Полная версия
И создал из ребра я новый мир
– Идиот, – в сердцах бросил он.
У него ведь были книги. Целая чертова куча – а до его каморки через облупленную фанерную стенку будки Джейка рукой подать. А он тут сидит и воняет часа полтора: курит сигарету за сигаретой, смотрит в стену как умалишенный и буквально издыхает от желания что-нибудь почитать. Нет, ну не болван ли.
Так на меня бессонница действует, рассудил он. Бессонница и та насквозь тупая киношка, которую крутили во «Дворце». Он уже досконально, от буквы до буквы, изучил тонкую брошюру доктора Фримена, подобранную на улице, – такой экзальтированной и бездарной чепухи ему давно не приходилось видеть. Раздули из мухи слона – неудивительно, что тот, охочий на клубничку, парень выкинул буклет прямо на улице.
Всеми мыслями Джоджо теперь завладели стопки разнокалиберных книг в комнате, небрежно сложенные на длинном сосновом брусе, подпертом двумя бетонными блоками. Эта конструкция – замена журнальному столику – стояла рядом с его койкой. Там были Рекс Стаут и пара томов Чандлера, последний роман Джеймса Хилтона «Плоды случайности» и довольно обширная подборка дешевых литературных журналов с фантастикой, не говоря о Хемингуэе и Грэме Грине, ужастиках Кларка Эштона Смита и Артура Мэкена.
Уйма всего, но в данный момент Джоджо ничто из этого не прельщало.
Едва ли кто-то заподозрил в помято-неряшливом копе со шрамированным лицом большого любителя книг, но Джоджо Уокера это вполне устраивало. Он усвоил с ранних лет, что людей почти никогда не интересует суть вещей. Обертка – собачья шерсть, кривая рожа – с лихвой окупает их любопытство, а до того, что под ней, до души, которая, может статься, совсем другая на вид, им дела нет. Ничего не поделаешь – таких много, большинство. Джоджо походил на ожившее клише, но благодаря этому обретал некую блаженную анонимность, которой не ведал в жизни, пока не влился в обычный людской пейзаж и не начал жизнь тихую, одинокую, с чистого листа. В Литчфилде было достаточно ярких молодых людей с лоснящимися будками – незачем пристально следить за суровым уродливым парнем Джоджо Уокером. И хорошо, что они мало о нем знают.
И хорошо.
У него были свои книги. Своя койка. Работа, никогда не требовавшая многого, и, да поможет ему Бог, пара-тройка друзей – пусть таких же парий, как он сам. Почти как у того парня из романа Артура Кестлера «Слепящая тьма» – как его там, Рубашов? Разве что жалости к себе поболе…
Высунувшись из будки, Джоджо пронзительно свистнул Чарльзу через вестибюль.
– Да, босс?
– Я тебе не босс, Чарльз.
Негр ответил белозубой улыбкой.
– Я сейчас зайду к себе в кабинет на минутку, а ты покарауль, ладно?
Чарльз кивнул. Джоджо закрыл дверцу одной клетки и отпер другую, собственную. Роман Кестлера остался там, где он положил его в прошлый раз – между старым изданием «Четырех квартетов» Элиота и новым «Вне пространства и времени» Эштона Смита, на узловатой серой доске, с торчащей между страниц полоской, вырванной из газеты, такой импровизированной закладкой. Джоджо раскрыл книгу в заложенном месте, и его взгляд скользнул к последней фразе, запомненной из прочтенного, – той самой, что не давала ему спать во время вечерних раздумий.
Сатана же, напротив (писал Кестлер), худ, аскетичен и фанатично предан логике.
Старый добрый логичный Сатана…
В вестибюле кто-то пронзительно закричал.
Джоджо вернул газетную полоску на место и бросил книгу обратно. Опрометью выскочил в вес-тибюль, на ходу сжимая-разжимая кулаки. Только бы поспеть, пока самое плохое не случилось.
Чарльз стоял у сигаретного автомата, слегка сгорбившись и придерживая упавшую в обморок женщину, в которой Джоджо узнал одну из медсестер из гигиенического шоу – ту, что посимпатичнее, умеющую улыбаться. Она все еще была в форме медсестры, хотя чепчик и чулки отсутствовали, а блузка была расстегнута до самой груди.
Она вся была забрызгана кровью.
– Босс Уокер! – воскликнул Чарльз, и его лицо превратилось в маску ужаса. – Скорее сюда! Босс Уокер!
Объяснений не требовалось. На бегу Джоджо инстинктивно потянулся к своему боку, нащупывая пистолет, которого не было. К Чарльзу он подоспел с пустыми руками, он принял вес женщины на себя, осторожно приобнял за голову. Ее глаза закатились за верхние края век, рот был приоткрыт. Она жалобно стонала.
– Давай-ка отнесем ее на диван, – предложил Джоджо.
Чарльз кивнул, и они вместе отнесли окровавленную медсестру в тесную гостиную, уложили поперек кушетки. Она сильно задрожала, и, как раз в тот момент, когда, казалось, вот-вот потеряет сознание, ее тело напряглось и она издала еще один громкий крик.
– Всё в порядке, леди, – заверил ее Чарльз. – Босс Уокер, конечно, страшен как грех, но плохого вам ничего не сделает, клянусь!
Джоджо бросил на Чарльза скептический взгляд. Негр виновато пожал плечами.
– Вы не ушиблись?
«Медсестра» испуганно задрожала, беззвучно шевеля губами, но ничего не говоря.
– Чарльз, сходи позвони доктору Горнеру.
– Уже бегу! – И Чарльз впрямь побежал к стойке портье.
– И шерифу Ричу тоже! – крикнул ему вслед Джоджо. Сама мысль о том, что Эрни Рич, чертов ублюдок, обладает хоть каплей власти в этом городе, претила, но тут ничего не попишешь. Так много крови на этой девице…
И, судя по всему, это не ее кровь.
– Мисс, – окликнул ее Джоджо, легонько шлепнув по окровавленной щеке тыльной стороной ладони. – Мисс, мисс, успокойтесь. Лучше расскажите мне, что случилось.
– Босс Уокер, я вызвал врача! – крикнул Чарльз через весь вестибюль. – Уже звоню в полицию!
Джоджо кивнул и шлепнул истеричку по лицу еще раз. Та бессвязно забормотала.
– Боже, – буркнул Джоджо, – я не скоро до нее достучусь.
Чарльз поспешно вернулся из-за стойки портье, его глаза были широко раскрыты, на лице блестел пот.
– Они все уже в пути, мистер Уокер.
– Зови меня просто Джоджо, Чарльз, я же говорил…
Женщина вновь закричала, заглушив голоса обоих.
– Я схожу наверх, – сказал Джоджо с глубоким вздохом.
– Может, лучше подождать полицию? – забеспокоился Чарльз. – Вдруг шерифу не понравится, что…
– Мне плевать, что нравится шерифу, а что нет. Хочу засвидетельствовать все лично, пока этот хвастливый говноед не добрался сюда.
Джоджо встал и посмотрел на дрожащую женщину на диване, задаваясь вопросом, сможет ли она когда-нибудь пережить то, что с ней случилось.
– А как же я? – спросил Чарльз. В его надломленном голосе звучали панические нотки. – Не бросите же вы меня здесь одного…
– Она не кусается, Чак.
– Я не про нее, босс Уо… Джоджо. Я про конторку – не могу же я там сесть!
– Придется. Гостиничный блюститель порядка тут я, черт возьми. Мне нужно пойти и все разведать.
– Но Джоджо! Если я сяду в конторку, мистер Гиббс меня на улицу выставит!
Джоджо, нахмурившись, упер кулаки в бока.
– Хорошо, как насчет того, чтобы ты пошел и посмотрел, откуда вся эта кровища?
Чарльз поник.
– Ты ведь не станешь звать меня трусом, Джоджо?
– Даже не мечтай об этом, приятель. Слушай, просто побудь в вестибюле. Когда врач и шериф прибудут, поговори с ними. А я поднимусь наверх. Я быстро, у нас сейчас занято всего девять комнат.
Чарльз опустил голову и застонал. Джоджо вернулся в свой кабинет, выхватил из ящика стола пистолет и сразу направился к лестнице.
– И не спускай с нее глаз, – сказал он, проходя мимо посыльного.
– Помилуй Боже, – выдавил Чарльз и перекрестился.
Поднявшись на второй этаж, Джоджо нос к носу столкнулся с мужчиной в шелковом халате и домашних туфлях. Тот при виде оружия ахнул.
– Всё в порядке, – заверил его Джоджо. – Я тутошний законник.
– Господи, а я-то перепугался! Тут кто-то кричал…
– На то у меня и пушка в руке, друг. Не просто же так я ее достал.
Застигнутый врасплох, мужчина отступил. Джоджо протиснулся мимо него в узкий коридор, тускло освещенный и серый, с хорошо утоптанным ковром цвета детской неожиданности (когда-то он был оранжевым). Из пятнадцати ламп, висевших в ряд под потолком, работали только девять. За дверью номера 203 красовалась пара лакированных туфель – гость, похоже, ошибочно счел, что остановился в приличном месте. Из номера 206 доносилось приглушенное пение радиоприемника.
Джоджо крепче сжал пистолет, его ладонь начала потеть. Он нахмурился от любопытной мысли, терзавшей его ум: этот пистолет не принесет никакой пользы.
Люди из передвижного шоу занимали комнаты в дальнем конце коридора – 213, 214 и 216. Двести пятнадцатый номер всегда оставался незанятым, в память о жене бывшего хозяина отеля, которая повесилась там одним пасмурным сентябрьским утром. Ни у кого из нынешнего руководства даже ключа от той комнаты не было, хотя Джоджо предполагал, что, имея толковую отмычку, справился бы с замко́м. Впрочем, он никогда не пробовал.
По его разумению, в убранстве коридора, купающемся в приглушенном свете, ровно ничего не изменилось с последнего его визита сюда. Ну разве что… да вот они – пятна темно-багрового оттенка на двери в номер 214, на ручке и дверных косяках. И на бурую подложку ковра тоже немного угодило. Джоджо потянул носом воздух и процедил через зубы, ощущая в гортани затхлый табачный дым и копившуюся десятилетиями пыль.
Джордж Уокер и раньше видел кровь, много крови.
Например, в бытность свою помощником шерифа, видал целую лужу крови, натекшую из Агаты Динвидди, второй жены Джона Динвидди, что вдвое моложе его. Дело было в одном из тех уединенных плантаторских домов, которые являлись частью Литчфилда только на бумаге. Жилище Динвидди от стандарта не отличалось: провисшая брезентовая крыша, окна из промасленной бумаги, грязь на полу (ну или пол из грязи). Сложно понять, как Агата вообще клюнула на Джона; только она и смогла бы объясниться, вот только муж распорол ее от носа до брюха, натурально загнал лезвие в живот и тянул вверх до самой грудины, где оно застряло в ребрах. В результате вышел ужасный беспорядок, и Рич сказал помощнику шерифа Уокеру, что заставил бы Джона Динвидди убрать все это, не разнеси тот самому себе голову из отцовского мушкета.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Перевод И. И. Мансурова.
2
Valley (англ.) – долина. – Здесь и далее примечания переводчика.
3
Рэндольф Скотт (1898–1987) – популярный американский актёр разных амплуа, играл в военных фильмах, драмах, кинофантастике и пр.
4
С 1919 по 1932 год компания Mossberg производила четырехствольные дерринджеры 22-го калибра. Модель пистолета называлась Brownie и стоила приблизительно 5 долларов. Пистолет был настолько малогабаритен, что получил в народе прозвище Lunchbox Gun («пистолет в коробке для завтрака»), и крайне прост в эксплуатации. Хотя при выстреле в упор вполне мог нанести смертельные повреждения.
5
Героиня пьесы Морин Даллас Уоткинс «Чикаго».
6
Хидэки Тодзё (1884–1948) – военачальник и политический деятель Японской империи. Принимал непосредственное участие в оккупации Маньчжурии, занимая должность начальника контрразведки. Во время Токийского процесса был признан военным преступником высшей категории и впоследствии казнен.
7
Приключенческий роман Абрахама Меррита, написанный в 1927 году.
8
Объединенные дочери Конфедерации (англ. UDC) – американская наследственная ассоциация южных женщин, основанная в 1894 году в Нэшвилле, штат Теннесси. Заявленные цели организации включали в себя увековечение памяти солдат Конфедерации и финансирование возведения мемориалов.
9
Озарк – регион в центральной части США с особым культурно-историческим и рекреационным статусом.
10
Самая сложная форма врожденного универсального гипертрихоза, характеризующаяся наличием длинных и пушистых волосков по всему лицу и телу, которая иногда сопровождается аномалиями черепа и прикуса.
11
Песня Эла Шермана, Эла Льюиса и Кона Конрада, записанная Дюком Эллингтоном 21 ноября 1930 года на лейбле Victor Records.