Ржавое поле

– Тут сеть не ловит – сказал он.

– Как не ловит? – удивилась бабушка. – У меня все ловит. Три палки все время показывает.

– Связь есть, интернета нет. – пояснил Мирон.

– Интернетом не пользуемся. На почте есть интернет. Ой, там такая девочка хорошая работает, Настя, ровесница твоя, подружись с ней, хорошая девочка. – сказала бабушка Поля.

Пока бабушка объясняла Мирону как добраться до почты, отец с дедом решили, что встречу нужно обмыть.

– Я сбегаю за бутылочкой? А, Полина Николаевна?

– Ох, вы алкаши окаянные, не можете сидеть без бутылки своей проклятой? – заворчала бабушка. – Ладно. Но только одну. А то мой опять упьется. Он как выпьет, так ему гулять надо. Я потом ищи его по всей деревне. Стыдоба!

– Да нам и одной много будет. Мы чисто символически. За встречу. Заодно Мирону покажу, где почта. Пошли, сын.

Когда Валерий был уже в дверях бабушка окликнула его.

– Мне красненькой возьми тогда. Тоже за встречу выпью с вами.

– Будет сделано, Полина Николаевна. – ответил Валерий. Он задержался на пороге что-то вспоминая. – Кстати. У вас в деревне никто не пропадал? Нас на въезде мент остановил, спрашивал не видели ли мы кого.

– Это Володьку-маньяка ловят. – ответила бабушка.

– Маньяка? – переспросил Мирон. – Какого маньяка?

– Да был тут у нас один. Валера, ты его знаешь, Володька Хромов. Его в прошлом году посадили за то, что он Машеньку нашу загубил. Такая девица красивая была. Добрая, никогда от нее злого слова не слышала. Все ее любили. А он, мразь такая загубил девчонку. А недели две назад, говорят, сбежал. Вот его наш участковый и ищет по округе, людей пугает.

Мирону хотелось поподробнее расспросить бабушку, но взглянув на отца он увидел, как того обеспокоило услышанное.

– Пап? Все норм? – спросил он.

– Да. – растеряно ответил отец, глядя прямо перед собой, но будто бы не видя ничего вокруг. – Да, все нормально. Полина Николаевна, Володька, это тот, что с Викой вместе учился?

– Он самый. – сказала бабушка. – Такой видный был мужик, а оказалось вон как.

– Ладно Мирон, пошли.

Они вышли во двор, и Валерий, взяв Мирона под локоть, притянул к себе.

– Слушай – тихо сказал он. – Не нужно тебе оставаться у бабы с дедом, погостим, а завтра домой поедем.

Мирон не понимал, что происходит. Еще вчера он убеждал отца, что сможет позаботиться о себе сам, пока тот будет в разъездах по работе, но тот и слушать не хотел. А сейчас отец предлагает ему вернуться в город с ним. Неужели все это из-за того маньяка, что когда-то учился с его матерью?

– Пап, что случилось? – спросил он.

– Этот Хромов, – Валерий огляделся и наклонившись к Мирону заговорил еще тише. – Я переживаю. Что если он и правда объявится? Как я могу тебя оставить одного? Старики, если что, тебя не защитят.

– Так, а зачем им? Я по ночам гулять не буду, и вообще буду осторожен. А маньяк этот… Ну не дурак же он сюда возвращаться, тут его искать в первую очередь будут. Не переживай. – попытался успокоить отца, Мирон. – Я не ребенок уже. Все хорошо будет.

Валерий пристально посмотрел на сына. Перед ним стоял сильный, широкоплечий юноша, но видел он маленького и беззащитного ребенка с выпавшими молочными зубами. Сделав над собой усилие, Валерий отпустил локоть Мирона и сказал:

– Хорошо. Я верю тебе, сын. Если ты не боишься, то и мне нечего бояться.

Мирон очень хотел расспросить отца о Владимире Хромове, но боялся, что если эту тему не замять, то тот передумает и заберет его с собой обратно в город. Поэтому шли они молча и у Мирона было время подумать почему ему так хочется остаться в деревне. Быстро ответить на этот вопрос у него не получилось и он просто начал глазеть по сторонам, чтобы лучше познакомиться с местом, где ему предстояло жить.

Вдоль улицы, по которой они шли росли высокие тополя, со стволами покрашенными известкой у корней. Тротуара не было и идти проходилось прямо по дороге. Большинство домов на улице были не деревянные, как у бабушки, а кирпичные на две квартиры. Отличались дома друг от друга только забором и палисадниками. У некоторых был красивый, резной штакетник, покрытый морилкой или краской, и аккуратные клумбы, засеянные цветами, которые только-только взошли, а у других покосившийся забор, наскоро сколоченный из горбыля, и заросли крапивы под окном.

Они дошли до перекрестка, не встретив по пути ни души. Валерий показал рукой в сторону большого здания из кирпича и бетона с большими ржавыми буквами на крыше, которые складывались в слова: ПОЧТА ТЕЛЕГРАФ ТЕЛЕФОН.

– Тебе туда. – сказал он. – Я пройду дальше по улице, до магазина, а ты назад один не иди. Подожди меня, хорошо?

Мирон кивнул.

У здания почты росла густая черемуха и несколько кустов сирени, а напротив стоял большой памятник Ленину. Владимир Ильич был изображён на нем прижимая кепку к груди и задумчиво глядя в даль. Проходя мимо памятника, Мирон увидел Соню, девушку, что приходила к бабушке за молоком. Она стояла впереди в ста метрах от него. Рядом с ней был высокий худой парень, в серой майке и грязных джинсах, он кричал на девушку и размахивал руками, а та пряталась от него за своей огромной собакой.

Не думая о том, что он делает, Мирон побежал к ним. Через мгновение он уже стоял между Соней и парнем в майке и тяжело дыша смотрел прямо ему в глаза.

– Что происходит? – спросил Мирон.

– Ты кто? – обратился к нему парень. – Рожа вроде знакомая. Иди куда шел. Не твое дело.

Парень оказался намного крупнее Мирона, кожа на его руках сильно загорела, а лицо было испачкано машинным маслом. Он потянул руку за спину, как будто собирался достать что-то из-за ремня. Но тут собака зарычала и выбежав вперед встала перед Мироном оскалив зубы на хулигана. Парень опустил руку и сделал шаг назад.

– Спокойно. – сказал он собаке, разведя руки в стороны.

– Ко мне. – скомандовала Соня, но собака ее не слушала и продолжала рычать.

– Уходи пока она на тебя не кинулась. – сказал Мирон парню.

Тот начал отходить спиной вперед, стараясь не делать резких движений.

– Ладно – сказал он, глядя на Мирона, затем перевел взгляд на девушку и добавил – Еще увидимся, ты так просто не отделаешься от меня, крыса.

Когда он ушел, Мирон обернулся к Соне, чтобы спросить, как она, но обнаружил, что та быстрым шагом уходит в противоположенном направлении. Мирон перевел взгляд на собаку, которая с обиженным видом смотрела на уходящую хозяйку.

– Спасибо тебе – сказал он и наклонившись почесал ее за ухом. Собака, не ожидавшая от него этого, сначала вздрогнула и отстранилась от него, но поняв, что происходит, завиляла хвостом и, как показалось Мирону, улыбнулась ему.

– Ко мне! – услышал Мирон крик Сони, и через секунду собака была уже рядом с ней, продолжая все так же задорно махать хвостом.

Мирон проводил их взглядом и пошел на почту. Ему не понравилось, что Соня, ничего не сказав, просто ушла. «Могла бы и спасибо сказать» – думал он. Но все же он был доволен собой. Доволен тем, что не испугался заступиться за Соню, хотя он даже не знал ее, а тот парень был очень здоровый. Мирон еще раз порадовался тому, что собака так вовремя решила показать свои клыки и ему не пришлось мериться силой с тем здоровяком. «Интересно, почему тот парень решил, что знает меня?» – подумал он. Но долго ломать голову над этим он не стал.

В отделении почты было светло и прохладно. Толстые бетонные стены здания не успели как следует прогреться за первые дни лета и сохраняли приятную прохладу. За высокой стойкой, покрытой самоклеящейся пленкой с древесным рисунком, стояли стеллажи, на которых с газетами и журналами соседствовали консервы и крупы.

– Добрый день. – услышал Мирон высокий женский голос. Он огляделся и увидел в дальнем углу полненькую, темноволосую девушку, сидящую за старым компьютером с большим пузатым монитором. – Что-то хотели? – спросила девушка.

– Добрый день. – ответил Мирон. – Мне сказали у вас можно воспользоваться интернетом?

Девушка внимательным взглядом осмотрела Мирона с головы до ног и, вздохнув, сказала:

– Можно. 27 рублей за пол часа. – Она встала из-за компьютера и прошла за стойку. Девушка оказалась невысокой, у нее была тонкая талия и широкие бедра, одета она была в узкие черные джинсы и черный свитер с длинными рукавами которые скрывали кисти рук до кончиков пальцев. У нее была густая, черная подводка на глазах, а на левой щеке три длинные красные царапины, в которых Мирон тут же узнал работу кошачьей лапы.

– Я думал вы дадите мне пароль от вай-фая или типа того. – сказал он.

– Нет, вай-фая у нас нет. Можете оплатить в кассу и сесть за компьютер на полчаса. И учтите, все сайты с взрослым контентом, у нас заблокированы. – сказала девушка, показав воздушные кавычки на слове «взрослый».

– А вас Настя зовут? Верно? – спросил Мирон, доставая из кармана смятый полтинник.

– Да. – ответила девушка.

– Очень приятно познакомиться, я Мирон.

– Ты не местный?

Мирону понравилось, что Настя сразу перешла на «ты», и он решил сделать тоже самое.

– Ты права. Я приехал на лето к бабушке. Полина Николаевна Савицкая, знаешь ее?

– Бабу Полю? Знаю, конечно, мы тут вообще, все друг друга знаем. – улыбнулась она. Но в следующее мгновение улыбка исчезла с ее лица. – Получается ты сын…

– Не будем об этом. – перебил ее Мирон. А сам подумал про себя, что в деревне видимо все знают о том, что случилось с его матерью, и от этой мысли ему стало не по себе. Он положил на стойку смятую купюру. – Полчаса, хватит.

Забрав сдачу, Мирон прошел к компьютеру.

Настя следила за ним полным сострадания взглядом. Ей понравился Мирон. Он был симпатичный и широкоплечий, а главное Мирон был новым лицом, а для их маленькой деревни это было редкостью. И ей было очень интересно познакомиться с ним поближе, и может, даже позвать на совместную прогулку, но ей было стыдно, что она не сдержала в себе эмоций и напомнила ему о смерти матери. «Захочет он теперь с тобой общаться, как же! – думала Настя. – Теперь, будет на меня смотреть и мать вспоминать. А парень симпатичный, и мы с ним здорово бы смотрелись вместе. А, забудь. Так и помру в девках из-за языка своего длинного!»

Пока Настя корила себя за бестактность, Мирон смотрел на пустую строку поиска в браузере и понимал, что не помнит ни логинов, ни паролей, от своих учетных записей в социальных сетях. У него на ноутбуке, вроде бы, был сохранен документ с паролями, но он не был в этом уверен. Мирон уже думал встать и уйти, деньги просить назад ему было стыдно, да и 27 рублей не та сумма, о которой стоило бы беспокоиться, как в голову ему пришла одна мысль.

«ВЛАДИМИР ХРОМОВ ПОБЕГ», ввел Мирон в строку поиска и нажал ENTER. Ничего. Только несколько ссылок на личные страницы однофамильцев. Мирон изменил «ПОБЕГ» на «ПРЕСТУПЛЕНИЕ» и заново запустил поиск. Через пару секунд (скорость интернета оставляла желать лучшего) поисковик выдал именно то, что и хотел найти Мирон.

Пройдя по первой же ссылке, Мирон оказался на странице областной газеты, в которой была короткая статья о суде над Владимиром Хромовым, деревенским предпринимателем, так же известным как «Болотный душегуб». В статье говорилось, что Хромова судят за убийство девятнадцатилетней Марии Тимохиной, с которой он, по информации следствия, состоял в интимных отношениях. «Тело девушки так и не было найдено, сообщалось в статье, но собранные следствием улики, а также свидетельские показания одного из жителей деревни, заставили Хромова признаться в убийстве. Хромов признался, что после ссоры с Марией, он задушил ее, а тело жертвы отнес на болото и утопил в трясине. О причинах ссоры, подсудимый, давать показания отказался. Соседи отзываются о Хромове как о суровом, но справедливом человеке, и не могут поверить, что он совершил такое страшное преступление.» В конце статьи было несколько фотографий. На одной из них была изображена стройная рыжеволосая девушка, она стояла со школьным дипломом в руках и улыбалась, это была Маша Тимохина. На другой строгий усатый мужчина с густыми бровями и загорелым лицом, на третей – он же с усталой женщиной и ребенком, сощурившим глаза от солнца, это был Хромов с женой и сыном. Мирону ребенок на фото показался знакомым, он увеличил снимок и пригляделся внимательнее. Ребенку на фото было лет 10-12, но это совершенно точно был тот самый парень что приставал к Соне меньше часа назад. Дети не отвечают за дела своих отцов, но Мирон не мог отогнать от себя мысль, что чуть было не подрался с потенциальным убийцей.

– Это с генами не передается, – сам того не осознавая, тихо сказал он.

– Что? – спросила Настя, услышав шепот Мирона.

– Да, ничего, просто – начал было оправдываться он, но тут в дверях показался его отец и избавил Мирона от необходимости заканчивать предложение. Мирон встал из-за компьютера и пошел на встречу отцу. – Мне пора. – сказал он.

– Но у тебя еще 15 минут – возразила Настя.

– Да неважно. Пока! Еще увидимся.

– Мирон, постой. – громко сказала она. – Подойди пожалуйста.

Мирон удивился этой просьбе, но подошел к девушке за стойкой.

– Прости что заговорила о твоей маме. Я, иногда, не контролирую, что говорю. – смущенной сказала Настя.

– Да, ничего страшного, все норм. – ответил Мирон.

– Нет, я чувствую, что повела себя грубо. Если ты позволишь, я хотела бы, только если ты не против… – Настя от волнения вся раскраснелась и не могла посмотреть Мирону в глаза. – Я хотела бы показать тебе деревню! – почти прокричала она. А потом тихо добавила – В качестве извинения, конечно.

– Соглашайся, сын. – услышал Мирон голос отца. Посмотрев на него, он увидел, что Валерий стоит в дверях с широченной улыбкой на лице.

– Да, давай. Только завтра, я сегодня с дороги, уже устал. – сказал Мирон Насте.

Настя, услышав это, радостно закивала.

– Завтра я работаю до четырех, приходи сюда, заодно досидишь свои минуты. – сказала она.

Попрощавшись, Мирон с отцом вышли на улицу. Валерий ткнул сына локтем в бок и сказал:

– Орел! Дня здесь не прожил – уже поклонница появилась. Весь в отца. – у него был очень довольный вид, то ли от того, что он гордился сыном, то ли от того, что в руке у него был целлофановый пакет, из которого при каждом шаге доносился стеклянный звон.

– Отстань. – бросил Мирон отцу. – Пошли быстрее, в туалет хочу, сил нет.

– Так мы же в деревне, вон тебе туалет! – весело сказал Валерий, указав на куст сирени. Мирон проигнорировал его совет и быстрым шагом пошел к дому бабушки и дедушки.

Глава 2

В тот день они засиделись допоздна. Мирон, устроившись с ноутбуком на диване, внимательно слушал разговор старших. Бабушка плакала, вспоминая какой яркой и жизнерадостной была мать Мирона. Полина Николаевна достала старый альбом с детскими фотографиями дочери и долго разглядывала каждую, тихонько всхлипывая. Дед зазывал всех на рыбалку, отвергая все возражения Валерия о том, что весенняя вода еще не ушла, и клева не будет. Память его сильно подводила, он терял нить разговора и надолго замолкал, путал имена, единственное, о чем он не забывал, это подставлять опустевший стакан, когда Валерий доставал из-под стола бутылку, чтобы налить еще по одной.

Когда все уже собирались идти спать, бабушка подошла к Мирону и протянула ему старое помятое фото. На черно-белом снимке была его мать, примерно его возраста, в школьной форме с кружевным фартуком, ее волосы были собраны большими белыми бантами в два длинных хвоста, а на лице была счастливая улыбка. Рядом с матерью стоял парень, невысокий и хмурый, его рука лежала у нее на спине, он показался Мирону смутно знакомым.

– Кто это? – спросил Мирон бабушку.

– Володька, – ответила она. – Я забыла уже, а они ведь крепко дружили в детстве. Я думала, он ее в ЗАГС отведет после выпуска, но тут твой отец появился и все расстроил.

Мирону не понравилось, что в голосе бабушки он услышал сожаления по несостоявшийся свадьбе его матери с будущим убийцей и он тут же сказал ей об этом.

– Кто знает, – задумчиво сказала она. – Может, сложись все по-другому, и Вика жива была бы, и Володька до такого не дошел бы.

– И я бы не родился, – добавил Мирон.

– Ой, и правда! – заволновалась бабушка. – Прости дуру старую, не думаю, что говорю. Правду говорят: «Что не делается – все к лучшему». Пошли, я расстелила тебе в комнате.

Она забрала у Мирона снимок и проводила в спальню, где его ждала старая пружинная кровать. Засыпать на новом месте было непривычно и не удобно. Кровать под его весом сильно прогибалась в области таза, и лежать на животе, как Мирон привык, было некомфортно. Он долго ворочался пока не смог найти позу, в которой ему все-таки удалось уснуть. Ему снилось как тот парень, что цеплялся к Соне напал на него, но рядом не было собаки чтобы за него заступиться. Парень повалил его на землю и начал бить Мирона кулаками по лицу, отчего тот сквозь сон почувствовал вкус крови на языке. Здоровяк продолжал наносить удар за ударом, а Мирон, глядя на его озлобленное лицо, видел, как оно меняется, превращаясь в смуглое обветренное лицо Владимира Хромова.

– Тебя не должно было быть! – прокричал убийца.

Мирон проснулся от этого крика и сел на кровати. Его лоб и спина покрылись холодным потом, а рука, на которой он лежал, онемела и теперь, когда доступ крови был восстановлен, Мирон чувствовал будто тысячи невидимых игл вонзаются в нее. Растерев руку и немного придя в себя от кошмарного сна, Мирон, впервые осмотрел комнату, в которой ему предстояло жить следующие несколько месяцев. Спальня была маленькой, но светлой. Сквозь легкие, зеленые шторы пробивался свет утреннего солнца. Потолки и стены в комнате были выбелены известкой с добавлением синего пигмента, люстры не было, только голая лампочка висела на толстом скрученном проводе. Помимо кровати в комнате был шкаф и комод, в углу стояло трюмо. На стенах висели фотографии в рамках, на них была мать Мирона, Вика, похоже, когда-то это была ее комната.

Из кухни доносился звон посуды. «Все уже завтракают, что ли?» – подумал Мирон. Он быстро оделся и пошел на кухню. За столом сидел отец и ел бутерброд с колбасой, бабушка сидела напротив и мелкими глотками пила чай. Дед – на табуретке у окна починял рыболовную сеть.

– Доброе утро, – приветливо сказала бабушка. – Садись. Что будешь, чай или кофе?

Мирон выбрал кофе и пока бабушка вставала за чайником сел за стол рядом с отцом и взял последний лежащий на столе бутерброд.

– Посмотрим, как тебе кофе с парным молоком понравится, такого в городе не нальют. – бабушка Поля поставила перед Мироном большую кружку горячего напитка.

– Спасибо. – Мирон поднес кружку к губам и сделал аккуратный глоток. Вкус и правда отличался от того к которому он привык, ему понравилось.

– Как поспал? – спросил его отец и не дождавшись ответа продолжил. – Сейчас кофе допью, и поеду, завтра на работу с утра, а нужно еще кучу дел переделать. Ты сегодня с той девочкой пойдешь гулять?

– С какой девочкой? – вклинилась в разговор бабушка Поля.

– С почты. Она вчера Мирону предложила деревню показать. – объяснил Валерий.

– А, Настенька. Хорошая девочка. Сходи с ней, Мирон, погуляй. Только допоздна не ходите, чтобы я не волновалась.

Мирон кивнул и спрятал лицо за кофейной кружкой. Его смутило то, как настойчиво родные пытаются свести его с Настей. Но девушка ему понравилась, она была симпатичной и намного приветливее той Сони, за которую он полез заступаться. «Овца» – подумал Мирон, вспомнив девушку с собакой. «Меня чуть не убили, а она даже спасибо не сказала!» – из-за ночного кошмара Мирон пересмотрел свое отношение к вчерашнему происшествию. Сейчас ему казалось, что он рисковал гораздо больше, чем это, возможно, было на самом деле.

– Внучок, сходишь за водой? – спросила его бабушка. – В доме кончилась и баню нужно истопить.

– Хорошо, баб. А это где?

– Да не далеко, сейчас отца пойдем провожать, я покажу.

Они быстро закончили завтрак, и оставив деда с его сетями вышли во двор.

– Звони, – сказал Валерий и ненадолго обняв сына сел в машину. – До свидания Полина Николаевна! – крикнул он, уже выезжая на дорогу.

– До свидания – тихо сказала бабушка, глядя вслед удаляющейся машине. – Вона как спешит! Ты не обижайся внучок, но папка у тебя говно, а не человек.

Мирон промолчал.

– Зайди в дом, свитер надень, а то холодно. И на веранде галоши дедовы возьми, а то ноги промочишь. – велела бабушка.

Мирон вернулся в дом. Сумки с его вещами еще лежали у двери, он взял обе и отнес в комнату. Открыл одну и достал из нее черный свитер, подумав немного, достал из нее же темно синие спортивные штаны, решив, что в них идти за водой будет удобнее. Переодевшись, Мирон вернулся во двор к бабушке, которая ждала его у калитки с тележкой и сорокалитровой алюминиевой флягой на ней.

– Вот, – вручила она тележку внуку. – Пойдешь в конец улицы там тропинка, по ней спустишься к роднику. Не заблудишься. Сначала в баню натаскай воды, в печь и в бочку холодную, и одну флягу в дом.

– Хорошо, баб.

Мирон вышел на улицу и пошел по маршруту, указанному бабушкой. Фляга громыхала каждый раз, когда тележка наезжала на кочку или лежащий на дороге камень. Воздух был прохладным и влажным, на траве, что росла у дороги, блестели капельки росы. Дойдя до конца улицы, Мирон оказался перед глубоким оврагов по дну которого текла река. Вода была темно-коричневой, грязной. Глядя на покрытые водой под самую макушку ивы, Мирон вспомнил вчерашние слова отца о том, что весенняя вода еще не ушла. «В такой воде – много не нарыбачишь» – подумал он. Тропинка, о которой говорила бабушка, начиналась у самого конца улицы и, сворачивая в сторону, уходила вниз. Два колеса тележки с трудом умещались на ней, и Мирон решил, что надежнее будет толкать тележку перед собой. Спустившись по тропинке вниз, он увидел, торчащую из земли железную трубу диаметром с его кулак. Из трубы текла мощная струя чистой родниковой воды, она падала между двух покрытых ржавым налетом досок и разбивалась брызгами об обломки кирпичей, набросанных здесь видимо для того, чтобы вода не размывала берег. Мирон снял флягу с тележки, открыл ее и подставил под струю воды. «Нелегко ее в гору тащить будет» – думал он, глядя как фляга быстро наполняется водой.

– Привет. – услышал Мирон у себя за спиной. Обернувшись, он увидел мальчика лет 10, с растрепанными русыми волосами, в грязных джинсовых шортах и рваной майке. В руках мальчуган держал ручку такой же тележки что была у Мирона, только краска на ней совсем облезла, да фляга отличалась по форме.

– Привет. – сказал Мирон мальчугану.

– А ты местный, да? Я в деревне всех знаю, а тебя не видел. – сказал мальчуган прищурившись.

– Не местный. Я к бабушке приехал.

– Как зовут?

– Мирон.

– Будем знакомы Мирон, меня зовут Чарли.

–Чарли? – удивился Мирон необычному имени. – У меня так собаку звали.

Мальчуган смутился. Ему явно не понравилось сравнение с собакой. Но он решил не показывать виду и сказал:

– Значит, теска мой. Ты его с собой привез?

– Не, он помер давно.

– Жаль. Мы бы подружились. Давай не задерживай, у тебя вон уже течет мимо все!

Мирон повернулся к фляге, через край которой уже переливалась вода, и, подтянув к себе, закрыл ее крышкой. Подцепив флягу тележкой, он откатил ее в сторону давая Чарли пройти к роднику.

– Как твою бабушку зовут? – спросил Чарли, устраивая флягу под струей воды.

– Полина Николаевна.

– Баба Поля? Так мы соседи, получается. Я через дом от вас живу. Дед у вас совсем плохой стал, да и бабушка уже старенькая, хорошо, что ты приехал, хоть воду ей не придется самой возить. – Чарли ловко откатил полную флягу из-под воды и быстро закрыв подцепил тележкой. Было видно, что у него большой опыт в этом деле. – Пошли, что ли.

Подниматься по тропинке было не легко, как и думал Мирон, поэтому ребята не разговаривали. Когда вышли к улице и немного отдышались Мирон спросил:

– Чарли – это твое настоящее имя?

– Не, но меня так все называют. – ответил мальчуган. – А ты на долго?

– На лето точно, дальше видно будет. А как тебя на самом деле зовут?

– А у тебя мама вены вскрыла или удавилась?

Мирон бросил тележку и схватил Чарли за майку.

– Слышь, ты! – начал он.

Чарли поднял руку и локтем надавил Мирону на кисть, от чего тому пришлось разжать пальцы и выпустить его.

– Я же говорил я всех знаю, и все знаю! – крикнул Чарли. – Ты ко мне с вопросами не лезь, я к тебе не буду, догоняешь?

Мирон стоял и, сжимая кулаки, молча смотрел Чарли в глаза. Чарли так же ни слова не говоря смотрел прямо на него, а в двух шагах от них, по дороге, катилась опрокинутая, раскрытая фляга и расплескивала воду.

– Чарли привет! – парни обернулись на голос и увидели бабушку Полю, которая стояла у калитки и смотрела на них.