Карнавал лжи

Вторая волна – возгласов облегчения – перекатилась в аплодисменты, точно шум прибоя, сменившийся отзвуком ливня.

– Ещё несколько дней наш король будет крепко спать, но в остальном, по заверению Мастера Травницы, его здоровью ничто не угрожает. Пожалуй, на этом хорошие вести заканчиваются, и снова приходит черёд плохих. – Советник принял скорбный вид. – Кубок королю преподнёс не кто иной, как юный Леогран Норман, минувшим летом унаследовавший титул герцога Броселианского. А идея подарка принадлежала его дяде, Ореку Норману.

Третья – недоумённая, с возмущением, сквозившим в ней холодным потоком.

– Причины, подвигнувшие Норманов на покушение, нам неизвестны, но это не умаляет их деяния. Жаль, что враги короны притаились в семье, в чьей лояльности мы не сомневались. – Уместная пауза. Глубокий вздох, исполненный страдания. – Сейчас семейство Норманов заключено под стражу. Все трое сидят в дворцовой темнице. Однако нашёлся человек, который потребовал для них Суда-Поиска.

Четвёртая – «кто же?..».

– Тариша Морли-малэн, – Советник театрально взмахнул рукой, – прошу вас.

Гробовая тишина.

Сжимая в пальцах резную костяную ручку, нагретую её вспотевшей от волнения ладонью, Таша медленно поднялась к трону по широким ступеням. Повернулась. Скользнула глазами по виньеткам металлической люстры, колоннам вдоль стен, – и лишь затем решилась оглядеть толпу, тревожным морем волновавшуюся у её ног.

Князь Равнинной. Герцоги с семьями. Новостники, кеары и стражи. Люди, которые готовились этим вечером приветствовать и слушать короля, но услышали рассказ о покушении на него.

В глазах – удивление, непонимание, подозрение. Что угодно, кроме поддержки.

– Перед вами – чудом уцелевшая наследница рода Морли, которая намедни осмелилась выйти из тени. Его Величество решил восстановить её в законных правах, вернув Морли-малэн родовые земли и титул. Она уверена, что Норманы послужили марионеткой в руках истинных преступников. Теперь у неё есть двенадцать дней, чтобы найти злодеев. Согласно правилам она должна вести расследование без помощи стражи и вышестоящих лиц… однако мы решили поддержать юную Ищущую, на эти дни вверив в её руки орудие преступления. Морли-малэн?..

Таша высоко подняла проклятый кубок.

Сотня взглядов поднялась вслед за её рукой.

– Перед вами – безделушка, что едва не унесла жизнь нашего короля. Наши маги не обнаружили на ней следов других физических эфиров, кроме Норманов, Его Величества и мастеров-изготовителей. Маг, наложивший проклятие на чашу, позаботился о том, чтобы его личность осталась в тайне, и кто знает… быть может, Леогран с Ореком и вправду невинные пешки в чужой игре?.. Отныне их судьба в хрупких руках Морли-малэн. Склоняюсь перед вашей храбростью, Ищущая. Удачи.

Невидимый взор Советника пробирал до мурашек. Но Таша не опустила глаз.

Я знаю, что это ты, сказала она про себя, глядя на своё отражение в затемнённых очках. Но чего бы ты ни добивался, тебе не суждено победить. Не теперь.

Она не уступит.

Она не проиграет.

– Дамы и господа, – продолжил Советник, отворачиваясь от неё с показным равнодушием, – давайте поблагодарим Мастера Травницу и Гиффес-лэн, ибо им мы обязаны тем, что я сообщил вам не совсем уж скорбные вести.

Аплодисменты вновь ударились о своды зала, скатились по гранитным стенам и колоннам, мерцавшим в отблесках волшебных огней в люстре.

– Возблагодарим кеаров, верных слуг Его Величества, обезвредивших преступников.

Разрозненные хлопки обернулись редкой ритмичной дробью.

– И пожелаем здравия Шейлиреару Первому, дабы он скорее возвратился к нам.

– Да здравствует король!

Эхо гулкого хора светлейших особ облаком окутало Ташу, замершую на тронном возвышении, прямую и тонкую, как струна корды.

…она не проиграет. Ни за что. Пусть противник многократно сильнее.

Не привыкать.

– …ты? – Леогран расширил глаза. Они с сестрой вдвоём льнули к решётке камеры, пока Орек, измученный допросом больше племянников, без сознания распластался на койке в углу. – Но…

– Предложи что-нибудь получше. – Таша устало убрала за ухо прядь волос, выбившуюся из причёски и падавшую на лицо. Ни ленты, ни заколки, ни замысловатые жидкости для укладки долго её волосы не удерживали, будто те обладали собственным характером и ненавидели любые попытки пленить их. – Пойми, дело даже не в том, увенчается моё расследование успехом или нет. Просто через несколько дней очнётся Его Величество, который, я уверена, рассудит вас по справедливости. А пока он спит, судить вас будет Советник, который уже решил отправить вас на плаху. Ни один правозащитник вас не спасёт.

– Но если мы согласимся на Суд-Поиск, а ты не найдёшь…

– Королю наверняка не будет дела до формальностей. Он не станет казнить невинных. Он захочет найти того, кто желал его смерти, того, кто действительно виновен. Может, даже сумеет вскрыть затенённые участки памяти Орека… он ведь очень могущественный маг, думаю, ему это под силу. А если не сможет он, сможет Арон, как только покончит с тифом в Фар-Лойле и приедет сюда. Это и будет моим доказательством.

Светлейшее семейство отправили в то самое подземелье, куда Орек всего несколько часов назад спускался невинным свидетелем на Ташином допросе. Из обстановки в камере присутствовали только три жёсткие койки. Еду подавали в мисках, которые приходилось держать в руках. Справлять нужду – в жестяное ведро: одно на всех, под неусыпным присмотром стражников, круглосуточно дежуривших у камеры. Хорошо хоть, на время их разговора из приличия отошли поодаль.

Таша не представляла, как изнеженные аристократы смогут прожить двенадцать дней в таких условиях.

– Прости, – прошелестела Элль. Кое-как просунув ладонь между прутьями, коснулась её руки. – Прости, что обрекаем тебя на это… когда ты ещё с собственным врагом не разобралась.

– Возможно, враг у нас общий. – Таша оглянулась и, убедившись, что стражники достаточно далеко, понизила голос: – Лео, Советник точно не творил заклятий, пока вы с ним были у короля? Не бормотал себе под нос, не шевелил пальцами как-нибудь подозрительно?

– Он молчал всё время. Только и успел, что представить меня Его Величеству. И стоял неподвижно… насколько я видел. Хотя я не особенно следил за ним. – Юноша мотнул головой. – Таша, почему ты…

– Я уверена, что он к этому причастен. Может, он и вовсе тот самый маг крови, а это очередная часть его игры. Он хотел, чтобы это случилось, чтобы я вызвалась Ищущей… от него чего угодно можно ожидать. – Таша помолчала. – И тогда всё это из-за меня.

Одна мысль об этом скручивала внутренности в узел.

– Что ж, в таком случае хотя бы будем знать, кто виновен в нашей смерти, – слабо улыбнулась Элль. – Уже немного утешает.

– И в таком случае, – сказал Лео, – расследуя наше дело, ты отправишься прямиком в ловушку.

Таша не ответила.

– Не делай этого. Пожалуйста, – заклинающим тоном продолжил юный герцог. – Просто дождись отца Кармайкла в гостинице. Дождись, пока проснётся король.

– Ты права: стоит Его Величеству очнуться, и всё изменится, – яростно подхватила Элль. – Не в его правилах казнить людей для отвлечения внимания.

– Я просто съезжу к мастеру, который изготовил чашу. Не только чтобы расспросить его, но и чтобы предупредить, если он не имеет ко всему этому отношения, – сказала Таша, надеясь, что голос её звучит достаточно твёрдо и рассудительно. – Путь до Броселиана недолгий, успею обернуться прежде, чем Арон приедет сюда. Ты знаешь адрес, Лео? Просто… если мастер не замешан в покушении, без моего предупреждения жить ему осталось недолго.

– Если он ещё жив, – мрачно заметила Элль. – И даже если замешан… Ничто не мешает убийце-магу убрать сообщника.

– Броселиан, Ремесленная Улица, дом семь-дробь-два, – нехотя сообщил Леогран. – Мастера зовут Олеан Герман. Дядя говорил.

– Пора, Ваше Сиятельство, – крикнул издали один из стражников. – Приём скоро начнётся.

Таша лишь переводила взгляд с одного близнеца на другого, пока Элль не выпустила её пальцы.

– Храни тебя Пресветлая, Таша. – Весенние глаза герцогини даже здесь, в подземелье, горели негасимым живым огнём. – Знай одно: если во всём этом и виновен твой кукловод… Я никогда не прощу себе, если ты попадёшь в очередную западню потому, что хотела спасти нас.

– А я не прощу себе, если из-за меня вы из западни не выберетесь. – Шагнув назад, Таша повернулась к выходу из тюремного коридора. – До встречи. Когда увидимся в следующий раз, поднимем бокалы за ваше освобождение.

* * *

– Алексас!

Гостиничные апартаменты встретили тишиной и полумраком – люстры не горели, светились лишь ночники на стенах. Для Таши неожиданностью это не стало: пятью моментами ранее хозяин «Звезды Арпагена» любезно сообщил, что слуги Его Светлости покинули гостиницу вскоре после ареста Лавиэлль. Одетые. С вещами. И вообще, если честно, они собрали свою повозку, да и уехали. Куда? Подальше из города, наверное. Чего и вам, малэн, советую…

Побежали, как трусливые шавки, думала Таша, в бешенстве распахивая двери спальни и швыряя кубок на кровать. Никто не верит, что Орек выкарабкается. Ничего, она им ещё покажет, всем покажет…

– Джеми!

Скинув тёплый зимний плащ, она обошла все спальни, раздражённо теребя кулон на груди: маленький серебряный ключ, заключённый в янтарный овал. Прощальный подарок Советника.

«Чуть не забыл, – сказал он, когда она попыталась ускользнуть с тронного возвышения под гремящие в зале аплодисменты. – Это ваше. – Когда Таша обернулась, мужчина, не спрашивая разрешения, накинул ей на шею бархатный шнурок с янтарной подвеской. – Ищущим часто грозит опасность во время Поиска, а посему им положена спасительная соломинка. Проверните кулон в пальцах три раза и скажите «спаси», и, где бы вы ни были, вы перенесётесь в королевский дворец Альденвейтс».

«Благодарю», – ответила она, тщетно пытаясь разглядеть ответы за непроницаемыми дымчатыми стеклами.

«Посоветовал бы вам не снимать его, – добавил Советник, выправив её волосы из-под тканевой полоски, чтобы та могла прильнуть к девичьей коже, – но вы и не сможете».

Таша вдруг ощутила, как шнурок сам собой укорачивается, туго обхватывая шею, затягиваясь на ней бархаткой.

Советник располагающе улыбнулся её оторопи.

«Так его не украсть и не потерять. Это для вашей же безопасности… чтобы никто не мог отнять у вас шанс на спасение, даже вы сами, – великодушно пояснил он. Слова таяли в рукоплесканиях спасителям Его Величества, всё ещё гремевших за Ташиной спиной. – Шнурок сам истлеет ровно через двенадцать дней, когда Поиск подойдёт к концу».

По пути в гостиницу Таша сполна убедилась в правоте его слов. Треклятая чёрная ткань словно приросла к коже. И не стоило сомневаться: даже ножом ты скорее вспорешь себе вену, чем разрежешь зачарованный бархат. Она уже имела дело с заговоренными шейными украшениями.

К примеру, летом одно из них доставило ей немало хлопот.

Спальни оказались пусты. Таше вдруг вспомнилось утреннее недомогание Алексаса – и вся тревога за Норманов моментально испарилась, уступив место другой тревоге.

– Джеми! Алексас! – В гостиную Таша вернулась, крича уже в панике. – Где…

Озирая просторную комнату, осеклась – и кинулась к дивану, из-за которого торчали подозрительно знакомые ноги.

Мальчишка лежал на полу за резной золочёной спинкой лицом вниз. Лихорадочно перевернув его, Таша вгляделась в его бледный лик, но крови не увидела: казалось, её рыцарь просто крепко спит. Рядом с ослабевшими пальцами валялись фарфоровые осколки разбитой чашки; на паркете подсыхала холодная чайная лужа, в которой плавал ломтик лимона. Видимо, Алексас решил скоротать время до Ташиного возвращения с любимым напитком (он всегда пил чай с лимоном, хотя Джеми ненавидел «эту кислятину»), но упал прямо с чашкой в руках.

Таша потрясла юношу за плечи. Не дождавшись реакции, ухватила его за руки, по гладкому натёртому паркету подтащила к дивану – и, уложив на шёлковую обивку, со всех ног побежала за лекарем.

– Всё в порядке, – констатировал вскоре гостиничный маг, водя ладонью над пациентом. – Простой обморок. Даже утомление диагностировать не могу – мальчик совершенно здоров.

– Причину назвать можете? – спросила Таша, кусая губы.

– Нервы? Насколько я знаю, у обитателей этих апартаментов сегодня выдался нелёгкий день, – выпрямляясь, бесстрастно заметил маг.

Не особо успокоенная, Таша без лишних слов достала из кошеля серебряную монетку. Кошель, правда, принадлежал не ей, а Элль, но близнецы разрешили своей Ищущей тратить хоть все их средства. Это было кстати: на Поиск деньги понадобятся, и наверняка немаленькие, а до пробуждения короля вручить Таше наследство рода Морли никто не соизволит.

Выпроводив лекаря и заперев дверь, Таша подошла к окну; приоткрыла его на щёлочку, изо всех сил убеждая себя, что с братьями Сэмперами не случилось того, о чём она думает. Обхватив себя руками, посмотрела на огни города, готовившегося бурлить от обсуждений, догадок и сплетен.

…маленькая наивная девочка, которая надеется перехитрить всех…

…мушка, что пытается вырваться из паутины, но вязнет лишь крепче…

…а паук только улыбается, глядя на неё – всё ближе, ближе…

Она тряхнула головой, надеясь выбросить из неё непрошеные потом. Вдруг заметив, что её тень на стене стала чётче, обернулась.

С облегчением опустила руки.

– Джеми? – Таша вдохнула поглубже: морозный воздух возвращал мыслям трезвость. – Как ты?

Он сидел на диване. Огонёк белого пламени, плясавший над ладонью мальчишки, искрами отражался в его глазах, примешивался к золотистому свету лампы на стене, делая его холоднее.

– Джеми?

Он сжал пальцы, глядя на свою руку так, будто видел её впервые; огонь смялся, как клочок бумаги. Разжал – белое пламя вспыхнуло снова.

– Да что с тобой? – Таша нерешительно приблизилась. – Джеми, что случилось? Я нашла тебя на полу, ты…

Она не договорила.

Мальчишка вскинул голову, подняв взрослое лицо, взглянув на неё взрослыми глазами. Не бледные васильки – синева неба стылым осенним вечером.

Таша попятилась: чувствуя, как сжимает сердце холодный ужас осознания, что тревога её была не зря.

…нет, нет, нет…

Юноша поднялся с дивана: осторожно, точно проверяя собственные ощущения. Ловким движением пальцев музыканта погасив огонь на ладони, шагнул к Таше.

– Кажется, – мягко сказал он, – всё-таки стоит называть меня Алексасом.

Глава третья. Снова в путь

– Дядя Арон!

Амадэй, отстранённо созерцавший кухонную стену, повернул голову:

– Да, Лив?

Девочка сосредоточенно рисовала в своей книге для записей.

– А вы не можете с Ташей по зеркалу связаться? – спросила она, выводя цветным карандашом хвост огромного кота, походящего на колбаску с лапами.

– Таше не дали двустороннее зеркало, милая, – терпеливо растолковала госпожа Лиден, разливая чай. – Ты же знаешь, у нас в доме вообще нет зеркал.

– И зря! Почему у всех нормальных людей есть двусторонние зеркала, а у нас нет? Даже обычные из дома убрали, приходится перед чайником расчёсываться!

– Я уже говорил, Лив. – Арон устало закинул ногу на ногу, и кресло-качалка под ним шевельнулось, сплетая скрип деревянных ножек с потрескиванием огня в очаге. – С помощью зеркал мой брат может нам навредить.

Госпожа Лиден поставила перед Лив кружку, над которой поднимался ароматный малиновый дымок; попыталась погладить девочку по голове, но та, фыркнув, увернулась.

– С Ташей всё хорошо, милая, – проворковала старушка. – Не волнуйся.

– С ней-то хорошо, а Джеми она с собой увезла! – Лив с такой силой ткнула карандашом в бумагу, что та продырявилась. – Почему он её рыцарь, а не мой? Это нечестно!

– Маленькая ты ещё, чтоб рыцарей себе заводить. Пирожок будешь?

Лив открыла рот, дабы сказать «нет», но, поразмыслив, кивнула: любовь к сладкому пересилила жажду протеста.

Обеспечив названую внучку тарелкой брусничных пирожков, госпожа Лиден уселась за стол и откинула крышку ларца с вязанием.

– Чай пей, – наказала она Арону, сидевшему напротив. – Стынет.

Дэй послушно сжал чашку в ладонях, но пить не стал. Так и сидел, глядя на стену, точно связки сушёных яблок на ней были самым интересным, что он видел за одиннадцать веков своей жизни.

– Лив, милая, не хочешь пойти в свою комнату? – сказала госпожа Лиден, не отрывая взгляда от наполовину готового шарфа. Пальцы её орудовали крючком так ловко, будто жили собственной жизнью. – Что здесь сидеть – кухонька маленькая, тесная, мы, старики, над ухом бубним… Пирожки можешь с собой забрать.

– А в Ташину комнату можно?

– Можно. И спать можешь там, разрешаю.

Ликующе подпрыгнув, Лив сунула книгу под мышку, подхватила тарелку с кружкой – и была такова.

– Что тебя тревожит, Арон? – спросила летописица, когда шаги девочки стихли вдали.

– Я не знаю, правильно ли поступил.

– Ты говорил, Таше ничего не грозит.

– Говорил. – Амадэй задумчиво качнулся в кресле. Вздохнул, словно смакуя запахи малины и горящего дерева. – Лиар будет беречь её. От остального я её защитил… во всяком случае, на первое время, пока мы не поймём, что к чему. Но…

– Но? – произнесла старушка, когда пауза затянулась.

– Если что-то пойдёт не так, Таша даже не будет знать, с кем борется. Знать в полной мере.

– Что ты имеешь в виду?

Арон молчал.

Вывязав последнюю петлю в ряду и вытянув нить, госпожа Лиден отложила пряжу на стол и заглянула в лицо амадэя:

– Может, всё-таки скажешь, каким образом ты обезопасил законную наследницу престола Срединного королевства? Учитывая, что летом кеары видели её в обществе заговорщиков…

– Таша отругала бы меня за то, что ты так много знаешь, – усмехнулся тот, не отнимая взгляда от яблок, нанизанных на нитки золотистыми бусинами. – Забавно, но это была даже не моя идея. Я думал об этом… а предложила она.

– Что предложила?

– Таша – не наследница престола, конечно же. А ещё она, конечно, не оборотень. Росла она в Прадмунте, в доме семейства Фаргори, но мать её была лишь верной фрейлиной покойной принцессы. Или королевы, Таша сама толком не знает. И, конечно же, Мариэль тоже не была оборотнем. Однажды вечером Таша нашла мать при смерти, и та успела сообщить, что Таша – последняя представительница рода Морли, и Мариэль – не родная её мать. Впрочем, смерть пришла раньше, чем женщина успела сказать всё, что хотела, и тайна настоящего имени Мариэль… ведь в Прадмунте она жила под вымышленным… ушла вместе с ней в могилу.

– Беспроигрышный вариант, – кивнула старушка. – Тариш точно прихватил с собой в Адамант каких-нибудь родственников, которых вырезали Кровеснежной ночью.

– Сестру. Линдену. Норманы упоминали об этом, – уточнил Арон сухо, словно учитель, поправляющий ученика. – Дальнейшая история осталась почти без изменений. Таша кинулась в погоню, встретила меня, мы вместе выкрали её сестру, выяснили, что с ней играет злой маг крови…

– Дай-ка угадаю. Вы с Лиаром, конечно, не амадэи, а просто два брата, один из которых маг крови, а другой – целитель и чтец сознаний?

Арон кивнул.

– И с кеарами вы никогда не встречались… и с заговорщиками, естественно…

– Именно.

– А то, что её чуть не сожгли в Прадмунте как оборотня?

– Ложное обвинения дэя-фанатика.

– А что с Джеми и Алексасом?

– Бедные мальчики потеряли память. Они не помнят ничего до того момента, как мы нашли их на дороге без сознания… ничего, кроме своих имён. Их рыцарство по отношению к Таше – забавная игра.

– Это всё замечательно, но каким образом Таша умудрится пройти досмотр памяти и обмануть правдометры? Одно дело придумать ложную историю, а другое…

Госпожа Лиден смолкла.

Уставилась на амадэя так, будто только сейчас осознала, кто сидит на её кухне.

– Подожди-ка… только не говори мне, что…

– Она сама об этом попросила, – тихо произнёс Арон.

Лишь самый внимательный слушатель различил бы в интонации горечь сожаления.

Долгое время один треск огня спорил с шелестом вьюги за окном.

– Злой маг крови, – наконец вымолвила госпожа Лиден глухо. – Тоже мне… – Старушка криво улыбнулась. – Арон, о чём ты думал?

– О том, что изменить Ташину память и поставить блок в сознании Джеми и Алексаса – единственный способ обмануть кеаров, дознавателей и правдометры, – невыразительно проговорил тот. – И что Зрящий – единственный чтец, способный сделать это так, чтобы никто не заметил следов.

* * *

– Алексас? – Таша смотрела на своего рыцаря, пока сердце её стучало, казалось, на всю полутёмную комнату. – Ты… колдуешь? Но поче… где Джеми?

Он не ответил. Просто смотрел на неё спокойными глазами: не васильковыми, как у Джеми, не синими с золотом, как у Алексаса, – синими с серым, с выцветшей в них желтизной. Чем-то средним.

Это подтвердило её опасения очевиднее любых слов.

– Двоедушие… кончилось?

Она думала, что, спрашивая это – а может, констатируя, – она закричит. Но вышло только прошептать.

– Так ты знала.

Взгляд Алексаса был непроницаем.

– И… теперь ты один… в этом теле?

Он кивнул.

– И ты… владеешь магией?

– Как видишь.

Таша отступила ещё на шаг. Запнувшись обо что-то, рухнула в подвернувшееся позади кресло.

Осознала, что дрожит, словно в лихорадке.

…почему?

– Но оно же не могло, – хрипло выдохнула Таша, убеждая непонятно кого, – не могло так быстро…

…почему она не успела даже попрощаться с Джеми? Недотёпистым, вечно взъерошенным, занудливым, любимым…

– Должно было быть… что-то, какой-то переход…

…почему Джеми? Тело-то ведь его…

…почему кто-то из них вообще должен был исчезнуть…

…почему из двух друзей с ней остался один; почему так скоро, так внезапно; почему именно сейчас; почему, почему, поче…

Комната поплыла в радужной пелене, подступившей к глазам.

Сдерживаемые весь вечер чувства стоном прорвались из сдавленного слезами горла, – и Таша скрючилась в кресле, кусая солёные губы, рыдая до боли в скулах.

– Прости, прости, – выкашливала она бесполезные, ненужные извинения, раскачиваясь взад-вперёд, точно это могло облегчить боль, что жгла душу калёным железом, – прости, пожалуйста, я… я…

…если бы только здесь был Арон, который ответит на все «почему», поможет, исправит…

– Не плачь, – сказал Алексас, опускаясь на колени перед креслом – и на короткий миг Таша забыла, что Арон далеко, ведь прежде так крепко и бережно её обнимали только его руки. – Прошу.

– Я не должна была уходить! Я чувствовала, что с тобой не всё в порядке, я…

– Нет, ты должна была уйти. От этого слишком многое зависело. И ты ничего не смогла бы сделать, даже если бы была здесь. – Он утёр кружевными манжетами её мокрые щёки. – Не плачь. Меньше всего на свете Джеми хотел бы, чтобы ты плакала из-за него.

– Прости меня, я должна была тебе сказать, вам обоим сказать…

– Я не сержусь. Здесь нет твоей вины. Предупреждение ничего не изменило бы.

– Неужели ничего нельзя сделать? Вернуть…

Она запнулась, когда рыдания заставили её подавиться словами, – и Алексас, не ответив, обнял её крепче.

Должен быть выход, думала Таша, уткнувшись в плотный флеон его рубашки, отгоняя дурацкую мысль, что за пятна от слёз и соплей на дорогой ткани её рыцарь-щёголь наверняка «спасибо» не скажет. Должен. Не может его не быть. И наверняка Арону он известен. Арон сможет повернуть процесс вспять, помочь, спасти невинных, как всегда. Сможет.

Спасительная мысль чуть разжала стиснувшие сердце огненные тиски.

– Всё будет хорошо, моя королева. – Алексас слегка отстранился, чтобы провести кончиками пальцев по её векам, стирая слёзы. – Лучше расскажи обо всём, что произошло во дворце после покушения на короля.

Он казался таким спокойным. Ради неё в том числе – Таша понимала это. И, естественно, предпочёл бы говорить о чём угодно, кроме случившегося. Едва ли он действительно готов сейчас обсуждать с ней это. Сперва ему надо выплакаться наедине с собой. Принять то, что отныне он всегда будет наедине с собой.

…нет, никаких «всегда». Арон всё исправит. Точка.

– Ты… знаешь о покушении?

– Кеары ведь должны были объяснить Лавиэлль причины ареста. – Поднявшись на ноги, Алексас подвинул ближе к ней ещё одно кресло. – Итак?..