Теневая Черта. Звездные ловцы. Звездный Рубеж

Всем было все равно. Никто его не понимал – кроме Бена, его отца и иногда того странного юноши Мыша. И он никогда не простит отца за подаренную жизнь. Наверняка тот мог что-то сделать, с такой-то властью и деньгами, – вернуть ему зрение, исправить физические дефекты…

Гомер знал, что отец пытался помочь. Но человеческий разум в минуты отчаяния редко следует доводам здравого смысла.

В такие минуты Гомер ненавидел Гнея Юлия Шторма.

– Гомер? Страдаешь? – послышался рядом голос.

Гомер вздрогнул – подобного сочувствия он никогда прежде не встречал. А чужой жалостью он всегда был готов воспользоваться.

Странно, что он не почувствовал, как к нему подошли. Глаза его были мертвы, но все прочие чувства – сильнее обычного. Казалось, рядом стоял призрак.

– Кто это? – (Голос был незнаком.)

– Майкл.

Ну конечно. Его выдавала способность незаметно подкрадываться и менять голос.

– Чего тебе?

– Просто хотел тебя развеселить. В крепости в последнее время становится слишком мрачно.

Гомер кивнул, хотя, естественно, не поверил ни единому слову. Ди был принцем лжецов и всегда говорил уклончиво. Может, он и в самом деле хотел поднять Гомеру настроение, но лишь с некоей вполне определенной целью.

Для подозрений у Гомера имелись все основания. Будучи слепым, он не мог определить, какое зло замышляет Майкл. Это можно было заметить по выражению лица, да и то лишь на мгновение.

Ди обнаружил ахиллесову пяту Бенджамина. Он получил всю необходимую информацию от самой стойкой защитницы Бена, его матери, попросту послушав ее встревоженную болтовню.

– Хочешь поучаствовать в игре, Гомер? Бенджамин вызывает желающих на поединок. Может, разрешит и тебе.

– Поединок со слепым? Ты совсем рехнулся, Ди?

– Ничего, я тебе помогу. Идем. Бенджамин, Гомер хочет попробовать.

Ди оглянулся, и по его виску стекла капля пота. Оружие Торстона следило за ним с идеальной точностью.

– Почему бы и нет, черт побери? – ответил Бенджамин. – Давай, Гомер. Может, у тебя выйдет получше, чем у этих клоунов.

По обычаю здоровый шагнул в сторону, снисходительно уступая калеке.

Уговорив Гомера подняться на ноги, Ди вложил ему в руку дуэльный нож и поставил лицом к брату-близнецу. Галерея наблюдала за ними, весело улыбаясь. Гомер почувствовал, как у него поднимается настроение.

– На счет три, – сказал Майкл, отступая назад и пытаясь расположиться так, чтобы кто-нибудь оказался между ним и Торстоном. – Раз…

Бенджамин, играя на публику, подставил грудь клинку Гомера. Пострадать он не мог. Ни одно холодное оружие не пробьет защиту его брони.

– Два…

Ориентируясь по дыханию Бенджамина, Гомер сделал выпад, желая вынудить брата свалиться на свою хваленую задницу.

Отравленное острие деревянного клинка проскользнуло сквозь защищавшую от любого металла броню, и наступила тягостная тишина. Последовала немая сцена, словно в стоп-кадре из старого кино, а затем Бенджамин и Гомер одновременно завопили. Их пси-способности сцепились друг с другом, ярость и боль вырвались наружу, окутав крепость. Бенджамин медленно сложился пополам и осел на пол. Гомер без чувств рухнул на Бенджамина – его разум не смог противостоять нахлынувшей пси-волне брата-близнеца. Завизжали женщины, закричали мужчины.

Воспользовавшись тем, что случившееся отвлекло Торстона, Майкл Ди выскользнул за дверь, столь же незаметно, как до этого подошел к слепому брату.

В зале разразился настоящий ад.

Когда в зале появился Вульф, он обнаружил, что Торстон расшвыривает во все стороны молодых офицеров, пытавшихся отомстить Гомеру за Бенджамина. И зовет на помощь кого-нибудь, кто доставил бы близнецов в медицинский центр.

Кто-то проскользнул за спиной Торстона и, воспользовавшись смертоносным деревянным клинком, совершил акт мщения, едва Гомер пришел в себя. Развернувшись, Торстон расколол нападавшему череп.

Гомер встретил смерть с улыбкой. Темная Госпожа была единственной женщиной, которая могла его полюбить.

Вульф не обращал внимания на свершившуюся драму. Чтобы доставить братьев в медицинский центр, требовалось всего несколько минут, и вряд ли кто-то из них умрет безвозвратно. Он искал тех, чье отсутствие могло бы броситься в глаза.

Ворвался Гельмут, в одном исподнем, держа в руках по пистолету:

– Что случилось?

– Найди Ди! – приказал Вульф. – И убей его. Поруби на куски и вышвырни их в разные шлюзы. На этот раз полковник нам не помешает.

Гельмут взглянул на тела. Пояснений не требовалось.

Они с Вульфом разделились, ища след, будто гончие псы, которые не успокоятся, пока их морды не обагрит кровь добычи.

Вульф был вне себя от ярости. Его крайне удивляло отсутствие Фриды. Будь она здесь, наверняка бы рыдала, оплакивая бедное дитя, и мешала всем подряд.

Через несколько минут всю крепость мобилизовали на поиски Майкла Ди. Но каким-то образом, несмотря на царившие на планетоиде ограничения, ему удавалось скрыться.

Братья Дарксворд, с трудом сдерживая злость, отправились в Боевой центр, намереваясь руководить оттуда поисками.

Едва они вошли, оператор межзвездной связи оторвал с принтера распечатку. Это оказалось полное тревоги сообщение от Шторма. Вульф прочитал его первым и обреченно покачал головой:

– Всего двадцати минут не хватило.

– Сигнал пришел с задержкой. С опозданием на двадцать минут. Могу поспорить, – сказал Гельмут.

– Мне нужен Ди! – прорычал Вульф.

– Пусти по его следу гончих.

– Так и сделаю.

Через несколько минут по следу уже шли сирианские боевые псы Шторма. След нашелся на жилом уровне и вел к входным шлюзам. Дежурные утверждали, что за последние часы не видели никого, кроме жены полковника, которая с двумя санитарами загружала на старый одноместный корабль две медицинские капсулы.

– Вот черт! – выругался Вульф. – Неужели?..

Кивнув, Гельмут схватил коммуникатор.

Два последовавших вызова подтвердили самое худшее. После того как Гомер нанес смертельный удар, Ди схватил Фриду и уволок ее в свои комнаты. Там он раздел ее, связал и заткнул рот кляпом, а сам облачился в ее одежду и загримировался. Под видом Фриды он отправился в медицинский центр и, изображая крайнюю тревогу за Бенджамина, убедил дежурных переправить мертвецов в какой-нибудь госпиталь, располагающий всеми ресурсами планеты. Ди столь идеально сыграл свою роль, что ничего не подозревавшие санитары помогли ему перетащить и погрузить криогенные гробы.

Ярость Дарксвордов повергла в ужас даже тех, кто знал их много десятков лет.

– Он еще не улетел далеко, – заметил Гельмут, когда к нему вернулось самообладание. – Когда он все это проворачивал, он не знал, куда отправился полковник. Посмотрим, что скажут в Боевом центре. Может, еще успеем.

При поддержке Боевого центра они начали контригру.

– Он направился в космос. – Вульф показал на пятнышко корабля Ди на главном дисплее. – Набирает скорость, готовясь уйти в гиперпространство. – Взяв указку, он показал на полудюжину преследующих Ди пятнышек. – Похоже, они времени зря не теряли.

– Когда я услышал о случившемся, сэр, отправил туда всех, кто находился на маневрах, – сказал старший дежурный, тот самый, который так разочаровал Шторма и Кассия во время инцидента с Абхусси и Ди.

– Отлично, – ответил Гельмут. – Соображаешь.

– Я отправил и всех, кто был в причальном отсеке, сэр. Я подумал…

– Правильно подумал, – кивнул Вульф. – Нам нужны все, кто способен летать. Они появляются на дисплее, Гельмут.

Позади пятнышка корабля Ди возникали расходящиеся в разные стороны трассы выстрелов. Вульф взглянул в сторону:

– Тактический компьютер работает?

– Да, сэр. Можете вводить любые команды, каких требует положение.

– Базовая стратегия?

– Выстроить позади Ди непреодолимую преграду, сэр. Послать с флангов самые быстрые корабли и выдвинуть их вперед, чтобы взять его в кольцо.

– Очень хорошо. Гельмут, похоже, он у нас в руках. Хотя может потребоваться некоторое время.

– Нам придется отправить туда штабной корабль. Отсюда мы долго руководить операцией не сможем.

– Я задержал «Роберт Ноллес», сэр, – сказал старший дежурный. – Они получают всю информацию и отрабатывают параллельную программу. Можете подняться на борт и взять управление на себя.

– Хорошо, – кивнул Вульф.

– Похоже, он в самом деле у нас в руках, – сказал Гельмут, глядя на массив дисплеев. – Если только он не решит сесть где-нибудь поблизости. У него чертовски медленная посудина.

– Какая ближайшая планета в той стороне? – спросил Вульф.

Если Ди совершит посадку, прежде чем на его горле сомкнутся челюсти преследователей, найти его будет невозможно. Он затеряется среди населения и пустит в дело собственные, весьма существенные ресурсы.

– Мир Хельги, сэр.

– Ага! – улыбнулся Вульф.

У них с полковником определенно имелись тузы в рукаве.

– Проблема со связью, – сказал Гельмут. – С управлением. Слишком уж обширен тамошний космос.

– И что?

– Пора потребовать старые долги. Выяснить, нет ли там какого-нибудь звездного ловца, который мог бы передавать для нас информацию. Майкла они тоже не любят.

Вульф повернулся к оператору межзвездной связи:

– Повторяй на тридцать седьмом диапазоне: «Шторм вызывает Гэль».

– Если они там, ответят, – кивнул Гельмут.

– Все может быть, – пожал плечами Вульф. – Люди порой бывают чертовски неблагодарны. – Он повернулся к оператору. – Дай нам знать, если будет ответ.

28. Год 3052

Как я уже говорил, у моего отца имелись враги, о существовании которых он не знал. То же верно и в отношении друзей. Он был жестким человеком, но отличался сильным чувством справедливости. Возможно, оно побуждало его к действию не столь часто, как могло бы, но когда это случалось, обзаводился друзьями, которые оставались верны ему навсегда. Именно такими друзьями были Небесные сейнеры, звездные ловцы, которых он спас от рабства на Гэле.

Масато Игараси Шторм

29. Год 2973

Шанс был один из квадриллиона. «Светляк» и два других рейдерских корабля прыгнули в бездну и затаились, надеясь оторваться от Флота, уже уничтожившего один корабль их банды. Погоня была долгой и тяжкой. Трое капитанов кораблей тряслись от страха и отчаяния. Предводитель группы на «Светляке» едва не впал в панику, когда радар обнаружил приближающиеся корабли Флота.

Панике, однако, он не поддался. Дрейфующие корабли нелегко заметить, если только преследователь не подберется совсем близко. Он решил посмотреть, что станет делать Флот.

– Это не они, сэр, – сообщил вскоре оператор радара. – Слишком крупные. Мы засекли их с большого расстояния, и они движутся очень медленно.

Предводитель взглянул на радар. Ничего подобного он прежде не видел.

– Господи! – пробормотал он. – Таких огромных просто не бывает. Если только…

Если только это не были корабли звездных ловцов.

О Флоте все тут же забыли.

– Отслеживать их курс. И ничем не выдавать нашего присутствия. Ясно?

Сам он последовал собственному совету. Сообщения с корабля на корабль передавались вручную курьерами в скафандрах, пока флотилия кораблей-тральщиков не скрылась с радара.

Восемь громадных кораблей, движущиеся рядом на крайне малой скорости… У предводителя возникло искушение послать подальше своего работодателя. За свою находку он мог назвать любую цену.

Звездные ловцы контролировали производство химического элемента, критически важного для систем межзвездной связи. Другого его источника не существовало, и источник этот был невероятно мал. Имевший в своем распоряжении флотилию тральщиков получал несметные богатства и власть.

В конце концов страх погнал предводителя к его хозяину.

Майкл Ди поступил очевидным образом. Собрав корабли, он отправился в погоню за флотилией тральщиков. Операция эта оставалась его личной тайной. В ней он видел возможность не только получить прибыль, но и стать хозяином собственной судьбы.

Он рискнул, пойдя на внезапную атаку. У него не хватало сил для открытого столкновения с восемью кораблями-тральщиками. Он рискнул – и проиграл. Впустую погубив свои рейдеры, он едва сбежал живым. Охваченный яростью поражения, он оставил после себя три разбитых остова кораблей-тральщиков и народ, готовый расправиться с ним при первой же возможности.

На протяжении всей своей ничтожной жизни Майкл оставлял за собой след из заклятых врагов, которых сам себе создавал. И когда-нибудь все должно было вернуться на круги своя.

30. Годы 2878–3031

Планета называлась Бронвен и лежала далеко в стороне от проторенных путей. Известность она получила из-за того, что стала первой человеческой планетой, оккупированной Улантом, и последней, вернувшейся в Конфедерацию. В промежутке между этими событиями она напоминала вольную пиратскую гавань восемнадцатого века на северном побережье Африки. Там высаживались и торговали награбленным сангари, разбойники Макгроу и свободные пираты. Торговые бароны искали там возможность выгодно приобрести товар, который можно было продать за хорошие деньги, окупив межзвездную доставку. Вольные перевозчики искали груз, которым можно было заполнить трюмы кораблей. Со своих космических течений прилетали одинокие звездные ловцы, чтобы хоть изредка пообщаться с миром людей. Ежедневно миллионы вещей меняли владельцев. Здесь не существовало государства, которое могло бы урвать свою долю. То были бурные и жестокие времена, но правителей Бронвена такое положение вполне устраивало. Здесь делались состояния.

Майклу Ди не следовало посещать эту планету, рискуя, что его имя свяжут с именами негодяев, которых он нанял. Но успех вскружил голову, и он не верил, что удаче что-то может помешать.

К его флагману старому «Светляку», который Майкл приобрел на рынке старья, куда после войны выбросили десятки устаревших кораблей, пришел некий сангари. Он не пытался никем притворяться и показался Майклу смутно знакомым. Где он мог его видеть? Кажется, где-то в пресс-центре во время войны. А может, еще в детстве.

Ди не любил загадки, и ему не нравилось, когда подводила память. Память была лучшим его оружием. Но этот сангари никак не посягал на его права. Сперва он назвался покупателем. Майкл с интересом наблюдал, как тот проходит мимо его камер наблюдения. Сангари выглядел чересчур толстым и самоуверенным, и в нем неуловимым образом чувствовалась власть. Он нисколько не походил на мелкую сошку, какой мог быть скупщик краденого. Ди ждал, глядя на экран.

Сангари вошел в его каюту и протянул руку:

– Норбон в’Дит. Глава семьи.

Подпольные связи Майкла простирались теперь и в сферу деятельности сангари, и иногда ему доводилось иметь дело непосредственно с представителями их расы. Они отличались проницательностью и осторожностью и честно соблюдали деловые договоренности. Их стремление тщательно оберегать тайны родной планеты, семьи и ее главы граничило с паранойей.

Перед ним был глава семьи. И в последнее время имя этой семьи звучало повсюду. Где бы ни действовали сангари, Норбоны всегда оказывались на первом плане.

Майкл пожал протянутую руку:

– Весьма польщен. Чем могу служить?

Он ничем не выдавал охвативших его замешательства и любопытства. Судя по его поведению, Норбон был для него всего лишь еще одним бизнесменом.

Майкл подумал, что тот чертовски молод для главы семьи. Впрочем, в нынешние времена омоложений и воскрешений ни в чем нельзя быть уверенным. На лбу Норбона и в уголках его глаз пролегли глубокие морщины. Он был стар душой, если не телом.

Норбон взглянул на Майкла:

– Как поживает ваша матушка?

Вопрос застиг Майкла врасплох. Подобного он ожидал меньше всего.

– Полагаю, неплохо. Я давно не виделся с родными.

– Да, война многое перевернула. Но помогла кое-кому заработать. – (Майкл едва заметно нахмурился, начиная нервничать.) – А как остальные ваши родственники?

– Тоже не хуже. Нас, Штормов, нелегко прикончить.

– В этом я уже убедился.

Майкл коснулся носком ноги тревожной кнопки. Несколько секунд спустя игломет в руке надежного человека уже отслеживал гостя Ди из-за внешне непрозрачной переборки.

– И меня уж точно не легче всех прочих, сэр. Но мне в вашем присутствии как-то не по себе. Может, все-таки перейдем к делу?

Майкл даже удивился – он никогда еще не высказывал мысли столь открыто. От одного вида сангари его пробирала дрожь.

– У нас с вами семейное дело. В прямом смысле – между моей семьей и вашей. Норбоны и Штормы до сих пор не решили один вопрос. Наверняка эта история вам известна. И моя цель – выяснить вашу позицию.

– Ничего не понимаю.

Слова сангари полностью сбили Ди с толку, и он не сумел скрыть чувств.

– Похоже, мне придется начать с самого начала. Ладно. Год две тысячи восемьсот сорок четвертый. Действуя на основании информации, полученной от изменников-сангари, капитан Борис Шторм и полковник космической пехоты Таддеус Иммануил Уолтерс вторглись на Префактл. Они уничтожили станции нашей семьи и убили всех сангари, до которых дотянулись. Среди погибших оказались мои мать с отцом, а также сотни подчиненных семьи Норбон. Спастись удалось лишь горстке. Среди выживших был и Норбон в’Дит.

Майкл небрежно пожал плечами:

– В любом деле бывают издержки.

– Да, таково отношение людей к риску и возможной награде. Впрочем, оно мало отличается от нашего, не считая того, что эти люди сочли нужным устроить резню вместо простого набега. И с этой минуты бизнес превратился в кровную вражду. Я остался жив, и мой долг – осуществить возмездие.

До Майкла начало доходить. Нервы его оказались крепче, чем он думал.

– На вас нацелен игломет.

– Я в этом не сомневался, – улыбнулся гость. – Вполне разумная предосторожность.

– Значит, вы не собираетесь меня убить?

– Даже не думал. Я намерен привлечь вас на свою сторону.

У Майкла отвалилась челюсть.

– Впервые в жизни вижу нечто подобное, – рассмеялся Норбон.

– Что?

Норбон махнул рукой – мол, не важно.

– Вы сидите между двух стульев, Майкл. А я хочу, чтобы вы сели рядом со мной.

– Вы меня совсем запутали. Я не питаю особой любви к семье, и все это знают. Но у меня нет и причин желать им смерти. Собственно, иногда они полезны как источник ценных связей.

– Да, понимаю. Проблема в том, что я слишком неясно выражался, думая, что вы и так все знаете. Вернемся к вашей матушке. Она родилась рабыней, как выражаются люди. Хоть это вам известно?

– Да, и что?

– Она родилась и воспитывалась в хозяйстве Норбонов на Префактле. И она единственная особь женского пола, кому удалось спастись. В течение десяти лет мы с ней вместе сражались с варварами, конфедератами, чиновниками корпорации, болезнями и добрыми старыми несчастьями. И мы выжили. Наши отношения стали столь же близкими, какими они могут быть между мужчиной и женщиной. Мы даже завели ребенка.

Майкл постепенно понимал, что перед ним в самом деле чудовище. И тем не менее… Все это объясняло многое, что столь его озадачивало.

Ответ выглядел даже чересчур простым:

– Полагаете, я поверю во всю эту чушь?

– Такое случалось и раньше. С генетической точки зрения нет никаких сомнений, что у людей и сангари имеются общие предки где-то в глубинах истории. То, что подобная мысль внушает отвращение обеим расам, никак не меняет фактов. Существовали и другие расы до наших, Майкл. Кто знает, какие эксперименты они проводили и с какой целью, прежде чем исчезнуть с исторической сцены?

– А какая, собственно, разница?

Дит проигнорировал его реплику.

– С нашей Родиной связан один любопытный факт, Майкл. Она идеально подходит для жизни людей. Во многом она похожа на Старую Землю до Промышленной революции. Мы, сангари, заполняем там экологическую нишу человечества. Но, что не менее любопытно, нет никаких археологических или антропологических свидетельств нашего существования примерно до тех времен, когда на Старой Земле появились кроманьонцы. Отсутствует эволюционная цепочка. Никаких связующих звеньев. Вообще никаких других приматов. И мы иногда скрещиваемся с людьми. Какой из этого можно сделать вывод?

С точки зрения эмоций вывод не имел значения. А Майкл следовал чувствам, но не разуму.

Он вырос с непреклонным убеждением, что сангари – враги расы и их следует истреблять, за исключением случаев, когда контакт с ними может принести пользу или дать некое преимущество.

«Не могу же я стать врагом самому себе», – подумал Майкл.

– Пока что у меня все, – сказал гость. – Подумайте над этим. Возможно, вам не сразу удастся переварить услышанное. И не забывайте – я готов помочь вам в той же степени, в какой вы поможете мне. Как бы то ни было, формально вы мой наследник. Вы единственный мой потомок.

Майкл ошеломленно нажал кнопку, открывавшую дверь каюты. Сангари вышел.

После Майкл не встречал Норбона много лет. У него было достаточно времени, чтобы забыть об их встрече, но он не мог. Его натура взяла верх, и он начал строить планы, каким образом можно использовать этого сангари.

Но он не понимал одного, пока не стало слишком поздно, – что на самом деле используют его самого. Норбон в’Дит, подобно коварному пауку, оплетал биологического сына паутиной интриг, столь мягкой, что Майкл не замечал, как его окутывает гибельная сеть. Во время событий на Теневой Черте с его глаз слетела часть пелены, и он разрыдался. Но тогда он уже мог лишь следовать приказам, пытаясь обманывать себя в отношении того, кто на самом деле плетет паутину.

Все его планы, даже лучшие, терпели неудачу.

Старый Лягуш смеялся в могиле. Майкл рискнул всем, чтобы убить коротышку и сберечь тайну, пока не сможет воспользоваться ею сам. Богатеи с конца Теневой Черты могли бы дать ему вздохнуть спокойно, подарив тихую новую жизнь под другим именем, свободную как от сангари, так и от собственной семьи.

Норбон каким-то образом об этом пронюхал. И отдал очередной приказ, который мог привести к гибели семьи Шторм.

Ди извивался и дергался, пытаясь вырваться, но Норбон продолжал давить, зачастую посредством детей Майкла от подстроенных им браков, а зачастую финансово. Майкл не мог освободиться. Возможно, окончательная капитуляция наступила, когда Дит вынудил его отказаться от фамилии Шторм и взять, словно в качестве утонченной насмешки, фамилию Ди.

У Майкла возникла вполне очевидная мысль обратиться за помощью к брату, но он ее тут же отверг. Он знал, каков будет ответ брата, – если тот вообще поверит рассказу. Гней прикажет ему прекратить пресмыкаться и вести себя как мужчина. Он ничего не поймет.

А продолжая подчиняться Диту, он мог свести счеты с Ричардом. Чертов Ричард! Собственно, с мелкой злобы на него и началась вся эта хрень.

Майкл сам плел паутину, а потом потерял над ней власть, отдав ее в лапы куда более крупного и отвратительного паука. В год Теневой Черты он словно оказался верхом на несущейся галопом лошади из ночных кошмаров. И оставалось лишь надеяться, что его ждет не слишком жестокое падение, когда она доскачет до конца пути.

Но он даже не надеялся, по-своему уверенный в неминуемой гибели, – так же как Гней был уверен в собственной.

31. Год 3031

Магазин игрушек был воистину шикарен. Там даже подавали крошечные чашечки кофе и чая с вычурными маленькими пирожными. Кассий пребывал на седьмом небе.

– Что, не особо впечатляет? – спросил он.

– Нет. – Мыш крепко зажмурился и яростно тряхнул головой. Его постоянно клонило в сон. Они провели на Большой Сахарной Горе четыре дня, и Кассий почти не давал ему поспать. – Только и делаем, что болтаемся повсюду, задавая одни и те же вопросы.

– Именно такова работа разведчика, Мыш. Стучишь в двери и задаешь одинаковые вопросы, пока не получишь нужный ответ. Или сидишь в штаб-квартире, скармливая компьютеру все те же старые ответы, пока он не выдаст нужный вопрос. – Кассий снова завел музыкальную шкатулку, игравшую незнакомую обоим мелодию, под которую кружился в танце крошечный фарфоровый мышонок. – Симпатичная, да?

– Вряд ли оно стоит всех хлопот.

– Господин Рассел, я возьму музыкальную шкатулку. Можете оформить доставку?

Так или иначе, на какой-то след им выйти удалось. У Кассия имелись надежные высокопоставленные контакты на Горе, по обе стороны закона. Им он тоже задавал вопросы.

Майкл не особо скрывался. Они обнаружили около десятка тех, кто встречал его там или сям, обычно в компании Гнея Шторма. Некоторые видели его с одним или двумя незнакомцами сурового вида.

Ди перестал попадаться на глаза после отлета Шторма, хотя сам он оставался на планете еще несколько дней.

– Еще как сто́ит. Вырисовывается некая картина.

– Что за картина? – Мыш махнул рукой продавцу, одновременно исполнявшему роль официанта. – Можно еще кофе?

– Этого я пока не знаю. Пока виден лишь самый краешек. Мы разбросали вокруг достаточно денег и соглядатаев. Скоро должно что-то выясниться.