S-T-I-K-S. Тарч

Игорь Дёмин

Миры Артёма Каменистого. S-T-I-K-S

Тарч

© Каменистый Артём (Мир S-T-I-K-S, его устройство и терминология)

© Дёмин Игорь

© ИДДК

* * *

Пролог

Цыган пришёл к месту будущей охоты заранее и тщательно подготовил укрытие. Аккуратно вырезал кусок дёрна, вырыл похожее на нору углубление, куда помещался целиком, вместе с оружием и рюкзаком, и замаскировал вход. Сухая земля, удобный туристический коврик, пара банок тушёнки и бутылка живчика – что ещё нужно опытному рейдеру, чтобы переждать время? Только хороший отвлекающий манёвр.

Цыган умел становиться невидимым, и в прямом, и в переносном смысле, но сейчас необходимости в этом не было. Лёжа в укрытии, рейдер в перекрестье прицела винтовки наблюдал за парнем, который в ближайшее время обязательно привлечёт внимание всех наводнивших окрестности монстров.

Судя по неосторожному поведению и судорожным бессмысленным перемещениям, молодой рейдер впервые был на охоте. Он перебегал с места на место, зачем-то залез на дерево и слез с него, двинулся в сторону расположенного недалеко одинокого хутора, передумал и залёг в поле. Позицию в невысокой траве не смог бы рассмотреть только совсем уж слабый неразвитый мутант, от голода не способный видеть дальше собственного носа. А значит, счётчик жизни парня отсчитывал последние минуты.

Цыгана радовало подобное соседство. Способов отвлечь мутантов от лежбища немало. Например, создать в стороне шумовые эффекты, вылить ведро крови или бросить тушу свиньи, выпустить испуганного до бешенства кота, предварительно плеснув под хвост скипидаром. Но лучшего способа отвести монстров в сторону, чем бегающий неподалёку живой человек, было не придумать.

Долго ждать не пришлось. Монстры подошли с двух сторон, крадучись, двигаясь на запах. Кровожадно урчали и роняли в предчувствии добычи слюну. Увидели жертву, бросились вперёд наперегонки, прикидывая, что придётся делать в первую очередь – хватать беззащитного человека или сцепиться с конкурентом, в бою вырывая право на эволюцию.

Лежавший в траве парень вовремя заметил опасность, когда ещё можно было спастись, но впал в панику и вместо того, чтобы отбежать подальше, заставить мутантов встать на одну линию, дать подойти ближе и расстрелять в упор – открыл бессмысленную беспорядочную стрельбу, толку от которой не было. Крутил головой, переводил автомат с одного врага на другого, выпустил длинную очередь; но в тот момент, когда в рожке кончились патроны, его участь была решена.

Цыган подумал, что без проблем снимет обоих мутантов двумя выстрелами. Это спасёт неизвестного человека, но рассекретит с трудом созданное укрытие. Подставит под удар уже не одну, а две жизни. Почему этот новичок решил выйти в одиночный рейд, не имея ни опыта, ни знаний, да и, что уж там, ума? Почему не сидит под тентом грузовика, идущего в составе колонны военной техники, с пятнадцатью такими же безропотными исполнителями приказов? Ведь эта колонна уже едет, совсем недалеко, и цели у большого отряда такие же, как и у Цыгана – вдоволь поохотиться. Но парень предпочёл одиночный рейд, когда спину никто не прикрывает, и рассчитывать может только на собственные силы. Это его решение. И ему нести ответственность.

Схватка, между тем, перешла в завершающую стадию. Парень достал нож и приготовился дороже продать жизнь, но один из мутантов вырвался вперёд и стремительно врезался в человека, преодолев одним длинным прыжком расстояние не меньше пяти метров. Не было никакой пугающей стойки, громкого рыка, кроме урчания, непрерывно доносящегося из пасти зверя – только один непреодолимый голод и желание убивать ради насыщения, которое принесёт временное, но такое приятное облегчение.

Человек был сбит и разорван пополам за считанные секунды. Ещё в полёте монстр раздробил ему голову и начал отрывать конечности, но подоспевший конкурент не дал насладиться пиршеством в одиночестве. Победа над жертвой временно примирила противников. Они ухватили тело с двух сторон, в несколько рывков разорвали, и каждый схватил по половине. Мутанты начали торопливо вгрызаться в мясо, ещё пока не способные проглатывать части тела целиком. Причина для спешки была – на звуки схватки со всех сторон спешили новые хищники.

– Это Улей, парень, – прошептал под нос Цыган, отполз в глубину норы и закрыл вход заранее подготовленным дёрном. За убежище он не беспокоился. Даже если среди сбежавшихся на звук схватки мутантов имелись особи с достаточным обонянием, чтобы взять вчерашний след, это не играло роли. По земле уже начал расползаться едкий кисловатый запах, возвещавший о том, что рейдер, мутанты и приближающаяся колонна не зря пришли сегодня в это место.

Цыгану не нужно было смотреть глазами, чтобы ясно представить, что происходило снаружи. За холмом начинались городские кварталы. Сейчас они были мертвы: пустые дороги и дворы, пустые многоэтажки с расколотыми окнами и выбитыми дверями, обгоревшие от случайных никем не затушенных пожаров, насквозь провонявшие запахом разлагающихся трупов.

Скоро всё изменится. По дорогам и дворам начнёт расползаться зеленоватый туман, распространяя вокруг кислый противный запах. Он проникнет везде, пробьётся в каждую щёлку, материализуется, словно из пустоты, в каждом помещении, даже если оно герметично закрыто. Скоро город будет представлять собой облако тумана, в котором пропадут все материальные объекты – от многоэтажных домов до пыли и бактерий. Пропадут, чтобы возникнуть вновь, но уже другими.

Город оживёт. Туман схлынет, пропадая, как и возник, из ниоткуда в никуда. Станут целыми разрушенные стены. Заворчат двигателями недавно разбитые и расплющенные автомобили. Люди, те же самые, что ещё недавно были разорванными в клочья трупами, займутся ежедневными заботами.

И в этот момент в город хлынут мутанты. Пока немного, всего несколько десятков. Они затеряются в спальных районах, и люди не сразу сообразят, что проснулись в маленьком апокалипсисе. Но пройдёт несколько часов, и территория города станет ареной жестокой кровопролитной битвы. Люди начнут бой за право на существование, и вести его придётся не только с монстрами, но и с соседями, друзьями и родственниками. Тысячи трагедий будут вспыхивать и тут же гаснуть в каждой квартире, где найдутся хотя бы два человека.

Цыган сплюнул, повернулся так, чтобы спина не касалась холодной стенки норы, и поправил накренившийся рюкзак. В предстоящей катастрофе он не собирался становиться ни спасителем, ни жертвой, ни героем. Со своей ролью рейдер определился давно и не собирался отступать от неё ни на шаг.

Глава 1

Туман

Субботнее утро встретило Максима ломотой в висках и нежеланием вставать с кровати. Запланированный ещё неделю назад отъезд жены с дочкой на выходные в деревню к тёще позволил наполнить вчерашний вечер простыми холостяцкими радостями – пивом, парой скачанных с торрентов боевиков и несколькими часами игры в уже забытые компьютерные стратегии. Активные возлияния привели к ожидаемым последствиям: сухости во рту, головной боли и вялости. Повалявшись несколько минут, Максим понял, что в сон уже не провалится. Встал, натянул носки и побрёл на кухню согреваться горячим чаем и будить аппетит. После хорошего завтрака похмелье обязательно ослабнет, а то и вовсе уйдёт, избавив от головной боли и оставив после себя только усталость и внутреннюю опустошённость.

На кухне стоял кисловатый запах вчерашнего пива, а сквозь шторы пробивался мрачный серый свет пасмурного неба – ночью шёл моросящий дождь, сменившийся ближе к рассвету странным зеленоватым туманом. Туман был настолько плотным, что Максим тогда невольно представил, как автомобили на дорогах включают аварийные сигналы и жмутся к обочинам – переждать опасное для быстрой езды время. Максим подошёл к раковине, щёлкнул переключателем на стоящем рядом чайнике и повернул ручку крана – умыться. Кран отреагировал на включение неожиданно – выплюнул немного грязной воды, издал всасывающий звук и, слегка вздрогнув, замолчал.

– Самое время, – вслух сказал Максим и невольно оглянулся на чайник, который уже должен был заворчать, предрекая близкое кипение, но стоял тихо, не подавая никаких признаков работы.

– И что это? Ни электричества, ни воды? – буркнул мужчина, и нажал на выключатель света. Лампочка не зажглась.

– Да что? – негромко выругавшись, Максим поднёс спичку к газовой плите – реакции не последовало. Уже не надеясь на хороший исход и внутренне подготавливаясь к самым худшим новостям, он взял в руки смартфон и некоторое время смотрел на иконку отсутствия связи.

Проблем не хотелось. Не хотелось совсем. Уж слишком ждал он эти выходные. Рассчитывал посвятить их только себе: долгожданному безделью и собственным планам. Сходить в соседнюю пиццерию и пожрать фастфуда. К вечеру нажарить мяса с луком и съесть, запивая горькой настойкой; разобрать балкон, где лежали в основном его личные вещи: велосипед, снаряжение для рыбалки, зимняя резина в пакетах, разбросанные во время последнего ремонта инструменты, и много что ещё, необходимое любому мужчине, но без должного внимания захламляющее всё вокруг. Прожить пару дней в тишине, спокойствии, с необходимостью заниматься только теми делами, которыми хочешь заниматься сам – для любого мужчины в браке бесценно.

Но чем дольше Максим думал о сложившейся ситуации, тем меньше он сожалел о своих планах на выходные. Их загораживали более серьёзные и насущные проблемы. «Что это? Природный катаклизм? Война? Что я проспал? Революция?» – тревожные мысли одна за другой проворачивались в не перестававшей болеть голове. «Надо брать себя в руки. Составить план действий. Прикинуть запас воды. Как-то узнать, что происходит. Узнать, работают ли магазины, и купить всё, что получится. И сразу в машину – ехать за семьёй, или к семье в деревню – в зависимости от результатов. Полный бак заправить, если заправки работают», – сам с собой обсудил Максим, и отправил в себя полстакана стоявшего на столе ещё с ночи сладкого чая вместе с таблеткой болеутоляющего, привычного спутника похмелья.

Проглотил таблетку и подошёл к окну, оценить обстановку. Двор стоял пустой, и такой же серый, как небо. Ранняя осень ещё не оголила деревья, но уже обесцветила их, лишив природу летних красок, а до великолепия золотого бабьего лета было ещё слишком далеко. Судя по небу, сейчас около часа дня. «Раз уже обед, то дело плохо. Магазины уже закрылись. Без света они не работают», – прикинул Максим.

– А где все люди-то?

Во дворе не было ни души. Не сидели на лавочке под молодым высаженным во время общедомового субботника тополем любители утренних возлияний, продавшие зелёному змию душу за лёгкое беззаботное существование. У подъезда не обсуждали проходящую молодёжь не по погоде одетые в тёплые куртки и пальто старушки. Не толкали коляски, пробираясь через бордюры и лужи, молодые мамочки. Не проходили через двор спешащие куда-то по своим делам прохожие. Двор практически никогда не был пустым. Сейчас же – никого.

– Я что, проспал эвакуацию? Да вряд ли. Это проходило бы шумно и громко, да и стучались бы в каждую квартиру.

И тут Максим понял, что тревожило больше всего наряду с безлюдностью улицы – автомобили. Ими были заставлены все парковки. Обычное дело для субботнего утра, но совершенно непонятное для обеденного времени. Если все жители вдруг куда-то решили уехать, то почему не на своих машинах? Это же самое очевидное при опасности. Схватил ключи, документы, деньги, запрыгнул в автомобиль и, с ходу набрав скорость, вырывался из каменных джунглей.

Надо валить в деревню. Возможно, коммунальный коллапс – это ненадолго. Но исчезнувшие разом вода, газ, свет и мобильная связь упорно намекали на обратное. Да и отсутствие людей на улицах напрягало не меньше – надо было срочно выбираться за пределы квартиры и пытаться понять, что он проспал из-за вчерашней, кажущейся теперь такой несвоевременной, пьянки.

За окном раздался душераздирающий женский крик. Он привёл Максима в ступор и спровоцировал резкий выброс адреналина. Сердце застучало. Волосы на теле встали дыбом. Женщина кричала где-то тут, во дворе, и скорее всего – совсем рядом с домом. И не так, как кричат, убегая от перепившего мужа или подбегая к упавшему с качели ребёнку – а от смертельного ужаса, отчаянного понимания, что кричать бесполезно, но не кричать – не получается. Звук её голоса леденил кровь и парализовал мышцы. От него хотелось спрятаться, забиться в дальний угол, зажать уши и долго их не отпускать, пока опасность не пролетит мимо.

Крик раздался ещё раз и больше не повторялся, сменившись на негромкий странно звучащий рык крупного животного. Собака? Слишком уж громко для собаки. Да и вряд ли даже самый крупный пёс, напав на человека, сможет прекратить его крик вот так, за одно мгновенье.

Зачем-то крадучись – хотя чего бояться у себя в квартире, скорее наоборот, надо чем-то вооружиться и бежать спасать женщину – Максим подошёл к окну кухни и, стараясь не высовываться из-за занавески, посмотрел вниз. Увиденное вогнало его в состояние неподвижного недоумения. Между подъездами, чуть дальше парковочного кармана, у детской площадки стоял на четырёх лапах огромный зверь тёмного серого окраса. Согнувшись над чем-то, что, скорее всего, только что было кричащей женщиной, монстр методично склонял морду, отрывал от тела куски и глотал, не жуя. Размером с хороший джип, зверь не имел ничего общего ни с одним живым существом, о которых знал Максим. Да и вообще не имел ничего общего с земными организмами: cпина, бока и задние ноги были покрыты толстыми пластинами, наслаивающимися друг на друга как чешуя; передние лапы походили скорее на руки, длинные, мощные, увитые выпирающими буграми мышц. Монстр был похож на собаку, льва и броненосца одновременно, но поражал не столько внешним видом, сколько размером. Не бывает таких огромных хищников.

Дам-м-м! Сильный удар во входную стальную дверь раздался по квартире громким вибрирующим звуком, едва не вызвав у и так порядочно испуганного Максима приступ «медвежьей болезни».

– Чёрт, так и обделаться не долго, – выдохнул он, отшатнувшись от неожиданности от окна и схватившись, чтобы не упасть, за столешницу кухонного гарнитура.

Дам-м-м! Удар снова повторился, заставив хозяина квартиры отойти ещё дальше, вглубь комнаты, и затаиться.

Максим подождал немного, прокрался в коридор, стараясь не производить даже шороха, и осторожно выглянул в «глазок». В центре лестничной площадки, боком к нему, стоял пожилой человек. Узнать его хозяин квартиры не смог, но это не удивило. В дом они с женой и дочерью переехали три года назад, и узнать всех жильцов времени не хватило.

Открывать дверь и бросаться в расспросы желания не возникло. Было что-то в положении мужчины неуловимо тревожное. Да и удары совсем не походили на вежливый и осторожный стук. Этот дядя скорее с разбегу бился головой о дверь, чем стучал.

Еле дыша, Максим старался понять, что в поведении мужчины напрягало. Человек стоял боком к двери, не меняя позы, но взгляд при этом был направлен в одну точку, куда-то в пересечение лестниц. Туда, где ничего интересного происходить точно не могло. При этом тело мужика слегка раскачивалось – видимо, он перекатывался с носка на пятку и обратно, монотонно и совершенно бессмысленно.

Вдруг голова непонятного субъекта резко дёрнулась вправо, в сторону лестницы на следующий этаж. Мужчина неожиданно заурчал: именно заурчал, как кошка, только на более низких тонах, словно в звуки примешивалось ещё и рычание пса. Причина беспокойства скоро прояснилась – по лестнице спускался человек или кто-то, похожий на человека. Существо медленно переступало со ступеньки на ступеньку, как будто каждый шаг давался с трудом, и тоже угрожающе урчало. Сойдя на последнюю ступень, оно остановилось и полностью предстало перед Максимом. Даже с натяжкой существо нельзя было назвать инопланетным – обычная женщина лет тридцати, почему-то вышедшая в подъезд в халате, растрёпанная, с головы до ног вся чем-то обляпанная, остановившаяся поболтать со знакомым. Вот только общение их происходило с помощью весьма странных звуков, больше похожих на попытку двух хищников запугать друг друга перед дракой.

Простояв так с минуту, существа перестали урчать, и женщина зашагала дальше, по лестнице вниз. Мужчина же опустился на корточки, по большей части пропав из поля зрения, и начал делать странные движения, как будто что-то подбирал с пола и ел. Максим присел и отодвинул со сквозной замочной скважины небольшую задвижку. Увиденное заставило его отшатнуться с громким отчётливым ругательством. Максим завалился на спину и с грохотом упал на обувную стойку.

Сдержать болезненный стон не получилось. Мужчина постарался замереть, но звук его падения был услышан. За дверью снова раздалось отрывистое урчание, и громкое «дам-м-м!» возвестило о том, что существо снова попытается взять квартиру штурмом. Что теперь делать, Максим сообразить не успел, так как в подъезде начало происходить что-то новое.

Одна из дверей на лестничной площадке открылась, и вслед за этим раздался необычный звук, как будто большой крепкий арбуз уронили на пол, где он с мягким глухим шлепком треснул, расплескав вокруг красные внутренности. Уже не заботясь о бесшумности, Максим прильнул к замочной скважине и в первый раз за утро обрадовался: у лестницы стоял Кирилл, сосед и хороший знакомый Максима. Он выглядел угрожающе: в руках большой топор для рубки дров, за спиной ружьё, а одежда заляпана кровью. Кирилл стоял на площадке и, тяжело дыша, смотрел на лежащего на полу мужика с наполовину размозженной головой. Топор был взнесён для нового удара, но не опускался – видимо, было уже незачем.

Преодолевая страх, Максим открыл дверь и обратился к соседу:

– Кирилл?

Сосед при звуке открывающейся двери перегруппировался для новой атаки, но, увидев друга, опустил оружие и расслабился.

– Кирилл? Ты в курсе, что тут творится? – Максим старался, чтобы голос не дрожал, – И кто эти уроды?

Кирилл негромко выругался и, указывая топором на один труп за другим, сообщил:

– Этот – Колян с пятого этажа. Эта – тётка с четвёртого, пенсионерка. А это, – он показал на разорванное, наполовину съеденное тело девчонки под ногами: – Наташка с шестого. Знаешь её?

Максим только сейчас понял, что трупов на площадке было три. Первый – мужика, которого Кирилл убил только что. Второй – пожилой женщины, завалился на ведущую вниз лестницу и был почти незаметен. Их головы были рассечены ударами топора, из трещин натекла почерневшая кровь, а лица застыли отвратительными нечеловеческими масками. Между ними, прямо под ногами соседа, лежало тело девушки лет двадцати пяти. И вот оно уже пострадало всерьёз: его разорвали в нескольких местах, вывернули наружу локтевые суставы, обглодали мышцы, вскрыли грудь. Тело лежало лицом в сторону, и только благодаря причёске и цвету волос Максим смог распознать в нём ту девушку, с которой частенько встречался в подъезде. Она всегда проскакивала мимо, оставляя лёгкий сладковатый аромат, волнуя идеальными формами, цоканьем каблучков и задорным улыбчивым «здрасте». От неё всегда оставалось странное чувство двойственности: то ли радоваться, что вот такие девушки здороваются тобой уважительно, напоминая, что ты уже взрослый отец семейства; то ли огорчаться оттого, что время ухлестывания за красотками прошло, и можно только смотреть им вслед, с лёгкой грустью и толикой гордости вспоминая свои молодые годы. А теперь её тело лежало на лестничной площадке залитого кровью подъезда, разодранное на куски теми, кто ещё вчера был её соседями.

Максима начало мутить. Он старался не смотреть на трупы, отводил глаза, но отходящие от первоначального шока органы чувств начали награждать всей полнотой впечатлений. В нос ударил запах крови и испражнений. Желудок тут же подкатил к горлу. Максим рефлекторно сжал большой палец левой руки внутри кулака и надавил – такой нехитрый способ иногда помогал справиться с рвотным рефлексом.

– Давай оттащим пониже, – предложил Кирилл, заглянул на лестницу, ведущую на второй этаж, и нагнулся над телами. Максиму пришлось наклониться и ещё раз взглянуть на лежащие вповалку трупы: на лужи крови, вылетевшие из разбитых голов кусочки мозгов, обглоданные кости, оторванные куски мяса – и тошнота накатила неудержимой волной. Он понял, что не устоит на ногах, шагнул назад, упав на колени рядом с открывшейся настежь дверью, и его непрерывно выворачивало несколько минут, накрывая раз за разом, даже когда сташнивать было уже нечем.

Самостоятельно оттащив тела вниз, Кирилл подошёл к всё ещё склонённому Максиму и, похлопав по щеке, спросил:

– Дома есть кто?

Максим ослабевшим голосом попытался что-то сказать, но в итоге только мотнул головой. Кирилл оглянулся в сторону своей квартиры и тихо сказал:

– Пошли тогда к тебе.

Глава 2

Кирилл

Не дожидаясь Максима, Кирилл прошёл на кухню.

– Вода есть? – он оглядел комнату тяжёлым взглядом.

– Из фильтра налей, – хозяин квартиры догнал соседа, вытер рот подвернувшейся тряпкой и смахнул с глаз выступившие от тошноты слёзы.

Кирилл наполнил стакан, сел на пол, облокотившись спиной на шкаф, и стал аккуратно, но жадно пить.

– Кирилл, что происходит, ты в курсе?

– Зомби-апокалипсис. Ты что, фильмов не смотрел? – Кирилл, не вставая, дотянулся до стола и поставил стакан.

– Это что, там – зомби? – в другое время Максим отнёсся бы к подобному заявлению исключительно с иронией, но увиденное на лестничной площадке не оставляло поводов для шуток.

Кирилл ответил вопросом:

– Оружие есть?

– Да откуда? Ты же знаешь, что нет.

– Плохо. Так что твои? – Кирилл сделал движение, как будто хотел заглянуть за косяк дверного проёма, в сторону зала и спальни.

– Уехали вчера в обед, в деревню. Отвёз их обоих, и Надю, и Катю. Завтра за ними планировал.

– Ясно. Хорошо.

Кирилл замолчал, уставился в стену и о чём-то задумался.

– А у тебя Лена там? – Максим кивнул в сторону квартиры соседа.

– Лены нет.

– Тоже уехала?

– Нет.

– А где?

– Нет её больше.

– Вы что, всё-таки разошлись?

– Макс. Её больше нет. Вообще.

Кирилла с Леной нельзя было назвать счастливой парой. Начинался их роман ярко, на зависть подружкам, даже немного напоказ. Высокий, спортивный, успешный по меркам их города Кирилл, получивший в компании очередную, какую-то совершенно запредельную для своих двадцати пяти лет, должность, умел красиво ухаживать, работая скорее на публику, чем от большого желания угодить избраннице. Лена, первое время для вида строившая из себя недотрогу, с головой окунулась в новый роман, по-женски забыв предыдущие неудачные любовные опыты и даже первый брак, закончившийся через полтора года невнятным, не вызвавшим никаких эмоций разводом. С бывшим мужем, да и со всеми бывшими девушка отношений не сохранила, друзьями не оставалась, старательно пестуя плохие воспоминания, чтобы в следующий раз, как она говорила, «не нарваться на такого же козла». Кирилл же предстал настоящим рыцарем в сверкающих доспехах: умный, элегантный, предупредительный. Приходил с цветами, приглашал в кино и кафе, очаровал подружек и даже маму, пожалуй, и научившую дочку относиться к мужчинам с недоверием, а к отношениям подходить с сугубо прагматичной стороны.

Полугодовой конфетно-букетный период органично и ожидаемо закончился предложением руки и сердца. Произошло это на свадьбе подруги, под музыкальный аккомпанемент и фейерверк, и Лена ответила незамедлительным согласием. Но как нередко бывает, совместная жизнь после свадьбы обернулась для влюблённых – Максим иногда думал, что они оба были больше влюблены в самих себя, чем друг в друга – чередой непонимания и бытовых проблем. Не то, чтобы Лена хотела красивой жизни и бежала от «бытовухи», и не то, чтобы Кирилл не хотел идти на компромисс; но непрекращающиеся трения вокруг банальных, казалось бы, вещей, преследовали пару постоянно. Кирилл несколько раз уходил из своей же квартиры, демонстративно собирая вещи и снимая жильё посуточно в соседнем доме, куда тут же звал Максима отмечать очередной виток свободной жизни. А потом, после недели пьянства и страданий, возвращался к единственной и ненаглядной. Лена к маме не уезжала даже после самых больших и обидных ссор, понимая, что ей возвращаться будет не так просто; но и не скрывала, что в жизни муж оказался намного более ленивым и безынициативным, чем казался в период ухаживаний.

Постоянные трения, ссоры, уходы и возвращения съедали не только силы и нервы, но и годы. Дети укрепляют брак, иногда склеивая совершенно распавшиеся отношения, но за десять лет совместной жизни, изрядно подпорченных чередой семейных кризисов, Кирилл и Лена так и не решились завести ребёнка. А теперь оба были не уверены, что это им вообще нужно. Последний год пара балансировала на грани развода, но каждый раз, когда Кирилл напивался и начинал откровенничать с Максимом, безграничная любовь к хорошей, но стервозной и изрядно надоевшей жене была главной темой вечера. Так и жили: Лена жаловалась на мужа Наде, а Кирилл изливал душу Максиму.