Хочу тебя в мужья

– Ну, наверное, звонили. Все по протоколу. Я не могу отслеживать работу каждого сотрудника кул-центра.

– Тогда почему в документах ничего нет?

– Там и так все понятно было.

Я уже едва сдерживаюсь, чтобы не ткнуть носом в монитор этого мерзкого типа. Выдыхаю и спокойно говорю:

– Вы свободны!

– Что ты себе позволяешь, наглая девчонка? – вскипает менеджер.

– Я не девчонка, а вице-президент «Туров-банка», и в моей власти казнить и миловать.

Он вскакивает и криво усмехается одним углом рта.

– Это мы ещё посмотрим.

Наконец я остаюсь одна, но из головы не выходит клиент, который пришёл искать правду для своей бабушки. Вызываю Ярослава. Тот влетает в кабинет сразу, словно подслушивал под дверью.

– А чего это Григорий Ефимович вышел такой злой? – спрашивает он, оглядываясь.

– Я его уволила.

– А-а-а, понятно. Может, зря? Жаловаться пойдёт.

– Пусть. Нарушения на лицо, не отвертится.

– А что с клиентом? Хотите помочь?

– Спятил? – удивленно смотрю на секретаря. – Какой банкир деньгами разбрасываться станет?

– Но, если у заложника и правда средств нет, банк прибыли не получит.

– Тоже, верно. Мне надо подумать.

Но думать не получается. Только опускаю взгляд в документы, как на них появляется физиономия визитёра. Как там его? Денис Николаевич. Тяну руку к кнопке интеркома.

– Ярослав, выясни, куда увезли клиента. Ну, и все о нем.

На совещании с менеджерами устраиваю разнос по полной программе. Сотрудники сидят, опустив головы, и боятся слово вставить. Да и я сегодня не в духе, не могу адекватно воспринимать информацию, все мысли о шальном клиенте.

Проходя мимо буфета, заглядываю туда, чтобы налить себе чашку кофе, но застываю на пороге, услышав своё имя.

– Наша Ева-мегера опять разбушевалась.

– Ещё бы!

– Ага. Слышала, акционеры не утвердили ее кандидатуру.

– И полицию в ее кабинет вызывали, клиент разбушевался. Помнишь его?

– Красавчика с прозрачными глазами?

– Ага.

– Ух! Как взглянет, так до печёнок проберет. Жалко парня.

– А ещё она Глеба уволила.

– Скатертью дорога! Его грязные ручонки кого только не лапали.

Я делаю шаг в комнату, и разговор мгновенно стихает. Три девушки бросают свои чашки в раковину и бочком пробираются к двери.

– Вам больше заняться нечем? – говорю резко им. – Зал полон клиентов.

– Перерыв же. Кофе-пауза, – буркает одна из операторов и тут же скрывается за дверью.

В кабинете обнаруживаю папку с документами, открываю ее. Ярик постарался, собрал приличное досье на клиента, даже фото прикрепил. Разглядываю ровные дуги бровей, четко очерченные губы, пальцем провожу по ним, по линии подбородка.

– Давай познакомимся поближе, Денис Николаевич, – бормочу под нос.

Глава 3

В полиции меня продержали несколько часов. Следователь сочувственно выслушал историю, записал показания, но на вопрос, получится ли поймать мошенников, развёл руками.

– Увы. Сколько уже таких случаев было! Дело, конечно, заведём, и даже банковских служащих опросим, но на многое не надейся. Если бы ты сразу обратился в полицию, ещё был бы шанс, а так… много времени прошло.

– Я и сам не знал, что такое случилось. Бабуля – тот ещё партизан.

– Не рассказала?

– Говорит, когда ее обрабатывали мошенники, даже не сомневалась, что беседовала с сотрудниками банка. Выложила как на духу все свои данные, ещё и паспорт на встречу с представителем принесла.

– Представитель, значит, был, – следователь быстро стучит по клавиатуре.

– Ну, да. Сидел за столиком в кабинке в маске и перчатках, как положено.

– В центральном офисе банка?

– Нет. В филиале на окраине где-то.

– Вот незадача! – следователь с досадой хлопает по пробелу. – А разве смс не приходили? Да и звонить должны были из банка.

– На рассылку внимания не обращала, сколько мы их получаем! Да и звонков с предложением кредита или карт тоже много. Бабуля на незнакомые номера не отвечает. Спохватилась, что совершила ошибку, только тогда, когда судебные приставы на дом нагрянули. Вот тут ее от шока инсульт и скрутил.

– Н-да… попал ты, парень, как кур во щи. Расхлебывать придется.

– А разве я против? Вот только никто меня слушать не захотел. Пришлось идти на экстренные меры. Я ведь только прошу заморозить ссуду, чтобы пени эти не капали. Неужели трудно пойти навстречу в такой малости?

– Сочувствую, но у банкиров своя правда. Ты того… держись. Может, получится выбить для тебя нужную бумажку.

После выяснения всех обстоятельств меня отпустили домой, но приписали штраф за мелкое хулиганство.

Что ж, штраф так штраф! К десяти миллионам долга прибавить несколько тысяч и выплатить, как раз плюнуть и растереть! Я и правда набираю в рот слюны и… оглядываюсь в поисках урны: не могу гадить в родном городе, не так воспитан.

Иду к остановке. Машину пришлось продать. И зря, даже часть процентов не сумел покрыть. На следующий день они снова выросли в геометрической прогрессии. Что на очереди? Квартира? Мои органы? Жизнь бабушки?

Нет, так дело не пойдёт!

      Сажусь на скамейку, глубоко вдыхаю весенний воздух, заполненный запахом юной зелени, и сразу лезу в карман за телефоном.

– Гошка, получилось?

– Почти, пока эта дурында блондинистая камеру не разбила своей башкой. Я чуть в штаны не наложил, когда увидел так близко ее лицо. Даже подумал, что укусить хочет.

– Эта может. Тяпнет так, что без носа или уха останешься.

– Старая дева небось. Давно ее никто не жамкал.

– Да кто с такой в постель ляжет. Б-р-р-р!

– Странно, – в голосе приятеля звучит сомнение. – Вроде бы не уродина. Вполне себе ничего… породистая… губки бантиком и фигурка классная.

– Не знаю, не разглядел.

Я, и правда, пытаюсь вспомнить лицо директрисы, но вижу перед собой гипсовую маску: на белой коже пламенеют огромные глаза, а большой красный рот уродливо кривится.

Все!

      Да и задача передо мной стояла другая. Надо было кровь из носу попасть на приём к президенту банка или к его заместителю, потому что их сотрудники сами решить мой вопрос отказывались. Пристально разглядывать нервных девиц не входило в мои планы.

– Что делать будем?

– Можешь запускать блог.

– Дэн, ты уверен?

– Абсолютно! Я не собираюсь возвращать деньги, которые не брал. Пусть пошевелятся и найдут мошенников.

– Погоди, а другого способа нет? Знаешь, стрим часто приводит к необратимым последствиям.

– Например?

– Народ может пойти окна банку бить или устроит пикет возле него. Мы в кутузку загремим как подстрекатели.

– Ты боишься?

– Нет…

Но в голосе Гошки звучит сомнение. Я его понимаю. Одно дело стримить по пустякам, и совсем другое нападать на власть, связанную с огромными деньгами.

– Я просто не представляю, что ещё могу придумать.

– А внешностью не хочешь козырнуть? Ты же у нас красавчик.

– В смысле?

– В прямом. На тебя все девки вешаются, а директриса, я тут пошарил по инету, – баба одинокая, вдруг тоже клюнет. Подмигни ей, сделай комплемент, глядишь – и растечется, как мёд, липкой лужицей.

Предложение, конечно, было так себе, но и подставлять Гошку не хотелось. Да и бабуля не переживет ещё один удар, если окажусь в тюрьме. А то, что во второй привод в полицию штрафом не отделаюсь, я не сомневался.

– Уговорил, подумаю.

– Лады, бро, – я слышу, как облегченно выдыхает друг. – А я ещё в прошлом семейки покопаюсь, может, найду за что зацепиться. Подходи, если не передумаешь, на интервью.

– Я светиться не хочу.

– Не ссы, бро! Лицо спрячу. Просто расскажешь свою историю. Главное, вызвать резонанс. Этот банк и его директриса у нас ещё попляшут! Мгновенно доверие народа потеряют. Пусть не смертельный шторм, но локальную бурю мы им организуем.

«Ага, бурю в стакане,» – хочется ответить мне, но молчу. Я благодарен Гошке за помощь. Мы с ним дружим с первого класса, и ни разу не было случая, чтобы он меня подвёл.

Но голос приятеля звучит так преувеличенно бодро, что настроение падает, начинаю сомневаться в затеянном.

Резкий гудок бьет по ушам, и я подпрыгиваю. Черт! Смотрю на часы: как раз время посещения в больнице. Сажусь в маршрутку, пробираюсь к окну и закрываю очками глаза, чтобы не слишком привлекать внимание девчонок. Сколько раз ловил их за рассматриванием моей персоны. У некоторых слишком активных особ даже удалял фото из телефона.

Я всей своей жизнью обязан бабуле. Она воспитывала меня одна. Родителей даже не помню, только улыбающиеся лица на старом снимке, которые не вызывают в душе никакого отклика. Они отправились в отпуск одни, оставив меня, четырехлетнего пацана, с бабушкой. Туристический автобус, в котором они спускались с гор, потерял управление и свалился в пропасть.

Для меня это просто история, но бабуля переживала смерть сына и невестки очень тяжело.

– Осиротели мы с тобой, Динь-Динь, – плакала она и исступлённо меня целовала. – Боже, как сложно выжить в этом мире!

Ничего, мы выжили, и даже прочно встали на ноги. Неунывающая бабуля успевала заниматься моим воспитанием и образованием, работала в трёх местах, а когда получила пенсию, обучилась копирайтингу и перешла на фриланс.

Я рос, совершенно не чувствуя недостатка любви и заботы, и даже выучился на архитектора, чего всегда хотел. Обожаю городские улицы. С детства рисовал картинки, как буду перестраивать и украшать площади и проспекты. А проектировать роскошные отели – мечта моей жизни, сколько себя ни помню. Вот только работа в заводском конструкторском бюро не даёт развернуться фантазии.

Наследства у меня нет. Молодые родители не успели обзавестись хозяйством. Мы с бабулей живем в хрущевской двушке на окраине Москвы, я даже жениться не могу: некуда привести невесту. Потому не завожу долгих отношений, знаю, что пока ничего не могу дать возлюбленной.

      А тут ещё и долг свалился на голову с неба. Вот и озверел от злосчастной судьбы. Встряхиваюсь: не время нюни распускать. Сначала навещу бабулю, а дальше… буду думать, как выживать в банковском серпентарии…

В лифте стационара делаю счастливое лицо. Захожу в палату с цветами и улыбкой во весь рот, счастливый, как начищенный пятак. Никто не скажет, что я только что побывал в полиции.

Реакция соседок предсказуема: они дружно охают, завидев меня.

– Ох, Ирина Васильевна! До чего же у тебя внук красивый! – говорит одна, пухлая брюнетка с кудряшками на голове.

– Парень, тебе бы моделью стать, – вторит ей другая, женщина лет сорока. – Вмиг все бабушкины проблемы решил бы.

Совет, возможно, хороший, вот только я в этот бизнес не стремлюсь. Выставлять себя на показ всему миру не хочу, что-то внутри сопротивляется такому повороту судьбы. Боюсь софитов, камер и людских глаз. Чувствую себя неуверенно и скованно, потею, бекаю и мекаю, словно баран, отвечая на вопросы.

– Так, девоньки! – закрывает рты соседкам бабуля. – Не сглазьте мне парня! Ишь чего захотели! Скромность украшает мужчину.

– Э-э-э, – сомневается дама с кудряшками. – Скромность украшает девушку, а мужчину – шрамы. Разве не так?

– А какая разница? Хотите сказать, что мой Динь-Динь не мужик?

Так, пора этих горячих штучек остудить, иначе решат ещё, что я гей. И такое в моей жизни бывало.

– Как ты? – подхожу к бабуле и целую ее в морщинистую щеку.

– Сегодня уже лучше. Видишь?

Бабушка поднимает левую руку и даже шевелит пальцами. Я смотрю на родное лицо. Оно уже выровнялось, перекос мышц пропал, рот вернулся на своё место, да и речь стала внятной. От облегчения тепло разливается в груди, и щекотно становится глазам. Тру их ладонью, нельзя показывать свою слабость.

– Я тебе кашу принёс. Вкусную!

– Неужели сам сварил? – охают соседки и вытягивают шеи, пытаясь разглядеть, что у меня в сумке.

– Обязательно! – смеюсь и подмигиваю им. – Хотите попробовать? Каша с морепродуктами.

– Ух ты! Какая ты счастливая, Васильевна!

– А то!

Женщины оживляются, бабуля украдкой вытирает слёзы. Я распаковываю сумку. Выкладываю на стол термос, одноразовые тарелки, ароматные булочки с кунжутом, овощные салатики. Все это я купил в соседнем ресторане, но об этом предпочитаю промолчать.

Я с детства запомнил бабушкины слова. Она говорила, что все родители хотят гордиться своими детьми. Самое страшное для них – разочароваться в отпрысках. Вот я и стараюсь сделать приятное любимому человеку, дать ему шанс прожить оставшиеся годы с высоко поднятой головой.

После еды мою в туалете, который присоединён к палате, посуду, а в голове крутится вопрос: что делать дальше? В полиции завели дело о мошенничестве, но надежды на то, что преступников быстро найдут, никакой нет. Упрямая банкирша стоит на своём, хоть тресни. При ее миллионах могла бы снизойти до благотворительности.

– Дэн, – окликает меня бабуля. – Хватит там возиться. Иди сюда.

В палате она сейчас одна. Соседки прогуливаются в коридоре, я слышу их возбужденные голоса. Наверняка рассказывают медсёстрам, какой вкусной кашей я их угостил.

Приятно.

– Ты что-то ещё хочешь? – сажусь на стул рядом с кроватью.

– Расскажи, как там в банке?

– Все хорошо. Не переживай. Директором оказалась молодая женщина. Она сразу пошла мне навстречу. Ссуду заморозили, уголовное дело открыли. Можешь лечиться спокойно.

– Как хорошо! Динь-Динь! Как хорошо, что есть ещё добрые люди на свете! Вот бы тебе найти такую же хорошую пару!

Бабуля утирает слёзы, а я украдкой смотрю на часы. Пора ехать к Гошке, надо на всякий случай записать интервью. Как хорошо, что в палате нет интернета!       Надеюсь, бабушка не наткнётся случайно на стрим Гошки с моей историей, просматривая телефон.

Но врач меня успокаивает: бабуле вводят снотворное, чтобы она больше спала и не волновалась.

– Таким образом восстановление идёт быстрее, – говорит врач. – Через несколько дней, когда паралич руки пройдёт, заберёте ее домой.

Новость очень хорошая, а что будет дальше, одному богу ведомо, обратной дороги нет. Разве что, и правда, придётся идти в модели.

Вздыхаю. Так меня, деревянного и мертвого, в этот бизнес и взяли. Хоть на панель становись и радуй своим телом богатеньких девиц.

Может, и правда, попробовать? Представляю, как шагаю по обочине дороги вместе с раскрашенными дамами легкого поведения в стразах и перьях и выискиваю себе богатую клиентку. Интересно, смогу возбудиться без любви или нет?

О Боже! О чем я, идиот, думаю? Да и на дороге сейчас никто не ловит. Наверняка у каждой проститутки есть свой сутенер, устраивает ей визиты в мотелях или на съемной квартире.

Целую бабулю, прощаюсь и ухожу, чтобы снова ринуться на штурм проклятого банка. Увы, приходится отложить на время эту затею. В бюро возникает непредвиденный аврал, начальнику срочно требуются чертежи новой автозаправочной станции. Коммерческие проекты не входят в круг моих обязанностей, но сейчас выбирать не приходится. Обещанный гонорар греет сердце, вот и приходится на пару дней зависнуть в офисе.

– Дэн, ты куда пропал? – звонит встревоженный Гошка. – Стримить передумал? Я уже все приготовил.

– Ни за что! Просто дал возможность банкирше показать лучшие стороны своей души.

– И как?

– А никак! Не звонила, не писала, к себе не вызывала.

– Вот стерва! А ты?

– Кручусь: больница, работа, больница…

– Наведайся к банкирше ещё раз, встряхни вредную бабенку. Пени наверняка капают.

– Попробую. Следователь обещал дать бумагу на приостановку платежей. Если ничего не получится, вечером запустим стрим.

– Жду тебя. И, – Гошка замялся, но потом выпалил: – Дэн, подмигни там ей, глазки построй, глядишь, и клюнет.

– Да пошёл ты…

Из полиции мне тоже не звонили. Такое впечатление, что ни один человек, наделённый властью, не хочет заниматься чужими проблемами. И что делать? Запустить стрим, потом устроить молчаливую забастовку перед банком? Нет, лучше громкую. Взять рупор и орать, стоя напротив окон вице-президента:

– Долой «Туров-банк»! Долой капиталистов!

Вздыхаю: буйная фантазия заведёт в могилу. И стрим, и забастовка отправят меня в кутузку.

Набираю номер следователя.

– Николай Игнатьевич, вы мне обещали…

– Да-да, совсем закрутился. Приходи, есть документ.

Сердце от радости встрепенулось и заколотилось о рёбра. Неужели можно чего-то добиться без скандала? Я молнией слетал в полицию, взял заветную бумаженцию, а с нею бросился в банк. Не спрашивая разрешения, поднялся на нужный этаж и сразу рванул в приемную вице-президента.

Секретарь, заметив меня, вскакивает со стула.

– Уходите, пока босс вас не увидела! – шепчет он. – Она сегодня не в духе.

– Я по делу, – вытаскиваю справку из полиции и трясу ею перед носом парня. – Ева Сергеевна на месте?

– Нет. Ее вызвал к себе президент.

«Т-а-а-а-к! Кажется, день складывается удачно», – чуть не потираю от удовольствия руки.

– Ярослав… Так тебя зовут?

– Д-да…

– А кофе ты умеешь варить вкусный?

– Н-ну…

– Вот и принеси мне чашечку в кабинет банкирши. Скучно без дела ждать хозяйку.

Глава 4

Случай с клиентом в наручниках встряхивает мою жизнь прилично. Впервые за неделю еду домой. В офисе не могу оставаться: куда ни посмотрю, везде вижу красивого визитёра с прозрачными глазами.

Квартира встречает тишиной и пустым холодильником. Сразу видно, что здесь редко бывает хозяйка. Брожу из комнаты в комнату и не понимаю, зачем сюда приехала. Переодеваюсь в шорты и топ и включаю беговую дорожку. Может, так смогу очистить мозги от лишней пыли.

Увы, не вышло. После пробежки – душ, потом чай… Сижу на диване, закрыв глаза, не замечаю, как погружаюсь дрему. Просыпаюсь от собственного стона. Я по-прежнему в комнате, кожа горит в огне, воздух вырывается изо рта со свистом, голова тонет в тумане, а тело вздрагивает от только что пережитого наслаждения.

С трудом прихожу в себя и сажусь, опираясь на руки. Что это сейчас было? Пытаюсь вспомнить, что снилось, и понимаю одно: я как безумная целовалась с глазастым гостем.

– Вот дура! – ругаю себя в душе и холодной водой прогоняю жар из тела и мыслей.

В кровать ложусь, дрожа от озноба и злости на себя, и даю установку мозгу – забыть клиента, как страшный сон.

Сила воли у меня отменная, через пару дней я возвращаюсь к привычному ритму деловой жизни.

Обычно после скандалов провинившиеся сотрудники банка получают от меня заряд бодрости в виде благословенного пенделя и какое-то время работают как отлаженный механизм: все по протоколу, все по четкому времени и расписанию.

Сегодня машина подвозит меня к первой ступеньке широкого крыльца. Я захожу в огромный холл банка и направляюсь к себе. Это традиция. День начинаю с осмотра операционных залов. Сотрудники об этом знают и готовятся. За мной бежит секретарь Ярик.

– Ева Сергеевна, позвольте рассказать ваш сегодняшний график. В десять часов совещание с менеджерами.

– Угу…

– Судебные приставы прислали отчёт по должникам. Он лежит у вас на столе.

– Ясно.

– В двенадцать бизнес-ланч с партнерами. Финансовый отдел подсчитал прибыль банка за месяц.

– И как?

Спрашиваю между делом, на ходу, пересекая холл, сама знаю, что этот месяц был успешным.

– Она выросла на пятнадцать процентов.

– Отлично.

Мы поднимаемся на эскалаторе на второй этаж. С высоты хорошо просматривается весь зал. Ровно через пять минут откроются двери, в которые хлынут клиенты. Они напоминают мне шумный горный поток, наполненный живительной силой денег.

– В шестнадцать ноль-ноль у вас запланирован телефонный разговор с директором австрийского банка.

– Хорошо, – довольно улыбаюсь: наконец-то длительные переговоры подошли к концу, можно выдохнуть.

– Да, звонил ваш отец.

Эту новость Ярослав оставляет под самый конец, знает, хитрец, что она меня взволнует.

– Зачем?

Я замираю на месте, сотрудники вокруг, приготовившиеся уже выдохнуть, тоже застывают. Это похоже на игру «Тише едешь – дальше будешь». Никто не знает, в кого полетит стрела моего недовольства, а мелких нарушений я заметила уже достаточно.

– Не в курсе. Сказал, что хочет поговорить, – голос секретаря звучит где-то сзади, хотя до этого Ярик бежал рядом со мной.

Черт! Как не вовремя! Радужный свет утра меркнет, словно солнце скрывается за тучей. Настроение мгновенно портится. Смотрю на секретаря снизу вверх, а он не знает, куда спрятаться от моего пристального взгляда.

– В третьем окне оператор болтает по телефону, – трогаюсь с места.

– Разберусь, – бежит за мной секретарь.

Я не оборачиваюсь, но знаю, что он чертит ребром ладони по горлу, и все сотрудники без слов понимают его знаки. Ярик – моя негласная связь с коллективом.

– В детской зоне надо обновить канцелярские принадлежности.

– Записал!

– На столе у оператора кредитного отдела лежит книга. Ей больше заняться нечем?

– Выясню.

– Почему уборщица без перчаток и маски?

– Уволю и разберусь с отделом кадров, который принял ее на работу.

Я резко останавливаюсь, Ярик налетает на меня и отпрыгивает в сторону.

– Увольнение! Увольнение! Я что, похожа на злобного босса?

– Д-да, – заикается секретарь.

– Как ты смеешь? – от шока больше ничего не могу сказать.

– Простите, оговорился.

– Сделай уборщице предупреждение, и все!

– Хорошо.

Не доходя до своего кабинета, сворачиваю в приемную отца. Нужно сразу выяснить, зачем я ему понадобилась, иначе весь день пойдёт насмарку. Заметив меня, секретарша прячется за экраном монитора. Ещё бы! Эта птица на днях посмела преградить мне дорогу. Она знает: я не умею прощать.

Дверь открываю и сразу прохожу в кабинет. Отец разговаривает по телефону и рукой показывает мне на кресло. Сажусь. Отчего-то сосет под ложечкой. Нюхом чувствую неприятности. Наконец отец поворачивается ко мне.

– Ева, я слышал, ты уволила менеджера кредитного отдела.

– Да, он допустил серьезный промах. Ты уже знаешь о заложнике в моем кабинете?

– И в чем вина менеджера? Он сделал все согласно уставу.

– Но почему не доложил о ситуации на совещании? Не так уж часто у нас мошенники обманывают невинных старушек на такую сумму.

– Ева, где твоё воспитание? – вижу, что отец начинает заводиться.

– А причём тут воспитание? Обычный деловой подход.

– У тебя каменное сердце! Ты робот, думающий только о работе. Готовься к замужеству!

– Я богатая и умная! Зачем мне брак? Лишняя головная боль!

– Ты же женщина! Без брака у тебя не будет детей, а без них жизнь несостоятельна.

– Что за предрассудки, папа? – все-таки ему удаётся вывести меня из себя. – Родить ребёнка можно и без замужества. Да и без детей жизнь не остановится.

– А кому ты оставишь в наследство свою империю?

Над этим вопросом я как-то не задумывалась. Это такая отдаленная перспектива, что и в мыслях не было подобного расклада.

– Н-у-у-у…

– Баранки гну! – рявкает отец. – Заруби себе на носу: за этот год ты должна выйти замуж и родить, иначе…

– Что иначе? Продашь компанию и раздашь деньги бездомным?

– А это выход! Ты сама так сказала. Но генеральным директором ты никогда не станешь, это я тебе гарантирую. А пока…

Отец подходит к столу и берет в руки файл. Я напрягаюсь: какой ещё сюрприз он мне приготовил.

– Что пока?

– А пока я развернул твои предложения по договору с австрийским банком. Только что поговорил с его президентом.

– Па-па! – от предательства родителя даже засосало под ложечкой. – Несколько месяцев работы коту под хвост!

– Вот и подумай над моими словами!

Вылетаю из кабинета, разъярённая, как тысяча пантер. Готова растерзать первого, кто попадётся на дороге. Но сотрудники словно чувствуют состояние босса, заметив меня издалека, сворачивают в сторону и исчезают. Даже Ярика нет на своём месте.

Врываюсь в кабинет и спотыкаюсь. Что это? У меня глюки или опять он?

На диване сидит Денис Арсеньев и как ни в чем ни бывало прихлебывает из чашки кофе. Секретарь стоит перед ним, склонившись, и заискивающе заглядывает в глаза.

– Какого черта вы здесь делаете?

Я подлетаю на полном ходу к гостю и резко торможу, только что искры не летят из-под каблуков. И тут один из них подворачивается. Как раз вовремя, чтобы еще больше унизить свою хозяйку. Вскрик вырывается помимо моей воли, наступить на ногу не могу: при каждом шаге боль простреливает виски.

Только растяжения для полного счастья не хватало. А все из-за этого тушканчика ушастого!

Хромая, иду к столу и плюхаюсь в кресло.

– Снимите туфли, – предлагает гость.

– Спятили? Женщина без каблуков словно солдат без оружия.

– Тогда хромайте, – пожимает плечами он.