Повесть о Верочке

Неожиданно для всех окружающих, его большая работа заняла третье место, среди многих других. Откуда-то сверху, в «КИСИ» прилетела Почётная грамота. То ли, из ВАКа, «высшей аттестационной комиссии», то ли, из какой-то подобной конторы?

На кафедре стройинститута весьма удивились такому положению дел. Поэтому, вместо того, чтобы «похерить» труд аспиранта, как очень советовал научный руководитель его диссертации, ректору всё же пришлось, пустить её дальше.

Как оказалось, специалистов высокого уровня, который потребовался для оценки работы Дениса, в Самаре найти не смогли. Неуживчивый молодой человек сам отыскал для себя пятерых оппонентов. Он обратился к профессорам, жившим в Москве или в Питере.

Учёные корифеи наук ознакомились с его диссертацией. Все они, с большим удовольствием согласились участвовать в процессе защиты, но поставили парню одно «небольшое условие».

Все как один, пожелали, чтобы молодой аспирант оплатил им проезд самолётом в оба конца, проживание в приличной самарской гостинице и трёхразовое питанье в неплохом ресторане. Плюс ко всему, по завершении успешного дела, Денис должен устроить им хороший банкет.

Парень сложил все эти расходы и ужаснулся итоговой цифре. Получалось, на защиту его диссертации требуется гигантская сумма, которая весьма превышала его годовую зарплату. Таких средств у парня, увы, не имелось.

Самое удивительное произошло чуть позднее. Как оказалось, в интернете висело большое число объявлений, где предлагали, написать диссертацию за те же самые деньги. В эту же сумму входила защита работы во всех научных инстанциях и доставка клиенту диплома кандидата наук на нужное имя.

Таинственные для всех доброхоты, обещали слепить парню «болванку» всего за два месяца, а всё остальное, оформить всего за полгода. Причём, от желающего не требовалось совсем ничего. Одни только «бабки» и личные данные.

– Зачем я убил столько лет на работу, которую мог совершенно спокойно купить? К тому же, три года назад, мне пришлось бы отдать за неё, значительно меньше, чем в данное время. – сделал вывод Денис.

Он бросил свою диссертацию в дальний ящик стола, без сожалений покинул аспирантуру «КИСИ» и пошёл в крупный НИИ, что занимался лишь проектированием. Парень устроился туда разработчиком строительных железобетонных конструкций и трудится в этой ответственной области, по сегодняшний день.

В свободное время, Денис заходит на сайт в интернете, посвященный специальным проблемам. Там обсуждаются компьютерные модели строительных схем крупных зданий и расчёты сложных конструкций.

Совершенно бесплатно, парень отвечает на вопросы других инженеров. В первую очередь тех, что не могут решить те большие задачи, которые им поручило начальство.

– Надо же чем-то занять свою «тупую» башку. – говорит он со вздохом себе.

Доброе сердце

На кафедре архитектурно-строительных конструкций всё было устроено точно так же, как в каждой научной или проектной конторе. По тогдашним законам, в течение дня, у них было три перерыва.

В десять утра, перекур пятнадцать минут. В двенадцать, обед длинною в три четверти часа. В пятнадцать, имелась ещё одна пауза, того же размера, как первая. В полдень, все бежали в столовую и по каким-то делам. Например, в магазин.

Два остальных промежутка в напряжённой работе люди сидели в каком-то небольшом закутке, где пили свежезаваренный чай или кофе. Кому что больше понравится.

Общительная Верочка легко познакомилась со всеми сотрудниками маленькой кафедры и без всяких проблем влилась в небольшой трудовой коллектив. Особенно тёплые отношенья у девушки сложились с преподавательницей по имени Валя Артюхина.

Она была женщиной лет тридцати, имела значительный жизненный опыт и охотно делилась с подругой своими смешными историями. Впрочем, среди них часто встречались и достаточно грустные байки.

Валя жила вместе с мужем в двадцати километрах от «старого» центра Самары, в городке Новокуйбышевск. Поздней весной, она отпросилась у шефа и с утра не пошла на работу. Она двинулась по каким-то делам, в ближайшую городскую контору. Ей было нужно, взять какую-то справку.

Она вышла на улицу и увидела женщину, уныло бредущую метрах в десяти от неё. Приглядевшись, Валя вдруг поняла, впереди тихо идёт её дорогая подруга по общеобразовательной школе.

– Зина! – закричала она.

Женщина остановилась и с недоумением посмотрела назад. Она увидела бывшую свою одноклассницу, встрепенулась и радостно рванулась навстречу. Две дамы обнялись так пылко, словно прошли большую войну, случайно расстались и не встречались долгие годы.

– Тыщу лет тебя не видала! Ты где сейчас трудишься? – затараторила Валя.

Зинаида сразу нахмурилась: – В администрации города. – тихо сказала она и со вздохом продолжила: – Завод, где я оказалась после «КИСИ», приХватизировали какие-то бывшие зеки. Откуда у них, только деньги взялись? В общем, производство закрыли, отдел капстроительства разогнали, к чертям. Работы нет никакой, хорошо, что хоть эта попалась.

– Что очень плохого? – спросила Валя подругу.

– Да! – вздохнула печальная Зина: – Платят гроши, а гоняют в три шеи. Каждое утро я должна оббежать весь район. Мне нужно составить, подробные акты на все площадки помойных контейнеров. Особенно выделить те, где на асфальте валяется мусор. Потом, целый день заполнять тупые бумажки и разносить по другим кабинетам. Одним словом – тоска!

Дальше пошёл тот разговор, который называется девичьим. То есть, болтовня о себе, о мужчинах, о тряпках. Постепенно настроенье у Зины улучшилось, и она рассказала коротенький случай из своей повседневной рутины:

– Недавно, я подошла к одной из помоек и увидела там такую картину. Всюду валялась разная дрянь. Возле мусорных баков устроился вусмерть пьяный бродяга. Он лежал на спине. Руки привольно раскинулись в разные стороны.

Одна нога была сильно согнута, стояла на грязном асфальте и торчала коленкою к небу. Другая, небрежно закинута сверху, словно мужик сидел на шезлонге у тёплого моря. Только бокала с коктейлем ему не хватало.

Я остановилась возле него и взялась писать акт на плохую уборку. Ко мне подошла знакомая дама лет сорока и сказала со смехом: – Смотри Зинаида, какого классного мужика отнесли на помойку. Мы с тобой женщины давно одинокие. Давай заберём человека себе. Отмоем и будем использовать его через день.

Она подошла к лежащему пьянице. Наклонилась и потрясла его за плечо. Тридцатилетний мужик замычал, открыл мутные зенки и просипел: – Тебе чего надо? – потом всмотрелся в лицо женщины и заявил: – Иди-ка отсюда! Ты слишком старая!

Из-за контейнеров появилась бомжиха, убитого вида, и начала громко орать: – Это мой муж! Нечего зариться на чужое добро! – она схватила какую-то палку и бросилась к нам.

Зина вдруг рассмеялась: – С огромным трудом, мы ей объяснили, что только шутили.

Валя дослушала дорогую подругу и усмехнулась в ответ. Вот только улыбка получилась совсем невесёлой: – У меня тоже была похожая драма! – она помолчала и тихо продолжила:

– Всё это случилось от моего доброго сердца! За два дня до Нового Года я побежала забрать своих малых дочек. На улице было темно, мороз трещит, минус двадцать, не меньше, уже начиналась позёмка.

Возле детского садика я встретила одного мужика. Он был так пьян и так мотался в разные стороны, что я шагнула в глубокий сугроб, чтобы он меня не задел.

Я прибежала в младшую группу и занялась своими девчонками. Надела на них всю их одежду: валенки, шубы, шапки и варежки, а сверху повязала платками из шерсти. Затем, посадила в одни детские санки и повезла их домой.

Пока мы там возились, на улице похолодало на несколько градусов. Метель разыгралась уже не на шутку. Все дорожки вокруг совсем замело. Северный ветер дует прямо в лицо. Тащить санки на горку, удивительно трудно. Я совсем выбивалась из сил

Ты, наверное, помнишь, перед нашей «хрущёвкой», расположен огромный пустырь. Я почти добралась до дома и внезапно увидела, что в глубоком сугробе лежит пьяный чудак, которого я недавно встречала.

Снежинки уже облепили его, с головы и до пят, мужика почти и невидно. Ещё полчаса полежит и замёрзнет тут насмерть. Потом, занесёт бедолагу порошей и не найдут его до прихода весны.

Я остановилась возле того алкаша, подошла и стала толкать. А он спит, словно дохлый. Лицо совсем белое и снег на нём даже не тает. Я сразу подумала, нужно его отвезти в ближайший подъезд. Там хоть немного согреется.

Ссадила девчонок на землю, подтащила салазки к пьянчуге и стала ворочать его. А он совсем не шевелится, лежит себе, словно бревно. Кое-как погрузила мужика на салазки, головою вперёд. Уместилась его дурная башка да толстое тело. Ноги волочились уже по снегу. Но делать-то нечего, и я потащила его к нашему дому.

Мои дочки закутаны, как кочаны свежей капусты. Они увязают в снегу по колено и еле-еле идут впереди. То одна споткнётся и упадёт носом в снег, то другая. Я их поднимаю по-очереди и ставлю на ноги. Потом, возвращаюсь к салазкам и тащу идиота, который, в такие морозы, пьёт до потери сознания.

Пока добрались до дороги, с меня быстро сошло семь потов. Хорошо, что санки стало тащить значительно легче, чем на том пустыре. Тут нам навстречу попалась старушка. Мужик шевельнулся и вдруг заорал в полный голос: – Ой, мороз, мороз! Не морозь меня!

Представь Зинаида себе такую картину – я, как усталая лошадь тащу за собою салазки. Рядом еле бредут две малышки, закутанные в большие платки по самые глазки. На санках лежит пьяный мужик и во всю глотку, орёт народные песни.

Понятное дело, что проходившая мимо старушка подозрительно осмотрела меня и поспешила уйти. Мы кое-как подошли к первому дому. Тут нас догнала, какая-то тётка, и закричала на всю нашу улицу: – Ты куда потащила моего мужика?

– В подъезд! – говорю: – А то замёрзнет на улице!

Оказалось, старушка, которая встретилась нам на дороге, была соседкой пропойцы. Она зашла к его благоверной, и сообщила тревожную весть, её дорогого супруга увозит какая-то баба. Жена тут же оделась и прибежала за своим драгоценным сокровищем.

Разъярённая дама мне не сказала даже спасибо. Зато пинками подняла своего муженька, поставила на нетвёрдые ноги и, осыпая его матюками, повела к соседней «хрущёвке».

Уставшая до изнеможения, я добралась до родного подъезда. Там, взяла санки в левую руку, младшую дочку посадила на правую, и потащилась к себе, на пятый этаж. Хорошо, что старшая девочка поднималась сама.

Забор

Часть профессоров и доцентов «КИСИ» делали много работ «на стороне» и жили в те годы, довольно неплохо. Нагрузка на кафедрах летом, была совсем небольшая, много рабочего времени, тогда уделялось шкурным делам.

Инфляция уже сильно ускорилась. Так что, наличные никто не откладывал впрок. Заработав деньжат на «халтурах», преподаватели тотчас пускали их в дело. Они занимались ремонтом квартир и строительством дачных домов для себя и родных.

Каждый хотел, показаться очень богатым. Все часто рассказывали, что, как и за сколько они, что-то сделали в своей замечательной «трёшке» и на престижном земельном участке. С их слов выходило, у них там почти, как в Кремле, а то и Версале.

Бедным сотрудникам оставалось лишь слушать их похвальбу. Подчинённые делали большие глаза и выражали своё восхищенье предпринимательской жилкой «гениальных» начальников.

Вместе с Верочкой, трудился молодой человек двадцати с чем-то лет. Звали его Витя Обуткин. Он был из простой неполной семьи, имел любимую маму и дорогую сестру, чуть помладше него. Она жила у супруга.

Не очень давно, парень женился на бедной студентке. Жила их семья удивительно скромно. Денег всегда не хватало. Чтобы свести очень скромный бюджет, днём парень учился в «КИСИ», а вечером он подрабатывал лаборантом на кафедре. Хоть и совсем небольшая, а всё же прибавка к доходам.

Наслушавшись баек профессоров и доцентов, Витя печально вздохнул и сказал: – У моей мамы имеется дача за городом. Но у нас не хватает ресурсов, чтобы там что-то строить. К тому же, в последнее время, потоком идут одни неприятности.

Делать Верочке было, особенно нечего. В её личной жизни не случалось ничего необычного. Поэтому, она внимала тому, что происходит с другими. Она отложила какую-то книгу и повернулась к печальному парню. Заметив, что девушка внимательно слушает, Витя начал рассказывать.

– Как вы, наверное, помните, март в позппрошлом году, выдался удивительно тёплым и солнечным. Зимний покров в центре города сошёл весь целиком. Всюду стояли глубокие, мутные лужи. Мама тогда мне сказала, нужно подтаявшим снегом набить металлический бак.

В садово-огородном товариществе «Малые дойки» водопровод подключали лишь в мае. До этого времени, мы поливали рассаду водой, которую сами смогли запасти.

Наконец, я собрался и отправился в путь. Дачный массив находился за городком Управленческий. Он стоял в окружении очень большого лесного массива. Погода в этом районе, всегда отличалась от той, что весною стояла в Самаре.

В тот день, там было морозно и сухо. Снега в лесу оказалось ещё очень много. Он лишь немного осел, а сверху стал сильно крупитчатым, словно кристаллы каменной соли.

Судя по гладкой поверхности просеки, я самым первым приехал туда. Тропинок нигде никто не наметил. Сугробы все были выше колен. Двигаясь по целине, я всё же добрёл до нужного места.

Снега на земельном участке лежало так много, что не имелось возможности пройти сквозь калитку. Её не удавалось открыть. Пришлось перелезть через деревянный забор. Увязая до середины бедра, я продвигался в конец нашей дачи. Туда, где стоял большой металлический бак.

Идти было весьма неудобно и трудно. Не желая потерять равновесие, я сосредоточил внимание лишь на ходьбе. Добравшись до середины участка в шесть соток, я неожиданно замер на месте.

Продолжая смотреть себе под ноги, я краем глаза заметил, на даче у нас кое-что изменилось. Подняв голову, я открыл рот от изумления. Через пару секунд я всё-таки понял, в чём собственно дело? Как оказалось, исчез деревянный домишко, что лет двадцать стоял, в углу нашей «фазенды».

Искрящийся на солнышке, снег всюду лежал очень ровно, как скатерть. И только в том месте, где ещё осенью, стояла избушка, он слегка опускался. В центре той котловины чернело пяток головешек разной длины.

Возле самого домика стояли молодые деревья. С двух сторон, к нему примыкал деревянный забор. Всё это сгорело дотла. Как раньше писали в романах, моё сердце тоскливо заныло. На память пришли бессмертные строчки замечательной песни: – Враги сожгли родную хату…

До меня вдруг дошёл, ужасающий смысл выражения: – …стоять на родном пепелище.

Чьих-то следов вокруг не было видно. Их хорошо замело последней мартовской вьюгой. Скорее всего, жилище сожгли не очень давно. За пару недель до того, как я приехал на дачу. И не поленились же гады, тащиться сюда по пояс в снегу.

Домик у нас был очень маленький, одноэтажный, три метра на три. Имелась там небольшая веранда два на три. Осенью, перед закрытьем сезона, я перекрыл новым толем двускатную крышу и отремонтировал рамы, разбитые жителями ближайших районов.

Электричества в нашем товариществе тогда не имелось. Никто из хозяев участков, не оставался там на ночевку. После того, как стемнеет, везде было пусто и тихо.

Поэтому, хулиганы никого не боялись. Они с фонарями постоянно бродили по дачам, тащили оттуда, что попало под руку, и ломали там всё, что не могли унести. Но раньше они, хоть не сжигали дома. Видимо, скучно им стало. Вот и дошла у них очередь, до таких развлечений.

Оставалось неясным одно, почему они выбрали наш бедный участок, что находился в середине товарищества? Значит, кто-то имел большой зуб на мою дорогую маманю.

Постояв над кучей золы, я сильно задумался, как собирать теперь снег? Весь инструмент погорел в нашем маленьком домике. Вспомнив, что кое-какие предметы находилось за металлическим баком, я отыскал там совковую лопату без ручки.

Кое-как приспособил искривлённую палку, которую мама использовала, вместо подпорки, и принялся за работу. Я набил полный бак, а сверху насыпал горку из снега, высотою в полметра. Когда он растает, глядишь, будет ещё ведёрко воды. Потом постоял над большим пепелищем и уныло поплёлся домой.

Всю весну и жаркое лето мы, с мамой приходили на дачу, и даже не знали, где нам приткнуться? Не то, что слегка отдохнуть, даже сумку с едой и водой положить было негде.

В то время, мама работала в государственной автоколонне диспетчером. По разрешенью начальства, она купила железную будку со списанной в металлолом хлебовозки. Затем, договорилась с водителем грузовика, и заплатила ему. Тот привёз древний «кунг» к нам на дачу.

С тех самых пор, та железная будка и носит гордое звание «дачного домика». Используя всяческий хлам, я восстановил сгоревший забор. В дело пошли столбы разной кривизны и диаметра, а так же старые доски и брусья.

Прошла пара месяцев. Забор нашей дачи ветшал больше и больше. Столбы все подгнили и покосились в разные стороны. Слеги сильно провисли. Местами, штакетник сам оторвался, местами его проломили хулиганы и воры. Старое дерево, обработанное непогодой и временем, обрело серый безрадостный цвет.

Соседи справа и слева не выдержали такого положения дел и заменили свои ограждения. Хозяин тылового участка оказался более сдержанным. Он не ударил и пальцем о палец. Мы с мамой решили, что ждать больше нечего. Нужно нам обновить и задний забор и ту ограду, что выходила на проезжую улицу.

К концу жаркого лета мама вдруг заявила: – На лесоторговую базу привезли столбы, брусья и рейки. На субботу я наняла грузовую машину. Купим нужные нам материалы и отвезём их на дачу.

Ранним утром мы были на базе. Столбы мы надумали взять двухметровой длины. Знакомый нам кладовщик, посоветовал маме, брать только те, что потолще и, как можно смолистей.

Я еле залез на огромный штабель из брёвен, стал находить и спускать вниз колоды, которые мне больше понравились. Набрав, сколько нужно, я погрузил их все в грузовик.

Туда же сложил купленные рейки с брусками. Напоследок, кладовщик сообщил, что дерево очень сырое. Так что, забор в этом году лучше не ставить. Пусть дерево хорошенько просохнет.

Мама тотчас созвонилась с моей «милой» тёщей, и договорилась о том, что наши дрова, до весны полежат в их пустом гараже. Сватья не возражала. Мол, пусть себе сохнут сколько угодно.

Водитель привёз меня и дрова к гаражу. Помещение оказалось довольно большим, метра четыре на шесть. В нем стоял лишь «Запорожец», проржавевший насквозь. Я всё сгрузил и аккуратно сложил вдоль длинной стены. Лесоматериалы не заняли много пустого пространства.

В первые дни ноября, ударили небольшие морозы. Снега пока ещё не было. Из низких, мрачно чернеющих туч, изредка сыпались небольшие крупинки белого льда. Сильный порывистый ветер гнал «крупу» по земле.

Вдруг, позвонила «любимая» тёща и приказала, немедля очистить гараж. Она заявила, её лучшему другу, негде хранить дорогую машину, а наши дрова ему сильно мешают.

Я не стал спорить с мамой жены, себе же выйдет дороже. Дав отбой, я сразу набрал номер младшей сестры, жившей на окраине города. Она согласилась прибыть к гаражу моей новой родственницы и привести своего мужа с собой.

Уже через час, мы с зятем освобождали полупустое помещенье от дров. Работа шла под постоянным надзором улыбавшейся тещи. Чем её ублажил старый друг, неизвестно. То ли, деньгами за аренду её гаража? То ли, каким-то другим хитрым способом?

Сестра «поймала» грузовичок, который тогда назывался «газоном», и попросила водителя, отвезти лесоматериалы на дачу. Ехать было не так далеко. Всего два или три километра. Мужчина тотчас согласился.

Мы погрузили дрова. Я с шофёром и зятем втиснулись в небольшую кабину, рассчитанную на двух человек, и мы втроём двинулись в путь. Сестра пошла следом за нами.

На огромном дачном массиве «Малые дойки» не было ни единой души. Освободив древний «газон», мы уложили все лесоматериалы в нашу железную будку, заперли её на замок и разбежались с сестрою и зятем в разные стороны.

Всю зиму я хорошо себе представлял, как ярко горит наш «дачный домик», доверху набитый смолистой сосной. К счастью, в тот раз, Бог нас почему-то, помиловал. Ни хулиганы, ни хмурый шофёр, подвозивший нас осенью, до дров не добрались.

Скорее всего, первые вовсе не знали о них ничего. Ну, а второй, поленился за ними приехать. Возможно, водитель решил, что мы запомнили номер машины. Хотя, кто его знает? Вдруг он оказался, просто честным мужчиной?

Наступила весна. В конце апреля, мы с зятем, сломали остатки дачной ограды, сложили труху в огромную кучу и сожгли её всю без остатка. В этом году, на Первое мая выпало сразу четыре праздничных дня.

За это долгое время, мы врыли столбы, прибили к ним слеги из брусьев и сколотили изгородь из купленных реек. Штакетник, который получше, я отложил для той линии, что выходила на проезжую улицу.

Для входа с дороги я сколотил неплохую калитку. За три светлых дня, всё было сделано. Забор получился на загляденье. Свежее пилёное дерево радовало измученный взгляд. Усталые, но очень довольные, мы пошли по домам.

На следующий день, прямо с утра я вернулся назад, чтобы покрасить ограду. Я вышел из небольшого проулка, повернул к своей даче и обомлел. Изгороди, как не бывало! Я бегом помчался к участку.

Красавец забор, сиявший вчера новизной, бесследно исчез. Вдоль улицы торчали только столбы, глубоко врытые в землю. Ворюги перепилили толстые слеги и утащили готовые звенья штакетника. Тоже было проделано и с другой стороны небольшого участка.

Весь день я потратил на поиски. Улицу за улицей я обошёл весь дачный массив «Малые дойки». Ни нового, ни свежеокрашенного ограждения, с короткими звеньями я найти не сумел. Похоже, наш чудесный забор уже переехал в другое садово-огородное общество.

Делать нам было нечего. Без изгороди в нашей стране жить невозможно. Народ хорошо понимает, что замки и ограды удерживают от воровства только честных сограждан. Однако, люди настойчиво ставят заборы.

Всё очень надеются, хоть честные люди не впадут в искушение, а их у нас, пока тоже немало. Но если они начнут воровать, тогда только держись. Пропадёт вся страна.

На следующее воскресенье, мы с зятем снова прибыли на наш земельный участок. Из остатков стройматериалов мы сколотили ограду средней паршивости. Она размещалась вдоль улицы.

На заднюю сторону дачи свежего леса уже не хватило. Штакетник там получился удивительно редкий. Кошка пройдёт, не заденет, а ворюгам достаточно выбить одну тонкую рейку, и дорога свободна.

Зять ещё прибивал сучковатые корявые рейки, а я уже взял малярную кисть и зелёного цвета эмаль, что привёз утром из города. Хоть мы и сильно устали, но до наступления вечера, покрасили изгородь.

К концу ударной работы, на улице появилась сорокалетняя женщина. Представившись агентом «Госстраха», она громко спросила: – Дачу застраховать не желаете?

– А можно застраховать наш забор? – поинтересовался я у неё.

– Причём здесь забор? – удивилась она: – Оформим только ваш домик!

– Домик у нас сожгли прошлой зимой, а неделю назад украли ограду. Так можно застраховать забор или нет?

– Нет! – заявила возмущённая женщина и, что-то ворча, двинулась дальше. Наверное, дама решила, я над ней насмехался.

Витя недолго умолк, протяжно вздохнул и продолжил печальную повесть: –Недавно, в компании старых друзей я отмечал «день строителя». Постепенно наш разговор добрался до дачных участков. Я поведал товарищам всю эпопею с забором. Все надо мной посмеялись.

Я давно уже понял одну интересную вещь. Если кто-то рассказывает о личной трагедии, то все очень стараются, проявить, хоть какое сочувствие. Правда, далеко не всегда и не у всех хорошо получается.

Если же речь заходит об очень больших неприятностях, окружающие громко смеются. Люди не могут сдержать свою радость, что это случилось не с ним, а с кем-то другим.

Не хохотал лишь один из друзей. Когда я закончил рассказ, он тут же продолжил странную тему: – В прошлом году, у меня на работе, раздавали участки под дачи, по десять соток на брата. Садово-огородный массив был совсем ещё новый. Он находился в чистом, не паханном поле, недалеко от широкой шоссейной дороги.

В нашей конторе, набралось всего восемь желающих. Мы взяли землю, расположенную рядом друг с другом. Посовещались и дружно решили, будем делать забор все одновременно. Так намного быстрее и красивей получится.

В общей сложности, длина ограждения выходила чуть больше, чем один километр. По гос.цене мы купили столбы, брусья на слеги, штакетник, гвозди, заказали грузовые машины. Все вместе, взяли отгулы.

Четверо суток мы жили в армейской палатке и работали там с утра до темна. Огородили участки общим забором и разделили их изгородью между собой. Два или три садовода, даже успели кое-что посадить. Один мой приятель привязал к саженцам, небольшие бумажки. На них он писал, что это за дерево и, как называется сорт.