Буклет «Новый путь в жизни»

Ребятам огромное спасибо за то, что они смогли всё-таки помочь. Сотрудникам тоже отдельная благодарность – они разрешили проводить наши встречи, всё это было одобрено. 1 июля 2020-го будет ровно год группе АН «Первоходы» здесь в Тюмени в ИК-4. Сегодня мы встречаемся, пишем шаги, поддерживаем друг друга. Это очень круто. Со мной тоже ребята делятся – как сегодня вообще работает программа, как они понимают, как наркомания повлияла на их жизнь. Для меня это очень сильно отзывается. Я испытываю очень тёплые чувства.

Мы начали продвигать тему – переговорил с парнями в очередной раз, что давайте тоже будем разговаривать с администрацией о разрешении, чтобы Анонимные Наркоманы заходили каждую неделю. Я пошёл к начальнику ОВР, начал вести диалоги с начальником отряда. Недолго, где-то в течение месяца, мы убили этот вопрос и нам дали добро. Я просто офигел. Ничего сложного не было. Надо было просто со всеми согласовать, договориться.

И парни стали заходить каждую неделю. Пацаны начали приносить на группу чай, конфеты. Поддержка, теплота, привлекательность появилась на группе. Она образовывалась из ничего. Мы просто сидели, и у нас не было ничего кроме книги «Только сегодня». Я знал, как проводить собрания, как это все делается. У меня был опыт. Когда у нас стало это получаться, начал подтягиваться народ. Народ приходил, уходил. Бывали времена, когда мы собирались втроем. Для меня было самое важное, что я понял такую вещь – когда я приходил на собрание, я был не в лагере, я был на собрании Анонимных Наркоманов. И это дорогого стоит.

Я прошел этот путь, я не сорвался. Мною когда-то было принято решение прекратить употреблять, и я прошел этот путь, следуя принятому решению. Сегодня я понимаю, что это был очень непростой путь. Но это мой опыт. Я вам хочу сказать, для меня сегодня то, что происходит там, это просто теплая история. Меня берет за живое, когда ребята звонят и делятся. Я надеюсь, что сегодня во всех колониях есть возможность организовать такое. У нас было все, что нужно, чтобы проводить встречи в лагере. Сегодня с этим проблем нет. Благодаря моей Высшей Силе, Анонимным Наркоманам, которые приходят с поддержкой и своими историями, мы замутили такую тему. Сегодня группа в нашем лагере проходит на регулярной основе – каждый день!

Я хочу сказать, что где бы я ни оказался, чтобы со мной ни происходило, я смог оставаться чистым от наркотиков. В чистоте я умудрился сесть в тюрьму. Но это был мой выбор. Только я виноват в том, что произошло. Но у меня был выбор как пройти и этот путь. Я прошел его в чистоте, я получил этот опыт, я положил его в карман. Сегодня я с вами делюсь этим опытом. Для меня это очень важно и дорого.

Я хочу поблагодарить за эту уникальную возможность поделиться своей историей. Я сегодня чистый. Спасибо.

Мне захотелось их поддержать и послушать

Всем привет ребята, я зависимый, зовут меня Саша. Я из Минска. Волнительно, много благодарности, что пригласили. Много благодарности организаторам, что даете возможность поделиться своей историей и опытом. Начну с того, что я закончил торчать в конце 2015 года. Закончил не по своей воле, меня задержали сотрудники правоохранительных органов с веществом на кармане. Естественно, меня прикрыли, дали срок. Как бы смешно это ни звучало, на тот момент мне уже реально хотелось изменить свою жизнь. Хотелось что-то сделать, но я не верил в свои силы, не знал, что мне делать и как мне быть. Я слышал о сообществе «Анонимные Наркоманы» и о всяких реабилитационных центрах, но я не верил ни в себя, ни этим людям. Было такое представление, что дня через три, зная себя, я перемахну через забор любого центра и убегу. А что касается сообщества, я вообще не мог понять, что же это такое. Но именно в тюрьме у меня усилилось желание поменять свою жизнь.

Я понял, что у меня есть шанс что-нибудь сделать со всем этим. Было ощущение, что я, в принципе, готов сделать все возможное и невозможное, чтобы прекратить употреблять и поменять свою жизнь к лучшему. Я попал в лагерь в начале 2016 года, в наркоотряд, в котором было 250 человек. Понятно, что там было много людей, с кем я торчал. Было много людей, кто меня знал по прошлым срокам. И когда я с ними делился, рассказывал, что я не хочу больше торчать, хочу изменить жизнь, они смеялись. Говорили, что у меня заплавило мозги и поехала крыша. В скором времени я перестал с ними общаться. Я просто избегал все эти бесконечные разговоры про употребление. Гулял один по улице в локалке, был сам по себе.

В начале 2016 года наш отряд гоняли ежедневно на работу в три смены. Единственный выходной был в воскресение, когда мы могли написать письма родителям, поспать, постираться. И вот в один из дней нас собирают и весь наш отряд ведут в клуб, якобы на лекцию о вреде наркотиков. Мы приходим в клуб, нас 250 человек, а там три каких-то парня непонятных, в вольных шмотках и один начинает рассказывать, про сообщество «Анонимные Наркоманы». На тот момент у меня было столько злости, столько раздражения. Я думал, ну сколько можно. Дайте нам своими делами заниматься – поспать, поесть, письма написать, а они тут рассказывают. Но я вижу, что ребята волнуются, переживают. Видно, что не профессионалы, рассказывают, что они сами наркоманы. А я сижу и не могу понять, как наркоманов запустили в лагерь?! Вот они торчали, а сейчас их пустили в лагерь, и они нам что-то тут рассказывают. И вроде это не прокладка. Понятно, что в зале смешки, выкрикивания, комментарии всякие там. И в какой-то момент я почувствовал сопричастность, мне стало обидно за ребят, которые рассказывают о сообществе АН. Я удивлялся, сколько надо внутренней силы, желания и смелости, чтобы прийти и вот так перед нами всеми рассказывать о сообществе «Анонимные Наркоманы» и о себе. И вот на тот момент я просто из духа противоречия согласился, когда предложили остаться в зале тем, у кого есть желание узнать об АН подробнее. Мне было и интересно, и как-то захотелось их поддержать и послушать.

Нас осталось человека четыре и ребята спокойно и классно рассказали о сообществе АН. У меня осталось недоверие, я не верил, но всё равно слушал, потому что мне было интересно, что происходило на свободе. Интересно не за наркотики, где и что продают, а просто как глоток свободы. Новый человек со свободы, да еще и наркоман. Я их послушал. Они рассказали, что еженедельно будут проводить собрания АН в нашей колонии, и предложили приходить на них. Я не собирался ходить на эти собрания. На следующие выходные они приехали, и меня разбудили – «Приехали анонимные, пошли на собрание сходим». Я ответил, чтобы дали поспать, завтра на работу в шесть утра, целый день на промке, а тут анонимные. Но от меня не отставали, и я пошел.

Пришел я на это собрание. Сидели те же люди, которые проводили в клубе первую встречу. Начали читать выдержки из литературы, и я подумал – сто пудово сектанты, захотелось встать и уйти. Тем более, эти ребята говорили, что, если некомфортно, можно уходить, никто никого не держит. Но я все-таки остался. И меня, наверное, зацепило, только когда они начали делиться своими историями. Мне стало интересно.

Я начал ходить на эти собрания еженедельно, вообще не понимая зачем туда хожу. Со временем наши собрания разрастались, приходило шесть, семь человек. Мы даже в наркоотряде держались вместе, гуляли, разговаривали о тех моментах, которые происходят после освобождения. И самое важное для меня было, как освободиться и не заторчать. Как не пойти и не раскумариться. Ведь даже в лагере я видел тех ребят, которые говорили, что не хотят употреблять, но они освобождались и через три-четыре месяца заезжали снова. Снова по наркостатье получали срок и сидели. Это был круговорот. Смотря на них, я испытывал страх, а что будет, если со мной случится такая же история?

И вот, в один из дней на собрании АН начали говорить, что есть такая штука – переписка по Шагам. Есть люди, которые готовы вести переписку, поддерживать, делиться своим опытом жизни без наркотиков. Я начал общаться с помощью писем с человеком. Я начал работу по 12 Шагам АН. Но по началу я боялся, а что будет, если во время шмона в отряде администрация начнёт читать мои записи. Было очень много страхов. Я знал, что, если мне и надо что-то делать, так это – быть максимально откровенным и честным, и в первую очередь перед самим собой. Я писал по мере возможности, как получалось. Я почувствовал поддержку. Мы вместе в этом наркоотряде ходили на собрания. Ребята, которые приезжали на собрания со свободы, рассказывали, как проводятся юбилеи и конвенции АН и всякая движуха. Я слушал с открытым ртом, у меня в голове не укладывалось, как могут наркоманы организовывать всё это. Говорили, что количество народа переваливало за сотню на этих мероприятиях. Я не верил. Я постоянно думал, что они всё равно втихаря как-то торчат. Все равно где-то что-то мутят. Только в процессе, со временем, когда я начал общаться с человеком с помощью писем, когда начал писать о том, что со мной происходило, постепенно, потихонечку у меня начали зарождаться вера и доверие к этим людям. Я видел, что это бескорыстно все делается, и им по факту ничего от меня не надо. Просто мое желание. И это было для меня вообще необъяснимо. Я все равно долгое время думал, что они преследуют какие-то свои моменты. Мне совсем не верилось, что это происходит совершенно бескорыстно и добровольно.

Повторюсь снова, что только спустя время, я начал потихоньку шаг за шагом доверять. Но страха было все равно очень много: что же со мной будет, когда я выйду за эти ворота? Были страхи перед людьми, с которыми я торчал: что будет, когда я их встречу? Я чувствовал свою слабость. Чувствовал, что мне будет очень тяжело. Посещая собрания в лагере, я чувствовал общность и поддержку, понимал, что не один. И человек, с которым я переписывался, предложил меня встретить. Я делился с ним, писал ему, что мне страшно выйти и снова заторчать, что я не уверен в себе. И он предложил встретить меня. И ребята, которые приходили, тоже говорили – мы тебя встретим, привезем тебя в город, подтянем на собрания, которые в городе проходят. Всё будет нормально.

В общем, когда я находился в лагере, то делал все, что мне говорили. Это не были советы, ребята просто рассказывали, как они делали, и говорили, что у меня есть возможность попробовать так же. Я писал, я ходил на собрания, я разговаривал с ребятами, которые приходили тоже на эти собрания. Мы общались, обсуждали планы, мечтали, что делать после освобождения. И как-то на протяжении срока держались вместе и все время я убегал от разговоров о наркотиках.

Я поделюсь таким моментом. Знаете, когда сто человек в отряде, и когда они тыкают пальцем в тебя и называют сектантом и все смеются. Был такой опыт, когда гулял по локалке один и разгонялся, и эти люди, которые смеялись, они после подходили и один на один интересовались, а кто это такие Анонимные Наркоманы? Что вы делаете на встречах? Как к вам попасть? В такие вот моменты, когда мы разговаривали, я просто рассказывал им, как я понимал на тот момент, как я знал, что я чувствовал после встреч с АН.

После освобождения я приехал в город. Человек по переписке привез меня на юбилей АН, в другой город. У меня не было денег. Меня накормили, напоили, познакомили с ребятами из группы с моего города. Так я начал ходить на наши собрания.

Вот такой у меня опыт. Но на сегодня я уже с другой стороны – сам захожу в лагеря с воли, рассказываю ребятам, которые там находятся, о сообществе АН, о выздоровлении, о новой жизни. У меня огромная благодарность за ту жизнь, которую я сегодня имею. Я очень люблю тех ребят, которые приходят. Я им очень благодарен за жизнь. Спасибо.

Домик в деревне

Всем привет. Меня зовут Юля, я – зависимая. Город Москва. Своё заключение я вспоминаю с ностальгией, поскольку, это были самые яркие чувства в моей жизни. Самый большой страх в жизни, который я испытала, и вообще все страхи – они были там. И так же, самое больше счастье, которое я испытала в своей жизни за свои тридцать семь лет, как ни странно, это тоже было там.

Началось всё с того, что, проторчав много-много лет, я была уже настроена на то, чтобы лечь в больницу. В полиции, которая за мной следила, узнали, что я вот-вот уже ложусь в больницу, и меня арестовали. Нас с подругой двоих арестовали. Ее посадили, а мне посчастливилось, и меня отпустили под подписку о невыезде. Шло следствие, я была на свободе, и я все равно продолжала употреблять. Я не могла остановиться, при этом я ненавидела себя, мне очень хотелось бросить. Я понимала, что меня посадят, мне надо как-то трезветь. Что мне для этого делать я совершенно не знала.

Я никогда не слышала ни о каких Анонимных Наркоманах, ни о каких реабилитациях. Я думала, что надо только лечь в больницу, где тебе сделают капельницу и тогда, наверное, проблем не будет. Моя мама мне посоветовала пойти к святой Матроне и помолиться. Она сказала, что есть такое поверье, что если чего-то очень хочешь, Матрона обязательно поможет. Для этого нужно пойти к ней в храм и три дня подряд молиться у ее мощей, и просить то, что тебе необходимо. Я так и сделала, потому что я уже не видела никакого другого выхода для себя, хотя в Бога и в святых я не верила. Но других вариантов у меня не было. Три дня я проходила туда, я просила одного: Помоги мне завязать. Больше ничего. Мне вызвали нарколога, я переболела. Через 12 дней, сидя в интернете дома, ничего не делая, каким-то чудесным образом мне выскакивает список групп Анонимных Наркоманов. Я ничего об этом не слышала и решила туда съездить узнать, что это за ребята. Выписываю ближайший адрес группы, ну ладно как-нибудь съезжу. И тут мне звонит подруга, которая год, как пропала. Мы все думали, что она в секте, все ее жалели. Мы все благополучно торчали, а она, оказывается, выздоравливает в Анонимных Наркоманах. И она мне звонит и говорит: «Юль, ты знаешь, я вот уже год выздоравливаю. Не хотела бы ты со мной завтра сходить на группу?» И называет мне как раз тот адрес, который я выписала для себя. Я говорю: «Ой, здорово, давай, я как раз тоже туда собиралась». Так я и попала в Анонимные Наркоманы.

На протяжении 9-ти месяцев я благополучно выздоравливала, я служила, я была счастлива, что там оказалась. Анонимные Наркоманы мне рассказали о том, что я на правильном пути и мне нечего бояться, что никто меня никуда не посадит, что я такая молодец. То, что мне грозит срок в 12 лет – всё это ерунда. Я приезжаю на группу вся в слезах, рассказываю об этом, но люди просто не верят. На суд я пошла с анонимными друзьями. В зале судебного заседания было много ребят из Анонимных Наркоманов. Они давали свидетельские показания о том, что я крутая девчонка, хожу по больницам, несу весть, выздоравливаю, всё у меня прекрасно и сажать меня вообще не надо. Судья распорядился иначе и посадили меня на 9 лет. Подругу на 11, а меня на 9.

Я не могу передать, как мне было страшно. Я всегда интересовалась, как там в тюрьме, у всех своих друзей наркоманов об этом расспрашивала. Мне всегда казалось, что это какая-то камера в подземелье, с маленьким окошком, с крысами и так далее. И я думала, что я еду туда. В автозаке я задавала себе один и тот же вопрос – ну как же так, кто где и когда меня обманул? Ну как так Бог вообще сделал так, что я там? Значит его нет, значит всё это ерунда, и вообще, всё, что они мне рассказывали – всё это полный бред.

Я попала в камеру, где было 42 человека. Было безумно страшно, меня на входе сразу встретила старшая со своими чётками, всё как в фильмах, понимаете… Из этих 42-х человек, наверное, 90 процентов были женщины-наркоманки и немного алкоголиков. И тогда я поняла – наверное, я здесь для того, чтобы нести весть этим женщинам. Вот тут моя жизнь в одночасье изменилась. Мои друзья с воли стали присылать мне письма. Литература была запрещена, и моя анонимная подруга переписывала мне карточки, чтобы мы могли вести группу. Ко мне присоединились много девчонок-наркоманок, и мы сразу же организовали в этой камере кружок. Стали выздоравливать. Литературу мне кусками переписывали вручную. Отксерили и прислали мою тетрадь из реабилитации при нарко-диспансере.

Три месяца я пробыла в СИЗО, настало время уезжать в лагерь. На этапе я знакомлюсь с девочкой, туда приезжает еще одна моя подружка, с которой мы выздоравливали в камере. Но нас раскидывают по разным локалкам, передвижение в лагере было запрещено. Нет книг, никакой литературы, ничего нет. Это был 2010 год. Тогда Анонимные Наркоманы еще не приходили в эту колонию. И я стала пробовать продвинуть эту тему. Для начала мне нужно было разрешение для литературы. И я пошла к начальнику колонии, всё ему рассказала – кто я такая, кто такие Анонимные Наркоманы. Этот человек дал мне добро, и Анонимные Наркоманы нам прислали целую коробку. Там было много комплектов книг, айпишек, даже медальки. Мы организовали группу «на кухне». Сначала был такой междусобойчик. Девчонки приходили по воскресеньям из разных локалок к нам. Я активно переписывалась с ребятами. Я жила тем, что я переписывалась с волей и с Анонимными Наркоманами. Огромное количество людей мне писало. Меня цензор знала, как дочь родную, говорит: «Юля, я устала читать твои письма, их такое огромное количество». Но она с пониманием относилась, поскольку видела, что там написано. Один мой друг собрал и прислал целый список девчонок, которые готовы делиться опытом с девочками в колонии. Я раздала контакты, девочки стали переписываться, писать шаги. Параллельно велись переговоры с вышестоящим руководством на уровне Москвы, чтобы в нашу колонию наконец-то пришли Анонимные Наркоманы. Эти переговоры длились на протяжении трех лет. Очень всё было сложно. Не знаю, почему, но вот так.

Потом меня перевели в другой отряд. Это тоже было очень страшно. Я не понимала, почему так происходит, мне было обидно. И только потом уже, позже, я увидела, зачем мне это надо. В другом отряде было гораздо комфортнее. Меня перевели в одну локалку к моей подруге, с которой я дружу до сих пор. Мы с ней обе в Анонимных Наркоманах. Посещаем одни и те же группы. Оказалось, что мы живем в соседних районах, в 15 минутах езды друг от друга. Мы постоянно на связи. Всегда. Мы дружим почти 10 лет. Вторая девочка подруга, которой я рассказала об Анонимных Наркоманах, оказалась тоже в локалке рядом. С ней мы тоже до сих пор дружим, и она до сих пор выздоравливает. И вот так втроем мы друг другу зачитывали наши примеры, таким образом мы писали шаги. Сдавали их тоже друг другу. Наставник у меня так же был по переписке. Она до сих пор мой наставник. Я ее очень люблю. И я ей очень благодарна. Шаг мы писали тоже в письмах – звонков тогда не было. Звонки были, по-моему, 1 раз в месяц 15 минут. И я могла позвонить только своей маме и больше никому. Вся работа была только путём писем.

Было очень много сложных моментов в лагере. Я часто любила гулять одна. Я выходила вечерком и по дворику туда-сюда прогуливалась. Я мечтала жить одна в маленькой комнатке для свиданий пока идет мой срок. Представляла, как у меня всё обустроено в этой комнатке. Потом я стала мечтать – хочу жить где-то загородом, познакомиться с мужчиной, жить в каком-то поселке. Я это придумывала, я вообще не знала, что такое возможно, что так вообще бывает в реальности. И еще я всегда всем говорила: «Я здесь буду сидеть только 2 года». Надо мной все смеялись: «Юля, у тебя УДО только через 6, какие 2 года».

В итоге, все мои мечты сбылись. Не через 2 года, через 3, я иду на суд, и я была одна из первых, кто уехал на посёлок. При всём при этом прокурор и представитель администрации были против, а судья меня отпустила. Она так и сказала: «А я отпускаю эту девочку». И я уезжаю на поселок, и пока ехала по этапу я знакомлюсь со своим будущим мужем. У нас на поселке зарождаются отношения. Мы переезжаем жить на комнату свиданий, где у нас была своя комнатка со своей мебелью. Я рожаю ребёнка, нас переводят жить в отдельный домик в деревне, где нас никто не контролирует. Мы проводим там лето, и нас всех троих отпускают раньше моего УДО.

Сейчас я пять лет на свободе, моему ребенку 5 лет, мы планируем второго. Спасибо Анонимным Наркоманам. Спасибо тем местам, где я была. Спасибо вам.

Счастье в Анонимных Наркоманах

Привет! Меня зовут Эдуард, я из Риги. Я не собирался никогда бросать наркотики. Я не люблю последствия, которые потом приходят, при этом само действие наркотика мне нравится. Но когда второй раз меня посадили (это был 2009-й год), когда я был в карантине – мне казалось надо что-то менять в этой жизни, что-то делать. Правда, уже через месяц, когда переломался, где-то в хате, был момент, что я подумал – нет я все-таки нормальный же человек. Зачем мне что-то менять? Мне просто надо жить так, как в тюрьме. Я не совершаю уже тех гадких поступков как на воле, чтобы достать дозу. Я нормально, адекватно себя веду. Я воскресный наркоман, короче. У меня получилось, жизнь удалась.

Но мне повезло попасть в одну камеру с человеком, порой такие встречаются, которому оказалось больше всех надо. Кашу не вовремя принесли – он пишет на администрацию. Принесли туалетную бумагу на метр меньше в рулоне – и он уже опять пишет. И этот человек узнал, что любому из заключенных положена помощь специалиста, которых мы в АН не рекламируем, – специалиста психолога. На тот момент в тюрьме было где-то, наверное, тысячи полторы человек, а специалист на всю тюрьму была одна. И она работала только с первоходами и с людьми из правоохранительных органов (там был корпус для них специальный). Ну и человек, естественно, – решил тюрьму за это наказать. Он пишет и просит предоставить ему эту помощь. А специалист этот (мы видели её из окна), это просто светлое пятно, такой лучик – она где-то 1,75 метра ростом, блондинка и во всем белом всё время. Там пол тюрьмы короче слюни пускало. Ну, естественно, человек пишет с надеждой, наверное, что на его просьбу отреагируют, и ему действительно приходит ответ – да, вы получите эту помощь… но вам надо набрать группу, так как у нее нет времени и возможности с вами индивидуально общаться. И этот человек предлагает мне сходить на, так с казать, стрелку с девушкой. Я думаю, ну, конечно, ну как же. И, честно говоря, так началось мое ознакомление – что такое наркомания и что такое зависимость.

Короче, с нами проводили какие-то занятия раз в неделю, но мне было все равно. Она могла там читать любую литературу, рассказывать все, что угодно, мне просто было приятно находиться в тот момент в том месте. Потом я стал ходить к ней и на индивидуальные консультации. И потом, я помню какой-то момент, я уже два часа в неделю проводил с ней, а не с этими упырями в камере. Было так хорошо. Жизнь налаживалась. И тут она заговорила, что вот, должны прийти Анонимные Наркоманы к нам сюда. На хрена мне идти к каким-то наркоманам? Я сижу с такими же упырями. Ну, эти не анонимные, те анонимные. Но всё решило то, что она сказала, что будет курировать эти группы, и что она будет тоже там присутствовать. Ок, тогда мне тоже надо.

На презентацию, я помню, пришли три очкарика, три интеллигента. Сейчас один из них мой наставник, кстати. И вот эти три человека, честно говоря, были не похожи на наркоманов. Они мне напомнили, знаете, этих, мамонов. Единственно только не в костюмах они были. Я думаю, сейчас еще по-английски начнут разговаривать, потом библию еще какую-нибудь достанут. Но нет, когда они начали рассказывать свой опыт, я реально проникся, мне реально понравилось. Я даже в какой-то момент в их историях увидел себя. Но сказать, что я сразу поверил им, нельзя. Да, я ходил к ним на группы после этого. Ну, так как эта специалист была тоже там. Эти ребята надарили мне кучу литературы, книжек и буклетов. Принесли Базовый текст АН, Ежедневные размышления, Руководство к работе по 12 шагам АН. Знаете, в тот момент я понял, что я самый умный. Сейчас иногда тоже так считаю. Я понял, что с помощью этих книжек ребята не употребляют. А я – смогу и буду контролировать употребление.

Я ходил на эти собрания и высказывался. Но высказывался я больше для того, чтобы меня похвалила эта блондинка. Потому что она очень умилялась, какие у меня успехи выздоровления. И мне это очень нравилось. И вот я приходил в отряд, сидел там в своей камере и читал. Ежедневных размышлений мог страниц 20 за раз прочитать. Блин, ну вот я офигенный чувак, я научился это делать, у меня все получится. Но это длилось не так долго. Наверное, год я ходил на собрания, год я, типа, там высказывался и все делал как надо, но на самом деле я не оставался чистым. И в Новый год я понял – моя схема не работает. Когда я оказался в месте, где было много веществ, меня реально просто понесло. Я понял, что все мои вот эти фантазии на тему того, что я смогу нормально употреблять, не работают. И, наверное, в тот самый момент я понял, что в употреблении я попробовал ну если не всё, то очень много, ну реально много. И последние годы в употреблении я ничего нового найти не могу. Как ни миксуй, как ни добавляй и прибавляй наркоту, ну не получается уже того эффекта, который был тогда, с первым уколом. И я подумал: почему бы мне не попробовать. Ну, попробую пол годика не поторчать. Останусь чистым, вообще ничего употреблять не буду. Ну, не получится если – буду употреблять. Наркоманы меня всегда примут с распростертыми объятиями. Это было 26 января, после нового года. Как раз эти дни я был в таких раздумьях, и вот с 27-го января я начал писать шаги.