Под солнцем Виргинии

Крис смутился, когда люди стали хлопать, а бармен затянул «С днем рожденья тебя». А Ивонн улыбалась и тоже хлопала, рассматривая своего друга. Крис, наконец, заулыбался. Когда все представление закончилось, Джо откупорил бутылку и плеснул джин в четыре бокала, а затем добавил тоник. Они выпили, затем еще раз. А как оказались на площади города под искрами фейерверков, не помнили. Небо горело, изумительные яркие вспышки отражались в глазах Криса. Ивонн вздрагивала от оглушительных хлопков, с которыми залпы вырывались наружу, а потом Крис неожиданно обнял ее, держа в руках так крепко, что Ив могла позволить себе немного фантазий. Невинных, незначительных.

–– Они празднуют твой день рождения, – выдохнула Ивонн и дернулась в его руках, но и после этого Крис не перестал ее обнимать.

Отстранившись наконец, Крис отошел в сторону от взволнованной зрелищем толпы, и Ивонн последовала за ним. Она подошла совсем близко, и тогда Крису пришлось вжаться спиной в стену закусочной, где они напивались весь вечер. Ивонн подумала, что терять ей нечего. Она схватила Криса за воротник клетчатой рубашки, думая, что Крис мог бы быть менее стереотипным, и, не давая себе шанса передумать, поцеловала его. Коснулась губами его губ, а встретив безразличие и отстраненность, выпустила из рук ткань его рубашки и отступила на шаг назад. Ивонн собиралась уйти, вернуться домой, провести последнюю ночь в усадьбе Розенфилд, а утром уехать и никогда больше не возвращаться. Но Крис внезапно схватил ее за запястье и почти подтащил к себе. А потом коснулся ее шеи горячими пальцами и накрыл теплыми красивыми губами ее рот, и на долю секунды в голове у Ив стало пусто. Сначала она плотнее сжала губы от обиды, а затем, осознав, что происходит, позволила Крису себя целовать. И он целовал, бережно и нежно, оставляя короткие поцелуи. Он пах жарой и потом, а его дыхание – джином с тоником, и Ивонн прижималась ближе, в надежде пропитаться насквозь этим запахом. Внутри нее, словно в высоком летнем небе, распускались цветы фейерверков. Ивонн положила ладони на плечи Криса и сжала в руках ткань его рубашки. Кристиан запустил ладонь в темные густые волосы, пропуская чуть влажные пряди сквозь пальцы, настойчиво касаясь чужих губ языком и мягко трогая их зубами. Ивонн расслабленно выдохнула, а Крис, казалось, только этого и ждал. Он скользнул языком в ее рот, прижимая Ивонн к себе, и она вдруг подумала, что если это окажется сном, то она постарается никогда не просыпаться. Но это не было сном. Это было Рождеством посреди пыльного и жаркого виргинского лета. Щетина кололась, широкие, загрубевшие от тяжелой работы ладони забрались под футболку, и Ивонн потерялась в ощущениях. Она много раз представляла себе, как это случится, лежа без сна в постели, она продумала все до мельчайших подробностей и проиграла в мыслях все возможные варианты развития событий, но это не было и вполовину так же хорошо, как в реальности.

Всю оставшуюся им ночь они вчетвером провели, сидя на бордюре возле магазина мороженого, как в детстве. Но на этот раз в руках был не рожок со сливочным пломбиром, а полупустая бутылка джина. Крис поцеловал Ивонн еще несколько раз, они смотрели на звезды, складывая их в созвездия. Ивонн сказала, что некоторые звезды давно уже погасли, но мы все еще видим их свет, потому что они находятся за многие миллионы световых лет от нас. Джо покачал головой и посоветовал Ив заткнуться, потому что загадал желание, и если звезды мертвы, то и его мечты тоже. Ивонн крепко сжала руку Криса, когда из-за горизонта показался первый луч солнца, а трава покрылась росой, и поцеловала его за ухом.

В следующий раз, когда они напились, виновницей стала Лотти. Она была старше их всех и уже могла покупать крепкий алкоголь. Они вчетвером собрались у пруда, где когда-то Ивонн встретила новых друзей. Она очень переживала, что Джо отнесется к их с Крисом влюбленности неправильно или несерьезно. Они дружили столько лет. Ей не хотелось ничего испортить. И когда Ивонн заговорила с ним об этом, Джо сказал:

–– Вы мои лучшие друзья. Я люблю вас обоих. То, что происходит между вами, меня не касается, – Джо тогда был уже прилично пьян. Поэтому, когда Ивонн поцеловала Криса, обняла его за шею и счастливо улыбнулась, Джо сообщил, что видел в гостинице свободные номера. И больше они никогда эту тему не поднимали. Так же, как никогда больше не поднимали тему «морских котиков».

Той же ночью Ивонн притащила Криса домой, потому что тот изрядно напился и ему точно не стоило являться в таком состоянии к отцу. Обитатели усадьбы крепко спали, но Ив все равно выдохнула только тогда, когда за ним и Крисом закрылась дверь ее спальни.

Ивонн проснулась еще до рассвета. В доме было тихо. Она выпила стакан воды, налила еще один и открыла окно. За окном уже было жарко, голова еще была мутная, и Ив решила, что сегодня снова напиваться не стоит. Крис спал на ее кровати, лежа на животе, прижавшись щекой к подушке. И Ивонн не придумала ничего лучше, чем взять в руки скетчбук и карандаш. Она села на широкий подоконник, прижала наточенный грифель к плотному листу бумаги и вздрогнула: в памяти всплыли фрагменты вчерашнего дня, губы, распухшие от поцелуев и виски, загорелись. Ей казалось, что она до сих пор чувствовала на своем теле руки Криса. Словно везде, где он касался, остались отметины. Потом она взяла себя в руки и провела первую линию на белом так решительно, словно от этого зависела чья-то жизнь. Того парня, например, который растянулся на ее постели.

Ивонн чувствовала, как горят щеки и как ее выворачивает наизнанку от желания.

Крис сказал ей сразу после того, как они оказались в спальне прошлой ночью:

–– Ив, я, похоже, слишком пьян, но мне кажется, что я люблю тебя.

Ивонн уже во второй раз за лето пыталась остановить время или хотя бы увековечить его на бумаге, поэтому она постоянно делала наброски и всюду носила с собой скетчбук. Она не понимала, что тонула, что эти воспоминания и словно живые глаза Криса на бумаге утягивали ее так глубоко под воду, что кругов на воде уже давно не было видно.

Но карандаш скользил по бумаге плавно и правильно, и это казалось тогда единственным верным решением. Ивонн боялась упустить невинность момента, поэтому въедливо смотрела, ласкала Криса взглядом. Ей нравился свет из окна, что лился на лицо и обнаженную спину. Свет, который все же вскоре разбудил Кристиана.

– Привет, – голос у Криса был низкий, тягучий, с едва уловимой хрипотцой, словно забытая на солнце соленая карамель. Крис потянулся, поднялся на ноги, и забрал у Ивонн блокнот, который та отчаянно прижимала к себе. – Ты снова рисуешь меня намного красивее, чем я есть, – Крис сел рядом и стал рассматривать рисунки, и в его памяти, как и в памяти Ивонн, оживали моменты их общей юности.

– Ты такой и есть, – все, что сказала Ив, прежде чем Крис ее поцеловал.

Крис отстранился, прошептал что-то о том, что ему нужно вернуться домой до того, как отец проснется. Он оделся и вышел через балконную дверь, а потом спустился по водосточной трубе и вышел за ворота.

Ивонн легла туда, где еще несколько минут назад лежал Крис. Прижалась к подушке, к которой прижимался он, накрылась одеялом, которым Крис укрывался, и прикрыла глаза, желая не просто запомнить его лицо, его запах, а стать им.

Через пару дней Ивонн вскользь упомянула, что дважды провалила экзамен на права. Джен тогда сказала, что в этом нет особой необходимости, а отец пообещал выкроить время в череде бесконечных встреч и помочь ей, но так и не выкроил. Ивонн рассказала друзьям об этом просто потому, что к слову пришлось: родители Лотти подарили ее старшему брату машину. Но Крис словно услышал призыв к действию и вознамерился научить Ив.

Заглушив двигатель посреди глухой трассы далеко за городом, Крис посмотрел направо, ободряюще сжал запястье Ивонн и улыбнулся. Вышел из машины, освобождая для нее водительское сидение, куда Ив тут же перебралась.

–– Прежде чем ты вставишь в зажигание ключ, сделай так, чтобы тебе было максимально комфортно. Отрегулируй руль и сиденье, рычаг слева под тобой. Знаешь, как правильно это делать? – Крис застегнул на ней ремень безопасности и посмотрел в испуганные глаза.

–– Да, да. Что-то я помню. Поясница плотно прижата к спинке, правая нога согнута в колене, до педалей не нужно тянуться. Сейчас… – пальцы дрожали, и, вместо того чтобы выполнить все, о чем он говорил, Ивонн лихорадочно вспоминала правила движения, вообразив, что сидит в машине с инструктором.

–– Это не так страшно, как кажется. Просто попробуй, – Крис улыбнулся, потянулся к ней и стал помогать. – Вот так, удобно? – поинтересовался он, подогнав старый отцовский «фордик» под Ив.

–– Да, хорошо, – Ивонн зажмурилась и крепко вцепилась в руль, так, что костяшки рук побелели.

–– Ты уверена? – заметив выступившие росинки пота на ее висках, спросил Крис. Он потеребил шнурок, висящий на шее, и Ивонн краем глаза заметила белое крыло фарфорового самолета.

–– Я уверена, что не смогу, не смогу управлять этой машиной. Раньше это всегда были полуавтоматы, но и тогда я проваливала…

–– Успокойся, ладно? Это не экзамен, – Кристиан попросил почти строго и довольно убедительно, чтобы унять ее дрожь и волнение. Ивонн не думала, что он на такое вообще способен, потому что у него были самые печальные глаза на свете и самые мягкие губы. – Я рядом с тобой. Расслабься, – Крис коснулся ее холодных рук.

–– Отлично, ты рядом, – Ивонн шумно выдохнула. – А где мой поцелуй на удачу? – Крис редко понимал ее шутки, поэтому наклонился к ней и коснулся влажного виска губами, отчего Ивонн дернулась и замерла.

–– Проверь ручник, скорость, – попросил Крис, стараясь не нудить без дела.

–– Я знаю, – Ивонн бегло выполнила его просьбу и вставила ключ в замок зажигания, повернула его и заулыбалась, когда машина откликнулась на действие утробным рычанием. Она переключила передатчик скорости и, нажав на педали, плавно тронулась с места. – Кажется, получилось, да? – неуверенно спросила Ив, а Крис кивнул.

Порывистый, резкий ветер врывался в открытые окна, свистел в ушах и хлестал по лицу. Горячий еще воздух обжигал кожу и пробирался под одежду. Ивонн сильно разогналась, потому что сгорала изнутри каждый раз, когда Крис бросал на нее взгляд. В глазах Криса было что-то такое, от чего за своей спиной Ивонн чувствовала громадные крылья. И во всем Крисе было что-то такое, что Ивонн хотелось навсегда остаться в Виргинии и чувствовать его рядом бесконечно долго.

–– Тише, девочка, тише, – Крис как-то неосознанно положил увесистую ладонь на колено Ив. – Не так быстро, – улыбнувшись, он скользнул по бедру выше.

Вздрогнув, Ивонн отпустила педаль сцепления слишком резко, и машина остановилась, чуть не встала на дыбы, как упрямый жеребец, рыкнула и заглохла посреди поля.

–– Перестань разговаривать со мной как с лошадью, – Ивонн сомкнула ноги и зажала его руку меж бедер. – Поцелуй меня, пожалуйста. – попросил она, чувствуя, что задыхается от любви

«Поцелуй меня», – просила Ивонн, а Крис вдруг услышал: «поцелуй меня». И все стало проще. Крис рассмеялся, коснувшись носом кончика носа Ив: он был холодным. Ладонью он скользнул по ее загривку, провел по линии нижней челюсти и, нежно прижав к себе, поцеловал.

Ив сделала глубокий вдох, чувствуя на языке его, Криса, вкус, и запах, и руки на теле, когда тот крепко обнял за талию. Крис даже простонал от бессилия перед самим собой и от этой податливости, с которой Ивонн отвечала на поцелуй, позволяя делать с собой все, что захочется.

Если бы могла сейчас, Ивонн бы подумала, что еще никто так ее не целовал, даже Фабьен, с его опытом, о котором он говорил всегда с упоением. У Криса опыта было кот наплакал, и от этого поцелуй был еще слаще. Но возможность мыслить Ивонн, казалось, утратила, когда отчаянно попросила Криса ее поцеловать и тот это сделал.

–– Крис, – Ив разорвала долгое и нежное слияние их губ, – мне кажется, что я тоже люблю тебя, – сказала Ивонн и приникла к его раскрытым губам. Она зубами прихватил язык Криса и рассмеялась, прошептав какую-то глупость, и тогда Крис притянул ее ближе.

Ивонн сказала, что на сегодня с нее хватит машин, поэтому, когда они, наконец, нацеловались, хотя это казалось невозможным, Крис сказал, что отвезет ее домой сам. Они подъехали к усадьбе, когда было уже за полночь. Свет в окнах не горел, поэтому Ивонн, долго прощаясь с Крисом в машине, вышла из нее и, обежав спереди, просунула голову в окно и еще раз, в самый, теперь уж точно, последний раз, поцеловала Криса. Затем она, конечно, вернулась, когда Крис уже развернул машину, и снова поцеловала.

Ивонн тихо открыла калитку, даже не пытаясь стереть улыбку с лица, и побежала к дому, а когда увидела на крыльце медленно тлеющий огонек сигареты, чуть было не закричала.

Джен сидела на ступеньках в легком летнем платье, хотя ночи уже становились прохладнее, и курила. Так, как она это делала, не мог никто – в этом Ивонн была уверена. Она таскала у деда самокрутки и иногда по ночам выходила на крыльцо. Долго сидела, смотрела на звезды и медленно, с наслаждением курила. Сколько Ивонн себя помнила, от матери всегда пахло немного табаком и тяжелым удовым парфюмом.

–– Мам! – сказала она и облегченно выдохнула. Конечно, она видела все, что происходило за воротами: с этой точки открывался отличный вид. Но все же это была она, а не дед.

–– Привет, милая, – Джен улыбнулась и похлопала по месту рядом с собой.

–– У тебя снова бессонница? – спросила Ив и села рядом с матерью, а она тут же обняла ее и крепко прижала к себе.

–– Думаешь, я могу спать, когда ты не дома? – с улыбкой спросила она и погладила дочь по волосам.

–– Прости, мам, – Ив поджала губы.

–– Ладно, – выдохнула Джен. – Ты любишь этого парня?

Вокруг было так тихо, что Ивонн слышала, как тлеет папирусная бумага и горит табак. Оранжевый огонек ее ночной сигареты ярко загорелся, а затем на мгновенье потух, прямо перед тем, как она сделала следующий вдох. Она облизнула губы – язык мелькнул меж ее полных губ.

–– Я не знаю, но думаю, что люблю, – Ив взяла из рук матери самокрутку. Джен понимающе улыбнулась и встала с крыльца.

–– Пригласи его на ужин завтра, я буду рада.

В саду зажгли свечи, когда сумерки стали сгущаться. Уходящее солнце плескалось в бокалах с вином. Ивонн держала руку Криса под столом и чувствовала себя невероятно счастливой. Она, боясь быть застигнутой, украдкой разглядывала профиль Криса и гладила тыльную сторону его ладони большим пальцем. Это, конечно, ни от кого не укрылось. Во всяком случае, от матери и отца. Ивонн смотрела на своего друга с восторгом, с трепетной нежностью, ловила каждую его улыбку, и сама улыбалась в ответ. Крис вырос красивым парнем. Таким классическим киношным красавчиком. У него были едва заметные веснушки от солнца, светлые волосы, которые он зачесывал набок, и невероятные глаза. Ивонн держала бокал с рислингом и никак не могла понять, почему все восторгаются вкусом этого вина.

Становилось прохладно. Виола вынесла теплые пледы для тех, кто успел замерзнуть. Ивонн не было холодно. Ее кровь была горячей. Она чувствовала, как кровь кипит внутри нее, слышала, как сердце тяжело и глухо бьется в груди. Весь ее мир в тот вечер сосредоточился в теплой мозолистой ладони. Из проигрывателя звучала музыка, которая быстро стала их музыкой, гимном новой жизни.

В те дни Ивонн увлеклась фотографией. Фабьен говорил: «Живопись – это хорошо, но сколько ты знаешь художников, способных передать живой взгляд? С камерой проще». Ивонн знала не много таких художников, поэтому согласилась с Фабьеном и купила фотокамеру «Полароид». Она делала снимки, а потом они вместе наблюдали, как проявляется фотография. Ивонн всеми доступными ей способами пыталась запомнить. Она запоминала свою юность, с которой очень скоро придется расстаться, насколько скоро, она тогда не знала. Ивонн словно собирала доказательства, чтобы потом быть уверенной, что ничего из этого она не выдумала, доказательства того, что это было, и это было прекрасно.

–– Решил, чем будешь заниматься после школы, Крис? – спросил отец Ивонн.

–– Пап, – Ив выразительно посмотрела на отца и едва заметно покачала головой. Ей казалось, что если Крис порежется, то кровь пойдет у нее.

–– Да, сэр, – ответил парень.

–– Прошу тебя, просто Аарон, – поправил отец, сложил вилку и нож на пустую тарелку и сделал пару глотков вина.

–– Хорошо, Аарон, – улыбнулся Крис, и Ивонн почувствовала, как его сердце пропустило несколько ударов. – Я собираюсь завербоваться в армию. В «SEAL».

–– Это очень… патриотично, – наконец выдохнул Аарон, подобрав правильное слово.

И если бы они все замолчали, если бы перестали говорить. Если бы дед не потянулся через стол и не похлопал Криса по плечу, если бы мать не погладила Криса по щеке, если бы не сказала: «Молодец, мальчик мой, ты очень храбрый». Если бы Крис не говорил: «спасибо, мэм» или «спасибо, сэр» каждый раз, когда его хвалили. Если бы они хоть на одну секунду замолчали и прислушались, то наверняка услышали бы, как сердце их возлюбленной, дочери и внучки разбивается.

Но они продолжали что-то оживленно обсуждать, откупорили бутылку игристого вина, зажгли больше свечей.

Крадущаяся с востока ночь чувствовала себя полноправной хозяйкой в Виргинии. В чернильное небо летели голоса и искорки свечей, во рту миллионами ярких звезд взрывалось пузырьками шампанское. Ивонн еще сжимала руку Криса, когда мать достала из кармана вязаной накидки конверт и положила на стол перед ней.

–– Его доставили сегодня, – счастливо улыбаясь, произнесла Джен.

–– Что это? – спросила Ивонн, хотя видела на конверте эмблему Колумбийского университета.

Она предполагала, что это случится. Осень подкрадывалась незаметно. В саду поспела ежевика и виноград, из которого дед позднее сделает вино. Паутина в полях постарела и обвисла. Дожди шли все чаще, а дни становились холоднее и короче.

Но она не думала, что это случится так скоро. Ивонн взяла в руки письмо и аккуратно, медленно открыла его.

–– Ну, что там? – нетерпеливо спросил отец.

–– Поступила, – выдохнула Ив и тут же взглянула на Криса. Тот молчал.

«Скажи что-нибудь», – подумала Ивонн. Не было ничего странного в том, что она поступила. Она готовилась очень упорно и долго, но сейчас все это стало так неважно. Все, чего ей хотелось, это чтобы Крис заговорил с ней, сказал хоть слово, но он молчал, а затем отпустил руку Ивонн.

–– Простите. Я должен идти, – все же сказал он и встал из-за стола. Крис растворился в ночи быстро, она поглотила его в своей клыкастой пасти. Будто и вовсе не было.

–– Мне так жаль, милая, – сказала Джен и прижала ладонь ко рту.

Ивонн еще какое-то время сидела, потом извинилась и кинулся к гаражу. Она взяла велосипед, надеясь, что Крис не далеко отъехал. Ивонн крутила педали так быстро, как только могла. Она думала, что, возможно, это бессмысленно. Но не попытаться не могла.

–– Хочешь оставить что-нибудь здесь? – спросил Крис пару дней назад.

«Да, хочу, – подумала Ив, – я хочу оставить здесь свое сердце, отдать его тебе, надеясь на бережность и аккуратность в обращении. Хочу остаться сама».

–– О чем ты?

И тогда Крис достал жестяную коробку. Она все еще пахла сублимированным кофе. Крис положил в коробку письмо, которое не дал никому прочитать. Лотти сняла с запястья браслет из розового кварца. Джо положил потертый значок помощника шерифа: его отцу выдали новый, когда повысили. А Ивонн развернула к себе камеру и сделала фото на «Полароид», стараясь захватить всех сразу. А когда она проявилась, опустила фотографию на дно коробки. Они были счастливы, молоды, полны надежд в ожидании грядущего, в ожидании жизни. И никому из них не пришло в голову, что живее, чем сейчас, они уже никогда не будут. Крис взял небольшую садовую лопату и выкопал ямку. Они положили коробку под кизилом, возле памятного пруда.

Ивонн не удалось догнать Криса по дороге. Она бросила свой велосипед рядом со старым Фордом «Бронко», увидела слабый свет в конюшне и пошла на него.

–– Крис? – Ивонн прошла мимо стойл. Лошади тихо фыркали, отзываясь на ее голос. Ивонн погладила одну по носу. Она была самой красивой, темно-серая, вся «в яблоках».

–– Уходи, Ив. Разве ты не понимаешь, что делаешь только хуже? – Крис сидел в амбаре, где на зиму сушили сено, когда он увидел Ивонн, то поднялся на ноги.

–– Я не хотела, чтобы ты узнал об этом так, – Ивонн подошла к нему, положила его ладони на свою талию и обняла. – Но сейчас я с тобой. Чувствуешь? Да, я поступила в колледж, а ты завербуешься в армию, но сейчас мы здесь. И у нас есть еще время, – Ивонн встала на колени и утянула за собой Криса. – Я буду писать тебе в часть. И у тебя будут увольнительные. Я сдам экзамен на права и буду приезжать к тебе. А иногда ты будешь приезжать ко мне. И я, как обещала много лет назад, покажу тебе Статую Свободы и Эмпаир стейт, – быстро шептала Ив, расстегивая маленькие пуговицы на своем легком хлопковом платье.

–– Подожди, не снимай с себя одежду, – попросил Крис и взял ее за запястье.

–– Почему? – Ивонн легла на спину. Под ней было теплое сено. Оно опьяняюще пахло луговыми травами, и Ивонн повело.

–– Не нужно делать так, чтобы потом было еще больнее, – Крис покачал головой. Его отец не одобрял их дружбы, об отношениях Крис боялся даже заикнуться. Отец говорил ему, что девушки вроде Ивонн – самодовольные вертихвостки, которые только играют с простачками вроде дурня Кристиана.

–– Больно будет в любом случае. Просто будь со мной сейчас. Люби меня, – Ивонн коснулась ладонью его щеки и поцеловала. И Крис поддался. Ив ухватилась зубами за мочку его уха и, пытаясь унять сердце, бьющееся в горле, крепко обняла, когда Крис снял с себя рубашку.

Крис погладил ее по волосам и, приподняв голову Ивонн за подбородок, внимательно взглянул в глаза, провел пальцами по губам, подушечками задевая ровный ряд нижних зубов.

–– Мне хорошо здесь с тобой, – от былой уверенности не осталось и следа. Ивонн впилась ногтями в плечи Криса и подумала, что все, и правда, кончено. Она чувствовала тепло его тела, запах. Смотрела в глаза. Но в них словно что-то перегорело. Ивонн поняла, что, как раньше, уже никогда не будет.

–– Тогда останься, – прошептал Крис и стянул с нее платье. Он положил ладонь на шею Ив и глубоко поцеловал, чувствуя на языке дыхание, чувствуя, как глухо на языке бьется ее сердце.

Того, как в амбар зашел отец Кристиана, они оба не заметили, но уже через пару мгновений Джон Коннелл схватил своего сына за плечо и отбросил в сторону. Ивонн, сгорая от стыда, прикрылась рубашкой Криса. Она не помнила, как завязалась драка. Не драка даже, а избиение. Крис лежал на деревянном полу и даже не пытался защититься. «Будет только хуже», – однажды сказал он. Ивонн набросилась на Джона со спины, но тот оттолкнул ее локтем, и удар пришелся в лицо. На секунду у нее закружилась голова, а из носа потекла кровь, капли посыпались на белую ткань рубашки. Но она снова попыталась удержать Джона.

–– Уходи, – прошептал Крис, а Джон посоветовал ему замолчать. – Уходи, – сказал он громче. Крис кричал одно это слово так громко, что у Ивонн закладывало уши. – Уходи! – кричал он. – Прошу тебя, – сказал Крис, держа ладонь возле сломанного носа. – Уходи.

После этого Ивонн множество раз задавала себе один и тот же вопрос. Почему она тогда все же ушла? Когда она вернулась домой полураздетая, в чужой рубашке, заляпанной кровью, ее ждали мать, отец и дед. Женевьева подбежала к дочери и стала осматривать ее.

–– Со мной все в порядке, мам, – сказала Ив, и это было наглой ложью. А потом она осела на пол и расплакалась. Джен прижала дочь к себе, стараясь успокоить.

Разобравшись во всем, Аарон взял свою машину и вместе с Сэмюэлем поехал к дому Джона Коннелла.

Вернулся он под утро. С наливающимся синяком под глазом и со сломанным пальцем.

–– Крис в порядке? – спросила Ив, не сомкнувшая глаз за всю прошедшую ночь.

–– Да, – выдохнул отец. – Я отвез его к фельдшеру.

А позже, сидя у открытого окна в своей комнате, Ивонн услышала разговор Аарона и Сэмюэля.

–– Ты слышал, что сказал этот ублюдок? «Увези свою дочь – шлюху отсюда, или я переломаю им обоим шеи, как курам», – сказал дед, оставив пустую чашку с кофейной гущей. Он никогда не умел подбирать выражения и всегда был очень откровенным и немного грубым.

–– Нет нужды повторять, что он сказал, отец. И… Нельзя оставлять мальчишку с ним, – на палец Аарону наложили шину, а к ушибу на лице он прижимал лед, завернутый в полотенце.

–– С ним все будет нормально. Он уедет в армию. И если у него хватит ума, он либо умрет где-нибудь на Ближнем Востоке, либо выживет, но сюда больше не вернется, – дед покачал головой. У Ивонн потекли слезы. – Я присмотрю за мальчишкой.

–– Ивонн его, похоже, любит, – выдохнул Аарон и пожал плечами.