Застенчивые кроны

– Даш!

– Ммм?

– Спасибо тебе большое.

– Ага… Ну, в смысле… пожалуйста.

Дашка выскочила за дверь и торопливо зашагала к главному корпусу. Дел у нее было невпроворот, и на праздную болтовню совсем не оставалось времени. Вранье! Женщина резко остановилась. Было у нее время! Чего у нее не было, так это умения нормально общаться с людьми. А ведь она старалась. И с комплексами своими пыталась бороться. Пробовала меньше язвить, быть более открытой, училась доверять людям. Но все это давалось очень нелегко. Трудно ломать в себе то, что в тебя вбивали годами. Кто же виноват, что она сформировалась циничной, недоверчивой, не умеющей любить стервой? Хорошо было уже то, что она понимала свою проблему. Осознавала, что так жить неправильно, и стремилась стать лучше. И все, в общем-то, было нормально, пока на базе не появился Герман. Вот, кто всколыхнул муть в душе. Принесла же нелегкая!

Даша обогнула по периметру центральный корпус и застыла на месте. Герман как раз выходил из своего домика. Сделать вид, что она его не увидела – женщина не могла. В конце концов, она была менеджером гостиницы, и просто не имела права игнорировать своих гостей. Поэтому, натянув на лицо улыбку, Даша смело шагнула навстречу мужчине.

– Доброе утро, Герман. Как вам у нас отдыхается?

– Доброе. Все замечательно. Спасибо. – Он больше ничего не говорил, но и не уходил никуда, продолжая сверлить Дашу взглядом.

– Завтрак у нас с семи до десяти в ресторане центрального корпуса. – Даша сверилась с часами на запястье и бодро добавила: – Он откроется с минуты на минуту.

Герман продолжал молчать. Да скажи ты уже хоть что-то! Внутри женщина закипала, но с виду это было совершенно незаметно. По крайней мере, она на это надеялась.

– Ты мне составишь компанию?

– Где? – тупила Даша.

– За завтраком.

– Эээ… Нет. У меня полным-полно работы, и…

– Ты что, боишься, что ли? Боишься, что мое предложение тебя заинтересует, да?

Дашка вспыхнула. Вот знал Герман, на что давить! Он открыто её провоцировал. Играл на чувстве внутреннего противоречия, которое всю жизнь разрывало Дашку на части. Она любила кино, ей понравилось играть, это было действительно интересно, но… С тем периодом жизни было связано слишком много боли. Того, что больше всего на свете Даше хотелось забыть. И ещё вчера она была уверена, что ни за что не станет всерьёз рассматривать вероятность своего возвращения в мир кинематографа. Хотя… Пожалуй, «возвращение» – это громко сказано. На её счёту была всего одна картина. Но это было кино с большой буквы. Искусство в чистом виде. Хотела бы она принять участие в продолжении ленты?

– Я ничего не боюсь, Герман. Мне просто совершенно не интересно твоё предложение.

– Совершенно? Вот так, запросто. Не читая сценария?

Даша вскипела. Опустила на землю пластмассовое ведро, упёрла руки в тощие бёдра:

– Сценарий могу и прочесть. Только от этого вряд ли что поменяется.

– А ты прочти. Мы потом все обсудим…

– Вы теряете время, Герман.

– Даже, если я скажу, что съемки будут проходить здесь неподалёку?

Сердце кольнуло. Она могла бы сниматься, не уезжая с базы. Или, по крайней мере, регулярно приезжать домой. Помогать Ставру и Любе с их немаленьким хозяйством. Она бы могла регулярно видеться с Яном, а может быть и вовсе взяла бы его с собой на съемочную площадку. Ей бы не пришлось никого бросать, как в тот раз!

– Я ничего не обещаю.

– Дай мне адрес своей электронной почты. Я вышлю тебе сценарий.

Даше не хотелось давать свои контакты. Она бы вообще многое отдала, чтобы отмотать время назад, и не допустить их с Германом встречи. Чтобы не думать о его предложении. Но, как бы Дашка не отгоняла эти мысли – они возвращались вновь. Тревожили и без того беспокойную душу, взрывали мозг противоречащими друг другу желаниями. Первое и наиболее правильное, на ее взгляд – отказаться. Окончательно и бесповоротно. Забыть, оставить в прошлом. Болезненном и искореженном, как и ее душа. А второе, диаметрально противоположное – дать себе шанс. Попробовать раскрыть свой потенциал, который, как уверяли критики, у нее был. Испытать себя, заняться тем, о чем всегда мечтала. Блистать в свете софитов, купаться в любви поклонников. Хоть в чьей-то любви купаться… И чувствовать себя нужной. Хотя бы им – своим фанатам, раз никому другому не нужна. Ну и, конечно, сам процесс. Ее завораживал процесс съемки. Хаос, творящийся на съемочной площадке, ругань дольщиков, вездесущие ассистенты. Она могла часами просто наблюдать за их работой. Даже сниматься было не так интересно, как просто смотреть. Даша обожала кино. И следить за процессом его создания – это как будто бы к чуду прикоснуться. А ведь так просто было об этом не вспоминать! Будь ты проклят, Герман!

– Ладно. Только я понятия не имею, когда его прочитаю. Я очень занята.

– А у нас не очень много времени до начала съёмочного процесса.

– Сочувствую. Но меня это мало тревожит.

– Уж не думаешь ли ты, что я стану тебя умолять?

Лицо мужчины оставалось бесстрастным, и только несколько дерганые движения рук, когда он доставал сигарету из пачки, выдавали его нервозность. Даша хмыкнула про себя. А Герман знал себе цену! Впрочем, ничего удивительного в этом не было. В случае отказа Даши, на ее роль выстроилась бы очередь из гораздо более достойных и известных актрис.

– Нет. Я так не думаю. Но я также прекрасно понимаю, что если бы ты не хотел видеть в этой роли именно меня, то поручил бы встречу со мной в лучшем случае ассистенту, а в худшем – мне бы просто позвонили.

Герман криво улыбнулся, затянулся сигаретой, выпустил дым, запрокинув голову к серому мрачному небу.

– У нас уже все готово. Сценарий, бюджет, раскадровка, локация… Утвержден состав актеров, согласованы их графики. На месте работают операторы…

– Я поняла. Медлить мне нежелательно.

– Да. – Герман сделал последнюю затяжку и отбросил окурок в рядом стоящую урну.

– Хорошо. Я постараюсь прочитать сценарий сегодня. Но вряд ли это повлияет на мой ответ.

– Почему?

– Я уже объясняла. Слишком много плохого у меня связано со съемками в этом фильме.

– Я понимаю.

– Нет, вряд ли, – криво улыбнулась Даша. Ну откуда ему, ей Богу, было знать, через что ей пришлось пройти? Разве он имел представление, как это – бороться с наркозависимостью или, например, с желанием умереть, когда наркотический туман развеялся, а на смену ему пришло осознание собственного падения?

– И все же почитай сценарий.

Даша пожала плечами, извлекла из кармана передника крохотный блокнот, вырвала из него лист и нацарапала свой электронный адрес. Протянула мужчине.

– А почему ты так долго тянул со своим предложением? Разве актрису на главную роль не утверждают одной из первых?

К чести Германа, он ответил правду:

– Я до последнего не хотел с тобой связываться.

Дашка резко выдохнула. Ну, что ж, правда – на то и правда, чтобы нравиться не всем.

Глава 4

Герман воспользовался советом Даши, и все-таки пошёл в ресторан. Завтрак был стандартным, как и во многих других гостиницах хорошего класса. Большой выбор свежей выпечки, каши, йогурты, сыры, колбасы. Свежие овощи и зелень. Фрукты. Под огромной вытяжкой повар жарил яичницу, а рядом – толстые блины. Чуть поодаль в глубоких пиалах стояли несколько видов джема и тягучий густой мёд. Герман остановил свой выбор на блинах с мёдом. Положил себе пару штук, уселся не в центральном зале, а чуть поодаль – под большим уличным навесом. Тут же к нему подошёл официант.

– Кофе?

– Да, пожалуйста.

Оперативно его обслужив, парень двинулся дальше, и Герман, наконец, смог вернуться к своим размышлениям. Даша была права. То, что он не связался с ней раньше – было ошибкой. Но и он не соврал, когда сказал, что до последнего колебался, не утверждая до конца актёрский состав. В этом у него был карт-бланш от продюсеров. Они находились в полном восторге от того, что Герман в принципе согласился снимать, и руки ему не выкручивали. Редкая удача. Обычно те, напротив, совали свой нос, куда не следует, а уж попытками навязать режиссеру актрису из числа своих любовниц, так и вовсе никого было не удивить. Но не в этот раз. Так почему же он так долго колебался? Почему проводил бесконечные кастинги на женскую роль, хотя прекрасно понимал всю бесперспективность этого занятия? У героини уже было лицо. И это лицо принадлежало Даше Ивановой. Никому не известной девушке с гор. Тогда, тринадцать лет назад, когда он только планировал снимать «Потерянных», все тоже уперлось в актрису. Точнее, в ее отсутствие. У Германа глаза наливались кровью от бесконечных проб всем известных и неизвестных юных дарований. Но он не видел в них той – единственно правильной, созданной для этой роли. Пока однажды, совершенно случайно, судьба не занесла его в горы. Он увидел Дашу в аэропорту. Точнее, поначалу его взгляд привлекла совсем другая личность – Любовь Бауман. О её исчезновении из мира кино ходило много сплетен. Фестиваль, который Люба возглавляла когда-то, существовал и доныне, только заправляли там совсем другие люди. А вот что случилось с ней самой, мало кто знал наверняка. Тем занятнее было повстречать эту даму в захудалом аэропорту не самого большого областного центра. Она была не одна. Рядом с ней сидел мужчина, неподалеку уверенно перебирал ножками крепенький малыш, а с другого боку… Девушка! Герман застыл. Залип на ней взглядом. Это была она! Та, кого он так долго искал. Он не помнил, как подошёл, как что-то объяснял, экспрессивно размахивая руками… Как он уговорил Дашу прийти на пробы, он и сам не понял. Но девушка пришла. И Герман пропал, потерялся в ней. Не было декораций, не было ничего. Хорошо поставленный свет, деревянный стул, и Даша Иванова, восседающая на нем в джинсах и простой черной водолазке. Она просто читала текст, время от времени бросая в камеру короткие нечитабельные взгляды, а он едва не подпрыгивал от нетерпения! Он нашел… Он нашел свою Музу! Какой типаж! Какие глаза! Широко поставленные, красивые, подходящие… Как она смотрела! Какой пластикой обладала! Его даже не смущало полнейшее отсутствие какого бы то ни было опыта. Он был уверен, что они справятся. До начала съемок оставалось каких-то три месяца…

Герман так и не притронулся к завтраку, погрузившись в воспоминания. Ровно через неделю после Дашиных проб в автокатастрофе погибли его маленький сын и жена, и те пробы остались его последним радостным воспоминанием… Мужчина одним глотком допил кофе, взглянул на часы и достал из кармана телефон. Он обещал Даше переслать сценарий. Телефон зазвонил. Лада… С невестой разговаривать не хотелось. Он не знал, почему, у них были прекрасные отношения, но вот сегодня совершенно не было желания ни слышать ее, ни видеть. Слишком многое всколыхнулось в душе…

– Алло.

– Доброе утро, дорогой. Как ты, почему не звонишь?

– Извини, я сейчас очень загружен.

– Ты договорился с Дашей? Она еще не сторчалась?

Лада была в курсе цели его поездки. У них не было тайн друг от друга, к тому же она была дочерью его генерального продюсера, а тем полагалось знать все. Почему-то обсуждать Дашку за глаза совершенно не хотелось. Даже с умницей-Ладкой.

– Нет, она уже давно ничего не употребляет. Ведет скромную жизнь, и, по-видимому, счастлива.

– Позволю себе предположить, что она стала еще более счастливой, когда ты предложил ей роль, – рассмеялась женщина.

– Не угадала. Мне приходится ее уговаривать. Она категорически не хочет больше сниматься.

– Ты шутишь? Какая актриса в здравом уме откажется от такой роли?

– Актриса, может, и не откажется, но Даша ведь и не актриса вовсе. Так…

– Нет, уж, милый. Если ты ради нее преодолел столько километров, то она не просто актриса. Она особенная… В противном случае, ты бы и пальцем не пошевелил.

Герман пожал плечами:

– Ты видела ее в Потерянных. Играла она хорошо.

– Прекрасно играла. Она изменилась? Потолстела? Подурнела?

– Да нет. Все такая же. Тонкая и звонкая.

– Я начинаю ревновать, – рассмеялась Лада.

– Не стоит. Даша Иванова не в моем вкусе. Я слишком разборчив, чего не скажешь о ней.

– Какой же ты сноб, Гера! Думаешь, она не изменилась за столько лет?

– Не представляю, зачем мне об этом думать в принципе.

– И то правда. Так как, она поддается на уговоры?

– Не очень. Но думаю, что все изменится, стоит ей прочитать сценарий.

Герман не ошибся. Дашка, которая ради интереса открыла первую страницу текста, так и не сумела от него оторваться, пока не дочитала до конца. Она забыла обо всем на свете и с головой погрузилась в сценарий. Все другое просто перестало существовать.

– Даша… Ты меня слышишь вообще?

– А? Что? Ты что-то спросила, Люб?

– Да, я интересовалась, какими бы цветами ты хотела украсить зал к своему юбилею.

– Я бы вообще предпочла о нем забыть.

– Тебе только тридцать, – улыбнулась Люба. – Мы отлично повеселимся. Ну же… Даш?

– Не знаю, Люба. Ты же знаешь, что я не особо люблю цветы.

– Но зал, тем не менее, нам нужно украсить.

– Тогда украшай на свой вкус.

– Ты не в восторге от нашей затеи, – разочарованно протянула Люба.

– Да нет, что ты. У меня просто кризис среднего возраста.

– Смешно, – улыбнулась Любовь.

– Прости меня, Люб. Я знаю, как ты стараешься. И ценю это. Честно. Я просто действительно немного расстроена быстротечностью времени. А тут еще…

– Герман.

– Да… – Дашка неловко отвернулась к окну, перекатывая в ладонях карандаш. – Он мне прислал сценарий.

– И как он тебе? Понравился?

– Очень, – честно призналась Даша.

– Ты согласишься, да?

– Нет. – Даша покачала головой и зарылась рукой в и без того растрепанные волосы. – У меня смелости не хватит снова окунуться в этот процесс. В то время я хоть немного верила в собственные силы, а сейчас…

– Не веришь?

– Не-а. Не верю. Совсем. Я и тогда без дозы кокса ничего не могла, а сейчас и подавно.

– Это неправда. Ты могла. Тебя просто убедили в обратном. Сыграли на чувствах, надавили на болевые точки. Только и всего.

Даша растерянно потерла виски. Она понимала, что Люба во многом была права, но… Ей никто в нос кокс не заталкивал. Даша сама ступила на этот путь, поддавшись уговорам и обещаниям своего агента. А ведь с ее жизненным опытом могла бы и догадаться, что к чему!

– Не знаю, Люба. Я вряд ли сумею. У меня и опыта трезвой игры нет. Считай, все под кайфом происходило. Да и как вы здесь, без меня? Нет… Не хочу.

Люба помолчала немного, обдумывая свой ответ. Ей и самой не очень хотелось нарушать привычный уклад жизни, но Дашка… Несмотря на все свои сомнения, она была создана для сцены, и было бы нечестно удерживать ее возле себя, лишая возможности реализоваться и изменить свою жизнь в лучшую сторону. Стать звездой!

– Герман говорил, когда начнутся съемки, и сколько они будут длиться?

– Начнутся в ближайшее время. А длиться… я даже не спрашивала об этом. Не вижу смысла.

– Ты могла бы попробовать. А мы были бы рядом, и всегда бы тебя поддерживали. Не так, как в тот раз, и…

– Люба! Я сколько раз тебе говорила, что вашей вины в тех событиях нет?! – перебила женщину Дашка, вскакивая со своего места. – Что ж ты мне душу рвешь, а?

– Прости… – Люба отвела глаза.

– Не прощу! То, что ты для меня открыла мир искусства, мир кино… Что в этом плохого? Думаешь, что-нибудь изменилось бы, если бы я и дальше оставалась темной? Вряд ли. Ну, не стала бы я актрисой. Ладно. Но неужели ты действительно думаешь, что то дерьмо, что сидело во мне, все те комплексы не вылезли бы мне боком?! Это выстрелило бы. Рано или поздно, но я бы вляпалась в какое-нибудь дерьмо.

– Я хотела уберечь тебя от всего на свете, но не смогла.

– Хе*ня. Если бы не ты и Ставр, я бы уже, может, и не жила. В лучшем случае – на зоне бы парилась.

Дашкин запал прошел, она, как подкошенная, рухнула в свое кресло. Снова взлохматила волосы, не решаясь посмотреть в глаза женщине.

– Я не умею красиво говорить. Ты знаешь. Но все самое лучшее, что у меня было в жизни, связано с тобой. Кроме Яна, конечно, хотя и за него я тебе спасибо сказать должна…

– Нет, Дашенька, глупая…

– Да, Люба, да. Он твой сын даже в большей степени, чем мой. Я не в обиде. Сама виновата. И во всем другом, что со мною случилось вне стен детского дома, виновата я сама. Только там у меня не было выбора. А после… После я сама выбирала свою дорогу. И, как правило, ничего хорошего из этого не выходило.

Люба подошла к Даше, пригладила ее растрепанные волосы. Ласково, как только она одна умела:

– Так, может, в этот раз на твоем пути тебя ждет удача? Судьба столько тебе задолжала, милая…

– Ничего-то она мне и не задолжала! У меня есть вы, есть Ян, есть любимое дело и надежные друзья. Не так уж и мало. Я не стану рисковать тем, что имею, непонятно, ради чего.

– Поступай, как считаешь нужным. Мы поддержим любое твое решение. И во всем поможем.

– Я знаю.

– Да, мы уже говорили, – вспомнила Люба.

– Говорили. Но дело не в этом. Я просто знаю, что вы всегда со мной. – Сказала, и тут же смутилась. Отвернулась к окну. И снова ладони Любы, коснулись ее волос, успокаивая, развеивая неловкость.

– Всегда, Дашка… Всегда, – прошептала Люба, продолжая свои поглаживания. Дашка сопела ей в бок, и это было так правильно. Маленькая, глупая, потерявшаяся девочка…

– Люб, а ромашками… Обычными, белыми, зал украшают?

– Не знаю. Но мы всегда можем стать законодателями мод, – улыбнулась женщина.

– Да? – засомневалась Даша. – Ну, если ты так действительно считаешь, то я бы хотела видеть ромашки.

Глава 5

После разговора с Любой легче не стало. Дашка прокручивала в голове отрывки сценария, прикидывала, как это можно сыграть, чтобы было правдиво, проговаривала какие-то реплики. Ловила себя на этом, и страшно злилась. Ведь ему удалось! Удалось проникнуть в ее сердце. Или это сама история, так похожая на историю ее жизни, была всему виной? Даша видела себя в этой роли. Видела…

– Доброе утро! – Ян тихонько подкрался к матери со спины и закричал ей прямо на ухо.

– Бл… ин, – вовремя поправилась Дашка, – ты что творишь? Напугал меня, чуть сердце не выскочило!

– Ну, прости! – покаянно улыбнулся парень. – Ты просто витала где-то в облаках, а мне захотелось похулиганить. Только к тебе можно вот так запросто подкрасться! Вчера я в очередной раз попытался провернуть это с отцом…

– И он опять уложил тебя на лопатки, – закончила за сына Дашка.

– Ну, да! – Улыбка парня растянулась до ушей. Он обожал Ставра. Боготворил его, даже несмотря на то, что прекрасно знал – биологически он ему не родной. Но кого волнует та биология, когда два человека признали друг друга в качестве отца и сына? Когда сплелись друг с другом родственными узами совершенно на ином, более высоком и неподвластном разуму уровне.

– Ну-ну! – улыбнулась Даша, сосредоточив всё своё внимание на сыне. Как же она любила Яна! А ведь он мог даже не родиться, если бы не настойчивость Любы. Тогда, в пятнадцать лет, беременность для Дашки стала событием не то, чтобы желанным. Первой мыслью было избиваться от нее, как можно скорее. Как делали все детдомовки. Но Люба заверила, что, в отличие от всех других, у Даши была альтернатива. Она предложила помощь. И предоставила право выбора. То, чего у Дашки отродясь не было. И слава Богу, что ее выбор оказался правильным. Ей тридцать, а сыну уже пятнадцатый год… Ну, и что? Он – ее главная гордость, и главная радость. Ни разу в жизни Даша не пожалела о том, что не сделала аборт. Ни единого раза. А Ян… Он был исключительным. Он был счастьем в чистом виде, он был радостью. О таком сыне можно было только мечтать. И пусть во многом это была не ее заслуга. Пусть Люба и Ставр вложили в ребенка гораздо больше её самой. Но она тоже старалась не оставаться в стороне.

– Так, о чем ты задумалась, мам Даш?

И пусть он ее называл «мам Дашей», а Любу просто мамой… Никто ей не виноват, что когда сын формировался, как личность, и учился говорить, рядом с ним были совсем другие люди, а не она. Даша могла только низко до земли поклониться Ставру и Любе, которые в свое время не оставили в беде ни ее саму, ни ее сына.

– Да так, о всяких глупостях…

– Угу… Рассказал мне отец о твоих глупостях.

– Да? И что же он рассказал?

– Все! Да я и сам не дурак. Как этого Германа у нас в ресторане увидел, так сразу и понял – по твою душу приехал.

– И как же ты его узнал? – удивилась женщина.

– Мам Даш, ну, ты как скажешь, тоже. Это ведь известная личность! Я его фото видел сто раз, – запальчиво пояснил Ян. – Ты мне лучше скажи, когда начнутся съемки, ты мне сможешь организовать экскурсию? Не для меня – для Катьки. Ей было бы интересно посмотреть на всех этих звезд.

– Эээ… Вообще-то, я не собираюсь участвовать ни в каких съемках. Кто тебе сказал, что я соглашусь?

– Так, папа и сказал. А папа никогда не ошибается!

Дашка хмыкнула. Подхватилась резко со своего места. Вот уж старый лис. Решил он все за неё! Думает, что знает Дашу Иванову, как облупленную? Еще чего! Той Дашки больше нет. Она похоронила ее в глубинах памяти, и Даша ни за что не даст той вырваться на волю. Дзынькнула почта на компьютере, сообщая о новом пришедшем письме, замигало окошко вкладки. Или это счет на новую партию овощей, или… Герман. Сердце сжалось в комок, подскочило к горлу. И стало страшно так, как сто лет уже не было. Он – как змий-искуситель, пробрался в ее жизнь и поманил запретным плодом.

– Я не собираюсь больше сниматься. Никогда. Так можешь Ставру и передать. У тебя еще что-нибудь, или ты просто хотел поболтать?

– Поболтать. И договориться по поводу Катьки.

– Тогда я поработаю еще немного, хорошо? – проигнорировав последнее замечание сына, поинтересовалась женщина.

– Угу… Я пойду к маме и помогу ей расставить в вазах цветы.

– Давай, – улыбнулась Дашка и тихонько добавила: – Что бы мы без тебя делали, помощник ты наш?

– Понятия не имею, – нескромно рассмеялся парень и, помахав рукой, вышел за дверь. Господи, каким же беззаботным и смешливым он был! Как она была благодарна небу за то, что её ребенок не испытал на себе все те ужасы, что пришлось пережить ей. Как она счастлива, что он вырос совсем другим. Имея перед глазами пример счастливой семьи, любящих родителей, не знающий ни в чем отказа, но, тем не менее, знающий цену деньгам. Неизбалованный, неизнеженный, воспитанный правильным мужчиной, Ян был просто подарком. Наравне с Любой и Ставром, он был воздаянием за все беды, которые сопровождали Дашку с момента рождения.

Мысли о сыне немного отвлекли ее от так и не просмотренного письма. Даша вообще вернулась к нему не сразу. Ей нужно было время, чтобы настроиться, пусть даже на виртуальное общение с человеком из прошлого. По крайней мере, Герман у нее стойко ассоциировался с ним. В настоящей Дашкиной жизни он был таким же инородным, как шест для стриптиза в бальном зале института благородных девиц. Палец щелкнул по правой кнопке мыши, открывая письмо:

«Еще раз привет. Как насчет того, чтобы обсудить сценарий за деловым ужином? У меня нет твоего номера телефона».

Вот так вот. «Деловым». Не поленился уточнить. Думал, что Дашка его неправильно поймет? Побоялся, что она на него позарится? Даша горько рассмеялась. Ну, что ж. Теперь это дело принципа – пойти. На ДЕЛОВОЙ ужин. И очень по-деловому, как взрослая, самодостаточная женщина ему объяснить, что ее не интересует его предложение! А потом проследить, чтобы он убрался с базы Ставших! Точно! Так она и поступит.

«Как насчет ресторана местной кухни в 20:00?»

«Мне подходит»

«Договорились»

Остаток дня прошел в бесконечных заботах, на которых ей совершенно не удавалось сосредоточиться. Подчиненные удивленно поглядывали на начальницу, и Ставр каждый раз при встрече ловил ее взгляд. Будто бы пытался что-то прочитать в ее глазах. Он умел – Даша знала. Наконец ей удалось освободиться. Вышла из ресторана, на веранде увидела сына, тот как раз заступил в свою смену.

– Ты сегодня где ночуешь? – поинтересовалась у парня.

– Дома планировал. А что?

– У меня на вечер деловая встреча образовалась. На восемь, но я быстро управлюсь. Так что ты меня не теряй.

– Ладно. Все равно только к девяти освобожусь. А там можем в картишки перекинуться. Видела, Костян уже вернулся? Можно его позвать. И маму с папой.

– Давай все решим ближе к делу, хорошо?

– Угу. Звякни, если что, – кивнул напоследок ребенок и, нацепив на лицо приветливую улыбку, двинулся обслуживать гостей. Даша тоже улыбнулась зашедшей на веранду пожилой паре и торопливо зашагала к своему домику. Первым делом – душ. Вторым… Очевидно, наряд. Она до сих пор не любила все эти шикарные платья, но пойти на ужин с Германом в привычных джинсах и футболке – не могла. Ей тщеславие не позволяло выглядеть рядом с ним оборванкой. Значит, придется поломать мозги. Нет, в ее гардеробе, конечно, были красивые вещи, которые молодая женщина покупала на всякие мероприятия, проводимые на базе. Но надеть что-то «из праздничного» – значит, привлечь к себе лишнее внимание родни. Они вмиг просекут, с какой целью Дашка вырядилась. А ей бы не хотелось, чтобы они думали, что Герман имеет для нее хоть какое-то значение. Поэтому ей следовало найти некий компромиссный вариант. Женщина распахнула дверцу шкафа и растерянно уставилась на его содержимое. С мокрых волос капала вода, образуя на полу маленькие лужицы, прохладный ветерок, проникающий в окно, холодил влажные плечи, а она все стояла, не зная, что надеть. А потом осенило – белое льняное платье-вышиванку. Очень красивое и простое. С пышными, собранными на локтях рукавами, облегающее ее тонкую фигуру, и струящееся юбкой в пол. Решено! До назначенного времени оставалось пять минут. Волосы укладывать некогда. Дашка быстро подсушила их феном – вот и вся прическа. На макияж времени не осталось совсем. К ресторану женщина едва не бежала, забавно оглядываясь по сторонам. Перед входом остановилась. Сделала несколько глубоких вдохов, распрямила плечи. Прикрыла на мгновение глаза.