Создатель звезд

Война складывалась неблагоприятно для человека. Общее расположение духа переросло в холодную решимость. И все-таки вело к тому, что побеждали марсиане. Под влиянием огромных армий фанатиков, которые щедро вливались с планеты-дома, колонисты забыли свой временный пацифизм и принялись доказывать жесткостью свою преданность. В ответ человеческая раса отбросила здравый смысл и не сдержала неуправляемую страсть к разрушению. Именно в этот момент один бактериолог объявил, что он вывел вирус особой смертоносности и способности к распространению, которым возможно будет заразить врага, но ценой уничтожения и человеческой расы. Признаком безумия людского населения было то, что, когда эти факты были объявлены и переданы по радио, не возникло никаких дискуссий относительно желательности использования этого оружия. Оно было немедленно приведено в действие, а вся человеческая раса рукоплескала.

Через три месяца марсианская колония полностью исчезла, сама их планета-дом тоже получила инфекцию, и ее население тоже осознало, что спасти их уже ничто не может. Телосложение человека было устойчивее по сравнению с живыми «облаками», и он, казалось, морально смирился с мыслью об отчасти более медленной смерти. Он не делал никаких попыток спасти себя ни от болезни, которую сам и распространил, ни от легочной чумы, вызванной разложившейся субстанцией погибшей марсианской колонии. Все общественные процессы цивилизации начали рассыпаться, потому что сообщество было парализовано разочарованием и ожиданием смерти. Как улей, в котором нет матки, все население Земли впало в апатию. Мужчины и женщины не выходили из своих домов, бездельничали и ели только то, что могли раздобыть, долго спали по утрам, и когда в конце концов поднимались, равнодушно избегали друг друга. Веселиться еще могли только дети, но даже и они были подавлены унынием своих старших. Тем временем болезнь распространялась. Семья за семьей поражались болезнью и оставались без помощи соседей. Но физическая боль в теле каждого индивидуума была странным образом притуплена его собственным более мучительным страданием по поводу сокрушительного падения расы. Потому что таким уж было высокое развитие этого вида, что даже физические страдания не могли заставить его забыть об общем поражении расы. Никто не хотел спасать себя, и каждый знал, что и его соседи не желают его помощи. Только дети, когда болезнь сваливала и их, впадали в агонию и ужас. Осторожно, однако без каких-либо эмоций, старшие обычно провожали их к последнему сну. Тем временем непогребенные мертвые распространяли гниение среди умирающих. Города погрузились в тишину и покой. Хлеб оставался несжатым.

3. Третий Век Тьмы

Такой заразной и такой смертельной была новая бактерия, что ее создатели ожидали, что человеческая раса будет полностью стерта с лица Земли, как и марсианская колония. Каждый умирающий остаток человечества, изолированный от своих собратьев отказом систем связи, воображал, что его последние моменты жизни были концом человека. Но случайно, можно даже сказать – каким-то чудом, искра человеческой жизни сохранилась в очередной раз, чтобы передать дальше священный огонь. Определенный род или племя этой расы, случайным образом рассеянное по континентам, показало гораздо меньшую восприимчивость к болезни, чем большинство. И поскольку бактерии были менее жизнеспособны в жарком климате, некоторое число этих привилегированных индивидуумов, которым случилось быть в тропических джунглях, спаслись от инфекции. И это незначительное меньшинство спаслось и от легочной чумы, которая, как обычно, распространялась от мертвых марсиан.

Можно было бы ожидать, что очень скоро из этого небольшого зародыша человечества возникнет новое цивилизованное сообщество. С такими удивительными существами, какими были Вторые Люди, непременно нескольких поколений или в крайнем случае нескольких тысячелетий должно было бы хватить на то, чтобы возродить погибшую Землю.

Но нет. В очередной раз, в некотором смысле, именно само совершенство человека как вида препятствовало его возрождению и отбросило общее развитие Земли в такой упадок, который длился куда дольше, чем весь предыдущий путь млекопитающих. Вновь и вновь, почти тридцать миллионов лет, люди рождались и умирали, нисколько не развиваясь, и на всем этом отрезке времени человек оставался неизменным как в телесном, так и в духовном смысле, словно утконос. Представители ранних человеческих племен, должно быть, посчитали бы труднообъяснимым такое затянувшееся бессилие расы, куда более развитой, чем они сами. Потому что здесь, несомненно, были обе необходимые составляющие прогрессирующей культуры, то есть богатство мировых ресурсов и незаурядная способность расы. Однако никакого развития не происходило.

Когда последствия чумы и разложения огромного количества тел устранились, несколько изолированных групп из выживших людей обосновались в тропиках, ведя исключительно праздный образ жизни. Плоды прошлого просвещения не передавались молодежи, которая поэтому росла, почти не принимая ничего, что выходило за рамки сиюминутных интересов. В то же самое время старшее поколение запугивало молодежь смутными намеками на гибель расы и общую потерю смысла существования. Это не имело бы значения, будь молодежь нормальной: она бы реагировала на это с пылким оптимизмом. Но молодые и сами были, по природе своей, лишенными всякого энтузиазма. Потому что в племенах, где низшие функции были строго подчинены высшим, слишком затянувшаяся душевная травма на самом деле производила эффект уже на зародышевую плазму, так что эти индивидуумы были обречены на апатию еще до своего рождения, а также и на отсталость в развитии. Первые Люди, еще очень давно, впадали в разновидность расового одряхления от сочетания грубых ошибок и потворства собственным желаниям. Но новые племена, словно дети, чей разум сильно перегружен тяжелым опытом, жили с того времени как в полусне.

И по мере смены поколений все обретенные цивилизацией знания терялись и отбрасывались, за исключением обычных для тропиков занятий сельским хозяйством и охотой. Но это не означало, что началась умственная деградация. И что раса опускалась в варварство. Апатия не препятствовала ей подстраиваться к новым условиям. Эти люди вскоре отыскали удобные способы изготовления, в домашних условиях и с помощью рук, многого, что когда-то, в прошлом, изготовлялось на фабриках с помощью механической энергии. Почти без особого умственного напряжения они придумывали и изготавливали весьма сносные инструменты из дерева, камня и кости. Но хотя и оставаясь все еще разумными, они стали по своему характеру бездеятельными и безразличными. Они заставляли себя прилагать усилия лишь под влиянием острой примитивной необходимости. Ни один из них, казалось, не был способен действовать с полной отдачей, свойственной человеку. Даже само страдание утратило свою остроту. И не было, казалось, ни одной цели, которую следовало бы реализовать как можно быстрее. Муки творчества исчезли из их повседневного опыта. Дух становился бесчувственным по отношению к любому стимулу. Мужчины и женщины работали и развлекались, любили и страдали, но всякий раз в состоянии рассеянной увлеченности. Это походило на то, будто они все еще пытались вспомнить что-то важное, что всегда ускользало от них. Занятия повседневной жизни казались им столь привычными, что над ними не следовало задумываться. Однако и другие чрезвычайно важные вещи, которые сами по себе заслуживали внимательного отношения, были столь неясными для них, что никто даже не представлял себе, что это такое. И, разумеется, не было никого, осознающего эту гипнотическую зависимость в большей мере, больше чем спящий осознает процесс сна.

Выполнялся лишь минимум необходимых работ и проявлялась даже некоторая смутная живость при этой работе, но не делалось ничего такого, что потребовало бы дополнительного труда, даже если это сулило выгоды. И, таким образом, когда приспособление к новым условиям окружающего мира завершилось, установилась полная стагнация. Практический разум был в состоянии легко справиться с медленно меняющимся окружением и даже с неожиданными естественными переменами, такими как потоп, землетрясение или эпидемия. Человек по-прежнему пребывал в положении хозяина мира, но он не имел никакого представления, что ему делать с этим положением. Казалось, что разумной целью жизни является провести как можно больше дней в безделье, лежа в тени. К несчастью, человеческие существа, несомненно, имели множество нужд, которые вызывали раздражение, если их не удовлетворять, потому и производилась большая часть тяжелой работы. Голод и жажда должны были быть удовлетворены. В крайнем случае другие индивидуумы, преодолевая свою склонность к бездеятельности, проявляли заботу, поскольку человек все еще испытывал уважение и сентиментальное отношение к состоянию своей группы. Единственным совершенно рациональным поступком, как полагали, было бы общее самоубийство, но иррациональные побуждения делали это невозможным. Дарующие блаженство наркотики могли бы предложить временное ощущение рая. Но тогда, еще задолго до падения Вторых Людей, они были еще слишком благоразумны, чтобы забывать, что подобное блаженство перевешивается последующим страданием.

Век за веком, эпоха за эпохой человек плавно двигался по этому казавшемуся ненадежным, однако на самом деле крепкому и устойчивому пути. Ничто из происходящего с ним не могло нарушить его значительное превосходство над живым и физическим миром природы, и ничто не могло вывести расу из ее сна. Медленно меняющиеся климатические условия создавали пустыни, джунгли и колышущиеся, как облака, покрытые травой долины. Когда прошедшие годы исчислялись уже миллионами, обычные геологические процессы, особенно обостренные колоссальными напряжениями при смещении пластов после катастрофы в Патагонии, перестроили поверхность планеты. Континенты погружались в воду и поднимались над ее поверхностью, и вскоре очень мало осталось от их прежней старой конфигурации. И наряду с этими геологическими изменениями произошли изменения и в фауне и флоре. Бактерии, почти уничтожившие людей, произвели также опустошение и среди других млекопитающих. В очередной раз планета восполняла свое население, и на этот раз за счет нескольких сохранившихся тропических видов. В очередной раз произошла всеобщая перестройка старых типов, хотя она была менее революционна, чем та, что последовала за катастрофой в Патагонии. И поскольку человеческая раса оставалась самой мелкой по причине душевной усталости, преобладающими были другие виды. Особенно увеличились и разнообразили себя во множестве привычек и форм жвачные и крупные плотоядные животные.

Но наиболее удивительным из всех многочисленных биологических событий этого периода была история марсианских элементарных организмов, которые рассеялись по Земле из-за уничтожения марсианской колонии, а затем мучили и людей, и животных легочными болезнями. С течением веков некоторые виды млекопитающих так приспособились, что марсианский вирус стал не только безопасным, но и необходимым для их существования. Взаимоотношения, вначале бывшие отношениями паразита и хозяина, со временем превратились в настоящий симбиоз, кооперативное партнерство, в котором земные животные переняли кое-что из уникальных атрибутов исчезнувших марсианских организмов. Человеку уже давно следовало бы с завистью взглянуть на эти создания и в конце концов извлечь пользу из марсианского «вируса» для своего собственного обогащения.

Но тем временем за многие миллионы лет почти все виды животных изменились, за исключением Человека. Словно потерпевший кораблекрушение моряк, он лежал, истощенный и сонный, на своем плоту, хотя шторм уже давным-давно затих.

Но стагнация его не была полной. Очень незаметно он плыл по океанским потокам жизни, хотя и в направлении, весьма далеком от своего начального курса. Постепенно его привычки становились все более простыми, менее искусственными, более животными. Сельское хозяйство заглохло, поскольку больше не было необходимости устраивать роскошный сад там, где жил человек. Оружие для защиты и для охоты стало более подходящим для его весьма узких целей, но в то же время менее разнообразным и более стереотипным. Речь вообще исчезла, потому что не было ничего нового в его быте. Знакомые факты и знакомые эмоции выражались все чаще жестами, которые все больше становились самопроизвольными. Физически вид изменился мало. Хотя длительность естественной жизни и значительно сократилась, но это произошло скорее не из-за физиологических перемен, а благодаря слишком быстрому и фатальному росту рассеянности уже в среднем возрасте. Индивидуум постепенно переставал реагировать на свое окружение, и потому даже если он избегал насильственной смерти, то умирал от голода.

Однако, несмотря на столь большие изменения, племена оставались, по существу, человеческими. У них не было содомии, как это бывало раньше у племен первобытных людей. Эти выжившие остатки новых человеческих племен были не зверьми, а всего лишь невинными, примитивнейшими детьми природы, превосходно приспособившимися к своей простой жизни. Во многих отношениях их состояние было идиллическим и завидным. Но их слабый разум был таков, что они не осознавали в полной мере даже свои собственные дела и еще меньше – те возвышенные стремления, что возбуждали и терзали их предков.

Глава X. Третьи Люди в диком мире

1. Третьи человеческие племена

Мы уже проследили за развитием человека на протяжении почти сорока миллионов лет. Весь же период, покрываемый этой хроникой, включает около двух тысяч миллионов. В этой главе, а также и в следующей мы совершим быстрый полет на большой высоте на расстояние во времени в три раза большее, чем то, которое мы рассматривали до сих пор. Это гигантское пространство – не голая пустыня, а континент, переполненный разнообразной жизнью и многими следующими одна за другой и весьма несходными цивилизациями. Мириады человеческих существ, населяющих его, значительно превосходят по численности Первых и Вторых Людей, вместе взятых. И содержимое каждой из этих жизней – вселенная человеческого опыта, богатого и горького, такого, как у любого читателя этой книги.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.