– Тогда приходи вечером в ресторан. Я приготовлю тебе ужин. – Прежде чем я смогла ответить, его голос сломался от искренности. – Пожалуйста, приходи. Возьми с собой друзей, если хочешь. Это будет для меня удовольствием. – Он немного помолчал. – Я думаю, вместе мы могли бы быть чем-то замечательным.

Никто раньше мне не говорил ничего подобного. Эти два слова, «что-то замечательное», поразили меня током, словно молния. Он так легко и без усилий вызвал в моем воображении видение о нас и о чем-то замечательном, что внезапно оно показалось таким же правильным, как масло, намазанное на хлеб. Я была ошеломлена его храбростью, его уверенностью. Он приглашал меня в мечту о моем собственном будущем, которую я даже не знала до этого момента. Но как только слова были сказаны, я поняла, что пути назад нет. Да, конечно, я хотела чего-то большого, и, может быть, с ним у меня это было бы.

– Va bene, – ответила я, тайком восторгаясь, что моя судьба с ее величием может начаться с хорошей трапезы.

«Acqua al 2» была преполнена тем вечером, люди толпились у входа, храбрясь на холоде и надеясь получить столик. Я ждала у края толпы, высматривая двух своих подруг, приехавших по обмену, – Каролину и Линдси. Я последовала предложению Саро и позвала их с собой – отчасти потому, что не хотела ужинать в одиночестве, а отчасти потому, что мне было любопытно узнать их мнение о Саро.

Линдси, долговязая спортсменка из Милуоки, занимающаяся лакроссом, с копной рыжих непослушных кудряшек, которые она называла «ирландские афро», приехала первой.

– Que pasa, chica?[16] – ее итальянский был порывистым и заикающимся, поэтому у нее была привычка пользоваться другим своим стандартным иностранным – испанским, чтобы облегчить себе жизнь. Он звучал точно так же испорченно и безнадежно по-английски, но ее, казалось, устраивал сам факт, что она разговаривает на иностранном языке. – Каролина, по вcей видимости, опоздает – она идет пешком с противоположной стороны садов Боболи. Ты же знаешь, она боится ездить вечером на автобусе.

Конечно, как я могла забыть? Каролина была религиозной, из общины Южных Методистов, и молилась всякий раз, переступая порог общественного транспорта Италии. Она рассказывала это на своем иностранном все три часа с той же скоростью, с какой мы плыли на пароме с материка до Стромболи. Конечно же, она опоздает.

– Идем, – сказала я, повернувшись в сторону света, исходившего от ресторана.

Оказавшись в узком холле, я сразу направилась к хостес. Саро сказал мне обратиться к ней, к Люсии.

– Mi scusi.

Она подняла вверх глаза, взглянула на меня и моментально выпрыгнула из-за стойки в конце десертного бара. Улыбка на ее лице напоминала ухмылку довольного кота, съевшего канарейку.

– Sei la Tembi, no? Vieni[17]. Подойди. – Она взяла мое лицо в свои ладони и поцеловала дважды, в обе щеки. По-видимому, я не нуждалась в представлении. Мгновенно она схватила меня за руку и повела в центр зала. Линдси вприпрыжку шла позади меня.

Люсия шла передо мной в джинсах Levi’s 501[18] в обтяжку, загорелая крашеная блондинка с римскими формами, бархатным голосом и заразительным смехом. Владелица и хостес, она была лицом ресторана «Acqua al 2» и управляла его главным помещением, словно оперная певица, командующая главной сценой. Так с ней, крепко сжимающей мою руку, мы прибыли в самое сердце обеденного зала, где она самоуверенно провозгласила:

– E lei! – Это она! – затем, немного повернувшись, снова обхватила мое лицо и сказала: – Саро оставить столик для тебя. Ты понимать мой английский, нет? Я иду взять вино из подвала, la cantina[19]. – Она указала на узкую мощеную лесенку в углу зала и сразу же поцеловала меня еще раз. В мгновение ока она исчезла, оставив меня посреди ресторана. Я будто вернулась на виллу в ту первую ночь во Флоренции. Я была оставлена в самом центре событий без малейшего представления о том, что делать дальше.

Стоя там, в главном зале, я могла понять, почему иностранцы стекались в «Acqua al 2». Его образцовое меню и бесспорно итальянское гостеприимство оказались только началом. Главную зону с отдельными кабинками по ее периметру занимали большие обеденные столы, залитые уютным мерцанием свечей. Это было место, где восходящие итальянские звезды, инди-музыканты, политики левого толка и ветераны театральных подмостков ужинали вперемешку с туристами. Посетители беседовали друг с другом, наслаждаясь едой, а бутылки вина – монтепульчано, кьянти классико, насыщенный тиньянелло, бледноватый газированный мускато – пустели в мгновение ока. Представшая передо мной сцена была одновременно праздничной, пьянящей и словно поставленной в театре. Собственная торговая марка ресторана, изображенная на бумажных салфетках на столах, была разработана известным мультипликатором. На ней официант нес тарелку дымящейся пасты влюбленной парочке, сидящей на авансцене в стиле барокко. Надпись над занавесом гласила: «Любовь, рожденная в театре, длится вечно». 1200 квадратных футов флорентийского очарования, упакованного в расписанные фресками стены, сводчатые потолки и арки пятнадцатого столетия.

Со своего места в центре зала мне было видно Саро, который двигался, словно чародей, за пеленой шипящего пара, управляя крикливым перезвоном кастрюль, задавая ритм и распространяя на тарелки свою магию из узкой, обжигающе горячей кухни. На первый взгляд она выглядела словно пещера Аладдина. Саро был в белой футболке, фартуке до пола, белых башмаках и красной бандане, из магнитофона на заднем плане орал Джеймс Браун – «This is a man’s world»[20]. Саро поймал мой взгляд, улыбнулся и жестами показал, что позже подойдет поздороваться.

– Мне кажется, она с ним спала. – Каролина наконец прибыла, и Линдси вводила ее в курс дела, сразу после того, как мы примостились за нашим угловым столиком на первом этаже возле бара.

– Это не наше дело.

Но я знала, что Каролина считает иначе и все касательно Саро – ее дело. Она была знойной красавицей из Южного методистского университета, ежедневно писавшей письма своему школьному другу и готовой ради этого надеть рубище. Все указывало на то, что она считала меня падкой на мужчин шлюшкой, которая еще не уверовала в Господа. И я была уверена, что она молилась за спасение моей души с того самого момента, как мы попали на Стромболи и Рокко уложил меня на вулканический песок. Но еще я подозревала, что она принадлежала к тому типу девушек, которые могут за километр определить «подходящего» парня. Если учитывать мои амурные похождения во Флоренции, она полагала, что стоило вставлять молитвы Господу нашему и Спасителю даже в наши самые заурядные и повседневные разговоры.

– Да не спала я с ним, – настаивала я. Но они сомневались.

– Нам дадут меню? – спросила Линдси, увидев, как официант принес поднос, полный тарелок, за соседний столик.

Прежде чем я успела ответить, Люсия оказалась возле нашего стола, открывая бутылку белого вина.

– Cominciate col vino bianco[21]. – Она исчезла так же быстро, как и разлила вино по нашим бокалам. А появившись снова, несла единственное блюдо чего-то, выглядевшего как зеленое ризотто. Я ощутила аромат прежде, чем успела толком понять, на что именно я смотрю. Запах был землистым, кремовым, лесным, с оттенком мяты.

– Risotto con sugo verde[22] – первое блюдо. Саро хотеть познакомить вас с блюдами нашего меню. Tutto menu. Всего, полностью. – Мне очень нравилось, как Люсия повторяла слова, заостряя на них внимание. Блюдо коснулось стола, слегка подпрыгнув. – Это первое. Buon appetito[23]. – На этом она снова исчезла среди каменных стен, словно встречающий гостей Мерлин. Заклинание было наложено, хотя я еще даже не попробовала ни кусочка.

Поднеся вилку ко рту, я погрузилась в нечто, что может быть описано только как эпикурейский рай на тарелке. Ничто из моего рисового репертуара не смогло бы подготовить меня к такому. Каждое зернышко было мягким и в то же время твердым в сердцевине, нежно тая во рту, словно текстурный бархат.

– Ладно, это неплохо, – проговорила Линдси с полным ртом. – Еще раз, где ты нашла этого парня?

– Он мой велосипедный вор, помнишь? – Это было прозвище, которое я дала Саро в знак уважения к своему любимому фильму в стиле итальянского неореализма. Также это было отсылкой к флорентийскому черному рынку, торговавшему велосипедами. Я обнаружила, что мой сияющий красный велосипед с корзиной и звонком – подарок, перевернувший страницу моей дружбы с Саро, – вероятнее всего, был украден. Саро купил его по дешевке, как и все во Флоренции, кто покупал велосипед. Он предупредил меня, чтобы я проверяла, повесила ли я на него замок. А еще сказал, что, если его украдут, он обыщет весь город, но найдет его. И снова купит.

– Я думаю, тебе стоит серьезно задуматься над тем, чтобы провести какое-то время с этим мужчиной, хоть он и украл велосипед, – сказала Каролина, уставившись на тарелку, прежде чем соскрести оставшиеся зернышки ризотто.

– Да не воровал он его! Он его купил!

– Откуда ты знаешь? – спросила Линдси, подмигнув. Она была абсолютно уверена, что все итальянцы имели предрасположенность к криминалу и опасностям. Одна только мысль об этом приводила ее в волнение.

– Потому что так он мне сказал. – Мне едва удавалось скрыть раздражение, поскольку в данный момент я сосредоточилась на том, как Каролина доедает последние крохи нежного ризотто. Покончив с ним, она облизала губы с чувством глубокого, можно даже сказать, сексуального удовлетворения. Ее голубые глаза слегка прикрылись, и она протянула «уммммм» всем своим телом. Выглядела она словно грешница, спасенная в шатре верующих наложением рук. Было совершенно понятно, что ризотто Саро оказалось ее кулинарным моментом воссоединения с Иисусом. После того как она его доела, она сияла, словно новообращенная в веру. Я отчасти ожидала даже, что последует «Аллилуйя».

– Было бы неправильно попросить добавки? – спросила она застенчиво.

– Может, ты бы попросила Люсию принести тарелку лично тебе?

Для меня последние крохи еды имели первостепенное значение. То, что я поделилась ризотто Саро с ней, внезапно пробудило во мне собственнические чувства. Она сожрала эту последнюю порцию шедевра моего предполагаемого бойфренда-шеф-повара без малейшего намека на раскаяние.

Люсия приходила снова и снова, с огромными порциями еды: строццапрети[24] с тушеным красным салатом и соусом маскарпоне, фузилли[25] с соусом и обжаренным на открытом огне болгарским перцем, ньокки[26] с горгонзолой в белом мартини и выдержанным пармезаном. Я стала понимать, что Саро обращается исключительно ко мне; каждое блюдо – съедобное любовное письмо: сочное, дерзкое. После третьей или четвертой тарелки я была вынуждена признать, что этот шеф-повар в эльфийских ботинках занимался со мной любовью, а мы еще даже не целовались!

К концу ужина я пребывала в экстазе, насытившись до головокружения и с сердцем, замирающим от мысли, что Саро мог оказаться абсолютно реальным бойфрендом. Я мельком подумала про сигарету, хотя не курила никогда в жизни.

Каролина и Линдси встали из-за стола приблизительно в одиннадцать вечера, чтобы пойти домой. Люсия вызвала для них такси, поскольку Каролина была не в состоянии идти обратно пешком, а Линдси… Линдси оказалась пьяной в хлам после трех бокалов десертного вина. Покидая «Acqua al 2», она стремилась попрощаться с каждым, кто находился в ресторане, восторженно размахивая руками.

– Adios, muchachas![27] Я люблю тирамису, – добавила она, споткнувшись о ступеньки и едва не упав. – Я вернусь, amigos! – И на этом она и Каролина исчезли в ночи, оставив меня в одиночестве у бара.

Спустя мгновение Люсия пристроилась рядом со мной с очередной бутылкой винсанто и этой своей кошачьей улыбкой. Я чувствовала, что что-то назревает.

– Sei americana, no? – Флорентийцы все время подозревали, что я из Бразилии или из Эфиопии. Иногда даже казалось немного унизительным сообщать, что я просто черноокая девушка из провинциального Техаса. Но не в этот раз.

– Техас! Ковбои! Даллас! – воскликнула Люсия. Я быстро догадалась, что она имела в виду не город, а ТВ-шоу из 1980-х, с JR[28]

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

Извините (итал.). (Здесь и далее прим. пер.)

«Входа нет» (англ.).

Привет, Темби! (итал.)

Вот она, Темби! Американская подруга (итал.).

Привет, меня зовут Темби. Да, Тем-БИИ (итал.).

Я – Саро. Ты американка? (итал.)

Судьба (англ.).

Да, изучаю историю искусства (итал.).

Дьявол (итал.).

Песня Дэвида Боуи, выпущенная в 1974 году.

Эй чертовка, ты порвала платье. Эй чертовка, на лице черт знает что (англ.).