bannerbanner
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
3 из 5

– Отцепись!

Валька завертелся на месте, пытаясь достать обидчицу. Но она отвалилась сама, и тогда он точным сильным ударом клюшки выкинул ее в форточку. Со свистом Рука вылетела из комнаты, дала по лбу вновь появившейся девушке и исчезла среди темных деревьев. Шейкин захлопнул фрамугу, задернул штору. И только тогда смог выпустить клюшку из онемевших рук.

– Ничего себе… – прошептал он, сползая на пол.

В окно забарабанили, но не как вчера, осторожно и деликатно, а нагло, громко и настойчиво. Валька выглянул в щелочку. Рука с лету пыталась пробить окно. Рядом в воздухе висела разъяренная девица. Увидев, что Шейкин на нее смотрит, она прилипла к стеклу.

– Открой, – приказала девушка.

– Катитесь отсюда, – посоветовал Чайник, потрясая клюшкой. Заметив ее, Рука перестала дергаться и ловко спряталась в складках балахона девушки.

– Хуже будет, – пообещала девушка.

– Смотря кому, – в тон ей отозвался Валька и снова задернул штору.

Что-то там, за окном, видимо, происходило, потому что из-за шторы раздавался писк, всхлипывания и неясное бормотание.

– Может, откроешь, а? – раздалось, казалось, уже с этой стороны окна. Валька снова выглянул. Рука была вооружена молотком и явно выбирала место, по которому удобнее стукнуть. Девушка тем временем запустила пальцы в стык рамы, они уже частично просочились с этой стороны окна и подбирались к ручке форточки.

Валька погрозил Руке кулаком, щелкнул по копошащимся пальцам, отчего они съежились и убрались.

– Больно, – девушка сделала обиженное лицо. – Дрянной мальчишка.

– Сама такая, – показал язык Валька. – Убирайтесь.

Девушка выудила мелко дрожащую Руку из своих одежд, взяла ее под мышку и гордо удалилась.

Следующий час Валька был очень занят. Он забаррикадировал дверь, отыскал старый высохший пластилин и замазал им все щели на окне. К одной из ручек подвесил колокольчик, чтобы в случае, если эта парочка все-таки вернется, он услышал.

Сам для себя Шейкин решил, что, раз такое дело, спать он не будет. Поэтому уселся с клюшкой в обнимку на кровать и стал ждать. Сначала ничего не происходило, а потом открылись дверцы шкафа, и оттуда вылезла Подгорнова. Волосы у нее были еще более лохматые, чем обычно, а лицо бледное и испуганное.

– Ты чего, Чайник, совсем сбрендил? – напустилась она на ошарашенного Вальку. – Трупы в шкафу хранишь. Они же воняют!

– А где их еще хранить нужно? – зачем-то спросил Шейкин, хотя он не понял, о каких трупах идет речь.

– Как где? В холодильниках. А лучше бы ты их закопал – ни одна собака не найдет.

– А их там много? – Валька с опаской покосился на свой небольшой шкаф.

– Что я, считать буду? Сам с ними разбирайся, а мне некогда. – С этими словами Машка уселась за его письменный стол, который оказался уставленным чашками с чаем, вазочками с конфетами, и стала все это уплетать и с причмокиванием выпивать.

– А ты чего это тут расселась? – возмутился Шейкин и клюшкой ткнул Подгорнову в бок. – Иди отсюда, это моя комната.

– Ты сначала со шкафом разберись, – невозмутимо отозвалась Машка, выбирая в пакете самый большой сухарь, – а потом ко мне приставай.

До этого тихо стоящий шкаф стал вести себя странно. Он пошатнулся, хлопнул дверцами, и из него сначала посыпались красные руки, а потом вывалился он сам, Шейкин, собственной персоной. Голова его была свернута набок, синюшная шея неестественно вывернута. Шкаф опять дернулся и выбросил из себя еще одно тело. Головы у тела не было, но по рубашке и по крепко сжимаемой в руке клюшке Валька понял, что это опять он. Потом появилось тело, перерубленное пополам, выкатилась голова и еще десяток рук.

– Я же говорила! – Машка вовсю хрустела шоколадкой, откусывая от целой плитки. – Убирай все обратно, ты мне аппетит портишь. Башкой нужно думать, когда что-нибудь в шкаф кладешь. – Она постучала кулаком по лбу. Звук получился звонкий, как будто Машкина голова была пустой. Она без остановки часто-часто стучала по своей черепушке, а Валька сидел и думал, что если она еще немного так постучит, то голова расколется и оттуда выйдет много-много маленьких Подгорновых, и тогда он точно не будет знать, что с ними делать. А тут еще эти трупы…

Стук становился все навязчивее и громче. Шел он уже не от Машкиной головы, а отовсюду, как будто сотня рук схватила по молотку и стала дубасить по стенам. Шейкин испугался, что сейчас и ему дадут по голове. Он дернулся, стал куда-то проваливаться и оказался на полу.

Сквозь шторы прорывалось солнце, в комнате было нестерпимо душно. В дверь стучали.

Спросонья Чайник решил, что это опять ломится Красная Рука, и в панике пошарил вокруг себя в поисках клюшки.

– Валентин! – позвала мама. – Что там у тебя? Открывай.

– Мама? – Свой голос показался ему чужим. – Это ты?

– Валентин, не придумывай! Выходи быстро, тебе в школу пора.

Остатки сна слетели с несчастной Валькиной головы, он огляделся. Шкаф стоял на месте, в нем ничего, кроме одежды, не было. Все рамы были измазаны разноцветным пластилином. Даже на окне были разводы. Учебники валялись на полу. Со стороны коридора продолжали стучаться. Стул, ножкой вставленный в ручку, не давал открыть дверь снаружи.

– Мама, а это правда ты?

– Господи, да что с тобой? Ты там не заболел случайно?

– Как фамилия Машки? – на всякий случай спросил Чайник.

– Подгорнова. Может, врача вызвать?

Шейкин облегченно вздохнул и начал разбирать свою баррикаду. На пороге действительно стояла мама, и вид у нее был встревоженный.

– Ты цел? – она испуганно огляделась. – Это что, война?

– Нет. Это я уроки делал, не хотел, чтобы мне мешали, – не моргнув глазом, соврал Валька.

– Какое рвение в конце года… – К Валькиному счастью, мама не видела заляпанного окна, скрытого шторой. – Иди завтракать, тебе в школу пора.

Валька пинком ноги отправил клюшку обратно под кровать и пошел на кухню, по дороге с опаской покосившись на приоткрытую дверь туалета. Но оттуда никто вылетать не собирался.

Вафлю он увидел еще издалека. Тот неуклюже топтался посередине школьного двора. Валька жестом руки прервал поток Машкиных мечтаний о том, как им классно будет вдвоем в Самаре, и сделал два шага назад.

– Подсопкина, – устало произнес он, – ты лучше не мечтай, ты чем-нибудь полезным займись – деревья сажай или клумбы поливай. А лучше сделай так, чтобы Семенов не заметил, как я войду в школу.

Машка обиженно сморщила носик, так что веснушки звонко цокнули, столкнувшись друг с другом, и пошла к одинокому Вафле. Она смогла развернуть его так, чтобы он не смотрел в сторону Шейкина. Но когда Валька уже схватился за ручку двери, за его спиной раздался радостный крик:

– Валя, а я тебя жду!

– А я тебя – нет, – отрезал Чайник, зло поглядывая на ставшую пунцовой Подгорнову. – Чего ты здесь торчишь?

– Я подумал, откуда взялся у тебя этот медальон? Может, его вернуть надо? Вдруг кто-нибудь потерял.

– И долго думал? – ехидно осведомился Валька.

– Я решил, что этот медальон кто-то может искать. Что для него это важно.

У Вальки в голове родилась гениальная идея.

– Давай его сюда, – протянул он руку, – я положу туда, откуда взял.

– А у меня нет, – растерянно заморгал глазами Коля. – Я его дома оставил. Такая ценная вещь – вдруг снова потеряется.

– Пойдем. – Валька уже шагал вниз по ступенькам. – Зайдем к тебе, заберем.

Ему пришло в голову, что если медальон окажется у него, то все беды закончатся и к нему не будут лезть всякие упыри и вурдалаки.

– Я сейчас не могу, – насупился Вафел. – Уроки скоро начнутся.

– Никуда твои уроки не денутся.

Семенов задумался. По выражению его лица было видно, что сейчас в его душе идет мучительный процесс выбора, но врожденная правильность взяла верх.

– Мы потом сходим, – пообещал он. – Сегодня в школе последний день, вдруг что-нибудь полезное скажут.

– Полезное только в витаминах бывает, – огрызнулся Чайник. – Идем сейчас.

Колька отчаянно затряс головой и вбежал в двери школы.

– Валечка, я… – начала оправдываться Машка, но слышать ее Валька уже не мог.

Из-за упрямства Вафли Шейкину пришлось высидеть все уроки до конца. Зато на последнем часе он был вознагражден возбужденным рассказом Семенова о страшном сне, приснившемся ему этой ночью.

– Представляешь, – нервно шептал Коля, забыв о том, что собирался слушать все важное, о чем говорят учителя в последний день учебного года, – снится мне, что я собираюсь в школу. Портфель собрал, рубашку чистую надел, а очки найти не могу. Везде смотрел. Залезаю под кровать, а там труп лежит. Я бросаюсь к шкафу, а оттуда трупы так и посыпались. Я испугался и сразу же проснулся.

Валька опешил. Надо же – им обоим одинаковые сны приснились. Может быть, медальон начал на Вафлю действовать?

Шейкин еле досидел до конца занятий и всяческих прощаний до следующего сентября и сразу после звонка потащил Семенова на улицу. Подгорнова увязалась следом.

– А ты куда, Подкучкина? – остановил ее Чайник. – Катись домой вещички складывать. Ты что, забыла, что мы завтра уезжаем? Да! Много можешь с собой не брать. Вряд ли ты там долго проживешь.

Одноклассники вышли из школы и отправились петлять дворами к Вафлиному дому. По дороге Коля в который раз пересказывал легенду о Летучем Голландце, поведал, как его папа созвонился с каким-то профессором и тот сказал, что медальон очень ценный и, если он подлинный, его с радостью купит любой музей. Валька подумал, что этот медальон было бы здорово продать, получить кучу денег и купить на них новый велосипед с двадцатью четырьмя скоростями.

Но мечтания были прерваны самым грубым образом. На него набросилась огромная лохматая черная собака. Она бесшумно вынырнула из-за дома и сразу кинулась на Вальку. Он не успел и руки поднять, как оказался прижат лающей тушей к земле. Собака распахнула гигантскую пасть и потянулась к горлу своей жертвы. Шейкин зажмурился. Больше он ничего сделать не смог: собака оказалась невероятно тяжелой. Он изворачивался под ней, как мог, пока не выдохся. Собака победно взвизгнула, смыкая зубы на шее жертвы.

Но вместо того, чтобы откусить Чайнику голову, она клацнула зубами, больно ткнулась мордой в Валькин нос и повалилась на землю. Вафел для верности еще пару раз стукнул ее портфелем, поддал ногой, и псина мгновенно скрылась.

– Ловко ты ее… – Шейкин никак не мог прийти в себя и отдышаться. Перед ним все еще продолжал маячить призрак собачьей морды.

Коля стоял, ссутулившись, как будто все силы отдал на борьбу со зверем и больше уже ничего сделать не мог.

– У вас тут всегда бешеные собаки носятся? – Валька скептически оглядел вновь испачканную куртку. – Предупреждать надо.

– Ты цел? – выдавил из себя Семенов. – Я так испугался.

– Нормально. – Шейкин повел плечами, проверяя состояние всех своих суставов. – Спасибо тебе. Чего встал? Потопали дальше.

Колина комната была похожа на книжный развал. Книги лежали везде – на кровати, под кроватью, на полу и под столом. У него даже сидеть было негде, потому что на стульях тоже лежали стопки книг.

– Вафел, – присвистнул Чайник, – тебе чего, делать нечего, всякой фигней маешься? – Он брезгливо, двумя пальцами, взял книжку в яркой обложке, повертел в воздухе и осторожно положил на место.

– Ты что! – искренне удивился Семенов. – Это же самое интересное… – Других слов он не нашел.

– Ну-ну, – усмехнулся Валька. – Медальон тащи.

Пребывание у Вафли медальону явно пошло на пользу. Его не только отчистили от зелени и грязи, его дополнительно чем-то обработали, чтобы он блестел, и положили в мягкий мешочек.

– А ты уверен, что найдешь хозяина? – с опаской спросил Вафля.

– Он меня сам найдет, – буркнул Шейкин, пряча добычу в карман. – Я пошел. Бывай, Вафел, и не кашляй.

У Вальки теперь было два варианта – либо ждать вечера и очередных гостей, либо поискать, не захочет ли кто-нибудь еще его убить. И он выбрал второе, потому что вечером к нему могли уже и не прийти.

Вчерашний грузовик от пешеходного перехода оттащили, но вмятина в бордюрном камне осталась. И осколки валялись. Чайник прикинул траекторию и несколько раз перебежал дорогу перед машинами, приблизительно так же, как перебегал в прошлый раз. Ни один водитель давить его не собирался. Тогда он пошел к дому, где вчера на его голову сбрасывали кирпичи. По тому же самому месту пройти не удалось, потому что весь двор был перегорожен и перекопан. Была еще черная собака. Но здесь Шейкин задумался. Если в машине были те самые личности, с которыми он столкнулся в метро, кирпичи сбрасывал гигант и со всеми ними можно было договориться, то как разговаривать с собакой, Валька не знал. А если она не поймет, что за предмет ей тычут в нос, и все равно загрызет его? Перспектива быть съеденным Чайнику не улыбалась.

Оставалось метро. Но и здесь была одна загвоздка. Ему нужно было встретить троицу до того, как они столкнут его под поезд. Вдруг его сначала отправят на рельсы, а потом будут спрашивать, есть у него медальон или нет?

Шейкина это тоже не очень устраивало. Он покрутился у входа в метро, соображая, как бы ловчее первым увидеть противника. Решив разобраться на месте, он спустился в вестибюль. И тут его подстерегла самая большая неприятность – оказалось, что у него нет денег.

Валька обшарил все карманы. Кажется, последний стольник он потратил на пирожок.

Ну и ладно.

Людей в метро было мало, входили редко. Все попытки Чайника пройти через турникет с кем-нибудь закончились появлением милиционера, после чего Валька быстренько убежал.

«Придется отложить эксперименты до вечера», – думал Шейкин, забираясь в трамвай, идущий в сторону его дома. В душе он все еще надеялся, что все происходящее с ним чистая случайность, а вечерние визиты не более чем глюки.

Все-таки год учебы в школе бесследно не проходит, неустойчивая психика ребенка не выдерживает таких напрягов и ломается. Ничего… Завтра он сядет в поезд, а послезавтра будет уже купаться в Волге, и никакие видения его больше посещать не будут.

Трамвай мирно постукивал на стыках, не спеша набирая скорость. Выходили люди, вагон пустел.

Раздвинулись двери.

– Осторожно, двери закрываются, – прогнусавил механический голос. – Следующая станция…

Повисла тишина. «Пленка оборвалась», – весело подумал Валька.

– Следующая станция, – задумчиво пробормотал голос и тяжело вздохнул. – А какая разница, что за станция? Никакая, короче.

Шейкин насторожился, завертел головой и увидел, что к нему идет контролер – невысокая худая старушка с острыми злыми глазками.

– Ой, какая остановка? – вскочил Валька, имитируя испуг. Состав уже тронулся.

– Стой! – тут же кинулась к нему бабка. – Сначала билет покажи, а потом будешь выходить.

– А у меня украли. Вон парень побежал. Держите его! – Валька дернулся, пытаясь проскочить мимо зловредной бабки.

– Не было никого. Покажь билет!

– Чего вы привязались к ребенку? – заорал Валька. – Мне еще можно не платить!

– Плати штраф, а то в милицию отведу!

– Нет у меня денег, – признался Шейкин. – И не было никогда. Из детдома я, за справкой еду.

– Как же тебя одного отпустили? – прищурилась бабка.

– Сбежал я, – самозабвенно врал Валька. – Мамку хочу найти.

– Бедный, – покачала головой контролерша, поправляя на шее увесистую сумку. Звякнула мелочь. – Сирота, значит?

– Круглая, – сморщился Чайник, пытаясь выжать из себя слезу. Но плакать не хотелось. Хотелось смеяться. Валька украдкой оглянулся. В вагоне никого не было, кто мог бы оценить его актерские таланты. Трамвай, скрипя, повернул и устремился дальше по рельсам.

– Тогда пойдем, – поманила его за собой бабка и пошла к кабине водителя.

Шейкин облегченно вздохнул, победно расправил плечи, посмотрел в окно, чтобы узнать, долго ли ему еще ломать комедию, и замер. Мимо мелькали незнакомые дома и улицы. Высоких строений уже не было, шли низенькие пятиэтажки. Бабка топала в голову состава и с каждым шагом становилась все толще. Линялая вязаная кофточка у нее на спине лопнула, из-под нее выглянула грязная тельняшка. В вагоне стало темно, запахло плесенью, послышался противный металлический скрежет. Пробилась заунывная песенка:

Крест и череп, черный флаг,Прочь несется наш мертвяк.

Вагон качнуло вправо, из левой стены повалились скелеты. На мгновение они скрыли сильно изменившуюся контролершу. А когда сухой треск прекратился и пол оказался прикрыт ровным слоем костей, на Вальку глянул ехидно прищуренный глаз на круглом, изуродованном шрамом лице. В пустой глазнице все так же сидел паучок. В углу рта была зажата темная трубка.

– Ну чего, малец, – хрипло выдавил Болт, выпустив изо рта густой едкий дым, – конечная. Поезд дальше не пойдет.

Вагон тряхнуло на стыке. Вальку бросило вперед на одноглазого. Он сшиб его с ног и кувырком пролетел до кабины водителя. Внутри маячил Бритва.

– До встречи, малец, – крикнул он, входя в салон. Его тощее продолговатое лицо сейчас было очень похоже на череп, а длинный острый нос – на клюв. Бритва взмахнул руками, взлетели фалды длинного пиджака. Да это же…

«Ворон, – вспомнил Валька и захлопал себя по карманам, – черепа, корабль… Где же он?!»

Медальон, как назло, никак не находился.

– Послушайте, – всхлипнул Чайник. – Он у меня, возьмите. Вы забыли! Мне не нужен.

– На том свете отдашь, – ощерил черные зубы Болт. – Катись, птенчик.

Валька поскользнулся, плюхнулся на пол, выронив медальон. На него уставился пустоглазый череп, белая челюсть клацнула и застыла в широкой улыбке.

Шейкин забарахтался в костях, вскочил и лицом к лицу столкнулся с перепуганной Подгорновой.

– Валечка! – всхлипнула она. – Что это?

– Ты что здесь делаешь? – Чайник был настолько удивлен ее появлением, что на мгновение забыл о Болте с Бритвой.

– Я за тобой… Я с тобой, – путалась в словах совершенно белая от испуга Машка. – Ай!

Трамвай пронесся через перекресток на красный свет, ехавшая на зеленый машина еле успела увернуться. Машка упала на грудь Чайника и зарыдала.

– Погоди ты. – Шейкин попытался отпихнуть ее от себя, но Подгорнова вцепилась в него крепко. – Дай с людьми договорить. – Он снова стал шарить по карманам. Медальона не было. – Где он? – завопил Валька в залитое слезами лицо Подгорновой. – Брала? Говори!

– Мамочки! – взвизгнула Машка. – Ничего я не брала.

Валька грубо толкнул одноклассницу, так что она повалилась в весело позвякивающие кости, и огляделся. В вагоне никого не было. От удивления Чайник присел, заглянул под сиденья. Но и там призрачных фигур не нашлось.

– Эй, куда?! – еще не сообразив, что происходит, заорал мальчик. – А как же я?

Вагон так сильно мотнуло, что застонали рельсы. Валька метнулся в сторону водительской кабины. Там на приборном щитке спиной к дороге сидела полупрозрачная девушка в белом балахоне и приторно улыбалась. А впереди неслась дорога, обыкновенная ровная асфальтовая дорога. И никаких рельсов на ней не было.

– Это че? – еле смог выговорить Шейкин.

– Это твоя смерть, Валечка, – елейным голоском промурлыкала девушка.

Состав взобрался на пригорок, задержался на секунду и полетел вниз. Зашелестели кости.

– До встречи, малыш, – махнула рукой девушка, растворяясь в воздухе.

– Подождите! Возьмите свой медальон и отвалите от меня. Что вы ко мне прицепились?

– Потом отдашь, – хихикнула пустота.

– Когда? – заорал Чайник, утыкаясь лбом в стекло. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как вагон несется на медленно ползущий грузовик.

– Спасайся! – Валька влетел в салон, заметался среди закрытых дверей. Машка в полуобморочном состоянии сидела на полу и безучастным взглядом следила за перемещениями одноклассника.

Чайник всем телом налетел на стекло. Оно глухо ахнуло, но не разбилось.

– Поднимайся, – зацепил он вялую Машку. – Вставай, клуша! Бежим!

Проволочив Подгорнову до начала вагона, Шейкин влез в кабину водителя и стал нажимать на все кнопки и рычаги, которые попались ему под руки. До грузовика оставалось чуть. Валька бухнулся в водительское кресло, нога сама встала на какую-то педаль, в отчаянии он надавил на нее. Раздался невозможный скрежет. В кабину сама собой вкатилась Подгорнова, а вслед за ней все кости и черепа.

Грузовик продолжал неспешно скатываться с горки. Понажимав на кнопки, Валька открыл двери. Вагон встал. Шейкин вытащил Подгорнову из-под завала и выволок наружу. В руке она сжимала блестящую цепочку с большим медным кругляшом. Это был медальон.

– Ч-что это? – икнула, приходя в себя, Машка.

– Знакомые у меня такие веселые. – Валька отобрал медальон и спрятал в карман. – Любят шутки шутить. Ты как здесь оказалась?

– Я? – девочка пощупала свое лицо, пригладила стоящие дыбом волосы. – За тобой пошла. Зачем-то.

– Вот именно – зачем? – Чайник зло пихнул вывалившийся из трамвая черепок и вдруг метнулся к Машке. – Чего ты за мной таскаешься? Мне и без тебя весело. Видела, сколько смеха?

– К-кто они? – Подгорнова все еще себя ощупывала.

– Откуда я знаю? Свалились на мою голову. – От возбуждения Шейкин стал бегать вокруг одноклассницы, но тут вдруг остановился и заговорщицким тоном прошептал: – Убить хотят.

– За ч-что? – опять икнула Машка.

– Говорю же, не знаю! Пошли отсюда, чего расселась!

– И давно они к тебе пристают? – Подгорнова и не думала вставать.

– Третий день. Ты остаешься? Я ухожу.

Валька зашагал обратно по дороге. Трамвай, как будто ожидавший, чтобы они ушли, скрипнул, стронулся с места и покатился с горы. Машка подпрыгнула, мгновенно догнала предмет обожания и вцепилась в его локоть.

– Я с тобой, – крикнула она ему прямо в ухо.

– Куда я от тебя денусь? – злобно хрюкнул Чайник.

– А ты знаешь, как от всего этого избавиться?

– Понятия не имею. Может, они сами отвяжутся. Вот уедем в Самару, все и закончится.

– А если не закончится?

– Да ну тебя. Каркаешь, как ворона. Закончится – не закончится. Меньше будешь знать, крепче будешь спать. Поняла? Сидела бы дома – ничего бы не было. Кто тебя просил за мной шпионить?

– Я не шпионю. Просто хочу быть с тобой рядом. – Машка забежала вперед и преданно посмотрела в глаза Вальке. – Так в книжке написано – старайтесь быть всегда рядом с предметом своего обожания.

– Вот и иди к предмету, а от меня отстань.

Трамвай увез их довольно далеко, топать пришлось долго. Но на этом сюрпризы дня не закончились. Около подъезда их ждал Вафел.

– Я тут подумал… – медленно поднялся Коля со скамейки.

– Меньше думай – легче станет, – отрезал Чайник, пытаясь пройти мимо. Но Подгорнова зацепилась за Семенова, и пришлось остановиться.

– Ты уже нашел хозяина медальона? – тянул Вафел.

– Нашел, – мрачно выдавил из себя Чайник. – Не берут они. Говорят, не нужен.

– Вот я и подумал, – радостно подхватил Коля, – может, показать специалистам, они скажут, откуда это.

– На, показывай. – Валька извлек из кармана медную пластинку и с облегчением вложил в ладонь одноклассника. – Пускай говорят все, что хотят, мне уже все равно. Я завтра уезжаю. А ты, если что выяснишь, – звони.

– Ты не бойся, я не потеряю! Вещь-то ценная. Позвоню тебе обязательно. Или маме твоей оставлю.

– А вот этого не надо, – встрепенулся Валька. – У себя подержи. Что выяснишь, на бумажке напиши, а то забудешь. Потом мне расскажешь. Понял?

Семенов стоял, глубоко задумавшись, и, казалось, не слышал Валькиных слов.

– Понял, говорю, или нет? Хорош вафли ловить, отвечай!

– Я тут подумал, – начал Вафел, – откуда в метро может оказаться знак Летучего Голландца?

– Коллекционер потерял.

– Наверное…

Коля, все еще думая о чем-то своем, зашагал прочь. Но дойдя до угла дома, остановился.

– Подожди, – побежал он обратно. – А звонить я куда буду? У меня твоего телефона нет.

Листочка ни у кого не оказалось, и Чайник нацарапал дядин адрес в Самаре прямо на Колькиной ладони.

– Не забудь переписать, – наставлял его Шейкин, старательно выводя цифры, – прежде чем руки пойдешь мыть. Понял?

Но Вафел уже погрузился в свои мысли и на указания одноклассника не отреагировал.

– Ну а ты чего стоишь? – напустился Валька на замершую Подгорнову. – Домой иди, завтра рано вставать.

– А если они вернутся? – еле слышно прошептала Машка.

– К тебе не вернутся, – заверил ее Чайник, исчезая в подъезде.

Глава III. Дорога с привидениями

Всю ночь Вальке снились ведьмы. Он их рубил шашкой, протыкал пикой, гонял хлыстом, но они кружились вокруг него и его верного коня, не давали пройти к пещере, где хранились несметные сокровища – велосипеды, скутеры, самокаты и компьютеры с коллекцией последних игрушек. Когда он уже подобрался к заветному входу и пересек красную черту, все вокруг зазвенело, наполнилось дымом, земля задрожала. Конь под Валькой заржал и, приседая на задние ноги, стал пятиться.

На страницу:
3 из 5