Свод

Эдванс даже перестал морщиться от изматывающей его боли. Он какое-то время непонимающе смотрел на застывшую навечно маску растерянности на лице мертвого Лоуба, после чего медленно перевел взгляд на палача, приведшего в исполнение неведомо кем подписанный приговор.

– Зачем? ― прохрипел Джонатан пересохшим горлом.

Ричмонд вопросительно приподнял брови.

– Один из вас двоих должен был умереть, – холодно ответил он. – Вы что, недовольны выбором судьбы?

– Судьба? ― вскричал Эдванс. ― Чертов мясник, ты пытаешься скрыть заурядное убийство за ширмой слова «судьба»?

– Да, ― ничуть не смутившись, ответил Ласт Пранк. ― А что вас собственно не устраивает?

– Это… неслыханно! ― Джонатан в бессильной злобе сжал перепачканные кровью кулаки и поднес их к своему лицу. ― За что? Кто дал вам право? без боя…?

Ричмонд в ответ на это только криво улыбнулся.

– Уж не хотите ли вы, ― снисходительно произнес он, ― обидеть меня вашими выкриками или, может быть, даже вызвать на поединок?

– Да, черт побери, да! ― с этими словами Эдванс затрясся в злобной лихорадке, бросая яростный взгляд на пирата, который невозмутимо разглядывал его.

– Осты-ы-ыньте, ― наконец протянул Ричи. ― Мне в моей жизни приходилось слышать в свой адрес и не такое. Если хотите, я все объясню.

Эдванс закрыл глаза от снова просыпающейся боли. «Объяснить?! ― ясно читалось в его лице. ― Как можно «объяснить» подобное?!».

– Да не убивайтесь вы так, ― участливо произнес Ричи, подходя к столу и наполняя одну из кружек отцовской наливкой. ― Я не могу поверить, что человек с такой блестящей школой фехтования, как у вас, в своей жизни еще никого не отправил на встречу с предками.

– Вот, – Ласт Пранк поставил на край стола кружку и тут же предусмотрительно сделал шаг в сторону, – выпейте и успокойтесь.

Джонатан полным пренебрежения жестом, вслепую, смахнул хозяйскую посуду на пол.

– Нехорошо, ― с каким-то особым цинизмом сказал, глядя на это, Ласт Пранк. ― Вы уничтожаете приданое моих сестер.

– А вы трус! Пользуетесь моей беспомощностью!

– Прошу прощения, ― откашлявшись, наконец проявил себя старший Шеллоу Райдер. ― Ричи, мой мальчик, может, мы с Мериан пойдем? Вот-вот вернется мать и Синтия. Негоже им сразу сюда входить.

Ласт Пранк, смягчаясь сердцем, посмотрел на свою сестру:

– А ты сможешь, отец?

– О, ― ответил Уил, ― думаю там, за дверью, где нет этих мертвых джентльменов, я буду чувствовать себя гораздо лучше.

– Хорошо. Тогда дождитесь мать и Синтию. Объясните им все, как сможете. И оставайтесь там, пока я не договорю с этим господином. Да, Мериан, дверь на замок. Кто знает, сколько еще сегодня может пожаловать гостей?

Старший из Шеллоу Райдеров, поддерживаемый дочерью, удалился за дверь, а Ричмонд, пребывая в глубокой задумчивости, всматривался в перекошенное болью лицо гостя. Наверное, одному дьяволу было известно, что за мысли в данный момент бродили в голове этого пирата. Он молчал, погружаясь все глубже в омут собственных размышлений, отчего его и без того тонкие губы вытягивались в едва различимую полоску.

Шло время. Вскоре стали слышны глухие голоса в соседних комнатах. Похоже, это вернулись мать и младшая сестра Ричи. Ласт Пранк все молчал. Джонатан вдруг ясно ощутил прямую связь между задумчивостью корсара и своей собственной судьбой. Вероятно, в данный момент пират решал, что же ему сделать с этим мнимым торговцем? А может быть, уже давно все решил и сейчас размышляет только над тем, как бы это поизощреннее покончить с ненужным ему свидетелем.

Эдванс, не выдержав невыносимой пытки ожиданием, спросил напрямик:

– Вы меня убьете?

Ричмонд, глядя на страдающего молодого человека, вдруг ухмыльнулся:

– Хм, не скрою, такая мысль меня посещала. …Как-то в маврийской бухте старина Леонсио рассказывал мне о некоем Вайне Капаке8 ― человеке, способном примирить даже огонь и воду. Сейчас мне не помешало бы немного мудрости этого неординарного человека. Хотя и он, этот Капака, ― мудрец и честнейший парень – не смог избежать предательства и вероломства. Как вас зовут на самом деле, «торговец мукой»?

– Джонатан Эдванс.

Ласт Пранк склонил голову и внимательно посмотрел на гостя:

– Вы плохо выглядите, Эдванс. Похоже на то, что полученные раны весьма серьезно тяготят Вас?

Джонатан поднял голову. Мелкая дрожь выдавала его непомерную слабость, а мокрое от пота лицо было мертвецки бледным.

– Я едва различаю ваши очертания, ― признался он,― поэтому, если вы имеете желание еще пообщаться со мной, хочу вас расстроить: я вот-вот лишусь чувств. Так что уж будьте любезны, Ласт Пранк, определяйтесь с моей участью поскорее. Пока я еще могу говорить, но уверен, это ненадолго.

– Хорошо, ― не стал спорить Ричмонд, ― тогда сразу же к делу. Кто вас прислал?

– Де ла Вега.

Ласт Пранк искренне удивился:

– Оу!? А ему-то чего не хватает?

Джонатан сглотнул подступающую тошноту:

– Он говорил, что только вы знаете о том, где спрятаны награбленные корсарами сокровища Барбароссы, и вы же ими и владеете.

– Ах, вот как?! ― Ричмонд недовольно причмокнул. ― Значит, этому торгашу мало их четвертой части? В таком случае, Эдванс, прежде чем вы позволите себе, ― Шеллоу Райдер ухмыльнулся, ― как вы там выразились, «лишиться чувств», я хочу попросить вас еще немного потерпеть и выслушать меня.

– Да, ― начал пират, ― не скрою, было дело. В свое время флот под командованием де ла Вега все-таки сумел загнать нас в ловушку. Да только Хайраддин не тот парень, чтобы так просто даться им в руки. Прежде чем самим отправиться на виселицу или корм рыбам, мы, пусть даже и тяжелой кровью, отправили бы на дно весомую часть их эскадры. Де ла Вега – опытный вояка, и он это прекрасно понимал.

Никто не хотел той самой «большой крови», поэтому Барбаросса и де ла Вега встретились на одном из островов для переговоров. По общей договоренности, каждый: и Хайраддин, и Гарсиласо – прибыли в сопровождении лишь пятерых людей.

После долгой и содержательной беседы Хайраддин согласился отдать испанцу за мирное урегулирование вопроса четвертую часть того, что у него было с собой, – четыре эллинских судовых сундука чистого золота. Идя на эту сделку, Барбаросса тут же поклялся убраться к берегам Нового Света, а де ла Вега в ответ на это дал слово прилюдно заявить о смерти Хайраддина.

Взгляд Эдванса заметно приобретал осмысленность.

– А вот что было дальше, ― заметив это, продолжал повествовать Ласт Пранк. – Команде де ла Вега пришлось здорово потрудиться, прежде чем они доставили свой ценный груз на фрегат. Ни одна испанская шлюпка не может поместить в себя больше двух эллинских сундуков. Золото, Эдванс, чертовски тяжелая вещь. Так что вы вполне можете судить о величине выкупа, предоставленного нами за собственную свободу.

А теперь прикиньте сами, чего стоят речи и посулы «добряка» де ла Вега, который через какое-то время после совершения сделки вдруг почему-то посчитал, что выплаченная ему сумма компенсации теперь его уже не устраивает!

Де ла Вега прекрасно понимает, что теперь ему никак не добраться до Барбароссы. А если тот еще и заговорит, всплывет вся правда! Более того, я уверен: для того, чтобы серьезные люди делали вид, что верят в смерть Хайраддина, ему пришлось немало выложить им из собственного кошелька…

Теперь-то вам вполне понятны причины объявленной за мной охоты? Ему нужен совсем не я. Ничего не скажешь, правду говорят: аппетит приходит во время еды.

– Это ведь не ваше золото, Ласт Пранк, ― слабым голосом возразил Эдванс, ― вы его награбили.

– Друг мой, – криво улыбнулся пират, – уж не собираетесь ли вы меня пристыдить?.. Это мое золото, и не ваше, черт подери, дело, как я его заработал. Вот скажите, чем такие люди, как де ла Вега, отличаются от меня? Я хотя бы отнимаю излишки у богатых, а они делают это каждый день и ведь забирают совсем не излишки, а последнее у своего голодного народа. В отличие от всех этих господ, я вовсе не тупой варвар Пасау9 и имею некое подобие совести в лице Единого Бога. Я не делаю набожный вид, как они и их святоши, а на самом деле почитаю Его и понимаю, насколько я грешен, делая свой выбор в сторону скользкой разбойной дорожки. Как и все мои друзья, я прекрасно осознаю, что мне рано или поздно придется ответить перед Ним за все содеянное. Но это, как говорится, уже другие разговоры.

Я вижу вам на самом деле плохо, мой друг. Скажите напоследок, что вам посулили за мою голову?

– Меня, – просипел пересохшим горлом Эдванс, – не просили вас убивать…

– О! Как великодушно. А обещали что?

– Надел земли и титул, просто за то, чтобы я нашел вас.

– У, – вскинул брови пират, – это уже немало. Что ж, если надеяться на порядочность этих господ, вы получите плату, ведь вы меня все же нашли. Да только после моего рассказа так ли вы в этом уверены? Хотя вам виднее, эй, эй!

В это время Джонатана сильно качнуло. Он откинулся назад и ударился головой о стену.

Ласт Пранк бросился к нему:

– Держаться, Эдванс, еще немного! Вы меня слышите?

– Да, ― прошептал тот в ответ, ― но у меня в глазах все плывет…

– Чшерт! – выругался Ласт Пранк. – Я всегда знал, что любая болтовня не приведет ни к чему хорошему. Соберитесь, Эдванс, и дослушайте меня внимательно! От этого зависит ваша жизнь.

Вы останетесь здесь. Я скажу отцу – он о вас позаботится. Кто и что бы у вас не спросил, отвечайте ему только то, что я сейчас скажу, слышите меня?!

Эдванс кивнул.

– Так вот. Запомните, меня тут не было. Вы все делали так, как вам с этим джентльменом и говорили, а именно: наведались к моему отцу под предлогом торговли. Но тут явились какие-то бандиты и приволокли человека, то есть меня. Вам понятно?

– Да, но я…

– Повторяю еще раз, говорите и делайте все так, как я объясняю. Они приволокли меня связанным и стали бить моего отца, спрашивая, не узнает ли он во мне своего сына. Отец им ответил, что последний раз видел своего сына очень давно. Тогда бандиты решили избавиться от лишних свидетелей, и вы со своим товарищем вынуждены были вступить в бой. Он погиб, а вы и мой отец дали им достойный отпор. По непонятным причинам бандиты бежали, оставив своих убитых, но прихватив с собой меня, а вы остались, поскольку были сильно ранены.

Вы все поняли, Эдванс? Эдванс! Отвечайте, черт побери, не заставляйте меня продырявить вас еще раз! Эдванс!

– Я все понял, ― прошептал Джонатан, проваливаясь в глубокое жерло какого-то колодца… возле старого дома своих родителей. Их ветхую хибару уже давно перестроили под кузницу, и теперь Джо не без удивления отмечал, что родители из нового просторного дома снова перебрались в некогда оставленное жилье.

Отец сидел у порога и отклепывал косу, а мать развешивала на веревках у забора мокрое стираное белье.

– Джонатан, ― сказала она, ― сынок, где ты так долго был?

Родители оставили свои занятия и провели его в дом. Там все было так же, как и во времена, когда Джо был еще подростком.

– Мы ждали тебя, ― ласково говорила мать, ― но пришли какие-то люди и отобрали наш новый дом. Они сказали, что ты не смог отблагодарить своих хозяев преданной службой. Теперь вот мы снова живем здесь.

Эдвансу стало нестерпимо горько от этих слов. Он вышел из дома и удивился тому, что приятный глазу летний пейзаж вокруг него сменился морозным снежным утром.

У порога стояли какие-то неизвестные люди. Они кланялись, ставя к ногам Джо горшки, полные дерьма, поверх которого кишмя кишели тараканы. Последним подошел невесть откуда взявшийся Ричмонд Шеллоу Райдер.

– Эти господа, ― сказал он, ― просят тебя и твоих родителей простить их за досадную ошибку и снова переехать отсюда в другой новый дом, еще более просторный, чем был у вас до того.

Забудьте обиды и примите эти дары, в том числе и от меня, ― Ласт Пранк поднес к ногам Эдванса огромный кувшин, горлышко которого было запечатано сургучом.

– Это едва ли не самое лучшее эллинское вино, ― пояснил он. ― Немногие из вельмож самого высокого ранга могут себе позволить отведать его чудный вкус. В эту холодную пору оно прекрасно согреет вас, смягчит ваши души, и, кто знает, возможно, вы быстрее простите и этих господ, и, что немаловажно, ― меня.

Джо почувствовал, как за его спиной открылась дверь и на порог вышли его родители. Стоило ему обернуться, как стоявшие возле дома «господа» исчезли вместе с Ласт Пранком, а их тошнотворные подношения так и остались стоять у неказистого порога.

Джонатан поежился от холода, согнулся и с трудом поднял огромный кувшин вина – единственное из оставленного гостями, что представляло собой хоть какую-то ценность.

Мать и отец молчали. Джо стало нестерпимо стыдно за то, что все это «добро» оставили возле родительского гнезда по его милости. Он сорвал крышку с кувшина, но вместо аромата эллинского вина оттуда, устремляясь под ноги родителям, хлынул целый тараканий поток. Джонатан отбросил кувшин, и тот, ударившись о порог, разлетелся в пыль. Тараканы полностью покрыли собой старые оскобленные доски. Джо решил упасть, чтобы закрыть собой это страшное нашествие паразитов, но едва он согнулся, в его ногу тут же ударила жгучая боль…!

Он очнулся. Над ним нависал низкий бревенчатый потолок небольшой темной комнаты. Справа от его постели, сидя на стуле, дремала прелестная девушка, перед которой на столе стояли пузырьки с лекарствами.

«Вот чудеса, ― с иронией подумал Джо, ― и когда это я успел попасть в постель к этой мисс?».

И вдруг он ощутил, что его спина и ноги одеревенели от долгого пребывания в лежачем положении. Джонатан попытался встать, но острый приступ боли швырнул его обратно на постель. Девушка вздрогнула и проснулась.

– О! ― застенчиво произнесла она тихим и прелестным голоском. ― Вы пришли в себя? Подать вам воды?

Джо шумно сглотнул пересохшим горлом и понял, что и на самом деле с превеликим удовольствием сейчас бы напился. Он кивнул.

Девушка была на удивление любезна и расторопна. Она так легко и услужливо подала ему питье, что у Эдванса, несмотря на острую боль в ноге и под лопаткой, появилось желание завести с ней непринужденную беседу. Но вот беда! Едва Джонатан легкомысленно открыл рот для того, чтобы обсудить с красавицей какие-нибудь пустяки, на него буквально обрушились воспоминания о недавних событиях.

Милое создание… Приняв обратно из рук Джонатана кувшин, она, похоже, никак не могла понять, от чего это их гость так морщится и округляет глаза. Она сделала рассудительную паузу, после которой, тихо произнеся «я позову отца», вышла из комнаты.

Эдванс мысленно послал благодарность понятливой девушке, ведь остаться наедине со своими мыслями сейчас для него было самым необходимым.

Вопросы, вопросы и вопросы. Первый: что заставило Ласт Пранка оставить в живых такого важного свидетеля? Второй: что случилось после того, как Эдванс провалился в забытье? Далее: что ему говорить, когда спросят о трупах бандитов? И главное: насколько смягчит участь самого Эдванса неправдоподобная история о нападении неизвестных, выдуманная Ласт Пранком?

Совсем скоро нужно будет объясниться с заинтересованными людьми и оперировать достоверными фактами, ведь даже они будут подвергнуты тщательной проверке, не то что эта «липовая» история.

Где-то снизу тяжело заскрипели ступени. «Вот она, нелегкая поступь судьбы», – горестно подумал Джо.

Открылась дверь, и на пороге комнаты появился лабазник Шеллоу Райдер и та самая прелестная девушка.

Глава 4

― Мериан сказала, что вы пришли в себя, ― начал разговор Шеллоу Райдер. ― Это хорошо, и поздняя ночь нам тоже в подмогу. Я смотрю, вы еще не совсем?.. ― пекарь сделал неясный жест. ― Давайте тогда будем все по порядку вспоминать. Меня зовут Уилфрид Шеллоу Райдер.

–Уилфрид! Конечно, Уилфрид! ― выстрелило в голове у Эдванса, но вслух он только сдержанно произнес: ― Не трудитесь, Уил, я все помню.

– Вот удача, а то я, признаться, не очень-то умею изъясняться. Я, ― великан Уил застенчиво улыбнулся, ― для того и приставил к вам Мериан. В случае чего она в двух словах сумела бы все, что нужно, вам расписать, а я… мне и дня будет для этого мало. Эдванс бросил красноречивый взгляд в сторону стоявшей невдалеке Мериан.

– У меня, ― осторожно заметил он, ― признаться, пока еще не было возможности оценить ее красноречие.

– О! ― оглаживая бороду, хитро обронил Уил, ― поверьте, на все есть свои причины.

В этот момент задетая за живое девушка сверкнула в сторону отца таким пронзительным взглядом, что тот моментально осекся:

– Знаете, мистер, а ведь только стараниями ее маленьких рук, да еще по причине собственного недюжинного здоровья вы сейчас вне опасности. Ваши раны оказались весьма серьезными.

Шеллоу Райдер сделал паузу, после чего многозначительно кивнул в сторону Мериан.

– Она никого не подпускает к вам. У меня две чудесные дочери, но попади вы волею судьбы в руки Синтии, уже давно бы гостили на небесах. Конечно, что касается моей младшей, то и в нее господь вложил немало благочестивых качеств, однако, – старик перешел на шепот, – мой сын Ричмонд, несмотря на это, не позволил ей даже подходить к вам. А вот Мери… Он лично просил ее ухаживать за вами, и она, должен сказать, отнеслась к его просьбе с большим старанием.

Пока вы были в бреду, кричали на весь дом, призывая всех к оружию, она приносила вам воду, перевязывала…

– Я кричал? Что я кричал?

– Не беспокойтесь, ― благодушно махнул рукой Уильям. ― Все это было только на руку, поскольку здесь как раз гостил тот самый важный господин.

– Господин?! ― повторно дернулся Эдванс. ― Кто?

– Какой-то испанец.

– Де ла Вега?

– Почем мне знать, ― простодушно пожал плечами Уил. ― Его привел сюда наш мэр, сэр Алекс Присли. Вообще, должен вам сказать, за прошедшие два дня здесь побывало народу едва ли не больше, чем в воскресный день на рыночной площади. Синтия не успевает убирать в доме, а мы с Энни просто с ног сбиваемся, делая большой заказ без дочерей и Генри. Сами понимаете, когда приходит мэр, встречать его должен хозяин, а сэр Присли был здесь уже трижды.

Первый раз он появился в тот же день, когда случилось и вам прийти к нам в гости. Я вам честно скажу, никогда бы не подумал, что придется побывать в моем доме самому мэру, но, как видно, дело это для него весьма важное. Оттого Присли и примчался не один, а с этим испанцем.

Шеллоу Райдер снова понизил голос.

– Мы рассказали им все, как велел Ричи. И скажу вам по секрету – мэр сильно гнул шляпу перед тем сеньором! Сэр Алекс, – Уил многозначительно поднял кривой и толстый палец к потолку, – сразу же распорядился убрать из дому все трупы. Прибежали работяги из муниципалитета под началом… как же его, этого красноносого-то?..

– Флэтчера, ― тихо подсказала Мериан.

– Ну да, Флэтчера, и за четверть часа всех уволокли, сгрузили на подводы и увезли одному богу известно куда. Но это не так важно, а важнее то, что тот самый испанец вскоре после того, как унесли последнего из мертвых, м-м-м, ― Уил на какой-то миг задумался, ― как раз того, ― вспомнил он, ― что был с вами, ну, моряк… Так вот испанец попросил мэра выйти, и мэр, представляете, тотчас же вышел!

Эдванс, все это время внимательно слушавший Уилфрида, нетерпеливо вскинул взгляд к потолку.

– Мистер Шеллоу Райдер, ― сдержанно произнес он, ― умоляю, давайте обойдемся без отступлений. Расскажите о беседе с испанцем!

Сбитый с толку пекарь осекся. Он просто не мог себе представить, что информация о мэре, который далеко не на каждую улицу и уж точно не в любой дом здесь заглядывает, может быть кому-то неважной.

Он не без тени удивления, отразившейся на его широком, заросшем густой растительностью лице, все же опустил не интересующие гостя подробности и продолжил:

– Этого испанца трудно назвать деликатным. То, как он стал «охорашивать» меня вопросами, говорит о многом. Я вам так скажу, этот человек знает толк в подобных делах. Как видно, он военный и не раз развязывал языки неприятелю. Я четыре года служил в армии Ее Величества и встречал таких ребят, приходилось. Но, как видно, моя внешность сыграла с ним злую шутку. Странное дело, но я так гладко поведал ему историю, выдуманную Ричмондом, что этот господин на какое-то время просто потерял дар речи.

Мериан тихонько откашлялась.

– Простите, ― мягко включилась она в разговор, ― мой отец, сам того не желая, устроил все так, что после его рассказа испанец даже говорил мэру, что будет ходатайствовать о награде для вас! Я сама это слышала случайно.

Сдвинутые доселе брови Джо невольно стали возвращаться на отведенное им природой место, отпуская возникшую ранее напряженную складку у переносицы. Он снова внимательно посмотрел на хозяина жилища. Тот был настолько смущен словами дочери, что вначале даже не решался что-либо сказать. Наконец он нашел в себе для этого силы:

– Мериан не говорит, но я и себя в том рассказе не обидел доблестью. Так что и вы, беседуя с испанцем, уж не оставьте без внимания хотя бы то, что…

– …мистер Шеллоу Райдер, ― уже назавтра повествовал Джонатан превратившемуся в слух испанцу, ― всего парой ударов свалил на пол троих. Лоуб не дал им даже подняться. В это время меня прижали в углу у двери. И плохо бы мне пришлось, если бы не его расторопность. Эдвард Лоуб, давая мне возможность выбраться из угла, отвлек на себя всю ударную мощь бандитов.

Едва я выскользнул из западни, как кто-то из них изловчился и ударил мне в спину. Я упал на колени, но тут меня закрыл собой мистер Уилфрид. Поверьте, это дорогого стоит ― противостоять вооруженным негодяям с одной кованой кочергой в руке. Я благодарю вас, мистер Шеллоу Райдер, за то, что вы спасли мне жизнь! – Эдванс прижал руку к груди и с выражением бесконечной благодарности, как мог, поклонился застывшему у двери и зардевшемуся при этих словах хозяину пекарни.

– Пока я поднимался, – продолжал Джонатан, – мистера Уилфрида ударили чем-то по голове и он рухнул прямо у стола. Я был взбешен и снова бросился в драку. Вскоре пал Эдвард. Ох, – Джонатан с горечью сдвинул брови и покачал головой, – ну и молодчина же был парень. Пожалуй, лучший из тех воинов, кого я когда-либо встречал. Тот негодяй, что убил его, был искушен в бою. Он и меня вскоре уложил на пол, словно издеваясь, проткнув мне обе ноги.

Поверьте, сударь, когда я, уже не чувствуя сил, упал, я был твердо уверен в том, что и меня сейчас приколют к полу, как полудохлую крысу. Хотя мне, пожалуй, было уже все равно. Но, наверное, бандиты посчитали меня умершим, поэтому, проваливаясь в бездну, вместо разящего свиста железа над собой я услышал лишь удаляющиеся крики пиратов.

Гарсиласо де ла Вега, до сих пор ни единым звуком не прерывавший рассказа Эдванса, резко остановил его:

– Что они кричали, Джонатан? Прошу вас, это важно. Я понимаю, что вы в тот момент могли уже почти ничего и не слышать, но, пожалуйста…

Лицо Джо выразило неподдельное насилие над собственной памятью.

– Одно мгновение, сеньор, ― растягивая слова, начал он, ― мне не хотелось бы сказать вам ничего из того, что могло мне тогда просто послышаться и быть как игрой моего воображения.

Я точно слышал лишь слова кого-то из бандитов о том, что Ласт Пранк оказался еще большим негодяем, чем они считали, поскольку даже смертельная угроза близким ему людям не смогла заставить его заговорить. Они кричали еще о ком-то …или о чем-то, что, как им кажется, все же способно будет развязать ему язык.

Я боюсь ошибиться, ― Эдванс медленно поднял руку и, корчась от боли, огладил колючий подбородок, ― мне кажется, они говорили… о Шотландии или о неком шотландце.

– Это точно?! – с запалом выкрикнул Гарсиласо де ла Вега.

Эдванс выдержал короткую паузу и неуверенно покачал головой.

– Что ж, ― с облегчением вздохнул де ла Вега, ― это совпадает с поступившей к нам информацией. Оставим же это. Единственное, что мне сейчас не понятно, это куда девался ваш помощник, мистер Шеллоу Райдер?

Взгляд испанца был острее клинка сабли, да и выпад в сторону молчаливого пекаря был, мягко говоря, неожиданным, однако и он лишь гулко ударился в непробиваемую защиту простоты и умиротворения на диком, бородатом лице Уилфрида. Услышав этот провокационный вопрос, тот лишь развел руками:

– Что я могу сказать, сэр? Не далее, чем вчера, ко мне с божьей помощью пришло озарение: не этот ли плут привел в дом негодяев? Ведь недаром же в тот день он не явился на работу? И до сих пор от него ни ответа, ни привета. Он говорил мне, что долгое время жил где-то на севере, кажется… ― Уил сосредоточенно сдвинул брови, ― нет, сэр, теперь я не вспомню, откуда он родом.

Я вам так скажу, эти батраки за хорошие деньги способны на что угодно. Вот в прошлом году двое таких же за полугодовую недоплату сожгли усадьбу О’Грэйда, а самого Кони повесили за ноги на дереве.

Конечно же, я не мог платить ему много. Сам едва свожу концы с концами. Хотя, возможно, я и грешу, говоря о нем плохо. К работе его претензий не было, а так… сошел со двора, что делать! И до него люди уходили, и после будут так же уходить. Работа у меня, знаете ли, не мед.