого рабочего дня.

Анализируя чертёж, Сергей не переставал удивляться, насколько первоклассно все придумано. Были продуманы мелочи, риски, а также неплохо учтены его ошибки. При этом немалую роль сыграл металл, найденный в другом мире. Он отлично помогал в производстве прочных конструкций, а также сочетался с земными материалами. Ещё раз все продумав, Дятлов направил чертёж на сборку, первый образец откроет новую эру данного проекта в новом месте. Он последний раз перед переездом окинул зал взглядом, тяжело вдохнул и быстрым шагом направился на выход, навстречу новым исследованиям.

Глава 28.Путь к свободе

«Год?» – с дрожью в голосе переспросил Антон. «Но как же так?» – с грустью и отчаянием переведя взгляд на дверь и обратно, продолжал он. «Сожалею, – ответил Герман Вениаминович, – излишние нервы, плюс СИЗО и отсутствие таблеток сделали своё дело, болезнь прогрессирует слишком быстро».

Для Антона этот удар был чуть ли не сильнее того первого, когда он узнал о болезни. Он был подобен удару в солнечное сплетение, который перехватывает дыхание и заставляет темнеть в глазах. Но самое печальное, что он ничего не мог сделать, ни поставить блок, ни сделать ответный.

«Может быть появилось какое-то новое лекарство, которое замедлит процесс?» – с надеждой в голосе спросил Боровицкий. «Мне очень жаль, но ты принимаешь самые сильные таблетки, ничего лучше в мире не существует», – с пониманием и грустью в голосе ответил врач. Надежда тут же улетучилась с ещё большей скоростью, чем она закралась в голове у Антона. Она умерла последней. «Значит времени у меня нет, похоже это конец», – пронеслось в голове у Боровицкого. На глазах проступили слёзы, которые он всеми силами пытался спрятать.

«Оставьте пожалуйста меня, я хочу побыть один», – сказал Антон присутствующим. Анастасия оторвалась от его груди и с заплаканными и опухшими глазами удивлённо вздёрнув брови, ответила: «Но как же так, ты в таком состоянии, я никуда не пойду!» Боровицкий просверлил ее обозлённым, отчаявшимся взглядом, говорящим, что он ждёт исполнения своей просьбы. Жена медленно встала, понимающе кивнула, и они вместе с доктором вышли за дверь, оставив Антона в полном одиночестве.

Тишина, повисшая в комнате начала ещё сильнее давить на Боровицкого. Он наконец дал волю чувствам и заплакал. Антон понял, что теперь времени на излечение у него не осталось.

С тех пор прошёл месяц, понемногу ему становилось лучше, но как только приходилось вставать с кровати, чувствовалась невыносимая боль, как будто режут по живому. Смотря в зеркало, Боровицкий перестал себя узнавать, зеленоватый цвет лица становился ещё зеленее, создавая впечатление мертвенно бледного оттенка.