В интересах личного дела

Морг. И машина Светы стояла именно там, задними фонарями к двери, возле которой сейчас курил санитар, со скучающим видом наблюдая за Хлоповым.

– Что-то потерял, дядя? – задал он вопрос, когда Влад полез в незапертую машину.

Он все там внимательно осмотрел. Чисто. Стерильно чисто. Ясно – машину вымыли и провели химчистку. Из бардачка исчезли все милые мелочи, которые Света всегда возила с собой: пробники духов, упаковки салфеток и носовых платков, газовый баллончик.

Все это пропало. В карманах дверей тоже ничего. А там у нее всегда лежала пара солнцезащитных очков. Дорогих, между прочим. Не было клатча и телефона. Выбросили или украли? Вопрос, достойный размышлений.

– Ее потерял, – сунул он скучающему санитару фото Светы в мобильном.

Санитар неохотно скосил взгляд и неопределенно подергал плечами. Ясно: денег хочет.

Хлопов достал тысячу, зажал ее между пальцев, строго глянул и спросил:

– Ты ее не видел?

– Видел. – Санитар ловко сграбастал деньги.

– Где?

Влад почувствовал, как его начинает трясти. Нервное напряжение, страх. Спина тут же покрылась ледяным потом. Он не может… Он не должен ее хоронить. Она его девочка! Он должен был ее охранять! Она должна быть живой!

Все это мелкий засранец! Все из-за него. Оттуда приплыли проблемы. Он его…

Он его удавит в память о Светлане.

– Где видел?

– Здесь и видел. На столе, с номерком на ноге. – Санитар вдруг широко заулыбался. – Еще дашь, добавлю подробностей.

Хлопов почувствовал, что кислород закончился. И не в его легких, а вообще везде. Его только что вдохнула в себя страшная беда. Весь он ушел в ее черную яму. Со свистом!

Влад согнулся, оперся рукой о стену и тяжело, с присвистом задышал.

Все! Это конец! Она предчувствовала его, поэтому и завещание составила. Что-то он упустил. Не справился.

– Что за подробности? – поднял он покрасневшие глаза на санитара, который все так же улыбался.

– Добавь… – потребовал тот.

Влад вытащил еще тысячу.

– В общем, девушка эта у нас тут была, а потом пропала. И была вместо той другой, понимаешь?

Идиот даже хихикнул, и Влад не выдержал. Он подскочил к нему, с силой ударил под дых. Чтобы тот не упал, схватил его за воротник несвежего халата и тряхнул так, что у санитара что-то в шее хрустнуло.

– Или ты мне все рассказываешь в подробностях, или я тебя сейчас уложу туда, с номерком на ноге. Ну!

– Пусти, – просипел санитар, барахтаясь в его руках. – Пусти, все расскажу!

Хлопов опустил руки, вытер их о штаны и, тяжело дыша, глянул на санитара.

– Ну!

– В общем… Сначала с этим номерком лежала одна баба. А потом другая, – возмущенно вращая глазами, принялся рассказывать тот. – Я каталку покатил. Платье то же, что и было. Номер тоже. А когда рассмотрели, лицо другое. И волосы. Скандал! Начали орать, разбираться. Кто совершил подмену? Кинулись камеры просматривать. А там зеро.

– В смысле?

– Кто-то все записи удалил.

– За какое время?

– За вечер и ночь. – Санитар назвал число. – Заново запись пошла уже в семь утра. Тогда уже машина эта стояла. И получается, баб подменили.

– Она сейчас там? – Хлопов ткнул трясущимся пальцем в распахнутую дверь.

Он не повернул головы: все еще не представлял, как войдет туда, опознает. Как потом заберет ее для погребения. Этого…

Этого не могло быть! Он не должен был ее пережить! Он не должен был вообще здесь находиться!

– Нет ее там. – Санитар на всякий случай отступил на пару метров. – Ее забрали.

– Кто?

Влад нахмурился. Вадик еще в больнице. Сегодня изображал слабость и нездоровье даже артистичнее, чем вчера.

– Доктора из нервного отделения. Неврология, во! – поправился санитар, задрав прокуренный палец.

– В смысле?! Чего ты мне тут голову морочишь?! Какие доктора?

– Наши. Из больнички.

– А доктора при чем?

Он все еще до конца не понимал, но надежда занималась мягким огоньком, разгораясь все сильнее и сильнее.

– Так жива твоя барышня. Живой оказалась! – рассмеялся тот и даже в ладоши захлопал. – Пока мы тут орали и разбирались, она глаза открыла и на каталке села. Машка – помощница нашего патологоанатома – прямо там в обморок и шмякнулась. А ваша дама сидит, ничего не понимает, глазами хлопает. А потом спрашивает: «Где я?» Когда ей сказали, заорала во все горло и тоже в обморок, назад на каталку. Ну, когда убедились, что она жива, вызвали неврологов. Сейчас должна быть там, в отделении…

Влад не дослушал – полетел, огибая углы здания, как сумасшедший. Вбежал в главный корпус, наорал на бестолковых медсестер в регистратуре. Те обещали вызвать охрану. А он кричал им, что сам охрана и смеялся счастливо. Плакал и смеялся.

Сейчас было неважно, как она оказалась в такой жуткой ситуации. По чьей вине, по чьему приказу. С этим он разберется, Землю будет жрать, но разберется! И найдет виновного.

Неважно, что у Светки случился нервный криз, как рассказали ему доктора, которых он почти допрашивал, прорвавшись в отделение неврологии. Это лечится, утешили они его. Быстро лечится и навсегда забывается.

Главное – она жива! Он услышит ее голос, смех! Он ее не переживет!

И постарается, мать их… Изо всех сил постарается создать для нее такую зону безопасности, в которую не прокрадется ни одна гадина с коварными замыслами.

Последняя мысль, когда он входил к ней в палату, была о Вадике.

Интересно, как тот отреагирует, узнав, что Света жива? Влад решил, что должен первым увидеть это. Он позвонит в полицию уже после того, как сообщит Вадику.

Они подождут. Им все равно на нее плевать.

Глава 5

Варя сидела уже второй час, уставившись в монитор компьютера. Климов все это время тоже молчал. Он не считал себя виноватым в бойкоте, который она ему объявила. Он был прав.

Варя с ним не разговаривала из-за того, что он устроил ей взбучку за задержанного, которого она не показала доктору. Травма была не смертельной, но достаточно тяжелой, и с этим жиголо могло случиться что угодно: от затяжных обмороков до инсульта.

– А ты просмотрела! – упрекал Варю Климов. – Ладно в дежурке, наплыв посетителей той ночью был достаточно большим, но ты…

– Мне его ощупать надо было? – шипела она в ответ.

И чтобы скрыть слезы, агрессивно грызла мятные леденцы. Климов знал, что от них у нее всегда слезятся глаза.

– Не надо ощупывать. Надо реагировать на жалобы задержанных и предпринимать какие-то действия.

Варя тогда выскочила из-за стола, встала перед ним, едва доставая лбом до его подбородка, и наговорила такого!..

Климов, если честно, теперь не знал, как станет с ней общаться. Сверлили вопросы: неужели она и правда думает о нем как о махровом карьеристе? Что он готов ради сраного подозреваемого поставить под удар их дружбу?

Все его заверения, что только ради дружбы он и затеял этот разговор, имели прямо противоположный эффект.

– Разговор?! – свистящим шепотом возмутилась Варя. – Ты это называешь разговором?! Ты… Ты опустил меня! Перед задержанным…

И все. Они замолчали. Поначалу Климов хотел сходить за ее любимыми булками в буфет и принести им кофе из автомата, но потом передумал. Она наговорила ему гадостей, забыв о субординации и элементарной вежливости. Он – майор, она – старший лейтенант. Будет продолжать в таком духе – попросит перевести ее в соседний отдел.

– Да, пожалуйста! – фыркнула Варя, сверкнув на него злыми блестящими слезой глазами. – Не очень-то стану переживать!

– Отлично. Иду договариваться, – стукнул он ладонями по краю стола и вышел из кабинета.

Конечно, никуда Климов не пошел. Он поехал. Надо было еще раз переговорить с Володей Изотовым, который выезжал вместе с ним на место предполагаемого преступления. Но Володи на рабочем месте не было.

– Ушел обедать. В кафэху через дорогу. Там по старинке кормят – вкусно и через кассу. На него это навевает приятные воспоминания из детства, – пояснил помощник, поедая домашний салат из пластикового контейнера. – Он, кстати, о тебе вспоминал сегодня.

– Да? В какой связи? – удивился Павел.

– Не знаю. Говорил: вот, мол, майор Климов удивится.

– И все?

– И все. Без подробностей. Если поторопишься, Павел Анатольевич, застанешь его в кафе. Иначе придется к нам возвращаться. Володя после обеда любит прогуляться.

– Каким маршрутом?

– Маршрута нет. Идет, как он выражается, куда глаза глядят.

Володя доедал свой обед, когда Климов подсел к нему за столик.

– О, Павлик, – улыбнулся тот, дожевывая пирожок с капустой. – Рад тебя видеть. Только сегодня вспоминал.

– Уже помощник твой доложил.

Они пожали друг другу руки.

– Что-то есть для меня?

– Да.

Володя отряхнул руки, вытер салфеткой рот.

– Сережка.

– Какой Сережка? – не понял Климов.

– У нее во рту была обнаружена сережка. Женская, золотая будто бы, с камешком. Достаточно глубоко, скорее в гортани.

– Будто бы она ее проглотила?

– Или пыталась. – Володя встал с места и приглашающим жестом указал на выход из обеденного зала. – Пройдемся?

Разгуливать, конечно, Климову было некогда, но не принять приглашения тоже нельзя. Володя обидчив.

– Может ее пытались заставить проглотить? – рассуждал Павел на ходу.

– Может быть. Вообще вся эта история с переодеванием… Зачем кому-то раздевать мертвую женщину и наряжать ее в другую одежду? – Володя потер подбородок. – А та, что осталась без комбинезона? Она голой была, когда пропала? Или… И сережка. Непонятно. Как-то странно все. Ее у той, другой, сняли и затолкали бедной мертвой женщине в горло?

– Ну, мы этого никогда не узнаем, – развел руками Павел. – Скорее всего, Светлана Рогова мертва. Из близких людей у нее лишь жених, который сейчас в больнице приходит в себя после нападения. Вряд ли он сможет вспомнить все ее украшения. Мужчины обычно на это мало внимания обращают. А Светлана…

– Черт! Я же забыл совсем сообщить тебе, Паша, прости дурака. – Володя звонко щелкнул себя ладонью по лбу. – Ваша Светлана нашлась! Жива. Может, только не совсем здорова.

– Где? Где нашлась?

Климов резко затормозил, уставившись на него округлившимися глазами.

– Коллеги звонили из семнадцатой больницы. Я тут немного проявил инициативу, уж прости. – Изотов виновато улыбнулся. – Обзвонил морги. Все пытался узнать, не пропадал ли у них труп молодой женщины. Приметы описал. Очень не хотелось мне за кого-то работать: вскрытие проводить и все такое. Одно дело – поверхностный осмотр, а другое… И сегодня мне позвонили с утра и рассказали удивительную историю: у них случилась странная подмена…

Он в двух словах передал информацию.

– Они не могли установить личность женщины, которая оказалась живой. У нее страшное потрясение. Она не могла даже на вопросы отвечать. Ее определили в неврологию.

– А как установили личность?

– То ли знакомый, то ли родственник приехал. Начал спрашивать…

Хлопова Климов нашел в больнице у постели Вадима Игнатова. Тот сидел на стуле перед женихом Светланы и пристально наблюдал за его истерикой.

– Господи! Господи, спасибо тебе! Она жива! Счастье… Господи, какое же счастье! – захлебывался слезами парень.

Крепко сжатые кулаки легонько молотили по больничной койке.

– Что здесь происходит, Хлопов? – спросил Павел от двери в палату.

– Ничего особенного, – хмуро посмотрел на него тот. – Принес Вадику добрые новости, а он плачет.

– Простите, простите, это я от счастья! – Парень потер кулаками глаза. – Не могу поверить, что все закончилось! Безумие какое-то. Полное безумие!

Хлопов и Климов переглянулись. История в самом деле отдавала сумасшедшинкой.

– Как думаете, Вадим, кому это было нужно? – спросил Павел.

Он взял еще один стул и, подтянув его, сел по другую сторону кровати.

– Кому нужно что? – Он уставил на майора рассеянный взгляд.

– Совершить подобное? – Климов вытянул ноги, сунул руки под мышки и устало глянул на парня. – В принципе, убийства никакого не случилось. Но было совершено нападение на вас и на Светлану. В ее крови обнаружилась лошадиная доза психотропных веществ. Оно и понятно. Требовалось, чтобы она не сразу пришла в себя, была податливой, когда ее переодевают. К слову, на ней оказалось платье мертвой женщины.

– Ужас… – прошептал Вадик. Его губы едва шевельнулись, лицо сделалось еще бледнее.

– Ужас. И еще какой! В голове не укладывается, – проворчал Хлопов, сверля парня злыми глазами. – Кому вы могли так насолить?

– Кто – вы?

Парень нервно завозился на койке, подтянул к подбородку больничное одеяло. Веки его задергались.

– Ты и Света… Кому вы так нагадили? – тверже, чем прежде, спросил Влад Хлопов. – Ясно же, что это чья-то месть.

– Почему именно месть? – удивленно вскинул брови Климов. – В таком случае довели бы дело до конца. А это театрализованное представление какое-то. Для хулиганства – слишком сильно. Для серьезного преступления – мелко. Это скорее не месть, а предостережение. Предупреждение! Некий посыл, намек на последствия. Нет никаких мыслей, кто таким варварским способом вас предостерегает?

– Кого вас?! Кого это вас?! – неожиданно завопил Вадик тонко и пронзительно.

– Тебя и Свету, – спокойно произнес Хлопов, положил ладонь ему на грудь и слегка придавил, прошипев: – Не верещи. Доктора сбегутся.

Как по команде, дверь открылась, впуская медсестру с капельницей. Она принялась ругаться и через минуту выставила их вон. Не проронив ни слова, они вышли из отделения и направились к стоянке. Их машины оказались припаркованными почти рядом.

– Как думаете, он что-то знает?

Климов задрал голову к небу, радующему голубизной, поскреб пальцами горло. Его третий день мучило страшное раздражение после бритья. Следовало поменять лосьон, но добраться до магазина не было времени. Раньше Варю просил, а теперь не станет.

– Он что-то знает, – кивнул Хлопов. – Я неплохо разбираюсь в людях и кое-что уловил, когда сообщил ему о том, что Светлана жива.

– И что же? Он огорчился?

– Нет. Он обрадовался. Неподдельно. Но… – Хлопов поводил пальцами у лица. – Но застыло там что-то после того, как радость схлынула. Страх… Предчувствие… Не знаю, как точнее описать. Как будто его глаза говорили: неужели не конец? Нет, не так…

Хлопов тоже задрал голову и долго смотрел в бездонную голубую купель с плескавшимся в ней солнечным светом.

– Да. Он просто понял, что ничего еще не закончилось.

– Как она?

Хлопов тут же понял, о ком речь, и со вздохом пожал плечами.

– Доктора говорят, что все показатели в норме, все пройдет. Это лечится. Но Свету я в таком состоянии никогда не видел. Она словно съежилась вся, усохла. Как будто постарела. Если узнаю, что она пострадала за его дела, то… – Он уронил голову на грудь. – Сделаю все, чтобы их свадьбы не было.

– Что вообще о нем известно? Откуда он? Как они познакомились?

– Обычный он. Работал в нашем представительстве в Челябинске. С полной самоотдачей. Светлана объезжала филиалы, заметила его. Когда в Москве остро встал кадровый вопрос, о нем вспомнили и перевели. Так у них и закрутилось. Это я к чему, майор? – Хлопов щелкнул сигнализацией, включил автозапуск. – Прошлое безупречное. Я проверил. Всю его родню до седьмого колена! Если что-то и есть, то это уже здесь приобретено. Никак не оттуда.

Климову пора было возвращаться в отдел. Надо подготовить отчет и доложить начальству, что все фигуранты живы, хотя и не вполне здоровы. Будет ли дан делу ход, теперь зависит только от них.

– Они будут писать заявления? – спросил он напоследок. – О нанесении вреда здоровью и так далее…

– Нет, – твердо ответил Хлопов. – Тут вы можете быть спокойны, майор. Никакого дела у вас не будет. Мы сами. Как привыкли.

– Ну, тогда бывайте.

Климов сел в автомобиль, проследил взглядом за отъехавшей машиной начальника службы безопасности Светланы Роговой.

Врут они, решил он через минуту, выезжая за ним следом. Или не говорят всей правды. В этом странном происшествии много непонятного и странного, но ясно: действовал не один человек.

– С чего ты решил? – усомнилась Варя, когда он рассказал ей о своих подозрениях.

Она поставила ему на стол тарелку с булочками и термокружку с кофе. Это была пальмовая ветвь, и он ее принял.

– Машин было две, Варвара, – с аппетитом откусывал он от мягкой булки. – Как один человек смог бы их перегнать? И вся эта возня с переодеваниями… Нет, минимум двое. Максимум три-четыре человека.

– Банда? – ахнула она. – Как в девяностых, когда гробы к домам подкладывали?

– Банда? Может, и банда. – Он наморщил лоб и вздохнул. – А может, просто группа лиц с преступными наклонностями и нездоровыми фантазиями.

– А это не одно и то же? – весело фыркнула Варя.

– Не забывай: все пострадавшие живы. – Он погрозил потолку кружкой с кофе. – Изрядно помяты морально и физически, но живы. Они не ограблены. Машина не в угоне. Вымыта и вылизана до блеска, припаркована в нужном месте.

– А сумочка Светланы? Ее мобильник? Как же не ограблены? И документов жениха нет.

– Есть. В машине под козырьком обнаружены. И ее документы там тоже. А все остальное… Что-то подсказывает мне – все это найдется. Не было цели их грабить и убивать. Их надо было напугать до смерти. И у них получилось.

– Все же у них?

– Сто процентов. Действовал не один человек.

Варя потянулась к тарелке на его столе. Булки исчезали медленно, а она не наелась, купив себе только одну.

– Я возьму?

– Валяй.

Климов отложил надкусанную вторую булочку. Аппетита не было. Имелось отвратительное ощущение, что эта дикая история будет иметь продолжение. А это ощущение еще ни разу его не подвело.

– И что ты намерен делать? Возбуждать дело, нет? – проник в его мысли Варин голос.

– Как руководство решит. Заявлений от пострадавших у меня нет и не будет. Так они решили.

Глава 6

Полковник Иващук сидел в их ведомственной столовой спиной к входу за самым дальним столиком, почти в углу. Он всегда так садился, и не потому, что старался держать дистанцию – он ее всегда держал, – просто не любил, когда ему во время еды смотрят в рот подчиненные. Иващук считал это неприличным. К тому же он немного чавкал с детства и никак не мог избавиться от этой дурной привычки. А когда ел что-то жидкое, то непременно прихлебывал громче, чем следовало.

Сейчас, низко склонившись над столом, он поедал домашнюю лапшу с кусочками куриного мяса. Их повар Верочка была мастерицей, и домашняя лапша у нее получалась как у его матери, которой давно уже нет на этом свете. Лапша была отменной, и, да, он немного прихлебывал.

На последней ложке Егор Сергеевич почувствовал, что за его спиной кто-то стоит. Мается и слушает, как он домашнюю лапшу громко хлебает.

Он резко обернулся.

– Климов? Чего тебе?

Иващук с сожалением скользнул взглядом по биточкам с гречкой. Не даст ведь теперь поесть нормально! Начнет докладывать про гадость всякую: трупы, убийства, нападения, вскрытия. Тоже время нашел!

– Вы просили зайти, товарищ полковник, – неуверенно начал Климов.

– Ну, не сюда же, майор! – возмущенно отозвался Иващук. – Нашел место и время!

– Прошу прощения.

Длинноногий Климов развернулся, чтобы уйти, а полковник тут же вспомнил, что сразу после обеда у него назначена встреча в главке. После нее надо будет еще в одно место заехать, и после точно будет не до Климова. А дело, по которому он велел ему зайти, важное.

Его просили помочь. Важный человечек, между прочим. Отказывать ему Иващук не хотел. Он мог быть в будущем полезен. Скоро на пенсию, и надо обрастать должниками, к которым можно впоследствии сунуться за помощью. В случае чего…

– Ладно, майор, присаживайся. – Полковник Иващук подтащил к себе тарелку с биточками и гречкой. – Только я буду есть. Ты докладывай и не обращай внимания, что я… жую.

Климов обошел столик и уселся, еле разместив длинные ноги под столом.

– Ну! Что там по делу с переодеваниями? Доложи в двух словах. – Иващук глянул в тарелку. – Только уволь от подробностей.

– Дела-то никакого нет, товарищ полковник, – с осторожной улыбкой, призванной изображать радость, произнес Климов. – Все живы. Рогова нашлась. Слегка разнервничалась, очнувшись в морге. Но так… Без видимых повреждений.

– Только нервяк, как я понял? – ухмыльнулся с набитым ртом Иващук.

– Так точно.

– А ее нареченный как?

– Тоже нормально. Плачет от счастья, что его невеста нашлась живой. Но… что-то он точно не договаривает. Мы побывали у него в больнице вместе с начальником их службы безопасности и немного поспрашивали. Виляет, товарищ полковник, и глазами, и словами.

– Думаешь, для него представление устроили?

– Вполне возможно. Но… – Климов выдержал многозначительную паузу, пока полковник расправлялся со вторым биточком. – Но заявлений они писать не станут. Хлопов сказал, что это их внутренние дела, сами разберутся. Машина на месте, чистая, не покореженная. Светлана Рогова в стрессе, но без внутренних и внешних увечий. Жениха ее помяли, но, что-то подсказывает мне, претензий он иметь не станет.

– Хлопов – это ее эсбэшник, как я понял?

– Так точно, товарищ полковник.

– И ладно. Пусть сами разбираются.

– Значит, возбуждаться не станем? – Климов выдвинул из-под стола ноги, намереваясь встать.

– Сидеть, майор, – со вздохом, тихо приказал ему Иващук. – Ты мне лучше скажи: что по второй женщине?

– По какой еще второй? – вытаращился тот.

– По той, которую нашли в одежде Роговой. Пропавшая из морга семнадцатой больницы – с ней что?

– Ах, так это… – Павел положил ладонь на макушку, тронул ежик коротко стриженных волос. – Вернули туда, откуда ее забрали злоумышленники. Изотов постарался: обзвонил морги на предмет пропажи.

– Не хотелось самому возиться! – фыркнул полковник, взяв стакан с морсом. – И правильно. Не его хозяйство.

– Так что информации у меня по ней почти никакой. – Его колени выдвинулись из-под стола еще на несколько сантиметров.

– Зато у меня есть, майор.

Полковник сделал несколько глотков из стакана, поморщился, поставил его на стол, отряхнул китель от хлебных крошек и встал. Климов поднялся следом, как по команде.

– Мертвую женщину, которую использовали для этого дикого шоу, зовут Ляля. Так прямо и зовут – Ляля Одинцова. Тридцати пяти лет от роду. Без определенного рода занятий. Хотя нет, имелось: она была подругой и соратником Ильи Буторина, погоняло – Бут. Личность на своем районе известная. Начинал в нулевые. Сначала промышлял частным извозом, потом подмял всех «бомбил» на районе под себя. Сейчас у него официально несколько служб такси, что-то еще по мелочи. Я не вникал. Налоги платит. В поле зрения правоохранительных органов не попадает. К слову, и никогда не попадал. Слухи ходили, что Бут не брезговал ничем, но… Так все на уровне слухов и осталось. Тип внешне отвратительный. Внутри – не щупал. Но авторитетный мужик. Кое-кто из верхов с ним за руку здоровается. Говорили, что он и там услуги оказывал, но сказать точно ничего не могу. Так вот к чему я это веду, майор…

Они замерли у лестницы, ведущей на второй этаж, где у полковника располагался кабинет. Он остановился первым, значит, Климову там было делать нечего.

– Буторин обратился ко мне через знакомых и попросил о помощи.

Брови Егора Сергеевича сошлись на переносице. Он несколько минут думал, прежде чем озвучить чужую просьбу. Не будет ли это выглядеть неприятным намеком на то, что он водит дружбу с бывшими авторитетами?

– Но он мог бы и не просить. Это наша работа, майор, не так ли? – строго глянул он.

– Так точно, – ответил Климов.

Хотя пока смутно себе представлял, в чем просьба и как он по ней станет работать.

– Вот и я говорю о том же. – Лик полковника немного просветлел. – Буторин просит разобраться в причинах, побудивших забрать из морга именно его женщину. А также ее машину.

– Разбитая машина на обочине, которую увидели Рогова и Игнатов, была ее?

– Лялина. Но, как она оказалась там, никому не понятно. Машина была отогнана на стоянку после ДТП, а потом ее оттуда забрали и снова вернули. Чудеса какие-то. Главное, никто ничего не видел!

– Это так Буторину сказали?

– Да, ему так сказали. Он шумел, даже сквернословил, по слухам, но ничего не вышло. Ничего он не узнал ни о причинах ДТП, ни об исчезновении тела Ляли и ее машины. Никто с ним особо не стал откровенничать. Нам-то, сам понимаешь, майор, проще. С нами и не захотят, а станут сотрудничать. Вынуждены! – поднял указательный палец полковник. – В общем, придется тебе этим делом заняться.

– Всей этой чехардой с нападением на…

– Ой, а при чем тут они! Они сами с усами. У них к нам претензий нет. А вот Буторин попросил. Слезно, – недовольно поморщился Иващук и занес ногу над первой ступенькой. – Разберись с обстоятельствами гибели Одинцовой и ее исчезновением из морга. И по машине… По машине тоже порешай. Я скину тебе его телефон. Созвонись с ним. И да, майор…