Живая шкатулка

Ноутбук пискнул, и на зернистом голубом экране внезапно возникло лицо мамы. Вид у неё был усталый, волосы были небрежно заправлены за уши. Эди помахала рукой.

– Как там бабушка Агата?

– Сегодня был хороший день, – ответила мама. – Она ненадолго встала с постели и сидела у окна в своём кресле. Мы слышали, как над нами трубят перелётные гуси, покидая озеро.

– А-арк! А-арк! – по-гусиному протрубил папа, размахивая посудным полотенцем за спиной у Эди. Эди и мама засмеялись.

– А как твои дела, Эди? Что-нибудь интересное случилось?

Эди с усилием сглотнула. Ей хотелось выложить маме всё и сразу – о том, как она нашла шкатулку с крошечными флитами, как трепетали крылья Импи, словно крылышки колибри, как пропали флюма и орешек с младенцем… но она не могла рассказывать об этом. Ей почти пришлось прикусить собственный язык, чтобы удержаться.

– Я помогала папе в офисе, – сказала она вместо этого. – И занесла в каталог сорок девять забытых зонтиков.

– Ничего себе! – произнесла мама. – Впечатляет.

Поведав ей про будильник-кролика с шевелящимися ушами (и тщательно избегая любых упоминаний о Наз и Линни), Эди передала ноутбук папе.

– Скоро увидимся, – пообещала мама.

Пару минут Эди сидела рядом с папой, пока он разговаривал с мамой. Эди думала про окно в домике бабушки Агаты, выкрашенном в ржаво-коричневый цвет и стоящем у самого озера, про гусей, которые вытягивают длинные шеи, взлетая. Потом она снова вспомнила про Импи и уже не могла думать о чём-то другом; она взбежала по лестнице наверх, шепнув папе, что идёт к себе в комнату.

Когда Эди заглянула под свою кровать, её охватило облегчение. Импи сидела в подставке для яиц, и вид у неё был скучающий. Она перелетела на прикроватный столик Эди и упёрла одну руку в бок.

– Тебя не было целую вечность.

– Я помогала мыть посуду.

– Что насчёт моего списка? – спросила Импи.

– Пойдём, как только папа уснёт.

Эди включила прикроватную лампу, и теперь Импи стояла в круге света. Они смотрели друг на друга. Эди видела, как подрагивает грудная клетка Импи, когда сердечко размером с хлебную крошку гнало кровь по сосудам крошечного тела. Одежда, сшитая из конфетных обёрток, блестела в лучах лампы.

– Она прошита тонкой проволокой, чтобы выдерживать столкновения с насекомыми и градинами, – гордо сказала Импи и указала на крошечные буквы «Ф7», вышитые на груди.

– А что это означает? – спросила Эди.

– Фуражировка, то есть собирательство. Седьмой уровень, самый высший. Я умею читать карту подземки и разыскивать там полезные вещи.

– Какие, например?

– Ну-у… деревянные палочки от леденцов и мороженого, чтобы отделывать наши дома, жевательную резинку – для того, чтобы скреплять вещи между собой, остатки корочки от сэндвичей, чтобы делать тосты…

У Эди было множество вопросов, но она решила, что не следует задавать их все сразу. Импи, с другой стороны, жаждала исследовать новое окружение. Она взлетела и на несколько секунд зависла в воздухе, её крошечные прозрачные крылышки с паутинкой прожилок быстро-быстро трепетали. Потом она облетела комнату, рассматривая вещи Эди, и задержалась возле фотографии, на которой два человека стояли на берегу, улыбаясь и держа за руки маленького ребёнка. Ветер развевал волосы женщины, отбрасывая их назад.

– Это мама и папа со мной, когда я была маленькая, – пояснила Эди.

– А где сейчас твоя флюма? – спросила Импи.

– Она на несколько дней уехала в Финляндию, чтобы присмотреть за моей бабушкой. Мама выросла там и не очень любит зиму в Лондоне. Говорит, слишком много туманов и сырости и слишком мало снега. Она скучает по холоду. По настоящему холоду. Она всегда посмеивалась над тем, что папина фамилия – Уинтер, то есть «зима».

Импи пролетела мимо светодиодной гирлянды, свисающей с гардероба Эди, и заглянула сквозь стекло в аквариум, где плавали две гуппи. Они метнулись прочь от стекла и с любопытством стали рассматривать Импи из-за клубка водорослей. Потом она подлетела к окну и уставилась на улицу. Значит, рыбы видят флитов.

Эди подошла и остановилась рядом с ней. Она смотрела в это окно бессчётное количество раз – на аккуратный ряд домов с садиками размером с почтовую марку, на криво выстроившиеся в шеренгу мусорные урны. Вся эта сцена была залита оранжевым светом уличных фонарей, а вдали слышался грохот и перестук колёс длинного грузового поезда – он направлялся через Лондон к порту на восточном побережье.

Так они стояли некоторое время, прислушиваясь, пока телевизор на первом этаже не смолк, а шум воды в ванной возвестил о том, что папа чистит зубы перед сном. Наконец Эди услышала, как в соседней комнате щёлкнул выключатель.

Наступило время для полуночного рейда.

Глава девятая

Парк Александра-роуд

– Сахарная посыпка, – заказывала Импи. – И побольше воздушного риса.

Эди босиком шлёпала туда-сюда по холодному полу кухни, выложенному плиткой, разыскивая продукты из списка Импи. Она нашла банку цветного сахара, стоящую в дальней части кухонного шкафчика, а пакет с рисовыми хлопьями уже стоял на столе.

– Подсолнечные семечки и изюм, – продолжила Импи. – И немного винограда без веточек.

Виноград доставил немало хлопот, но список всё никак не заканчивался: шоколадная паста, три диетических печеньки, треугольник сыра и некоторое количество мармелада. Импи указала на сетку с грецкими орехами, стоящую на холодильнике.

– Можно взять один для Спекла? Вроде как «утешительный орех», чтобы напоминал ему наш орешек. Спекл больше всех о нём заботился.

Эди выбрала маленький грецкий орех овальной формы и нашла картонку из-под яиц – из этой картонки получился идеальный контейнер для зёрен и изюма. Она выскребла немного шоколадной пасты в крышечку от бутылки и наполнила водой банку из-под варенья. Потом спрятала всё это в свою спортивную сумку и оставила у входной двери. Вскоре после полуночи Эди прошлёпала по лестнице обратно наверх, принеся в свою комнату вторую картонку из-под яиц. Одну ячейку она наполнила ватой и поставила на свой стол.

– Вот здесь ты можешь спать.

Импи с жужжанием зависла в воздухе, прямо перед лицом у Эди.

– Ты когда-нибудь спишь, Импи?

– Не очень много, – ответила та. – Флюма говорит, что у меня слишком много энергии. – Она приземлилась на стол и потыкала рукой в ватный «матрас».

– Зачем тебе нужно, чтобы я за тобой присматривала? – спросила Эди.

Импи сложила руки на груди.

– Мы должны найти флюму, и я думаю, что Джот не справится в одиночку. Он смелый, но смелый по-глупому. Из-за этого он часто бросается навстречу опасности, не подумав.

– А где он сейчас?

– Где-то внизу, в тоннелях подземки, пытается найти флюму, и всех остальных пропавших флитов, и детские орешки, но он обязательно вернётся за нами. Он очень верный брат, надо отдать ему должное.

Эди задумалась. Что она могла сделать? Теперь она несла ответственность за флитов.

– Мой папа находит пропавшие вещи в лондонской подземке. Это его работа, – сказала она. – Я могу помочь вам найти Джота. Может быть, он окажется в одном из мешков с найденными вещами.

– Хорошо. Давай начнём завтра, – отозвалась Импи.

Эди чувствовала себя усталой. Завтра она сможет действовать только в том случае, если поспит. Она расчесала свои косы и переоделась в пижаму. Импи наблюдала за ней с прикроватного столика, а потом, когда Эди заползла под одеяло, внезапно исчезла.

– Импи, ты где? – спросила Эди.

– Здесь, внизу.

Эди заглянула за край кровати. Импи была там, в тени, вытаскивая что-то из бахромы ковра. Несколько секунд спустя она появилась снова, таща за собой какую-то вещицу. Эди сразу же поняла, что это. Это был браслет, сплетённый из фиолетового шнура, на который были нанизаны три бусины с буквами: Л-Э-Н.

– Что означает Л-Э-Н? – спросила Импи.

– Это просто… талисман дружбы. Л-Э-Н – значит Линни, Эди и Наз. Линни и Наз учились вместе со мной в начальной школе.

Импи протянула браслет Эди.

– Ты не хочешь его надеть?

Эди инстинктивно схватилась за запястье, а потом отпустила.

– Нет, – сказала она, взяла браслет и сунула в ящик стола рядом с кроватью.

Импи смотрела на неё вопросительно, поэтому Эди сменила тему.

– Всё ещё не могу поверить, что любой, кому исполнилось тринадцать, больше не может вас видеть.

– Может быть, это потому, что они не хотят видеть, – сказала Импи. – Друзья становятся для них важнее.

– Ну, мои не станут, – возразила Эди. – У меня больше не осталось друзей.

– Всё меняется, – заметила Импи. – Но ведь сначала ты поможешь нам найти Джота, флюму и орешек и вернуться обратно домой, в Лагерь-на-Склоне?

– Да, помогу, – твёрдо пообещала Эди, хотя понятия не имела, как она собирается это сделать.

Импи зевнула. Эди засмеялась.

– Значит, даже ты иногда устаёшь.

Она протянула палец, чтобы Импи могла на него сесть, и опустила её в коробку из-под яиц. Флитта залезла в выстеленную ватой ячейку и свернулась там.

Глава десятая

От Парка Александра-роуд до Бейкер-стрит

Было холодное осеннее утро, дыхание Эди клубилось белым паром в воздухе, когда она вместе с папой вышла из дома. По пути к подземке она пинала листья, которые ветер волок по тротуару. На спине у девочки висела спортивная сумка, а Импи спряталась в её косе. На вокзале Кингс-Кросс в вагон села большая семья, и самая младшая девочка некоторое время с любопытством смотрела на косу Эди.

Эди подтянула свой шарф повыше, чтобы прикрыть уши, и девочка наконец-то отвела взгляд.

Они вышли на Бейкер-стрит рядом с жилыми домами, выстроенными из красного кирпича. Вдали Эди увидела очередь туристов, стоящую перед домом 221Б по Бейкер-стрит – если верить книгам Конан Дойля, именно там жил знаменитый сыщик Шерлок Холмс. Перед домом стоял полицейский в форме викторианских времён, позируя для фотографий. Вереница красных автобусов ждала перед светофором, и папа взял Эди под руку и перевёл через дорогу к обувному магазину на другой стороне.

– Какой стиль обуви вы предпочитаете? – спросила продавец-консультант в магазине, измеряя ступню Эди.

Эди не привыкла выбирать себе школьную обувь, потому что мама всегда выбирала за неё, предпочитая крепкие, устойчивые к износу модели, к тому же брала их всегда «на вырост». Девочка окинула взглядом полки и указала на туфли с узкими ремешками спереди. По крайней мере, они не будут шлёпать, как те огромные ботинки, которые сейчас были на ней.

– Тебе не кажется, что они слишком скучные? – спросил папа. Эди в изумлении посмотрела на него. Папа разбирался во многих вещах, но только не в моде. – Давай, выбери то, что тебе нравится, – поощрил он. – Я не скажу маме.

Взгляд Эди блуждал по полкам. Модели обуви становились всё более интересными. И некоторые из них были выставлены на распродажу. Там были блестящие чёрные мокасины с кисточками и ботинки на шнуровке, с мелким горошком на мыске. Эди примерила мокасины – она помнила, что такие есть у Линни. Она прошлась туда-сюда по магазину, чтобы понять, подходят ли они ей, но мокасины казались жёсткими и неудобными и жали в носке. «Надо всё равно их купить, – решила Эди. – Чтобы произвести впечатление на Линни». И тут она почувствовала, как её тихонько дёргают за косу.

– Взгляни вон туда, – прошептала Импи ей на ухо.

В самом конце полки стояла пара обуви, совершенно не похожая на другие. Это были вроде как кроссовки, но они были сделаны из кожи – в спортивном стиле, с толстой подошвой, зашнурованные крест-накрест длинными шнурками.

– Они тебе подойдут, – сказала Импи.

Эди повернулась к консультанту.

– Я бы хотела примерить вот эти, будьте добры.

Она снова прошлась по магазину, так и сяк выворачивая ступни перед зеркалом. Кроссовки отлично подошли ей по размеру, они оказались аккуратными и лёгкими. Импи была права. Даже походка Эди сделалась какой-то танцующей.

– Берём эти, – решительно сказал папа.

Эди посмотрела на ярлычок с ценой. Даже со скидкой эти кроссовки стоили почти тридцать фунтов.

– Я доплачу разницу, – сказал папа.

Ей никогда больше не придётся носить эти ужасные шлёпающие туфли с застёжкой-липучкой.

– А старые отнеси в благотворительный магазин Ады, – посоветовал папа.

* * *

Через витрину Эди видела, как Ада достаёт из пластиковых корзин груды одежды и раскладывает на столе в дальней части магазина. Она каждый день забирала из Бюро забытых вещей невостребованную одежду и безделушки, чтобы продать, а выручку пустить на благотворительные цели.

Ада бегом подскочила к двери и заключила Эди в объятия, почти полностью скрыв её в складках объёмистого платья с цветочным рисунком, от которого пахло увядающими розами.

– Как поживаешь, девочка? – спросила Ада, ещё крепче сжимая руки.

Наконец она отпустила Эди, и та смогла достать из пакета свои старые туфли.

– Как вы считаете, Ада, кто-нибудь захочет их купить?

Носки туфель слегка загибались вверх, словно бананы.

– Да, они уйдут довольно быстро, – ответила Ада. – Каждая вещь в конце концов находит свой дом. Я выставлю их на витрине.

Корзина для одежды, стоящая в углу, издала странный булькающий звук.

– Иди, познакомься с малышом Солом, – улыбнулась Ада. Ей нравилось заботиться о детях, и она часто брала с собой в магазин младенца или ребёнка чуть постарше.

Эди заглянула в корзину. Младенец радостно дрыгал ногами в воздухе.

– Поиграй с ним, Эди, пока я выставляю эти туфли, – попросила Ада и направилась к витрине.

– Привет, – сказала Эди и помахала младенцу рукой. Она почувствовала, как Импи лезет по её косе, чтобы тоже заглянуть в корзину.

– Да-ба-ба! – заявил младенец и широко улыбнулся Эди. Она осторожно пощекотала ему живот. – Да-ба-ба-бу!

– Какой он огромный! – изумилась Импи. – Должно быть, орешек тоже был большой.

– Человеческие дети не рождаются из орешков, – прошептала Эди.

Импи не обратила внимания на её слова и зависла над лицом младенца, нажав ему на нос, словно на кнопку звонка.

– Би-и-ип!

– Ду. Ду-бу. Даба-ба.

– Этот ребёнок тебя отлично видит, – прошептала Эди.

Импи снова слетела пониже и опять нажала на «звонок». Но на этот раз младенец выпятил губу и начал плакать.

– Готово, – крикнула Ада от витрины магазина.

Плач малыша быстро становился громче и громче. Импи зажала уши руками и уткнулась головой в косу Эди.

– От них всегда так много шума?

Ада подбежала и заглянула в корзину. Младенец продолжал плакать, его лицо из розового сделалось красным.

– Ой, бедняжка, – сказала она и подняла малыша, посадив к себе на сгиб локтя. Она нежно гладила его по спине, пока он не перестал рыдать. Потом краснота сошла с его лица, и Ада аккуратно подняла ручку младенца, помахав у него перед лицом. Он тут же сунул большой палец в рот.

– Так-то лучше, – вздохнула Импи. – Маленькие флиты совсем не такие шумные.

Эди помедлила, чтобы заглянуть в стеклянную витрину у двери. Среди брошей и чайных ложек она увидела мебель для кукольного домика. Там стояла качающаяся колыбелька, а в ней лежала крошечная подушка и лоскутное одеяльце. Эди решила, что эта колыбель идеально подойдёт в качестве «утешительного орешка» для Спекла.

– Сколько это стоит?

В кошельке у Эди оставалось всего пятьдесят пенсов.

– Вполне хватит, – сказала Ада, свободной рукой заворачивая колыбельку в газету. – Я посмотрю, что ты с ней сделала, когда в следующий понедельник мы к вам придём.

– В понедельник? – спросила Эди.

– Да, мы договорились с твоим папой. Завтра ко мне приезжает Джунипер, так что в понедельник я сделаю вкусный обед, раз уж твоя мама в отъезде. Вы с Джунипер сможете поиграть вместе. Твой папа считает это отличной идеей.

– Ага, – отозвалась Эди, изо всех сил пытаясь улыбаться.

– Бу-бу. Да-ба! – взвизгнул младенец, пока Ада несла его обратно к корзинке.

Эди отвела взгляд. На самом деле идея была ужасная. Джунипер, внучка Ады, была невероятно несносной личностью.

Глава одиннадцатая

Бейкер-стрит

Найдено: один экземпляр книги «Гарри Поттер и Принц-полукровка», одна пара баскетбольных кроссовок

– Посмотри на это, Эди! – Папа держал за шнурки пару баскетбольных кроссовок двенадцатого размера. – Тебе не кажется, что это были бы идеальные школьные туфли?

Он развешивал потерянную обувь на бельевую верёвку.

Бенедикт достал из мешка очередной экземпляр «Гарри Поттера».

– Это уже третья только за эту неделю, – сообщил он. – Но их всегда забирают.

Эди сунула ноги в баскетбольные кроссовки. Они были такие гигантские, что ей даже не пришлось снимать собственную обувь. Она была похожа на клоуна.

– Примерь ты, папа, – со смехом предложила она.

Папа натянул их, зашнуровав совсем слабо. Шлёпая по комнате, он отыскал в мешке с потерянными мячами баскетбольный, пару раз стукнул им об пол и швырнул через весь коридор Бенедикту.

Эди почувствовала, что её дёргают за косу.

– Припасы! – прошептала Импи, но Эди была слишком увлечена импровизированным баскетбольным матчем.

Бенедикт здоровой рукой поднял корзинку для мусора, и мяч влетел в неё.

– Забил! – воскликнул Бенедикт, а папа забарабанил по полу огромными баскетбольными кроссовками.

Импи опять подёргала Эди за косу.

– А как же Нид и Спекл?

Эди повернулась, чтобы уйти, как раз в тот момент, когда папа послал в «баскетбольную» корзинку Бенедикта футбольный мяч. Посередине коридора открылась входная дверь. Мяч ударил посетительницу прямо по голове. Это была не просто посетительница, а начальница папы – Урсула Слэйт.

Урсула носила туфли с аккуратными скошенными каблуками, волосы у неё были стянуты в узел на затылке. Они были так прочно зафиксированы лаком для волос, что даже удар мяча не смог их растрепать. Она посмотрела на папину обувь.

– Разве это не потерянное имущество? – резким тоном спросила Урсула.

– Ну, да… но я просто проверял, в должном ли они состоянии, и…

– Могу ли я напомнить вам, что здесь не игровая площадка?

– Да, Урсула. Это был просто момент глупого веселья, – ответил папа.

– Предполагается, что вы начальник этой конторы, а не спортивный тренер.

Урсула стояла, сжав губы в прямую линию, пока папа, прыгая на одной ноге, стаскивал баскетбольный ботинок. Она подождала, пока он повесит эту пару обратно на верёвку, потом пригладила свою бронированную причёску и развернула газету.

– Нас обвиняют в том, что мы не выполняем свою работу! – негодующе заявила она, указывая на статью. – Похоже, в подземке пропадает огромное количество вещей, а мы их не находим. Мне поступает множество жалоб. Будьте бдительны – вы все! Будьте бди-тель-ны.

– Вы считаете, что в городе появилась команда поездных воров? Может быть, гангстеров или карманников? – спросил Бенедикт, не в силах скрыть волнение в голосе.

– Не нужно драматизировать, Бенедикт, – возразила Урсула. – Вопрос в том, выполняем ли мы свои обязанности? – Она хлопнула в ладоши, как будто загоняя кур в сарай, и повернулась, чтобы уйти. – Возвращайтесь к своей работе!

Дверь захлопнулась за её спиной. Эди и Бенедикт согнулись от смеха, но у папы был встревоженный вид.

– Хм! – произнёс он, подбирая мяч. – Почему она всегда появляется в самый неподходящий момент?

Эди ощутила резкий рывок за мочку уха.

– Идём!

Она взяла сумку. Папа начал разбирать новый мешок с забытыми вещами, который только что съехал вниз по жёлобу, однако по папиному лицу Эди видела, что думает он совсем о другом. Неожиданный визит Урсулы явно расстроил его.

Глава двенадцатая

Бейкер-стрит

Ещё из коридора Эди увидела, что дверь Последнего склада уже открыта и в помещении горят люминесцентные лампы. Там была Вера Крич – она сидела на корточках, разыскивая что-то на самой нижней полке, и Эди видела, как покачивается увеличительное стекло у неё на шее.

Эди быстро посмотрела на верхнюю полку и увидела, что шкатулка всё ещё там.

– Я могу вам чем-нибудь помочь, Вера? – спросила девочка, пытаясь говорить небрежным тоном.

Вера быстро выпрямилась и ударилась головой о край полки.

– Ой, Эди! Да… я просто проверяла некоторые подробности нового поступления. – Она схватила будильник-кролика. – Вот то, что мне нужно. Я просто проверяю, сколько… э-э… ушей у этого кролика.

– У большинства кроликов два уха, разве не так? – спросила Эди. Она не могла отделаться от ощущения, будто Вера говорит неправду.

– Да. Да, конечно. Два уха и есть. А ты что здесь делаешь?

– Просто разбираю невостребованные вещи. Папа сказал, что пора отдать их в благотворительный магазин.

– Верно, – сказала Вера.

– Верно, – сказала Эди.

Вера неловко переступила с ноги на ногу.

– А та шкатулка, о которой ты упоминала, Эди… – произнесла Вера. Она улыбалась, словно пытаясь казаться дружелюбной, но в её глазах эта улыбка не отражалась. – Я как раз подумала… не здесь ли она?

Эди почувствовала, как Импи зашевелилась в своём убежище среди прядей её косы и резко дёрнула за волосы. Если бы Эди пришла чуть позже, Вера могла бы добраться до верхней полки и найти шкатулку.

– Я… я не… – начала Эди. Но тут будильник-кролик в руках у Веры зажужжал и щёлкнул, заставив обеих подскочить. Вера стала нажимать кнопки на обратной стороне часов, но будильник продолжал звенеть.

– Ох, какой ужасный шум!

– Я могу остановить его, – сказала Эди, взяла будильник у Веры и щёлкнула крошечным рычажком. В наступившей тишине она спросила: – Вы видели, что у него уши двигаются?

Вера, похоже, была сбита с толку и потеряла нить своих мыслей.

– А хотите увидеть средневековый меч? Он ненастоящий, но выглядит хорошо. И ещё есть электрическая гитара… – продолжала Эди, пытаясь придумать, чем бы ещё отвлечь Веру.

– Э-э… на самом деле, у меня мало времени. Так много дел! – сказала Вера и ушла. Быстрый перестук её ботильонов затих в конце коридора.

Эди закрыла за ней дверь.

– Почему она хотела узнать о нашей шкатулке? – спросила Импи, вылетела из косы Эди и зависла напротив её лица.

– Ну, это её работа, – ответила Эди, снимая шкатулку с верхней полки, однако она тоже беспокоилась.

Нид ждал возле стеклянного окошка, устроившись на подоконнике, словно канатоходец.

– Мы принесли еду! – известила Импи.

Эди открыла спортивную сумку и распаковала содержимое картонки из-под яиц. Она опустила в шкатулку крышечку от бутылки, наполненную шоколадной пастой, и Нид сразу же метнулся к этой крышке, зачерпнув горсть сладкой липкой массы. Эди наполнила баночку из-под джема свежей водой, потом достала остальные припасы, сложив их кучками вокруг спичечного коробка. Импи и Спекл отнесли всё в кладовую, наполняя напёрстки и маленькие стеклянные баночки воздушным рисом, сахарной посыпкой и изюмом.

Эди смотрела, как семейство флитов катит диетическое печенье в гостиную и намазывает слоем шоколадной пасты. Потом они уселись вокруг, отщипывая с краю по крошке, как будто печенье было съедобной столешницей. Нид измазал шоколадной пастой лицо и даже волосы. Эди очень хотелось уменьшиться, чтобы присоединиться к этой трапезе вокруг стола-печенья и отправлять шоколадную пасту горстями в рот. Вместо этого она сунула руку в карман и достала оттуда грецкий орех и колыбельку. Всё это она аккуратно поставила перед Спеклом. Спекл хлопнул в ладоши и подоткнул края лоскутного одеяльца под «утешительный орех».

Эди была полностью поглощена этим зрелищем, когда дверь вдруг открылась. На миг Эди решила, что это вернулась Урсула Слэйт, но это оказался папа, который пришёл проверить, чем она занимается.

– Эди, Вера сказала мне, что ты здесь. Ты снова разглядываешь эту шкатулку? У нас много дел.

Эди захлопнула крышку и услышала, как защёлкнулся замок. Она знала, что Импи всё ещё в шкатулке, но ничего не могла поделать.

– Извини, пап, сейчас иду.

– Я запрещу тебе входить на этот склад, – заявил папа. – Сейчас же убери шкатулку на место и захвати с собой отсортированные вещи.

Голос его звучал намного более властно, чем обычно, и Эди понимала, что спорить не следует – этим она сделает только хуже. Она поставила шкатулку обратно на полку и сгребла в охапку невостребованные вещи, однако всё это время она слышала, как Импи колотит кулаками в стекло. Слыша тоненький отчаянный голосок флитты, Эди погасила в комнате свет.