Дом Затмений

Сарик и Киран не присутствовали, но не было и…

– Ты видишь его? – спросила Ситали.

Никто не сидел на таком же широком стуле, как у отца.

– Может, он еще не приехал, а может, отошел куда-то на минутку.

– Этот широкий трон здесь не просто так. Он точно придет, – вздохнула она, вцепившись в толстые каменные балюстрады. – Мне нужно подойти поближе. – Ее глаза вспыхнули, когда она приподнялась. – Жди здесь.

– Куда ты?

– Хочу найти лучший угол обзора, – отрезала сводная сестра.

Конечно, Ситали всегда была такой. Вот и в этот раз она хотела оставить меня позади. Она пошла обратно по тому же пути и поднялась по лестнице, которая вела на второй этаж. Через несколько минут я снова увидела сводную сестру, но ее лицо и голова были прикрыты накидкой. Она устроилась среди слуг и схватила две бутылки вина, лавируя между гостями и наполняя их бокалы. Никто не обращал на нее никакого внимания. Я должна была отдать должное ее находчивости. Это был смелый шаг – пройти среди приглашенных, оставаясь невидимой.

Мне нужно было сделать что-то столь же смелое.

Я повернулась, чтобы посмотреть в конец коридора, когда оттуда донеслось хихиканье. Танцовщицы хлынули из соседней комнаты в холл, остановившись на лестнице, чтобы взглянуть вниз. Одетые в откровенные наряды с красочными вуалями, прикрывающими нижнюю половину лица, они могли похвастаться подтянутыми мышцами и сияющей кожей.

Девушки заметили меня и вытянулись по стойке «смирно», кланяясь и опуская глаза в пол. Последняя танцовщица вышла из комнаты, закрыла дверь и достала ключ, чтобы запереть ее. Кончики ее длинных блестящих черных волос касались поясницы.

– Подожди! – поспешно крикнула я, прежде чем девушка вставила ключ в замочную скважину.

Она повернулась, широко раскрыв глаза:

– Атена…

Танцовщица была старше, чем я думала. Скорее всего, ей было за тридцать, но она все еще оставалась невероятно красивой. К тому же женщина могла похвастаться телом хорошо обученной танцовщицы.

Отчаяние пронзило мои вены. Это было глупо и безрассудно, и… Я никогда не хотела ничего больше, чем перестать быть собой всего на несколько минут. Чтобы повеселиться, не имея веса титула Атены или ее ореола, давящего на мою голову.

– Мне нужна твоя помощь.

Я повернула ручку и открыла дверь, жестом приглашая ее вернуться внутрь. Перед тем как закрыть комнату, женщина велела другим танцовщицам подождать ее.

– Чем я могу вам помочь, Атена?

– Мне нужно спрятаться. Выглядеть… одеться… как ты.

Она нахмурила свои широкие брови.

– Атена… не уверена, что это разумно…

– Мы с сестрой… нам нужно увидеть Люмина. Мой отец убьет меня, если я нагло войду в комнату, но под видом одной из вас я могу это сделать, и он даже не заметит.

Она фыркнула от смеха, хотя в моих словах не было и доли юмора.

– Он убьет меня, если вас обнаружат. Я не могу так рисковать, Атена. Мне очень жаль.

Она снова повернулась, чтобы уйти.

– Пойдемте. Там есть небольшое местечко в тени, где вы сможете остаться и понаблюдать.

Я покачала головой и попыталась выразить свое отчаяние.

– Мой отец не убьет тебя, потому что я не совершу ошибки. Я умею танцевать. Он никогда не догадается. Я буду держаться подальше от него, в тени, и уйду при первых признаках опасности – если таковая возникнет.

Она покачала головой и открыла рот. Я знала, что еще один отказ готов был сорваться с ее языка.

– Пожалуйста, – добавила я, обращаясь к ней с мольбой.

– Почему вам так важно увидеть Люмина?

– Одна из нас может выйти за него замуж, – сказала я.

Глаза женщины заблестели, когда она осознала смысл моих слов и их последствия. Вспоминая слова Ситали, я сняла с запястья золотой браслет и подняла его в воздух.

– Не рассказывай никому.

Она схватила свой приз, надела его и протянула руку, чтобы полюбоваться им.

– Так вы умеете танцевать? – спросила она, оценивая меня проницательным взглядом.

Я кивнула.

– Насколько хорошо?

– Достаточно.

– Уж лучше, чтобы это оказалось правдой, – усмехнулась она. И уже шепотом добавила: – Ради нашего с вами блага.

После чего танцовщица приказала мне раздеться.

8

Кеви помогла мне надеть танцевальный костюм с шелковыми вставками глубокого бирюзового оттенка, которые, как я представляла, напоминали самые темные глубины океана. На моих бедрах и ногах слоями лежала прозрачная ткань.

– Вставки облегчают движения, – отметила она, немного туже затягивая пояс, усеянный маленькими серебряными дисками. – Готовьтесь стать музыкантом, когда будете крутиться и покачивать бедрами, – поддразнила танцовщица.

Мой живот и большая часть спины были обнажены. Маленький топ стягивал и приподнимал грудь.

– Вам идет, – заметила Кеви, поправляя мою вуаль. – Хотя не уверена, что танцор может позволить себе солнечные бриллианты.

Я приподняла бровь, глядя на женщину:

– Эти я все же оставлю себе.

Ручной и ножной браслеты принадлежали моей матери, и я никогда их не снимала. Даже если бы захотела, не смогла бы.

Золото не сломать.

Кеви рассмеялась и невинно захлопала глазами.

– Я ни на что не намекала.

А-то как же.

– Все готово. Надеюсь, вы знаете, как двигаться, и сумеете не отставать от моих девочек.

Я усмехнулась про себя.

Кеви вдвое старше меня! Конечно, я смогу за ней угнаться. По крайней мере, я так думаю…

Она вышла из комнаты, покачивая бедрами так, будто была хозяйкой Дома Сумерек. Мой толстый золотой браслет блестел на ее запястье. Заперев за собой комнату, мы присоединились к остальным танцовщицам.

– Ни слова об этом, или тут же окажетесь на улице, – щелкнула пальцами Кеви. – Вам понятно? – спросила она тоном, не терпящим возражений.

– Да, Кеви, – хором ответили девочки. Некоторые по привычке поклонились.

– Прекратите! – сделала выговор Кеви. – Ведите себя так, будто она одна из нас, пока мы не закончим выступление.

Вопрос «Почему?» отражался в их глазах, но рука Кеви успокаивающе опустилась мне на спину:

– Не обращайте на них внимания. Вы не обязаны им что-то объяснять.

Хмм. Может, мне не стоило отдавать браслет. Я могла бы просто приказать ей подчиниться. Только я ненавидела использовать свою власть, чтобы подавлять других. Кеви же при удобном случае стала бы валуном, раздавив без единой мысли тех, кто оказался под ней.

Ведущая танцовщица повела девушек вниз по лестнице. Внизу она подтолкнула меня в бок локтем.

– Оставайтесь возле этой лестницы. Если что-то покажется вам странным, подниметесь по ней и найдете место, где можно спрятаться. Если возникнут проблемы, мы с девочками будем держаться в стороне, – предупредила она.

Я кивнула:

– Хорошо.

Она подмигнула, игриво хлопнув меня по руке:

– Тогда давайте посмотрим, насколько хорошо вы умеете танцевать, Атена Нур.

Кеви выскользнула из толпы женщин и неторопливо направилась к пустому месту в зале. Она подошла к музыкантам и с широкой кокетливой улыбкой на алых губах наклонилась, чтобы поговорить с ними. Кеви была единственной танцовщицей, которая не утруждала себя вуалью. Еще некоторое время она кокетничала с ними, прежде чем отойти, чтобы поклониться своему Атону.

Он окинул ее одобрительным взглядом. Желчь подступила к моему горлу.

Женщины, покачивая бедрами, вошли в комнату. Каждая склонилась перед моим отцом, прежде чем разойтись в разные стороны, чтобы занять как можно больше свободного пространства, оставленного специально для них. Я не сдвинулась с места из своего темного укрытия возле лестницы.

Я не могла подойти слишком близко к отцу, иначе он узнал бы меня по глазам.

Я не видела Зуула, но было глупо надеяться, что он покинул комнату и оставил своего Атона без охраны.

Поток поразительно прохладного воздуха заставил кожу на моих руках покрыться мурашками за мгновение до того, как кто-то подошел и встал рядом со мной. Парень был на голову выше меня, с аккуратно подстриженными иссиня-черными волосами, которые, как я представляла, напоминали легендарное ночное небо.

– Ты получила травму? – спросил он, и его кристально-голубые глаза сверкнули так, как, я думала, могут сверкать только звезды.

– Прошу прощения? – уточнила я, уже забыв его вопрос.

– Травма. Ты получила травму? – снова спросил незнакомец, и его губы изогнулись в улыбке. Его голос был неожиданно глубоким и хриплым. – Почему тогда ты не танцуешь с остальными? – спросил он, кивая в сторону танцовщиц.

– Я как раз собиралась. Просто я… я новенькая.

Его присутствие заставляло меня чувствовать себя не в своей тарелке, как будто мир каким-то образом накренился. Может, с землей все было в порядке, и это только меня вывели из равновесия.

– Ах, понятно.

Его нос был идеально прямым, и я гадала, сможет ли он понять, что мой был когда-то сломан. Его челюсть была квадратной и сильной, а поза жесткой и уверенной, пока он оглядывал комнату.

Я с удивлением поняла, что блаженный холод… исходил от него.

Интересно, как незнакомцу, одетому в темно-синюю тунику, демонстрирующую выпуклые мышцы, удавалось создать такой мороз?

Я осознала, насколько он отвлек меня, только когда Кеви начала говорить. Я неохотно оторвала взгляд от парня, когда главная танцовщица поклонилась собравшейся толпе, прежде чем объяснить, что танцы, которые мы собирались исполнить, были больше, чем просто развлечением. В Гелиосе каждый танец рассказывал историю; его словами были движение и сила, плоть и огонь.

Я посмотрела на пустое место рядом с отцом.

– Ты тоже его ищешь? – спросил невозмутимый незнакомец.

Мои глаза снова встретились с его.

– Ты здесь, чтобы увидеть Люмина? Разве ты не из местных? Почему же тогда не знаешь, как он выглядит?

– Я знаю, – сказал он, еще раз улыбнувшись.

Я удивленно открыла рот:

– Ты один из его охранников?

– Что-то в этом роде, – согласился незнакомец.

– Тогда где же он?

Смуглый парень выпрямился. Казалось, от моего вопроса ему стало некомфортно. Куда же делась его напускная смелость?

– Он старый? – выпалила я, когда начался барабанный бой.

– Старый? – усмехнулся мой собеседник.

– Я ничего не знаю о Люмине, кроме тех слухов, что ходят по Гелиосу.

– Каких слухов?

Я покраснела.

– Не хочу их повторять.

Он рассмеялся и скрестил руки на груди.

– Вероятно, не стоит.

– Я должна идти, – сказала я, оглядываясь на танцующих.

Нахмурив брови, незнакомец медленно потянулся к моему запястью. Его пальцы были холодными, как лед, и он резко вдохнул, почувствовав жар моей кожи, но все же не отпустил меня.

– Разве это не солнечные бриллианты? Сразу после прибытия Атон принес такие же в подарок Люмину сегодня днем. Я думал, что только Атон и Атены могут их носить. Люмину пришлось надеть перчатки, чтобы просто прикоснуться к ним…

Мое сердце бешено заколотилось, и я поспешно отдернула запястье.

– Я должна присоединиться к остальным, – пробормотала я, бросаясь прочь, когда чувственный ритм заполнил комнату. У меня кружилась голова. Я не знала, что отец встречался с Люмином сегодня днем и что его охранник был настолько внимательным. Не то чтобы Зуул не делал то же самое для отца. Тем не менее лучше, если он больше не увидит солнечные камни.

У меня не было времени беспокоиться об этом. Мне нужно было следить за танцем, чтобы не совершить еще одну ошибку.

Дым, исходящий от трав и благовоний, объединился в пьянящий аромат. Воздух затуманился, и танец начался медленно, постепенно нарастая. Плотина внутри меня прорвалась, и я стала не более чем телом, подвластным музыке и ритму. Своими движениями я рассказала историю нашего народа, историю Сол. Скрытая вуалью, я была свободна и танцевала так, как никогда раньше не осмеливалась, будто каждый шаг, покачивание и наклон могли стать последними. Когда песня закончилась, тяжело дышащая и покрытая каплями пота, я оглянулась на темный маленький угол. Скрывался ли в его тени охранник Люмина? Я надеялась, что он видел мой танец и наслаждался открывшимся ему зрелищем.

Я была бы не первой женщиной, которая использовала свое тело в качестве оружия. Мои надежды рухнули, когда обнаружила, что в углу никого нет. Я повернула голову – сиденье рядом с моим отцом больше не пустовало.

Живот свело, и я почувствовала подступающую тошноту, когда увидела уже знакомое лицо. Я схватилась за живот и бросилась к лестнице. Торопливо поднимаясь по ней, споткнулась о шелковую юбку. Кеви заметила мой побег и бросилась следом.

Музыка снова заиграла, но уже без нас двоих. Мое отсутствие, возможно, и не привлечет внимания, но отсутствие Кеви, безусловно, заметят все. Она ведь вела танцующих.

– Атена? – прошептала она, поймав меня в коридоре рядом с ее комнатой.

Женщина поспешно отперла дверь своей комнаты и втолкнула меня внутрь. Дрожащими руками я сорвала с себя наряд и натянула обратно свое простое платье. После чего я наклонилась, чтобы подобрать одежду с пола. Кеви схватила меня за руки.

– Вы в порядке? Вам грозит опасность?

– Нет, – задохнулась я. – Просто подумала, что разумнее уйти прежде, чем наша удача иссякнет. Моя вот, например, всегда заканчивается.

Танцовщица нахмурила густые брови:

– Вы уверены?

– Даю тебе слово, Кеви. Отец ни о чем не догадывается. Мои нервы просто взяли надо мной верх. – Я попыталась рассмеяться. – Мое сердце выпрыгивает из груди.

Она немного расслабилась, все еще сжимая мои руки.

– Полагаю, вам не выпадало шанса просто побыть девушкой.

– Нет, – призналась я. – То, что я только что сделала, было невероятно волнительно. Это самая страшная и в то же время самая смелая вещь, которую я когда-либо делала. И возможно, самая глупая.

Услышав это, Кеви усмехнулась:

– Если с вами действительно все в порядке, я должна вернуться. Кто-нибудь обязательно придет искать меня.

Я кивнула:

– Я пойду в свою комнату. Спасибо за помощь, Кеви.

Она подмигнула, позвенев браслетами на своем запястье, среди которых был и мой.

– Мне было очень приятно.

Когда я вернулась, Ситали ждала меня на лестничной площадке седьмого этажа. Она оттолкнулась от стены, к которой до этого прислонялась.

– Куда ты ушла? – спросила она, подозрительно прищурившись.

– Нашла потайную лестницу и хотела посмотреть поближе, – солгала я. – Но это не сработало. Танцующие девушки загородили мне весь обзор.

Сводная сестра усмехнулась:

– Какая незадача.

– Ты видела его?

Ситали приподняла идеальную бровь:

– Конечно, видела.

– Как же он выглядит?

Мое сердце колотилось так, словно я все еще танцевала. Ведь я точно знала, как выглядит Люмин. Кроме того, я слышала глубокий звук его голоса, силу, скрытую под его одеждой, его прохладный, чистый запах. Я знала, какой холод от него исходил, знала мягкое прикосновение его руки.

– Скоро сама увидишь, – поддразнила Ситали, возвращаясь в свою комнату. Она закрыла за собой деверь только после того, как бросила жестокую ухмылку через плечо.

Я достала ключ из кармана и отперла свою комнату, позволяя темноте и золоту окружить меня. Почему-то это успокаивало. Не девственная, белая и совершенная комната, а истинное отражение моего сердца и всех его темных сторон.

Я опустилась на мягкую кровать и, подтянув колени, обняла их.

Парень, который, как я думала, был охранником Люмина, оказался кое-кем другим.

Парень с глазами цвета звезд и был Люмином.

Более того, он знал, кто я и что я выдавала себя за танцовщицу, чтобы увидеть его.

Люмин знал мой голос, видел мои глаза и форму колец, которые мать надела на меня в детстве и которые невозможно было снять. Он почувствовал мой жар и видел, как я танцую.

Я опустила голову на колени.

Мне хотелось бы умолять Сол, просить ее вмешаться и запретить Люмину рассказывать о произошедшем отцу, но между нами было слишком большое расстояние. Кроме того, я не была уверена, что богиня поможет мне, даже если я буду держать ее в своих руках.

Мне оставалось только надеяться, что Люмин – таинственный незнакомец – сохранит мой секрет.

9

В дверь осторожно постучали как раз перед тем, как прозвучал приглушенный голос Вады:

– Атена Нур, пришло время подготовиться к новому дню. Люмин попросил вас присоединиться к нему за завтраком этим утром.

Я подскочила, пробираясь сквозь путаницу одеял, сковавших мои ноги, и бросилась к двери. Хмурая Ситали стояла на пороге своей комнаты, но через секунду с рычанием захлопнула дверь. Вада выглядела озадаченной.

– Не обращай на нее внимания, – успокоила я. – Она злится, когда голодна.

– О, я могу прислать ей немного еды, если это поможет, – любезно предложила женщина, подходя со мной к шкафу.

– Если бы только это помогло, – пробормотала я себе под нос.

– Вы что-то сказали?

Я улыбнулась:

– Мне просто интересно, кого еще пригласили позавтракать с Люмином этим утром.

Глаза Вады заблестели:

– Приглашены только вы, Атена Нур.

Мое сердце тревожно сжалось. Я расправила плечи. Взгляд Вады остановился на моем горле, и она в изумлении приоткрыла рот. Игнорируя вопрос, написанный на ее лице, я поспешила сменить тему:

– Что мне лучше надеть?

Она указала на висящие платья:

– Могу я выбрать?

Я кивнула. Вада внимательно просматривала наряды, которые я привезла с собой, решая, что может подойти для такого простого мероприятия, как завтрак.

– Мой отец знает об этом приглашении?

Она поморщилась:

– Извините, Атена Нур, но мне точно не известно.

Я улыбнулась и пожала плечами:

– Ничего страшного. Я спросила из чистого любопытства.

Ее взгляд на секунду задержался на моем горле, но, к счастью, она ни о чем не спросила.

Вада остановила выбор на бледно-золотом платье с высоким вырезом и длинной юбкой. Оно было довольно облегающим, но милым.

– Это платье вполне подойдет, – все, что сказала Вада, отталкивая остальные наряды, чтобы я могла лучше оценить ее выбор.

Я кивнула и, пока она рылась в ящиках в поисках светлого корсета, достала платье из шкафа.

– Спасибо за помощь, Вада.

Она по-матерински улыбнулась и принялась застилать кровать, советуя мне отправиться в ванную комнату, чтобы приготовиться.

Я расчесала спутанные ото сна волосы, нанесла пудру на горло в слабой попытке скрыть фиолетовые и зеленые синяки и провела зубами по ране, пересекающей мою нижнюю губу. Бессильная что-либо с этим сделать, в конце концов я сдалась. Придется придумать правдоподобную ложь о их появлении, так как никакая пудра не была в силах мне помочь.

Из изящного золотого горшочка я нанесла мерцающий блеск на щеки, а затем быстро переоделась. Вада ждала в моей теперь уже прибранной комнате. Помещение выглядело таким же нетронутым, как и в тот момент, когда я впервые вошла сюда.

Она протянула мне пару золотых сандалий. Застегнув их, я выпрямилась. Женщина обошла меня вокруг, осматривая мой наряд. Ее глаза казались мне самыми проницательными на свете.

– Люмин, скорее всего, ждет. Нам пора идти.

Я хотела спросить, как я выгляжу, но боялась, что Вада подумает, будто я напрашиваюсь на комплименты или беспокоюсь о том, что может подумать обо мне их правитель. Вслед за ней я вышла из комнаты. Она заперла за нами дверь и повела меня вниз по винтовой лестнице на первый этаж. Мы прошли мимо зала, где я танцевала прошлой ночью, а также мимо такого большого количества комнат, что я вскоре сбилась со счета.

В конце концов мы покинули Дом Сумерек и вошли в небольшой сад с видом на реку. Вода в ней была серебристой, отражая приглушенное небо. Я повернулась, чтобы поблагодарить Ваду за ее помощь и за то, что она показала мне дорогу, но женщина уже ушла.

– Доброе утро, – сказал Люмин, вставая, чтобы поприветствовать меня.

Легкая, понимающая улыбка заиграла на его губах.

Несколько мгновений мы стояли, изучая друг друга. Наши глаза встретились.

– Ты не охранник, – заметила я, нарушая неловкое молчание и решив встретиться лицом к лицу со своим страхом.

– А ты не танцовщица.

Я направилась к своему месту. Он бросился ко мне и пододвинул стул, сорвав неловкое «спасибо» с моих губ. После чего Люмин устроился напротив меня.

Прошлой ночью он не показался мне жестоким человеком, но я знала, что лучше не спешить с выводами. Ведь хорошим людям не нужно прятаться в тени.

Я потягивала воду из своего стакана, пока он сидел совершенно неподвижно, наблюдая за каждым моим действием. Хотя Люмин все еще излучал уверенность, мышцы были напряжены. Его плечи были шире, чем казались в темноте танцевального зала, да и сам Люмин был выше, чем я помнила. Он явно побрился. Его темные волосы контрастировали с белоснежной рубашкой, которую он носил.

Казалось, этого парня вполне устраивало сложившееся между нами молчание, но тишина заставляла меня нервничать. Я недостаточно хорошо знала Люмина, чтобы без слов определить его настроение, поэтому заговорила первой:

– Почему ты пригласил меня на завтрак?

– Почему ты выдавала себя за танцовщицу прошлой ночью?

Я скрестила руки на груди.

– Ты знаешь почему. Я хотела увидеть тебя.

– Ради простого любопытства?

– Да. – Долгая пауза. – Так почему ты прятался?

– Мне нужно было время, чтобы собраться с мыслями.

– И понаблюдать за моим отцом, когда тебя нет рядом? – выпалила я.

Пойманный с поличным, он ухмыльнулся:

– Я беспокоюсь о своих людях. Эти переговоры важны для них. Мне нужно увидеть, искренен ли Атон.

– Он подарил тебе солнечные бриллианты. Разве это не купило твою преданность и привязанность? – поддразнила я, прижимая руку к груди.

Люмин наклонил голову, вероятно, задаваясь вопросом, правильно ли расслышал саркастический тон, который я использовала.

– Боюсь, чтобы заработать мою преданность, потребуется гораздо больше, чем горсть блестящих камней.

Он скользнул взглядом по моим губам, затем ниже. Заметив синяки на моей шее, он напрягся и медленно нахмурился.

– Атена, почему у тебя синяки на шее? Что-то случилось прошлой ночью?

– Нет, – сказала я, выпрямляясь, когда появились двое слуг с тарелками, наполненными горячим хлебом, свежими фруктами и шипящими кусками приготовленного мяса. Они расставили угощения между нами, а затем молча удалились. – Несмотря на мою грациозность в танцах, я могу быть довольно неуклюжей.

Выражение его лица смягчилось.

– Я вижу отпечатки пальцев, которые ты пыталась скрыть. И рассеченную губу тоже сложно не заметить.

Ярость наполнила все мое существо.

Я злилась на отца за то, как он пометил меня.

За то, что Люмин мог это видеть. За жалость на его лице. В жалости я точно не нуждалась.

Мне захотелось воткнуть в столешницу нож, чтобы доказать собственную силу. Мои пальцы медленно потянулись к тому, что лежал рядом с моей тарелкой. Мои руки дрожали от захлестнувшей меня ярости. Чтобы успокоиться, я схватилась за край стола и не отпустила его, даже когда мои пальцы загудели и начали гореть. От того места, где я схватилась за дерево, поднялась струйка дыма.

Люмин, заметив это, с любопытством склонил голову набок:

– Что это было?

Я сделала глубокий вдох и убрала руки со стола.

Смутившись, я поняла, что оставила следы на дереве.

– Ничего особенного. – Я промокнула салфеткой обугленные отпечатки пальцев и прочистила горло. – Приглашая меня к завтраку, ты планировал снова и снова говорить о моих несовершенствах? – беззаботно спросила я, наполняя свою тарелку.

Люмин удивленно приоткрыл рот:

– Во-первых, я еще не заметил в тебе ни одного несовершенства. А во‐вторых, откуда ты знаешь, что я вообще об этом думал?

– Потому что ты приложил к этому максимум усилий и потому что я сижу напротив тебя, пока моя сестра дымится от ярости в своей комнате.

Он рассмеялся, и этот звук был почти столь же поразительным, сколь и величественным.

– А ты бодришь, Атена.

Никто раньше не считал меня бодрящей. Интересно, почему он выбрал именно это слово? Я сунула виноградину в рот.

– Спасибо, Люмин.

Он застонал и провел рукой по своему привлекательному лицу.

– Разве титулы не утомляют?

– Тебе не нравится быть Люмином?

Я буду очень рада исправить это и избавить тебя от титула, который ты находишь таким утомительным.

– Мне нравится, – быстро ответил он, наполняя свою тарелку мясом и хлебом. – Просто… Могу я быть откровенным?

– Очень на это надеюсь.

Он ухмыльнулся:

– Уверен, твой отец объяснил, что я планирую заключить союз с Гелиосом.