Пленён и опасен

– Необходимо протереть раны, – произнесла твёрдо.

– Его потом вымоют, – отозвался принц. – Давайте, – кивнул воинам.

– Но раны нужно обработать.

– В этом случае – не нужно. Пока его организм тратит силы на регенерацию, он не копит их против нас. А злость и ненависть станут лучшими союзниками там, в битве.

То есть это они его так распаляют? Я понимала, что за годы пленения люди Ниссвила должны были выработать наилучшие стимулы для борьбы и способы содержания.

Но не могла избавиться от ощущения, что всё это неправильно! Хотелось самой взять полотенце, отереть измученное тело. Чего, разумеется, никто мне не позволит. Все прекрасно знают: на печати это не влияет.

Даже наоборот, в этом принц прав. Чем ослабленнее организм, тем прочнее печать.

Охранник принялся медленно, будто играясь, сбривать колючую щетину.

Словно заворожённая, смотрела я, как острое лезвие, блестя, повторяет изгибы лица, чуть впалой щеки, резкой скулы. Кончик движется опасно возле глаза. И так же медленно опускается вниз. Нож проводит по шее, от чего в энергетическом поле Эрдана всё сжимается. Нарочито коснувшись сонной артерии, скользит под подбородком и идёт обратно вверх.

Стояла, боясь шелохнуться, спугнуть. Но охранник не слишком заботился о том, чтобы рука не дрогнула. На шее появился новый тонкий порез, и струйка крови расплылась по пене.

И ещё.

Не в силах на это смотреть, я прикрыла глаза. И смотрела другим, внутренним зрением, как сжимаются печати и арканы, переливаются руны, пульсируют болевые сгустки в энергетическом поле.

И ощущала, что в ладонях начинает собираться огонь, усилием воли сдерживая его.

Сжала кулаки. Я разузнаю всё об этом мужчине! Откуда он, как попал в рабство, почему с ним так обращаются.

И найду способ изменить это. Живой человек не должен так мучиться.

– Готово! – вырвал из мыслей и планов грубый окрик.

Я открыла глаза, чтобы увидеть, как Эрдана рывком поднимают на ноги:

– Мыться!

Поспешно ослабила печати, чтобы он мог нормально стоять.

Охранники затащили его в душевую. Там полилась вода, и буквально через пару минут его вывели обратно.

Злого, всклокоченного. В мокрых обрывках вместо брюк.

С прядей стекала вода – полотенцем никто и не подумал воспользоваться.

– Ложись! – подтолкнули к кровати.

– Тебе разве не говорили, что одежда запрещена? – помогая себе цепями и плетью, приговаривал второй из охранников.

– Это я распорядилась! – не выдержала я. – Не смейте укладывать его в мокром. Или пойдёте за новой постелью.

– Эльвин, – не слишком довольно одёрнул меня жених.

Я обернулась, усиленно стараясь взять себя в руки:

– Порчу одежды и попытку намочить постель вы мне тоже можете объяснить? – поинтересовалась спокойно.

– Наказание за непослушание!

– Но непослушания не было. Это я приказала одеться. Он послушался. А теперь пускай уберёт мокрое тряпьё, раз охранники изодрали брюки. И объясните мне, пожалуйста, для чего укладывать его в кровать. Разве его не должны осмотреть доктора?

Вместо ответа дверь отворилась, пропуская девушку. По-моему, вчерашнюю… или очень на неё похожую фривольностью наряда и распутным огнём в глазах.

Во взгляде Эрдана промелькнуло столько ненависти, отвращения. Какого-то смирения, совершенно неуместного в этом сильном, волевом лице, в этих яростных глазах!

Он знал, что ничего не сможет изменить. Знал, что будет так, как было всегда.

И прежде чем успела сообразить, я выступила вперёд:

– Нет!

9

– Эльви? – с недоумением переспросил принц.

– Вы хотели убедиться, что я его контролирую. Вы в этом убедились, – я даже сделала небольшой реверанс, хотя брюки тому не слишком способствовали. – Надеюсь, вы больше не сомневаетесь в моей работе. Вы выбрали меня, потому что я сильный маг, сильный фаирпат. Пожалуйста, прислушайтесь ко мне.

– Он должен выпустить всю лишнюю энергию, – отозвался принц и почти король.

В день своего двадцатипятилетия он женится. На мне. И примет королевские атрибуты от регента, советника Гюстава Мерса.

И впервые при мыслях об этом я вместо восторга испытывала странное, неприятное, царапающее чувство.

– Всю, – с нажимом повторил Ниссвил.

– Эрдан – моя ответственность. И я ответственно заявляю, что сейчас ему это может принести вред.

– Почему? – нахмурился принц.

– Я вижу это по состоянию его энергетического поля, – вдохновенно врала я, пользуясь тем, что сам принц не имеет моих способностей. Да и нет здесь сейчас магов моего уровня, тем более посвящённых в тайну пленника.

– Мастер Трой говорил наоборот, – отозвался принц.

Может, его действительно убедили в необходимости всего этого ужаса? Тогда я буду убеждать в обратном!

– Это тот, который не справился? – приподняла бровь. Холодный саркастический тон давался мне всё лучше.

Девка зыркнула с опаской на нашу почти монаршью и почти перепалку. После – несколько расстроено – на раба. Похоже, ей была по вкусу отведённая роль.

Почему-то захотелось самолично, взашей выставить её за дверь, совершенно не по-королевски.

Эрдан смотрел на девицу с неприкрытой злостью. Я даже подумала, что лучше бы её лицо скрывать так же, как и мага, который выводил из стазиса.

На всякий случай. Убьёт же, если дотянется. И не уверена, что мне хочется это сдерживать.

– Вы что-то видите, дорогая? – приподнял бровь принц. Он вроде бы прислушивался ко мне, и в то же время подозревал, что мною может двигать сострадание.

И поэтому я старалась говорить твёрдо, без заминки. Рассчитывая только на то, что других сильных фаирпатов поблизости нет. Иначе мне ведь не поручили бы это неприятное и опасное дело, правда?

– Нельзя постоянно питать печати ненавистью. Нужны послабления. Смена эмоций.

– В теневом стазисе расслабится, – отозвался принц.

– Вы хотели позвать лекарей? – продолжала я. – Проверить, насколько он готов к битве. Сейчас самое время этим заняться.

– Кто вам сказал про лекарей? – нахмурился Ниссвил.

– Но… – я попыталась вспомнить. И правда, не уверена, что звучало слово «лекарь»… – Но кто-то же должен его проверить?

– Маги, которые присматривали за ним в теневом стазисе, – кивнул принц. – Но сначала пусть поест.

Он махнул рукой, и девчонку как ветром сдуло – только недовольный взгляд прошёлся напоследок по Эрдану. Точнее, по Эрдану – неудовлетворённый. Недовольного удостоилась я.

Но принц всё-таки уступил. Надеюсь, мне не придётся потом держать ответ перед другими фаирпатами. Он же может и учителей из академии пригласить. И как я им всё объясню?

Впрочем, это будет потом. А сейчас во взгляде Эрдана, обращённом ко мне, появилось что-то новое, неожиданное, от чего на душе вдруг сделалось тепло.

Если понадобится, буду держать ответ перед фаирпатами. Эрдан-то окажется уже далеко. Но я обязательно придумаю что-нибудь к его возвращению. Скажу, например, что теневой стазис опасен. Чистая правда, между прочим. Вредно так часто вводить и выводить из него человека.

Буквально через минуту, послушная воле короля, вошла служанка с тарелкой на подносе. Видимо, кто-то из охранников отправил приказ.

– Что это? – изумилась я, с отвращением присматриваясь к грязно-мутной бурде.

Запах был ей под стать: настолько мерзкий, будто отжали вчерашние половые тряпки.

– П-питательный отвар с крупами, – заикнувшись, отозвалась служанка и робко глянула на принца.

Тот кивнул.

– А нормальная еда когда планируется? – поинтересовалась я, с трудом удержавшись, чтобы не бросить взгляд под кровать, где пряталась вазочка из-под печенья.

– Этого достаточно, – отозвался принц. – Всё рассчитано.

– Но… – у меня по-прежнему не укладывалось в голове. Не к месту вспомнились слова Эрдана о скупости.

– Он и так недёшево нам обходится. Содержание в теневом стазисе – дорогое удовольствие.

– Так, может, вовсе не нужно его там содержать?

***

Эрдан

Пять лет. Это много или мало?

Ему было пять, или около того. Но он слишком ярко помнил всё, что тогда произошло. День, в который изменилась его судьба, навсегда оставив позади тёплую постель, любящих родителей. День, когда он обрёл и тут же потерял Иш-Асса.

Помнил, как боль от разрыва выворачивала внутренности, казалось, пылали лёгкие, проталкивая раскалённый воздух.

А после – несколько часов, или, может, недель, – в грязной камере, практически без света. На тюфяке. Сначала бредил, потом – звал хоть кого-нибудь… Наверное, он никогда больше так не голодал. Та мерзость, которой кормят его после пробуждений – действительно питательная. При всём её противном вкусе.

А тогда, когда дверь клетки отворилась… Пятилетний мальчишка, казалось, готов был съесть что угодно.

Потом, много позже, он пытался вспомнить, что говорили эти мужские лица, слившиеся в один тёмный туман, в одно неясное, отвратительное пятно. Осознавал: это важно. Но детский ум не готов был понять и запомнить разговор.

Хотели ли его убить, но сохранили жизнь на всякий случай? А после поняли, что пригодится? Или на него сразу были именно такие планы?

Он помнил, как набросился на еду, словно дикий зверёк, пока мужчины решали его судьбу. И всё ждал, что его вернут домой. К маме.

Много позже Эрдан ненавидел себя за это. Поклялся никогда не склонять голову перед сильнейшими, кто бы они ни были.

Когда понял, что домой никто не вернёт. Что теперь он во власти злых, жестоких людей.

Магов.

Маги что-то делали с ним… но эти воспоминания совершенно вытерлись из памяти. Он звал. Звал Иш-Асса. Но тот больше не откликался.

Никто не откликался.

Потом была дальняя, закрытая, защищённая крепость.

И мастер Ферт. Который обучал его владеть даром.

Эрдан по-своему привязался к нему. Старый мастер не был с ним злым или жестоким. В какой-то момент ребёнок даже начал ему доверять.

Пока не узнал, что мастер фаирпат оставил мощные огненные печати на его сознании и энергетическом поле.

Он ощущал себя преданным. Ждал возвращения мастера, чтобы высказать ему всё. Потребовать ответа!

Но мастер Ферт так и не вернулся.

А потом… много чего было потом. Прежде чем его поместили в теневой стазис и начали пробуждать только к сражению с тварями Бесцветных земель.

План, который он так долго вынашивал, казалось, рухнул. И всё же каждый раз, пробуждаясь, Эрдан искал возможности освободиться.

Он помнил, прекрасно помнил, кто он. И жаждал восстановить справедливость.

И эта девчонка, льерра Эльвин, казалась настоящей удачей! Молодая, не слишком опытная. Он знал о ней больше, чем она могла предположить. Чем кто бы то ни было мог предположить.

Он использует Ниссвилову сучку в своих целях!

Но девчонка оказалась мощным фаирпатом. Конечно, если бы не печати, оставленные ещё мастером Фертом, она никогда в жизни не справилась бы с ним. Не заставила бы его встать на колени.

Только почему-то мысли о том, что она стояла там, рядом с гнусным принцишкой, смотрела на Эрдана сверху вниз… Эти мысли цепляли сильнее, чем обычно. В реку привычной ненависти вплетался ручеёк, который диссонировал со всеми остальными.

За все годы рабства никто и никогда не относился к нему так! Не укладывал в постель. Не заботился о его чувствах.

Никто прежде не пытался перечить Ниссвилу Ораверу, нынешнему принцу Атавии. Защищая его, Эрдана, интересы.

И глаза. Эрдан никак не мог забыть эти глаза, из которых, казалось, сыпались настоящие огненные искры.

Сильная. И всё же он попытается.

Ему было бы жаль её, если бы за годы плена и издевательств тюремщики не выжгли из него всю жалость и сострадание.

10

Эльвин

– Это не обсуждается, Эльвин, – отрезал принц.

– Куда?! – плётка яростно хлестнула пленника, попытавшегося было сесть на кровать.

– Нисс… – начала я, но жених резко ответил:

– Ему нельзя давать послаблений, Эльви. Он должен быть ослаблен. Всегда. Во всех отношениях. В том числе в собственном гоноре. Он должен знать своё место. Знать, кто его хозяева. Кому служит. И подчиняться беспрекословно. Чтобы, когда ты откроешь его Пламя, он не смог опалить тебя. Понимаешь?

Хотелось возразить. Очень. Мои печати сильны. Я умею их ставить. Я мастер печатей!

Но Ниссвил мог оказаться прав. Я не знала всех возможностей Эрдана. Не знала уровня его силы, и печати не давали мне её измерить.

Не знала главного: кто он? Почему он здесь? За что с ним так?

Может, действительно жестокий преступник, который просто умело маскировался в разговоре со мной? Не сделаю ли я хуже?

И я могла сколько угодно не соглашаться, но всё же должна была слушаться тех, кто занимались пленником уже не первый год. Поэтому промолчала.

А до истины докопаюсь всё равно. Что бы там Ниссвил ни говорил!

Эрдан не стал опускаться на пол. Просто стоял, держа на одной ладони горячую тарелку, а в другой руке – ложку.

Пока он ел, в лице сменяли друг друга то голод, то отвращение. А я поймала себя на том, что искусываю губы.

Это было ужасно. Я понимала: пленили его не просто так. Он действительно опасен! И всё же не могла избавиться от ощущения, что это какая-то гигантская, чудовищная ошибка. Что с ним можно было бы договориться.

– Сейчас придут теневые маги, – произнёс принц, когда пленник почти доел. – Проверят его состояние после стазиса. Тебе нужно проконтролировать всё. Особенно – чтобы он не нащупал их ауры.

– Я контролирую его, – отозвалась я с недоумением. – Он не причинит никому вреда.

– Это было условие, на котором согласны работать теневые маги. Не все так сильны, как фаирпаты. Его боятся, Эльви. И не зря.

Я кивнула молча. Наверное, осторожность действительно не помешает.

Служанка забрала тарелку с ложкой. Охранники тем временем снова ухватили Эрдана за цепи, заставляя опуститься на колени. Надели на глаза плотную тёмную повязку.

А я просто мечтала поскорее всё закончить. Уйти отсюда. Отдать кому-нибудь контроль и никогда больше не сталкиваться ни с Эрданом, ни с этой стороной моего жениха.

И одновременно понимала: это невозможно.

Ничто больше не будет по-прежнему.

И я не оставлю человека в таком кошмаре. Скоро я стану королевой, со мной будут считаться. И я обязательно во всём разберусь.

Прикрыла глаза, настраиваясь.

– Ты тоже не должна их видеть, Эльви, – тихо прошептал Ниссвил.

– Почему? – вырвалось удивлённое.

– Предосторожность. Вы ведь связаны сейчас ментально. Чтобы он случайно ничего не заметил через тебя.

Пожав плечами, я кивнула. Мне совершенно не хотелось их видеть. Знать, кто по своей воле пойдёт на такое.

Хотя… я ведь тоже по своей.

От этого на душе становилось ещё ужаснее.

Опустилась на кровать, отвернулась от двери. Мне на глаза повязку не надевали, и я просто не поворачивалась. Сконцентрировалась на магическом зрении и рассматривала печати, руны и арканы.

Они вошли. Я почувствовала пятерых. Видимо, работали с Эрданом по очереди. Не знаю, был ли там маг, который выводил раба из стазиса – вчера я не присматривалась к его ауре.

Сосредоточившись, проверяла все печати и руны, не давая Эрдану выпустить свой дар.

Он пытался. Точнее, я видела, почти ощущала его желание. Но мои замки работали отменно, и воспользоваться силой пленник не мог.

Не знаю, что делали маги – я далека от теневой магии, ни методам их не обучалась, ни способностями особыми к ней не обладаю. Видела, как чуть подрагивает его энергетическое поле, не более того.

Раза два или три приходилось активировать болевые руны. Я почти возненавидела себя за это, но он не прекращал попыток прорваться!

Там, глубоко внутри него, полыхало Пламя. Которое невозможно было бы удержать, преодолей оно все заслоны, оставленные на Эрдане мной и магами до меня.

О Великий Дракон, может, мой принц прав? Слишком огромная сила отмеряна этому человеку. И, похоже, он готов использовать её против нас при малейшей возможности.

Так, перебирая звенья цепи, просматривая печати, я сидела. Прислушивалась – но вокруг стояла тишина, заполняемая лёгкими шорохами, шагами, позвякиванием.

И – неожиданно – тихим звуком прикрывшейся двери.

– Всё, Эльви, – проговорил жених.

Обернувшись, я скользнула взглядом по Эрдану, который так и стоял на коленях с повязкой на глазах. Стражники продолжали держать его.

Странно: теневые маги уже ушли. Видимо, передали свои отчёты принцу в какой-то тихой форме.

– Как только придут донесения с границ, мы подготовим портал, – продолжил Ниссвил. – Тебе нужно будет присутствовать при отправке. И открыть Пламя, когда он окажется в Бесцветных землях.

Я кивнула: принц уже объяснял это. Дальше – время от времени контролировать печати, уровень его усталости. Чтобы в нужный момент закрыть.

Слава Великому Дракону, я не должна была присутствовать там лично. Да и не отпустил бы Ниссвил меня в столь опасные места.

– Ждём донесений, – повторил принц, опускаясь в кресло.

Подал знак, и с пленника сняли повязку.

Я понимала, что пытаться сейчас говорить бесполезно. Ни расспрашивать, ни настаивать на своём. У них какой-то давно разработанный протокол. А у меня недостаточно данных.

Поэтому лишь пересела на другой край кровати.

Дверь внезапно отворилась – без стука, будто входящий точно знал, что здесь происходит. И имел полное право тут находиться.

11

Стражи как по команде обернулись. Принц тоже бросил взгляд, но будто знал, кто зайдёт. А вот я понятия не имела, поэтому с тревогой посмотрела на дверь.

Принц же сказал, что уже всё? Пусть бы уже открыли портал!

На пороге появился нынешний регент Атавии, советник предыдущего короля Гюстав Мерс.

Высокий и худой, в тёмном плаще с изображением огненного дракона на груди – герб Атавии. Тронутые сединой волосы, цепкий стальной взгляд и уверенные, чёткие движения человека, привыкшего повелевать.

По плечам скользнула дрожь: регент пугал меня. Тот, кто с детских лет опекал моего принца – с тех самых, когда после заговора убили прежнего короля, а королева сошла с ума от горя и её отправили в какой-то дальний монастырь.

Ниссвил не любил об этом разговаривать. Я даже собиралась предложить вместе навестить его мать. Но до свадьбы решила помолчать.

Сейчас перед нами стоял мужчина, фактически удерживавший Атавию, пока принц взрослел, мужал и обучался. Я всегда немного робела в его присутствии.

Гюстав Мерс – очень сильный телепат, но почти лишён огненной магии. Однажды, когда мы с принцем только-только собирались объявить о помолвке, он позвал меня к себе. И попросил снять все ментальные щиты. Чтобы убедиться, что я не опасна для его высочества.

Разумеется, я не могла отказаться. И разумеется, и помыслить об опасности для принца не могла! Но воспоминание холодных лапок, которые проходятся у меня в голове, перебирают мысли и воспоминания, до сих пор вызывает дрожь.

Помню, как мне тогда стало плохо, даже жар поднялся. Принц отложил все дела и сидел рядом. Извинялся! Клялся, что не знал, о чём задумал регент. Что устроил ему выговор – уж он-то, Ниссвил, абсолютно уверен во мне. И вот станет он королём, тогда советник у власти не останется!

Не знаю, действительно ли он хотел отстранить человека, удержавшего для него трон. Или это был порыв эмоций. Но с тех пор я предпочитала обходить Мерса дальними дорогами. И всегда держать щиты.

Любой самый сильный менталист в итоге слабее среднего фаирпата. Огненная сила придаёт нашей магии значительный заряд. И тем не менее, я бы не рискнула выступить против регента.

Разумеется, он не мог не знать о пленнике. Говорят, в его руках собраны все самые важные политические нити.

Гюстав посмотрел на принца. В отличие от теневых магов, он не боялся, что раб увидит его. Наоборот, тонкие губы презрительно изогнулись в ответ на гневный взгляд янтарных глаз.

– Эльви, выйдем ненадолго, – поднялся с кресла принц.

– Но… – с недоумением глянула я на жениха, однако тот взял меня за локоть. И повёл к двери.

Продолжая удерживать цепь, я обернулась к пленнику.

На миг показалось, в его глазах мелькнуло что-то отчаянное, ранимое. Что-то от затравленного зверя. Просто невыносимо не хотелось оставлять его с этим ужасным человеком!

Но принц непреклонно вывел меня из комнаты, и оставалось только контролировать печати, руны и арканы.

Сзади хлопнула дверь – и я вздрогнула, показалось, прозвучало слишком громко.

Жених огляделся, после повёл меня в ту же Коричневую гостиную. Только сейчас здесь мне показалось не так уютно, как ночью.

В камине лежала свежая горка дров, но я не стала разжигать огонь. Наоборот, обняла себя за плечи, не выпуская из вида цепь. Приблизилась к окну.

Там, в Эрдане, что-то взорвалось, задрожало. Я не трогала печати, лишь смотрела, как раскрываются болевые пятна.

Да что же происходит?!

Принц приблизился сзади, положил руки мне на плечи, и я обернулась к нему. Заглянула в глаза.

– Льёрд Ниссвил… зачем ослаблять его перед боем? Он ведь наша последняя надежда. Вы сами сказали.

– Ты не веришь мне, Эльвин? – он взял ладонями моё лицо, всматриваясь.

– Конечно, верю! – прошептала я.

– Он слишком силён. Понимаешь? Он восстановится, едва дойдёт до Бесцветных земель. Именно поэтому приходится держать его в стазисе.

– А если он… не захочет? Начнёт отказываться есть, жить?

– Для этого есть ты, Эльвин. Ты же направишь его. Он не ослушается твоих арканов. Так ведь?

– Разумеется, не ослушается, – вздохнула я.

Великий Дракон свидетель, до отвращения не хотелось быть частью этой ужасной политической машины!

– Но почему вы не пытались заключить с ним договор?

– Почему ты думаешь, что он согласился бы на договор?

– Ну… любой житель Атавии с радостью встанет на защиту наших границ! Неужели тот, кто наделён таким даром, смотрел бы равнодушно, как умирают люди?

– Ещё и радовался бы. Ты не понимаешь, о чём говоришь, Эльви.

– Он не отсюда?

– Нет.

– Кто он? – пробормотала я изумлённо. – Я бы решила, что он дракон… только они способны генерировать такое Пламя. Но я не вижу в нём вторую ипостась. Слитого с ним дракона.

– Эльви… Ради своего же блага, не думай об этом. Не пытайся ничего выяснить. Я взвалил на твои хрупкие плечики слишком непосильную ношу. Прости, – принц склонился ко мне, и захотелось, как раньше, запустить пальцы в густые каштановые волосы.

Мне так хотелось ему верить! Если бы не это выражение удовольствия, которое я успела заметить в его лице. Которое засело отравленной занозой и разъедало все мои чувства к нему.

Я могла бы настаивать, просить. Но видела, что это бессмысленно. Принц не планирует посвящать меня в тайну Эрдана.

Ну а я не планирую оставлять всё, как есть. Он знает, что сейчас вытворяет с пленником регент. Знает, и поощряет!

Ниссвил поднял голову, всмотрелся в мои глаза, будто желая что-то вычитать. Попытался поцеловать… но тут завибрировал переговорный артефакт на его груди.

– Прости, Эльви, – принц отвернулся, отошёл.

Он никогда не разговаривал вслух. Телепаты сделали для него артефакт, через который можно было переговариваться напрямую, задействуя слабые способности самого Ниссвила.

Я отвернулась к окну. В голову лезла навязчивая, неприятная мысль.

Как дальше? Как мне жить дальше? Что мне делать?

Её перебивали огненные кляксы боли, растекавшиеся в печатях пленника. Я не знала и не хотела знать, что с ним вытворяет этот ужасный мужчина!

И в то же время желала ворваться туда. Остановить экзекуцию.

Никто не заслуживает такого! Никакие цели этого не оправдывают!

Что нужно совершить, чтобы с тобой обращались вот так?!

– Эльвин, – от голоса принца я вздрогнула.

12

Ниссвил коснулся моего плеча, и я развернулась. В серо-зелёных глазах плескалось едва уловимое раздражение, но принц как всегда идеально держал себя под контролем.

Он так красив. Он так силён. В его руках – власть над всей страной! Почему, почему ему доставляет удовольствие то, что вытворяют с Эрданом?

Сильный никогда не получает удовольствия от унижения слабых.

– Прибыл Араберг Рааш, наследный принц Илсанта. Нам нужно встретить его.

– Разве не должны они прибыть через неделю? – удивилась я, возвращаясь мыслями к предсвадебной кутерьме.

– Должны. Но принц со своим отрядом прибыл раньше. Ты ведь знаешь, мы с Илсантом долгое время находились в состоянии почти войны. Регент Мерс приложил много сил, чтобы сохранить мир. Сейчас, когда наши границы ослаблены, мы не можем позволить себе лишней вражды.

– Даже когда границы сильны, лишняя вражда – не то, что нужно процветающему государству, – улыбнулась я.