Расстрельное время

– Во! Видать, не судьба! Видать, вам тогда друга карта выпала. Червова чи бубнова.

«Тогда»! Кольцов начал напряженно вспоминать. В какое-то мгновение ему показалось, что когда-то давным-давно он уже видел этого человека, или похожего на него. Но когда? И где?

– Ты бы, Петро, напомнил, где мы с тобой встречались? – спросил Кольцов.

– Не помните? – удивился махновец. – Ну, як же! Вы в штабу у Нестора Ивановича, на Вовчей речке. Мне, если помните, тода поручили вас… тое самое… ну, отвести… – мялся махновец.

И Кольцов вдруг вспомнил ту узкую тропу вдоль речки Волчьей, утреннего рыбака с уловом. Даже душистый запах полыни…

– До кривой вербы? – напомнил махновцу Кольцов.

– О! Бачьте! Вспомнили! – обрадовался тот. – До вербы ще далеченько было, ага. А у меня, як на грех, гвоздь в ботинке вылез. Впился в ногу, спасу от боли нема. Иду и думаю, ну, зачем ему до крывой вербы? Яка ему – вам, значить – разница, дэ лежать. Стрельну, думаю, тут, и сразу ж сниму ботинки.

– А ты б сперва снял ботинки, – совсем будничным тоном посоветовал Кольцов, словно речь шла вовсе не о нем, и на расстрел Петро вёл не его.

– А нельзя! При сполнении нельзя, шоб не по форме. Нестор Иванович рассердятся, если хто доложит.

– Да кто ж там мог доложить?

– А напарник. Или хто другой. У Нестора Ивановича везде свой глаз. Даже там, где его не должно быть! – Петро удивлённо покачал головой: – Это ж надо, где встренулись!

– А могли ведь больше и не встретиться, – улыбнулся Кольцов и, между прочим, спросил: – А напарник твой, он тоже здесь?

– Федька Лукьянченко? Нема Федьки. Убили его… – И, вздохнув, добавил: – Видать, ему пиковая карта выпала.

– И кем же ты здесь, в армии? – поинтересовался Кольцов.

– При пулемёте. В полку у Фомы Кожина.

– Ну, будь здоров, Петро. Рад, что мы всё же на этом свете встретились. – И, пожимая махновцу руку, Кольцов сказал: – Ты, когда будешь стрелять в человека, сперва немного подумай. Может, и не захочется курок нажимать.

– Э-э, не! Хоть вы теперь и большой начальник, а совет ваш никудышней, – не согласился Петро. – Если б я в бою думав, мы с вами уже точно не встренулись. Там, хто быстрее, тот и живой. Я, слава тебе, Господи, быстрее был.

– В Бога веришь?

– А вы – нет? – в свою очередь, спросил Петро и, словно уличив Кольцова в обмане, укоризненно покачал головой. – Верите! Иначе мы б с вами уже, точно, не встренулись.

* * *

Штаб Повстанческой армии разместился на небольшой сельской площади в доме купца Болбачану, который в семнадцатом году предусмотрительно бежал к себе в Румынию, оставив при доме в качестве охраны свою далекую родню.

Родичи купца не знали ни русского, ни украинского языка, а сельчане не знали румынского. Так они и жили, два народа в одном селе, никак друг с другом не соприкасаясь.

Махновцы оставили их при штабе, но переместили в пристройку для прислуги. С утра и до вечера пожилая румынская пара сидела на скамейке у распахнутых ворот и, ничего не понимая в происходящем, лишь иногда тяжело вздыхая, молча наблюдала за суетной штабной жизнью. Временно исполняющий должность командира Повстанческой армии Семен Никитович Каретников встретил Кольцова радушно, слегка обнял, повёл к обеденному столу, заменяющего канцелярский, усадил. И лишь после этого сказал:

– Много про вас слыхав.

– От Нестора Ивановича?

– И от него тоже. Это он попросыв Фрунзе, шоб вы представлялы тут, у нас, Красну армию.

Кольцов промолчал. Он исподволь присматривался к этому человеку, с которым ему предстояло прожить не один день и на равных заботиться об успехах их общего дела. Круглолицый, высокий, с усами «под Нестора Ивановича», он производил впечатление человека мягкого, сговорчивого. Но как позже убедился Кольцов, внешность Каретникова была обманчива. Был он трудно сговорчивым, на редкость упрямым, а порой и излишне жестоким.

Свой кабинет он расположил в большой гостевой горнице, обставленной с дешёвым купеческим шиком, где с трудом уживались рядом ампирная мебель и тяжелые, кованные медью неуклюжие и тяжелые крестьянские сундуки (скрыни), сулящие счастливую жизнь. Вырезанные из кости слоники соседствовали с богатым майсенским фарфором, дорогие картины – с бумажной мишурой. Лишь большая и подробная карта Крымского перешейка потеснила на одной из стен бумажные цветы.

Кольцову понравилось, что Каретников не сделал в кабинете никаких перестановок. Это говорило о нём, как о человеке деловом, целеустремлённом, не обращающем никакого внимания на свой быт, на удобства, уют.

Каретников тоже выжидал паузу. Они, как боксеры, ожидавшие гонга, откровенно рассматривали друг друга. Затем Каретников спросил:

– Ну и как жить будем? Скажу сразу: не люблю, когда шо-то в себе, а потом где-то там кому-то на ушко. Люблю, шоб – в глаза. Само злое, но – в глаза.

– Сойдёмся, – коротко сказал Кольцов.

– И давай зразу, ще на берегу договоримся. Советы воспринимать буду, а вот командовать вдвоём не умею. И привыкать не стану. Шо не по нраву – скажи. Если соглашусь, исправлю. А если не исправляю, стерпи. И не мешай. Это тебе не Красна армия, где вы мужика по струнке строите. У нас вольнолюбивые мужики, с характерами. Деды-прадедеды запорожскими казаками булы. Приказами имы не покомандуешь. Ладком з нымы надо, уговорамы. А не то, на коня – и до дому!

– Для меня это не слишком привычно, но понятно, – вопреки ожиданиям Каретникова, Кольцов не насупился, а, наоборот, дружелюбно ему улыбнулся. – Думаю, мы не только сработаемся, но и сдружимся.

Дверь в кабинет резко распахнулась, и в проеме встал высокий сутулый усач с обмотанной шарфом шеей.

– Шо тебе, Петро? – Обернулся на дверь Каретников и затем, взглянув на Кольцова, представил вошедшего: – Мой начальник штабу Гавриленко!

Начальник штаба двинулся к столу, а следом за ним в горницу с опаской протиснулись человек десять взъерошенных мужиков.

– Вот, Семён, до тебя просются, – простуженным голосом сказал Гавриленко, но, поймав на себе гневный взгляд Каретникова, сразу сориентировался: – Я и докладаю, Семён Мыкытович, до вас рвутся.

– Шо за люди? Откуда?

Мужики загалдели, перебивая друг друга. Каретников пытался что-то понять, но не смог. И тогда он грохнул кулаком по столу, крикнул:

– А ну! Ти-хо! Шо за цыганский табор? Нехай хтось один ваше дело перескаже! Хто пограмотнее!

Мужики посовещались и вытолкнули из своего круга маленького тощего мужичка в сбитом на затылок заячьем треухе. Вид у мужичка был задиристый, он походил на драчливого петуха.

– Мы, как бы это сказать, от общества… как её…делегация, – начал мужичок. – Дело у нас простое. Сами мы – иркутские, там совецку власть устанавливали. Ванька Романов нас до кучи собрал и обманом сюда. Назвали Тридцатой сибирской. А тут…

Мужичок в нерешительности смолк, оглянулся на своих.

– Говори, чего там!

– Выкладай всё, без утайки! – поддержали своего выдвиженца мужики.

– Я и говорю! Поглядели мы на совецку жисть, пока сюда ехали, и промеж себя так решили: нам такая совецка власть пока ещё не очень подходит. Мы бы и не против, но чтоб без большевиков, – закончил мужичок-грамотей свою речь.

– Нам бы до вас! Очень нам вашая власть нравится, – сказал кто-то из «делегатов».

Каретников выразительно взглянул на Кольцова, дескать: обрати внимание! Но тот слушал, никак не выказывая своего отношения к происходящему. Махновщина уже давно стала явлением, распространившимся за пределы левобережья Днепра, и он, отправляясь сюда, был готов к подобному.

– А откуда вы знаете, какая у нас власть? – спросил Каретников.

– Известно какая – анархическа. Мы там, у себя в Сибири, ваши листовки читали. И уже здесь с мужиками толковали. Большинство сходится на том, что нам её подменили…

– Кого? – не понял Каретников.

– Я и говорю, совецку власть, – несколько стушевался грамотей. – Обещали одно, а выдали, вишь ли, другое. Как на ярмарке. Там тоже такое фармазоны проделывают.

– И чем же это перед вами большевики провинились? – не выдержав, вмешался в разговор Кольцов.

– Чем, чем?.. – стушевался оратор. – Известно, чем…

– Землю ещё в семнадцатом обещали раздать, а где она? – пришел на помощь грамотею кто-то из его окружения.

И посыпалось.

– Последнее из амбаров выгребают!

– Продотряды, заградотряды!

– Слух прошёл, коммунии затеяли.

– У их там всё обчее, даже бабы.

– Я свою отдал бы в коммунию, можа мне каку помоложее выпишуть, – осклабился своим беззубым ртом дедок.

– Тихо! – придя на помощь Кольцову, вновь повысил голос Каретников. – Шутки в таком деле не принимаю. Я и сам, если по делу, могу пошутковать. Если вы с Сибири до нас за землёй пришли, то вон за Сивашом Врангель. Он ещё летом манифест насчет земли объявил.

– Врангель нам не подходит. Он не задаром – продавать её будет. А кто купит? Известно, богатеи. Тот же помещик.

– Всё знаете, а дураки! – сказал Каретников и, выждав, когда все смолкнут, перешел на доверительный тон. – Хочу открыть вам один секрет. Это уже без всяких шуток. Малость вы опоздали. Чуток бы раньше, приняли бы вас до себя с дорогой душой. А сейчас – всё! Лавочка закрылась!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Вячеслав Рудольфович Менжинский (19 (31) августа 1874, Петербург – 10 мая 1934, дача Горки-6, Архангельское Московской области) – советский партийный деятель, чекист, преемник Ф.Э. Дзержинского во главе ОГПУ (1926–1934).

2

ВЧК СНК РСФСР – Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем. Позже Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности при Совете народных комиссаров РСФСР – орган по защите государственной безопасности СССР с 20 декабря 1917 до 6 февраля 1922 года.

3

Фармазон – вольнодумец, нигилист, во время Гражданской войны вошло в обиход, как мошенник.

4

Каптенармус – унтер-офицерское воинское звание, военный чин и должность в роте (батарее, эскадроне) русской армии ниже XIV класса в Табеле о рангах, ведающего учетом и хранением имущества и выдачей провианта, а также оружием, снаряжением и одеждой (в России – с конца XVII в. по 1917 год, в советский период – с 1918 года до конца 1950-х гг.)

5

Филипп Кузьмич Миронов (1872–1921) – казак, советский военачальник, командарм. Легендарная личность. Во время Гражданской войны 1918–1920 гг. командовал крупными войсковыми формированиями, включая Вторую конную армию. Убит часовым во дворе Бутырской тюрьмы. Реабилитирован Военной коллегией Верховного суда в 1960 году «за отсутствием состава преступления».

6

Семён Михайлович Будённый (13 апреля (25 апреля) 1883 года – 26 октября 1973 года) – советский военачальник, участник Гражданской войны, командующий Первой конной армией, один из первых Маршалов Советского Союза, трижды Герой Советского Союза.

7

Лафитник – название, которое простой люд дал во второй половине XIX века округлым винным рюмкам в отличие от гранёных конусообразных водочных, делавшихся из толстого стекла, с тяжёлыми, устойчивыми ножками. Название дано по имени распространённого «барского» красного вина – лафита. Уже с конца XIX века и в начале XX века лафитником называли всякую рюмку (независимо от формы) из тонкого, дорогого по понятиям того времени стекла, а тем более рюмки, снабжённые украшениями. В XX веке лафитник – это уже всякая дорогая рюмка, в том числе и хрустальная.

8

Апанасенко Иосиф Родионович (3 апреля (15 апреля) 1890 года – 5 августа 1943 года) – советский военачальник, генерал армии.

9

Пётр Петрович Ласси (30 октября 1678 года – 19 апреля 1751 года) – генерал-фельдмаршал российской армии (1736). Ирландец родом, с 1700 года на русской службе. В турецкой войне 1736–1737 гг. начальник отдельного корпуса.

10

Михаил Васильевич Фрунзе (21 января (2 февраля) 1885 года, город Пишпек (ныне Бишкек) Семиреченской области Туркестанского края – 31 октября 1925 года, Москва) – революционер, советский государственный и военный деятель, один из наиболее успешных военачальников Красной армии во время Гражданской войны, военный теоретик.

11

Лев Николаевич Задов (Лёвка Задов, партийный псевдоним – Лев Зиньковский; 11 апреля 1893 года – 25 сентября 1938, Киев) – начальник контрразведки Революционной повстанческой армии Нестора Махно, позднее советский чекист.

12

Михаил Архипович Фостиков (25 августа 1886 года, ст. Баталпашинская – 29 июля 1966 года, Белград) – русский военачальник, участник Гражданской войны, генерал-лейтенант. Организовал Повстанческую армию из нескольких тысяч казаков, бежавших от красного террора. Награждён бароном Врангелем орденом Св. Николая.

13

Александр Павлович Кутепов (16 сентября 1882 года, Череповец – не ранее 26 января 1930 года) – российский военный деятель, генерал от инфантерии (1920), активный участник Белого движения. В 1928–1930 гг. – председатель Русского общевоинского союза (РОВС).

Фёдор Фёдорович Абрамов (4 января 1871 года – 10 марта 1963 года) – русский военачальник, участник Русско-японской и Первой мировой войн, один из руководителей Белого движения во время Гражданской войны в России. В феврале 1919 года, командуя группой войск, в сложнейших условиях отразил наступление Красной армии на Новочеркасск. С ноября 1919 года – инспектор кавалерии Донской армии. В апреле 1920 года сформировал из эвакуированных в Крым казачьих частей Донской корпус, командовал им во всех боях в Таврии летом – осенью 1920 года.

14

Контр-адмирал Дюмениль, командующий французской эскадры в Чёрном море. Осуществлял командование с крейсера «Вальдек-Руссо», который использовался для поддержки русских белых войск и флота (1919–1920).

15

Яков Александрович Слащёв-Крымский (29 декабря 1885 года – 11 января 1929 года, Москва) – русский военачальник, генерал-лейтенант, активный участник Белого движения на юге России.

16

Маштак – небольшая приземистая лошадка, калмыцких или казахских кровей.

17

Каганец – светильник, состоящий из черепка с салом и фитиля.

18

Сволок или матица – основная опорная балка, поддерживающая в деревянных постройках потолок. На безлесном юге Украины эта балка называлась сволоком.

19

Постолы – грубая обувь из целого куска кожи, стянутого сверху ремешком.

20

Иван Гаврилович Барбович (27 января 1874 года – 21 марта 1947 года, Мюнхен) – генерал-лейтенант кавалерии (1919). Деятель Белого движения в России. Организовал конный отряд из своих бывших однополчан, во главе которого выступил 26 октября 1918 года на соединение с Добровольческой армией генерала А.И. Деникина. С апреля 1920 года – командир 1-й Сводной кавалерийской дивизии в Русской армии генерала П.Н. Врангеля, участвовал в боях в Таврии. 19 июля 1920 года был произведён в генерал-лейтенанты. В сентябре – ноябре 1920 года – командир конного корпуса. Награждён учреждённым Врангелем орденом Св. Николая 2-й степени за доблесть и самоотвержение, многократно им проявленное в целом ряде боёв.

21

Распадок – мелкая ложбина или небольшая боковая долина, выходящая в главную; длинный овраг.

22

Клуня – помещение для молотьбы хлеба и складывания снопов.