Я иду тебя искать

– Нет, полицию не надо. У Сеньки уже условное есть, ему в полицию нельзя.

– Я так и думал. Долго еще до твоего дома добираться? – спросил Влад, всем своим видом показывая, что устал.

– Нет, вон он, – растерянно ответила я, кивком указывая на здание.

Не дожидаясь меня, Влад зашагал вперед. Бросив еще один взгляд на побитых дураков, я поторопилась за ним, и, когда мы поравнялись со Степанычем, курящим возле мусорки, взмолилась:

– Вадим Степаныч, приглядите за Сенькой.

– Посмотрю, – закивал тот, выпуская струйку дыма, и беззлобно добавил: – Вот ведь дурень. Сколько раз я ему говорил – нарвешься. Знать ведь надо, с кем связываешься. Служил?

Последний вопрос Степаныч адресовал Владу. Тот, секунду помедлив, кивнул.

– И я служил, – усмехнулся Степаныч. – Спецназ?

Влад снова кивнул.

– Ладно, идите. Люське привет передавай, – обратился ко мне Степаныч.

– Конечно, – торопливо сказала я, и поспешила вслед за Владом.

В подъезде нестерпимо пахло жареной картошкой – поджаристой, с лучком и курочкой. Сглотнув слюну, я поднялась на второй этаж, открыла дверь и с порога крикнула:

– Люська, я дома!

– Проходи, ужин готов уже, тебя дожидаюсь, – заорала Люська в ответ.

– Люсь, я не одна, – посчитала нужным предупредить я.

Через секунду Люська выплыла в коридор, вытирая руки об кухонное полотенце. Завидев Влада, она прищурилась, изучая его, затем одобрительно кивнула.

– Неужто жених?

– Нет, он по делу к нам.

– Ну, раз по делу, пусть проходит. Сенька не доставал тебя?

– Пытался. Вот, Влад защитил.

– Да? – Люська еще раз оглядела Влада с головы до ног, и, не найдя боевых ранений, довольно усмехнулась. – Проходите, руки вон мойте, справа ванная.

Стянув с шеи шарф, я сразу прошлепала на кухню, планируя сполоснуть руки на кухне. Люська, пользуясь моментом, шепнула мне на ухо:

– Ну и что это за щегол?

– Девушку пропавшую ищет, – тихонько произнесла я. – Вот, сейчас тебя будет опрашивать.

– Пусть спрашивает на здоровье. Мне не жалко, – пожала плечами подруга. – Что знаю, то расскажу.

И добавила погромче, видя входящего на кухню Влада:

– Садись за стол. Звать-то как?

– Владислав.

– Очень приятно, а меня можно Люсей, по-простому. По-другому мы не привыкли. Уж извиняйте, особых лакомств нет. Вот картошечка, огурчики соленые, сейчас салатик покрошу.

– Спасибо, я не голоден.

– Да брось, – пропела Люська, повязывая на своей необъятной талии фартук. – Вон тощий какой. Поешь нормально, небось только салатиками питаешься да всякой дрянью модной.

Я покосилась на Влада. Сейчас, когда он снял свою куртку, назвать его тощим у меня бы язык не повернулся. Конечно, и на Шварценеггера он мало походил, но учитывая то, как он разделался с Сенькиными дружками…

– Водочки? – продолжила разливаться соловьем Люська.

Была бы она лет на десять помоложе, я бы решила, что Люська на Влада глаз положила. Пока Влад раздумывал, подруга уже достала три рюмки, запотевшую бутылку из холодильника и споро разложила картошку по тарелкам.

– Еще и сальце есть… Так, минутку…

– Я не буду пить, – сказала я, отодвигая рюмку.

– Тебе и не наливали. Это для Мишки, – рявкнула Люська.

Услышав в одном предложении собственное имя и упоминание водки, на кухне материализовался дядя Миша. Распространяя стойкий запах перегара, он засуетился, протянул Владу руку, с достоинством сообщив:

– Михаил Иванович Котиков. Рад знакомству.

– Льдов Владислав Андреевич, – в тон ему ответил Влад, а я тихо порадовалась: вот и полное имечко узнали, уже кое-что.

– Так, Мишка, на свое место брысь, – скомандовала Люся.

Беспрекословно слушавшийся Люську, дядя Миша быстро шмыгнул в угол, где устроился на своем стульчике, сразу же схватил предназначавшуюся ему рюмку.

Влад взял в руки свою, Люська схватила третью, я подняла стакан с компотом.

– Ну-с, за знакомство, – зычно крикнула подруга и опрокинула стопку. Остальные последовали ее примеру. Дядя Миша, и глазом не моргнувший, потянулся было к бутылке, и тут же получил по руке.

– Куда, – рявкнула Люся. – Еще чего удумал, напиваться мне тут. Поешь – и в свою комнату.

– Жестко вы с ним, – ехидно заметил Влад.

Люська, отправив в рот солидный шматок сала, одобрительно кивнула:

– А по-другому с ним никак. Его ж жена бросила, потому что пил по-черному. К другому ушла, оставила ему вот комнату здесь. А я-то уж по-соседски пожалела, начала присматривать. Вот так и живем, словно с дитем неразумным. Два их у меня, дитяти-то, – Люська любовно погладила меня по голове, – вот вторая, Маринка. Как бабушка у нее померла, так и приглядываю за ней.

Я молча жевала, никак не комментируя происходящее. Люсина картошка, как всегда, оказалась выше всяких похвал.

– Так у вас коммунальная квартира, – сообразил Влад.

Люська кивнула.

– Да. Четыре комнаты. У нас с Мишкой по одной, у Маринке две. Но она девица не жадная, на общее пользование вторую отдала. Теперь у нас там гостиная, – гордо сообщила Люська.

– Ясно, – Влад отодвинул тарелку, кстати, абсолютно пустую – Люсина картошка и ему пришлась по душе, и спросил: – Вы, кстати, вот эту девушку не видели?

Взяв из его рук телефон, Люська впилась в снимок глазами. Дядя Миша, не прекращая попыток дотянуться до бутылки, украдкой заглянул ей через плечо.

– Нет, – задумчиво покачала головой Люся. – Не видела. А что такое?

– Пропала она. Одиннадцать месяцев назад, в соседнем городе. Может, слышали? С моста прыгнула.

– Так это она самоубивица, получается, – заявил дядя Миша.

– Есть подозрения, что она жива.

– Господь убереги, – Люська перекрестилась, и повторила: – Не видела ее.

Влад слегка помрачнел. Как он там говорил? Люська – его последняя надежда. Теперь, выходило, что зацепок у него больше нет.

– Дайте и мне посмотреть, – вдруг влез дядя Миша.

Влад протянул ему смартфон. Подслеповато щурясь, дядя Миша минуты две смотрел в экран – подозреваю, он не совсем понял, кто из запечатленных на фото пропал, а потом внезапно огорошил всех признанием:

– А видел я ее. Девку-то вот эту, белобрысую. Видел!

Мы с Люськой шокировано переглянулись. Влад, словно борзая, почуявшая след, наклонился вперед и проникновенно спросил:

– Где вы ее видели?

– Так туточки, во дворе у нас.

– Что ты несешь? – не выдержала Люська, и огрела дядю Мишу кухонным полотенцем. – Совсем уже мозги пропил!

– Тихо, – рявкнул Влад. – Говорите, Михаил Иванович.

Люська присмирела, чего за ней сроду не видывалось, и замолчала. Дядя Миша, почувствовавший поддержку в лице Влада, приободрился и потянулся за бутылкой. Налив себе еще рюмку, он мгновенно опустошил ее и повторил:

– Да я и говорю – во дворе ее видел. На скамейке сидела, вот прямо около нашего подъезда.

– А когда это было, не помните?

Дядя Миша наморщил лоб, усиленно соображая.

– Дай-ка подумать… М-м, снег вроде был. Или не было? Сейчас, сейчас…

Резво схватив бутылку, дядя Миша конфисковал мой пустой стакан из-под компота, налил туда граммов сто, и залпом выпил.

Я вздохнула. Ну, все, здравствуй, запой.

– Точно! В ноябре это было, десятого, – вдруг заорал дядя Миша, хлопнув себя по лбу. – Я девятого пенсию получил, утром за ней бегал, ну, а вечерком решил это дело отметить. Мы тогда еще со Степанычем полку в ванной сшибли, помните?

Мы с Люськой кивнули. Ну, было такое, да.

– Люся так ругалась, что мне аж поплохело, – схватился за правую сторону груди дядя Миша. Видно, немного забыл, где сердце. – И десятого меня погнала за новой полкой. Я, конечно же, отбрыкиваться не стал, потому что сломал – сделай. И в магазин направился. Это уже ближе к вечеру было, – уточнил дядя Миша. – А девку я эту запомнил, потому что худо мне было. Я из подъезда вышел, и что-то так в глазах потемнело, все закружилось, ну я и выронил сумочку свою с деньгами… Те рассыпались, а девка эта бросилась помогать. Все собрала, да еще помощь предложила.

– Вы отказались?

– От помощи-то? – удивился дядя Миша. – Нет, а зачем отказываться? Человек с чистой душой предложил. Я ее попросил меня до третьего подъезда довести – там Степаныч уже ждал, мы с ним опохмелиться договаривались.

Люська скрипнула зубами. Испуганно взглянув на нее, дядя Миша для храбрости махнул еще рюмашку, и продолжил:

– Она меня до скамейки довела, а сама ушла.

– Не представилась? Ничего не говорила? Подумайте, это важно, – вцепился Влад в бедного дядю Мишу, как клещ.

– Почему же не представилась? Я спросил: дочка, как зовут? А она – Виктория. Имя-то какое красивое – победа значит! Вот как.

Я молча таращила глаза, впервые в жизни понимая смысл выражения «находка для партизана».

– Ты сбрендил что ли? – взвилась Люська. И повернулась к Владу: – Ты ему не верь, видишь, человек упился совсем. Одиннадцать месяцев прошло, разве ж он через столько вспомнит чье-то лицо? Эй, пьяница, живо в комнату и на боковую! Никаких сил с тобой нет, надоел хуже горькой редьки!

Дядя Миша, вцепившись в бутылку, отчаянно замотал головой, и выкрикнул:

– А ну, хватит! У меня память на лица идеальная! Я всех помню, и девку эту тоже помню, вот как тебя!

– Цыц, – шикнула на него Люська, с легкостью схватила худосочного дядю Мишу за локоть и повела в комнату, на ходу сказав: – Уж извините, пойду спать его уложу. Напился, скотина эдакая.

Мы с Владом остались на кухне вдвоем. Я неловко крутила в руке вилку, а Влад, достав телефон, что-то записывал. Робко кашлянув, я спросила:

– И что это значит?

– Это значит, что вопросов гораздо больше, чем ответов, – раздраженно ответил Влад, и убрал телефон. – Скажи-ка, Марина, кто у вас тут соседи?

– На первом этаже магазин. Там владелец две квартиры выкупил, и открыл магазин с техникой. Вход с другой стороны, – отчиталась я. – На нашем этаже семейная пара живет, только они недавно квартиру купили. Где-то полгода, может, месяцев семь назад.

– А на третьем этаже?

– Там одна пустует – хозяйка умерла, а сын квартиру закрыл да в Москву жить уехал. Во второй алкаши живут.

– Давно?

– Да лет восемь, – пожала я плечами.

– А вы все в этой квартире с рождения проживаете?

– Мы с Люськой – да, а вот дядя Миша девять месяцев назад заселился.

– Это как? – не понял Влад, у которого, очевидно, не сошлись цифры. – Он же сказал, что уже в ноябре тут жил?

Я вздохнула и принялась объяснять:

– Дядя Миша с женой в другом месте жили. А когда Лена его выгнать собралась, встал вопрос о жилье. Комната, в которой дядя Миша сейчас живет, Люськина. Она эту комнату жене дяди Миши и продала. Но, пока сделка совершалась, дядя Миша там не жил. Иногда приходил переночевать, когда жена из старой квартиры выгоняла за пьянство, тогда вот и оставался. Девятого ноября так и вышло – он пенсию получил, захотел отметить, а дома – Ленка. Вот он сюда и пришел, со Степанычем они посидели, а к вечеру дядя Миша оклемался, да и к себе домой ушел. До января он на прежнем месте жил.

– Но периодически, когда жена его выгоняла, ночевал здесь? – уточнил Влад.

Я кивнула.

– Занятно, однако, – усмехнулся он. – А ты, значит, с детства тут живешь?

Я снова кивнула.

– Сколько лет тебе? – вдруг спросил Влад.

– Такое у девушек не спрашивают, – пискнула я.

– Не волнуйся, я за тобой ухаживать не собираюсь, – отрезал Влад.

А вот это обидно, между прочим. Вздохнув, я ответила:

– Двадцать пять.

– Двадцать пять, – повторил Влад. – Выглядишь моложе.

Я пожала плечами.

– Здоровый образ жизни творит чудеса.

– Ну-ну. Забавно, что Виктория пропала как раз десятого, – заговорил Влад. Я молча таращилась в стенку перед собой. – Ладно, что-то засиделся я.

Он поднялся, направившись в прихожую, я рысью последовала за ним. Обувшись, Влад натянул куртку и насмешливо махнул мне рукой:

– До скорого.

– Пока, – растерянно ответила я, закрывая за ним дверь.

– Ушел?

Люська, подкравшаяся ко мне сзади, что было удивительно при ее габаритах, напугала меня до смерти. Подпрыгнув, я выругалась, и ворчливо заметила:

– А ты сама не видела что ли? Ушел.

– Какой-то странный парень, – нахмурилась Люська, идя на кухню, чтобы убрать со стола. – Он вообще кто? На следователя не похож.

Я принялась помогать ей, параллельно рассуждая:

– Да не из полиции он, видно же. Зато мы его полное имя знаем. Завтра Лешке позвоню, попробую чего выяснить.

– Ты бы не лезла, – недовольно сказала Люська. – Пусть все своим чередом идет.

– Не буду.

– Ага, рассказывай мне тут, – хмыкнула подруга, и отобрала у меня тарелки. – Спать иди, утро вечера мудренее. Я сама тут все уберу.

Спорить с ней у меня желания не было, поэтому я быстро прошмыгнула в ванную, а оттуда – в свою комнату, где залезла в кровать и накрылась теплым одеялом. Хотелось полежать немного в тишине и подумать, но за день я так вымоталась, что, едва закрыв глаза, провалилась в глубокий сон.

Глава 2

Проснулась я с ощущением похмелья, хотя вчера не пила. На кухне обнаружилась сонная и хмурая Люська, сосредоточенно красящая правый глаз.

– Доброе утро, – зевнула я, оглядела пространство и поинтересовалась: – А где наш Брут?

– На работу ускакал, – фыркнула недовольная подруга, яростно запихнула щеточку в тюбик от туши, и повертела ей в разные стороны. – Тьфу ты, опять тушь закончилась.

– Ты бы поменьше ей мазалась, а то глаза скоро открыть не сможешь, – посоветовала я ей, включая чайник и выглядывая в окно.

Дядя Миша обнаружился на своем посту – мел двор. На эту должность он устроился пару месяцев назад, когда обнаружил, что жить на одну пенсию практически невозможно. С тех пор мой сосед исправно трудился на благо общества, летом махая метлой, а зимой – лопатой.

Чайник щелкнул. Налив себе кофе, я устроилась за столом, глядя, как Люська наводит обязательный марафет. Из дома без боевого макияжа она не выходила, полагая, что в любой момент может встретить свою судьбу в лице одинокого и обаятельного мужчины. Я ей всячески намекала, что тот самый мужчина может быть гораздо ближе, чем она думает, но Люська упорно отнекивалась и называла дядю Мишу «дармоедом» и «пьяницей».

– Лешке звонила? – спросила она, запихивая косметику обратно в коробку, некогда бывшую упаковкой для блендера.

– Нет еще. Время-то, – я глянула на часы. – Почти восемь.

– Матерь Божья, опаздываю, – Люська вскочила, заметалась по квартире.

Из разных комнат доносились ее причитания и ахи, пока я мирно попивала свой утренний кофе. Через десять минут она уже стояла в прихожей, давая мне инструкции перед уходом:

– Ты смотри, на рожон не лезь, много не болтай. А ежели придется, то говори ласково – мужики это любят. И вообще, сделай лицо попроще.

– А что с ним не так?

– Больно умное, – буркнула Люська и скрылась за дверью.

На всякий случай я посмотрелась в зеркало – лицо как лицо, вполне обычное, ну, может быть, немного уставшее. С подозрением оглядев темные тени под глазами, я полезла за собственной косметичкой. Она у меня многого не хранила – тональный крем, пудра, тушь и блеск для губ. Вот и весь набор.

Накрасившись, я задумчиво пожевала губу и все-таки набрала Лешку. Тот ответил после первого гудка, словно все утро караулил возле телефона, ожидая от меня звонка.

– Думал, ты не позвонишь, – с облегчением выдал он. – Как дела?

– Пойдет. Ты дома или на работе?

– Пока дома, на больничном.

– Серьезное что-то?

– Нет, обычная простуда.

– Ну, раз так, можешь помочь? Это касается моего нового знакомого.

Лешка настороженно молчал в трубку.

– Льдов Владислав Андреевич, – продиктовала я. – На вид лет…

Тут я призадумалась, потому что вчера, когда Влад зашел в магазин, решила, что мы с ним ровесники. Но к вечеру мое мнение изменилось – теперь я считала, что ему не меньше двадцати восьми, а может, и все тридцать три.

– Понял. Попробую что-нибудь узнать, – сказал Лешка. И тихо добавил: – Будь осторожна.

– Я всегда осторожна, – заверила я, и сбросила вызов.

Так, с этим разобрались. Вернувшись на кухню, я налила себе вторую чашку кофе и уселась возле окна. Не успев поднести чашку к губам, как закашлялась – во дворе рядом с дядей Мишей стоял Влад, и о чем-то с ним разговаривал.

Бросив кружку в раковину, я быстрее пули помчалась в прихожую за одеждой, и через две минуты направлялась к ним.

– О, Маринка, – дядя Миша заметил меня первой. – Ты куда это собралась?

В ответ я продемонстрировала пакет с мусором, который прихватила из дома.

– Тю, так я сам бы выбросил, – удивился сосед, поскольку эта почетная обязанность обычно лежала на нем.

– Да мне несложно, – ответила я, и перевела взгляд на Влада. – Привет.

Он кивнул в ответ, и обратился к дяде Мише:

– Так в какой квартире этот Степаныч живет?

– Ну, подъезд третий, а квартиру не помню, – почесал затылок дядя Миша. – Этаж вроде второй… Или третий.

Он нахмурился и тут же поморщился – видать, голова сильно болела после вчерашнего. Все еще сохраняя доброжелательное выражение лица, я вмешалась в беседу:

– Тебе Вадим Степанович нужен? Я знаю, в какой квартире он живет, только номер не помню. Могу показать.

– Ну, пошли, – без особого интереса согласился Влад.

Спрятав улыбку, я последовала за ним. Возле третьего подъезда он вдруг остановился и спросил, кивком указав на мои руки:

– Ты вместе с пакетом пойдешь?

Я растерянно глянула вниз, обнаружив, что так и несу мусор в руках. Вот блин.

– А, мусор… Я забыла совсем. Сейчас, – я торопливо направилась к бакам, вскоре заметив, что Влад пошел вместе со мной.

Выбросив пакет, я отряхнула руки и радостно сказала:

– Ну, все, идем?

– Ага. Слушай, а ты всегда мусор выкидывать накрашенная ходишь?

Я малость оторопела, а потом вспомнила, что и в самом деле накрасилась с утра. И покраснела.

– Да это… Дела у меня потом, – проблеяла я, не надеясь, что он поверит.

Влад неожиданно не стал ничего комментировать. В молчании мы дошли до третьего подъезда, зашли внутрь, и я провела Влада на второй этаж, к темно-серой двери.

– Вот здесь он живет.

Степаныч, открыв дверь, почему-то не капли не удивился. Оглядел меня, Влада, затем спросил:

– Что случилось?

– Разговор есть, – ответил Влад.

Степаныч посторонился, приглашая нас войти внутрь.

– Ну, проходите, коли так. Потолкуем.

В тесной кухоньке было не протолкнуться – Степаныч занял место у окна, Влад уселся напротив, а я осталась стоять у стены, подпирая пятой точкой кухонный гарнитур.

Посмотрев на меня, Влад поморщился, и неожиданно велел:

– Сядь на диван.

Я бросила удивленный взгляд на него, но послушно двинулась к маленькой кушетке, часть которой располагалась на кухне, а вторая – в коридоре.

Разумеется, я уселась поближе к беседующим, скромно примостившись на краешке.

– Ну? О чем речь пойдет? – спросил Степаныч, внимательно рассматривая Влада.

– Об одном инциденте, произошедшем одиннадцать месяцев назад. В ноябре. Девятого числа вы с Михаилом Ивановичем славно отметили получение его пенсии. Припоминаете?

Степаныч наморщил лоб.

– Так это когда было-то… Мы с тех пор не один раз его пенсию отмечали. Он ведь ее каждый месяц получает.

– Вы тогда сильно напились и полку сломали. В ванной у Марины, – Влад кивнул в мою сторону.

– Ну, вроде. Что-то такое помню, да. И чего?

– А десятого вы договорились встретиться у вашего подъезда и опохмелиться. Михаил Иванович пришел не один, а с девушкой. Что-нибудь помните об этом?

Вадим Степанович прищурился, растерянно потерев виски. Огляделся, и жалобно сказал:

– Память ни к черту. Подводит, зараза, вот раньше я все помнил, вплоть до того, в каких колготках дочь в первый класс пошла. А сейчас…

– Пожалуйста, постарайтесь вспомнить, – настойчиво произнес Влад. – Эта девушка пропала. Ей может грозить опасность.

Степаныч тяжело вздохнул, и неуверенно сообщил:

– Ну, вроде помню я ее. Я тогда удивился, что Миха с какой-то девчонкой идет. Издалека подумал, что Маринка, потом смотрю – волосы вроде светлее. Решил, что перекрасилась – нынче девки вон каждую неделю цвет волос меняют. А когда они ближе подошли, понял, что не знаю ее. У Мишки спросил – говорит, просто прохожая, помогла по доброте душевной. Вот и все. Не знаю, что еще рассказать.

– Вспомните в деталях, как это было. Михаил подошел, наверняка протянул вам руку…

– Да нет, он остановился в трех шагах от меня, что-то ей сказал. Наверное, поблагодарил. Потом ко мне подошел, сел рядом. На сердце пожаловался. Я предложил скорую вызвать. Он отказался.

Степаныч нахмурился, и вдруг сказал:

– А девка эта обратно пошла. Точно, откуда они пришли, она развернулась и туда же направилась.

– В какую сторону?

– Да наискосок, в сторону первого подъезда, – пожал плечами Степаныч.

– А в том направлении что еще есть?

– Ну, за домом пустырь. Потом дорога, которая из города ведет. За ней – лес.

– А во что одета она была?

Степаныч замялся.

– Нет. Не помню. Да обычно одета, ничего яркого вроде. Может, джинсы, а может, штаны. Куртка вроде была… Тоже обычная.

– Ясно. Больше ничего?

– Нет, – Вадим Степанович покачал головой. – А что с этой девкой? Когда пропала?

– В тот же день и исчезла.

– Так вы, получается, Мишку подозреваете? Он-то последний, кто ее видел.

– Нет, Михаил пока вне подозрений, – Влад встал, я тоже вскочила со своей кушетки, как верная собака при виде хозяина. – К тому же есть вы – свидетель, что девушка ушла, а вы остались вместе с другом.

– Это да. Это я подтвердить могу, если потребуется, – стукнул себя в грудь Степаныч.

– Спасибо за помощь, – Влад пожал ему руку и направился к выходу. Я посеменила за ним.

Провожая нас, Степаныч вдруг сказал:

– По поводу одежды… Я вот что вспомнил: она когда спиной повернулась, то на куртке красное пятно было, большое. Что-то типа вышивки или рисунка на спине, на красный круг похожее. В глаза бросилось, я еще тогда подумал – как мишень.

– Хорошо, благодарю, – Влад кивнул, и с деланным равнодушием спросил: – А Марину вы давно знаете?

– Меня? – изумилась я.

– Ее? – вытаращил глаза Степаныч.

– Да, – с намеком на раздражение произнес Влад.

– Так годков с десяти, наверное… Бабушку ее знал, Ларису Анатольевну. Ух, какая была женщина! Всех в ежовых рукавицах держала. Воспитательницей работала.

Кивнув, Влад вышел на лестничную клетку. Торопливо попрощавшись со Степанычем, я шагнула вслед за ним. Едва дверь закрылась, как я возмущенно воскликнула:

– Что это было?

– Где? – как ни в чем не бывало спросил Влад.

– Только что. У Степаныча. Зачем ты спросил, как давно он меня знает?

Влад пожал плечами и направился вниз по лестнице.

– Обычная предосторожность.

– Какая еще предосторожность? Стой, – задохнулась я от гнева. – Ты что подумал, что пропавшая Вика – это я?

Влад вдруг резко развернулся и шагнул ко мне. Я попятилась, забыв, что стою на лестнице, наткнулась на ступеньку и упала бы, если бы Влад не схватил меня за ворот куртки, удерживая на весу.

Я беспомощно трепыхалась. Одной рукой он удерживал меня, вторую поднес к моему лицу и больно схватил за подбородок, заставляя повернуть голову сначала вправо, потом – влево.

– Что ты делаешь? – просипела я. – Отпусти.

– Тихо, – шикнул он.

Его пальцы отпустили мой подбородок, но, вместо того чтобы убраться от моего лица, он провел большим пальцем по моей нижней губе, слегка надавливая.

Жест получился слишком интимным, поэтому я застыла в недоумении, таращась на него. Проделав те же манипуляции с верхней губой, Влад меня отпустил и, как ни в чем не бывало, принялся спускаться по лестнице дальше.

Изумленная, я пару секунд смотрела ему вслед, а потом, опомнившись, бросилась за ним.

– Стой!

Я догнала его уже на улице, схватила за рукав куртки. Обернувшись, Влад стряхнул мою руку, вскользь заметив:

– Никогда больше так не делай. Чего тебе?

– Как это – чего мне? Что это было вообще? Зачем ты меня трогал?

– Я не тебя трогал, а проверял.

– Что проверял?

– Одну теорию. Успокойся, она оказалась неверной.

– Теория о том, что Вика – это я? С чего ты вообще так подумал?

– Потому что вы похожи, – ответил Влад. – Я не сразу заметил, но кое-что общее во внешности есть. И Степаныч сейчас подтвердил это, сказав, что сначала принял Викторию за тебя.

– Мы абсолютно разные!

– Только нос и губы, которые можно с легкостью изменить у косметолога. Остальное – почти одинаково.

Я поморщилась.

– Ты решил, что я – это Вика, которая уменьшила нос и увеличила губы? Что за идиотизм?