Город драконов. Книга четвертая

А так да – я была опытным магом. Не сильным, не слишком умелым, но опытным. Узкоспециализированный эксперт, и моей спецификацией являлись драконы и оборотни. Конкретно и четко. Окажись напротив сильный человеческий маг, я не сумела бы противостоять ему так же, как не смогла мгновенно отразить прямой удар мага старой школы. Но что касается оборотня – вот тут спектр моих возможностей был широк, однако мне было непонятно, откуда об этом известно леди Энсан.

Глубоко вздохнув, Эмбер подошла ближе и, все так же глядя мне в глаза, произнесла:

– Мисс Ваерти, я поняла, что к вам не стоит притрагиваться и пальцем, еще до того, как произнесла клятву. Для понимания всей ситуации мне хватило двух моментов. Первый – вы использовали «Praesidium». Только лишь «Praesidium»! Вы даже не попытались атаковать меня, хотя могли. А главное – вы не позвали на помощь, ни тогда, ни сейчас и, судя по всему, вовсе не планируете этого делать. Однако вторая причина совершенно не в вашей самостоятельности, а в том, что, как виверна, я отчетливо чую на вас силу дракона. На вас, на вашем доме, и даже на всей вашей, условно выражаясь, «прислуге». И я сильно не позавидую тому, кто тронет вас хоть острием когтя…

Что ж, я лишь выдохнула, ничем более не проявляя своих эмоций.

Несомненно, мне бы хотелось расспросить о видении мира вивернами и в целом прояснить для себя, о какой степени воздействия силы идет речь, но на первом месте был Вестернадан и его жители. Жители, подвергающиеся тотальному террору более четырех лет. И потому вопрос отпечатка силы лорда Арнела на мне был не столь существенен, меня волновало иное. Вернув чашку с чаем на блюдце, переставила его на стол, сложила руки на коленях и произнесла то, о чем леди Энсан явно не догадывалась:

– Лаура пробудила Зверя. Но не того.

Эмбер резко выпрямилась, в ее глазах, абсолютно человеческих, признаком присутствия крови Ржавых драконов заалела радужка, из приоткрытого от потрясения рта выдохом донеслось:

– Что?!

Я хотела было предложить ей сесть, но, увы, молодости свойственна самонадеянность, и я понадеялась на то, что у девушки, прожившей среди оборотней и с оборотнями, крепкие нервы, а потому сказала прямо:

– В городе есть виверна.

– Да, – подтвердила раздраженно Эмбер, – это моя сестра, я знаю.

Помедлив мгновение, я уточнила:

– Виверна мужского пола.

И Эмбер пошатнулась.

Мне казалось, она упадет, и я подскочила в стремлении помочь, но миссис Макстон отреагировала быстрее. Придержав леди за плечи, моя отважная домоправительница провела потрясенную, находящуюся почти в прострации гостью к креслу напротив меня, помогла сесть. А Эмбер била крупная дрожь, от чего сотрясалось все тело девушки, побледневшей настолько, что я, глядя на нее, снова видела ту, что погибла у меня на руках.

– Нет, – потрясенно прошептала девушка, – нет…

Закрыла лицо руками, начала раскачиваться в ужасе, который даже не пыталась скрыть, а после вдруг вскинула голову и задала неожиданный вопрос:

– Елизавета вмешалась в ритуал?

Неуверенно кивнув, ответила с искренним сожалением:

– Я не могу утверждать точно, леди Энсан. Исходя из того, что знаю я, видимо, да – ваша сестра вмешалась в ритуал с целью спасения лорда Арнела.

Глаза Эмбер полыхнули алым, зрачок существенно увеличился. Несколько секунд она смотрела на меня, а затем с трудом выговорила:

– А вы же это уже сказали. Что Елизавета была убита острым предметом, одна сплошная рана от горла и ниже… Я обратила внимание лишь на то, что это были определенно не когти дракона, иначе ран было бы как минимум три, но скорее пять. А ваши слова про меч упустила. Если честно, не уверена, что вы вообще знаете, как выглядят раны, нанесенные мечом, потому я и не приняла во внимание ваш намек. Ко всему прочему те же оборотни в основном используют зазубренные кинжалы, исключая возможность регенерации у противника. Я подумала лишь об этом, а вы… Вы имели ввиду виверну, не так ли?!

Мне пришлось кивнуть.

Эмбер обхватила голову ладонями и простонала:

– Елизавета! О боги, Елизавета!

Вскочила, заметалась по гостиной, и только скорость реакции миссис Макстон спасла некоторые предметы от участи быть снесенными взволнованной девушкой, но затем Эмбер вдруг резко остановилась, повернулась ко мне и произнесла дрожащим голосом:

– Она что-то сказала? Вам? Перед смертью?

– Да. – Меня охватил озноб при воспоминании о тех страшных событиях. – Она сказала: «Зверь… Зверь проснулся… Зверь… бегите».

И Эмбер, пошатнувшись, медленно осела на пол.

В этот момент в дверь постучали.

Миссис Макстон торопливо оставила нас одних, мистер Уоллан пошел открывать.

Стучала полиция. Полицейские поинтересовались, не появлялась ли у нас светловолосая девушка, и получили ответ:

– Несомненно, нет. Мисс Ваерти, как и любая приличная девушка, не принимает гостей в столь поздний час.

Когда полицейские ушли, я лично не сдержала вздоха облегчения, но леди Энсан, казалось, даже не заметила произошедшего, она сидела на полу, зябко обхватив плечи руками.

А затем прошептала:

– Если бы пробудился дракон, она так и сказала бы «дракон». Но она сказала «зверь».

Еще секундная пауза, и полное обреченности:

– Вполне возможно, что в Вестернадане имеются полукровки. Мы учитывали это изначально, разрабатывая план пробуждения крови дракона, вот почему ритуал был четко выверен, до каждого слова, до каждой жертвы. Результатом всего этого должно было стать пробуждение сути дракона, именно сути, в обход сознания. Дракон должен был стать цепным псом, подчиненным одному хозяину. Но если пробудилась виверна… то этот город действительно утонет в крови.

Мы с миссис Макстон невольно переглянулись. Учитывая и так имеющиеся сложности, город уже вполне себе утопал в крови, но я надеялась, что все закончилось. Ведь лорд Арнел обрел крылья, не теряя осознанности в чешуйчатой форме существования, а потому… я правда думала, что все закончилось.

– Простите, я не понимаю, – встревоженно сообщила я леди Энсан.

Та подняла на меня очень печальный взгляд и произнесла почти шепотом:

– Он не осознает.

И, видя, что в данный момент я тоже ничего не осознаю, потому как понимание ситуации покинуло меня окончательно, судорожно пояснила:

– Проснулся Зверь. Зверь, понимаете? А значит, у него, у виверны, сейчас внутри две личности. Одна – изначальная, и она не контролирует Зверя и даже не в курсе его существования. И вторая – сам Зверь. Вы осознаете, что такое Зверь?!

Я отрицательно покачала головой.

– Зверь – это смерть. – Эмбер с трудом поднялась с пола.

Постояла, пошатываясь, и добавила:

– Вы никогда не интересовались причиной, по которой все племена оборотней вдруг объединились в единое государство?

Мне снова выпало лишь молчаливое отрицание.

– Потому что однажды проснулся Зверь, – четко, глядя мне в глаза, произнесла девушка.

Помолчала и добавила:

– Вам нужен мой отец. И поставьте в известность драконов. А мне остается лишь молить всех богов о том, чтобы крови Города Драконов хватило Зверю, потому что после он отправится уничтожать нас.

И леди Энсан уверенно направилась к двери, уже, видимо, смирившись и с тем, что сестру спасти не удастся. Но несмотря на то что я была явно религиознее оборотня-полукровки, именно я прекрасно понимала – одними молитвами делу не помочь.

– Леди Энсан, – остановила я ее уже на пороге. – Если вы действительно хотите воспрепятствовать Зверю, мне нужен ритуал. Тот самый, разработанный вами для лорда Арнела. И возможная ошибка леди Елизаветы также не помешает мне, правда.

– У меня не так много времени, – тихо сказала девушка.

– Мой дом защищен от ментальной магии лорда Арнела, – выложила я свой главный козырь. И добавила: – А ваш отец никогда ни мне, ни драконам не поможет, и я полагаю, вы это прекрасно понимаете.

* * *

Мы сидели на кухне дома профессора Стентона. Несомненно, гораздо надежнее для защиты самой Эмбер Энсан было бы устроиться в подвале, но могла ли я в полной мере доверять одной из дочерей прославившегося своим коварством лорда Коршуна Карио? Едва ли.

Однако мои сомнения были развеяны уже спустя всего несколько часов.

Эмбер написала все. Количество жертв, причину выбора девушек по месяцу рождения, схему ритуала, заклинания.

Ровные широкоформатные листы ложились на стол один за другим, миссис Макстон подавала их Эмбер, держа всю пачку на подносе, Бетси следила за тем, чтобы хватало чернил, а я… я впечатлялась.

Это было чудовищно. Выверено, дозировано, в чем-то даже гениально, но чудовищно. И это работало только на нелюдях. Дракона вгоняли в ощущение непрекращающегося ужаса, осознания невозможности это остановить, вынуждали бессильно наблюдать за гибелью тех, за кого он нес ответственность. Это было подобно технике слома сознания, но если человек в подобных обстоятельствах просто сошел бы с ума, то мозг дракона раздваивался – в нем просыпалась вторая суть, которая являлась сильнее, быстрее, безжалостнее и была менее эмоциональна. Мозг дракона просто делал выбор в пользу состояния, более пригодного для выживания. Леди Энсан расписала в уравнениях и пояснениях схему слома психики дракона, с переходом его сознания на более глубинную, практически животную, подвластную инстинктам форму.

А потом рука Эмбер дрогнула.

Всего на миг, но девушка собралась с силами, подвела черту и начала расписывать все то же, начиная от триста девяносто девятой жертвы, но уже с учетом особенностей виверны.

– Он должен быть местным, – сказала леди Энсан, остановившись на мгновение. – Близким к силовым структурам и аристократическим родам. Но я не могу предсказать ни возраст, ни даже приблизительно особенности. Возможно – эмпатия, сочувствие к жертвам, ощущение вины за их гибель.

Секундное молчание, и глухое:

– Я не удивлюсь, если он потерял кого-то из родных – любимую, сестру, мать. Но первым толчком для трансформации должна была стать сильная эмоциональная травма.

Я потянулась к листам, просмотрела записи и уточнила:

– Первым толчком? – указала на листы и заметила: – В случае трансформации Арнела сильный эмоциональный удар должен был дать начало финальной стадии.

Горько усмехнувшись, Эмбер кивнула и подтвердила:

– В случае дракона – да, но у виверны первую стадию расслоения личности запускает эмоциональное потрясение.

Что ж, я была потрясена не меньше…

Окончательно и бесповоротно.

И у меня имелся один вопрос, вызывающий смутную, но все усиливающуюся тревогу.

– А последний эмоциональный удар для Арнела? Кто та девушка, которую должны были убить?

Эмбер странно посмотрела на меня и спросила:

– Вы еще не поняли?

Я не понимала.

Леди Энсан горько усмехнулась и произнесла:

– Давернетти, мисс Ваерти. Жертвой должен был стать Давернетти. Не важен пол и возраст последней жертвы, важно лишь то, насколько объект эмоционально привязан к ней.

Обронив листки, я взирала на леди Энсан, поражаясь и ужасаясь одновременно. Расчет герцога Карио был верен! Абсолютно верен. Лорд Адриан Арнел не был привязан ни к своей бабушке, которая не являлась ему родней по крови, ни к своей мачехе. Он защищал сестер и племянниц, а вот родственной душой для него всегда был Давернетти – сходные истории, ранняя потеря родителей, одинаковая ответственность за город, тяжким грузом лежащая на плечах кузенов.

Так, значит, последней жертвой должен был стать Давернетти? О боже!

А что, если Елизавета знала об этом?! Что, если ритуал был проведен не из желания спасти лорда Арнела, а в стремлении обрести власть над ним? Ведь если Елизавета Карио-Энсан была посвящена в планы семьи, ей было известно и о том, кто станет последней жертвой. И в этом случае она вполне могла догадаться, что на закате Давернетти прибудет к охотничьему домику за Арнелом, и тогда…

– Вы побледнели, – заметила леди Энсан.

– Пытаюсь понять, Елизавета была жертвой или…

Я не договорила. Не смогла произнести подобное вслух.

Эмбер, заметив мою заминку, криво усмехнулась и сказала:

– Зная Елизавету, скорее «или». Ее уровень магии сильно уступал способностям Лауры, плюс ей не довелось познать всю жестокость нашего отца, а потому в ней было так сильно желание добиться его признания, его уважения, его одобрения… О, Елизавета была готова на все, чтобы отец оценил ее. Счел достойной его внимания.

У меня не было слов. И я в очередной раз подумала о том, насколько же драконы нелюди и как мало человеческого им свойственно.

– Виверна, – напомнила я леди Энсан.

– Да, виверна, – согласилась она. И, посмотрев на меня, предупредила: – Многое из того, что я скажу, может вас шокировать.

Я едва не рассмеялась!

– О, поверьте, после всего увиденного, услышанного и описанного едва ли что-то еще может шокировать меня. – Я горько улыбнулась и спросила: – Неужели вы действительно думаете, что может быть что-то хуже смерти почти четырехсот девушек, которых просто принесли в жертву?

Как оказалось – может.

– Уровень магии от ста единиц измерения и выше, – глядя мне в глаза, сказала Эмбер.

Да, это шокировало.

– Но только у Зверя, – пояснила она, возвращаясь к схемам. – В естественном состоянии виверна едва ли продемонстрирует уровень выше десяти единиц измерения, более того, повторюсь – виверна не в курсе, на что он способен. Не знает, что это убивает он. Не осознает, что провалы в памяти – это не сон. И да – Зверь будет делать все, чтобы оградить своего носителя от понимания ситуации. Зверь эмоционально очень сильно привязан к носителю. Носитель – его любимое дитя, его объект охраны и защиты, его любимая игрушка. По этой причине Зверь не трогает окружение носителя и охраняет тех, кто дорог его носителю.

На белые листы ложились новые формулы и расчеты, а Эмбер продолжала:

– Но со временем, постепенно, Зверь начнет брать под контроль доступную носителю реальность, создавая для него ложную субреальность внутри сознания. Последний носитель Зверя до дня своей гибели был убежден, что живет как обычно, ничего не меняется, дома жена и маленький сын, которые обожают его, а все остальные просто… уехали.

Миссис Макстон с тихим стоном осела на скамью, и ее страх мобилизовал все мои внутренние силы. Не было времени поддаваться панике, требовалось действовать.

– Итак, – я взяла листок с расчетами, – наш Зверь – это дракон, приближенный к Давернетти, я правильно поняла?

– Я не знаю, – тихо ответила Эмбер. – Слишком мало исходных данных, я не знаю города, не знаю жителей. Все, что мне известно, – отец получал информацию от старой леди Арнел.

– Простите, ЧТО??? – возопила миссис Макстон.

Леди Энсан пожала плечами и ответила:

– Я слишком много времени провела среди оборотней, для меня деньги и власть – это что-то несущественное и ненужное, оборотни довольствуются малым и живут счастливо, так что мне не понять, как состоявшаяся мать может желать власти и богатства ценой жизней дочерей своих дочерей.

Миссис Макстон пребывала в шоке, для меня же пазл этой кошмарной истории практически сложился.

Итак – леди-бабушка знала! Знала обо всем, и именно по этой причине вернула всех представительниц рода Арнел в родовое поместье. Вопрос, когда об этом узнала ее дочь, леди Алисент Арнел? А она узнала. Ужаснулась и попыталась спасти своих дочерей, заменяя их воспитанницами приюта Святого Мартина. И все же, несмотря на все принятые меры – трое из семи дочерей погибли. Что ж, теперь я могла понять всю ту ненависть, которую бывшая невеста профессора Стентона испытывала к собственной матери.

Но я поняла и еще кое-что: первое – лорд Давернетти даже не подозревает о том, что последняя жертва именно он. И второе. Оба нападения виверны на меня на самом деле были направлены на старшего следователя. Оба нападения. И случившееся в полицейском участке, и попытка сжечь гостевой домик в поместье Давернетти, ведь учитывая слухи, Лаура, видимо, была уверена, что Давернетти находится там со мной.

О боже!

Теперь понятно, отчего леди Арнел так потряс тот факт, что лорд Давернетти тоже способен обращаться в дракона. Но стал ли старший следователь неуязвимым? Это уже вопрос. Никто не защищен на сто процентов. Особенно если не знает о том, что ему грозит опасность!

– Миссис Макстон, – стараясь казаться спокойной, обратилась я к экономке, – попросите мистера Илнера оседлать для меня лошадь, а также приготовить экипаж для леди Энсан.

Моя домоправительница хотела было возразить, но я не дала и шанса.

Торопливо поднявшись, я прошептала «Mutatis», и на кухне образовалось две мисс Ваерти. Это вызвало возмущение у миссис Макстон и возглас удивления у леди Энсан.

– Но как? – воскликнула она. – Магия иллюзий практически не действует на драконов.

– Практически, – подтвердила я, быстро собирая оставшиеся листки, – но есть исключения, например, когда магию иллюзий использует маг, практически невосприимчивый к магии драконов. Одевайтесь.

Все исписанные ею листы я отнесла в подвал и спрятала в секретной нише близ камня-основания, где им не грозил ни пожар, ни уничтожение на расстоянии.

Когда взбежала по лестнице обратно наверх, обнаружила нервно кусающую губы меня саму и явно озадаченного мистера Уоллана, который, несколько растерявшись, все же подал мой плащ мне.

– Мистер Илнер, отвезите леди Энсан к подножью горы. Praesidium!

Заклинание защиты окутало и моего конюха, и виверну.

– Поторопитесь, – попросила я потрясенную леди Энсан, которой вовсе не шел мой облик – у меня была более сдержанная мимика, и мое лицо на ней смотрелось маской не по размеру. – Я далеко не самый сильный маг, и оба заклинания не продержатся долго.

Однако, получив неожиданное преимущество, Эмбер напряженно спросила:

– А Ширли?

Завязывая тесемки плаща под подбородком, я могла сказать лишь очевидное:

– Уровень ментальной магии лорда Арнела вы имели возможность наблюдать. И это окраина города. Попытаетесь приблизиться к центру – он обнаружит вас в считаные секунды и прилетит. Прилетит, леди Энсан, так что скорость его прибытия так же будет практически мгновенной. Поспешите, повторюсь, я не самый сильный маг, и у вас не так много времени.

Она на секунду замерла, глядя на меня все же голубыми, а не моими синими глазами, затем, в два шага приблизившись, крепко обняла и прошептала:

– Спасибо. Благослови вас жизнь.

Когда она уезжала, я стояла в прихожей, глядя на тихо падающий снег, и пыталась осознать.

«Благослови вас жизнь» – хорошее пожелание от тех, кто так хорошо чувствует смерть. Судя по пожеланию леди Энсан, смерть практически дышала мне в затылок…

Что ж… я знала, что этим все и закончится, еще в тот момент, когда поверенный огласил мне завещание профессора Стентона. Так что смысла переживать и терзаться не было.

– Мисс Ваерти, – очень напряженно произнес мистер Уоллан.

Да, он тоже слышал эту фразу от генерала ОрКолина, а через несколько дней стало известно, что профессор умирает. Вот только я до сих пор не могла понять причин практически самоубийства моего наставника. Он мог вернуться в Вестернадан. И камень-основание этого дома мог излечить его, но Стентон предпочел смерть…

И я вдруг только сейчас ощутила, как безумно зла на него за это.

Да, мне было тяжело и бесконечно больно от того, что этот дракон использовал меня и своим молчанием обрек на ссылку в Город Драконов, но по-настоящему я разозлилась, лишь осознав: его смерть была самоубийством. И я не понимала и не понимаю причин его поступка, но… негодование не отпускало. Драконы! С каждым прожитым днем я ненавижу их все больше.

Тем досаднее, что, при всей моей ненависти, я все равно не могу оставаться в стороне, отчетливо видя угрозу для их жизней. С этим нужно что-то делать. С этим определенно нужно что-то делать, но в данный момент… Мне нужно было предупредить об опасности Давернетти. Просто нужно было.

– Я постараюсь скоро вернуться, – сообщила я мистеру Уоллану.

И поспешила покинуть дом быстрее, чем миссис Макстон выскажет все то, что думает о моем поведении, а судя по побагровевшему лицу домоправительницы, ей явно было что сказать.

* * *

На коня взобралась с трудом, наездницей я была далекой от идеала, а едва устроилась в седле, призвала первое простейшее поисковое заклинание:

– Quaerere!

Крохотное создание с голубыми прозрачно-огненными крылышками возникло передо мной, заставив коня нервно переступить с ноги на ногу, и продемонстрировало местонахождение лорда Давернетти мгновенно, что вызвало некоторое удивление у меня. Обычно, «Quaerere» лишь первое из трех заклинаний, позволяющих хоть примерно определить, где находится нужный дракон, и то – для меня. Практически нечувствительность к драконьей магии давала мне массу преимуществ, одним из которых являлся поиск нужных представителей данной расы. Но то, что Давернетти я обнаружила с первого же заклинания, говорило лишь об одном – дракон был для меня открыт. Несколько странно, но в принципе не важно.

– Вперед, – приказала я коню и тронула поводья.

Дальнейшие полчаса моей жизни были не самыми приятными.

Я, в принципе, не находила абсолютно ничего приятного в том, чтобы трястись в седле, пытаясь управлять лошадью и не свалиться, да еще как-то отслеживать путь в этом жутком снегопаде.

В городе ехать стало гораздо удобнее, здесь горели фонари, освещая путь, улицы оказались расчищены, а так как время было позднее, я практически никого не встретила по пути в полицейское управление. Но, подъехав к двухэтажному зданию, искренне удивилась – все окна сияли ярким светом, полицейские выбегали или же вбегали в здание, в явной тревоге и спешке.

В этот миг мне стало страшно.

Настолько, что, начав слезать с лошади, я даже не сразу сообразила, что не подъехала к входной лестнице, а спускаться с коня я не слишком умела, о чем вспомнила, застряв ногой в стремени, в то время как вторая почему-то никак не желала достать до земли. Ситуация складывалась патовая, и я уже думала воззвать к магии или позвать на помощь, как вдруг рядом раздалось:

– Мисс Ваерти, вам помочь?

– О, лорд Гордан, – голос я узнала не оборачиваясь. – Да, пожалуйста, если вас не затруднит.

Младший следователь галантно приподнял меня, позволяя выпутать ногу из стремени, затем опустил и придержал лошадь, пока я оправляла юбки и выбивала из капюшона снег, и лишь после вежливо поинтересовался:

– Что-то случилось?

– Простите? – Не сразу поняла, о чем вопрос, по той простой причине, что, вытряхивая снег, посмотрела на окна кабинета лорда Давернетти и…

Там свет не горел. Мое сердце испуганно сжалось…

– Вы приезжаете ночью, одна. Мисс Ваерти, что-то случилось? – повторил вопрос лорд Гордан.

Я не ответила.

Судорожно стянув перчатки, прошептала повторно «Quaerere», и крылато-огненное заклинание указало, что старший следователь находится в здании полиции. Только почему-то на первом этаже. Но, насколько я могла судить, он был жив. Я успела!

– Простите, – нервно извинилась перед лордом Горданом и, придерживая плащ, бросилась ко входу в полицейское управление.

* * *

В здании полиции было шумно, суматошно, неожиданно жарко натоплено, или же мне с мороза так показалось, но, сняв плащ, я перекинула его через руку и поспешила туда, куда указывало ведущее меня заклинание.

Полицейский на входе меня даже не попытался задержать, остальные расступались, отчего-то сопровождая неодобрительными взглядами и каким-то почти ощутимым раздражением.

И напрасно я не придала этому значения, ведомая исключительно беспокойством о старшем следователе.

Пройдя по коридорам и свернув несколько раз, следуя поисковому заклинанию, я с удивлением дошла до монументальных, кованных железом и сталью дверей с табличкой «Полицейский архив».

И в этот момент вихрь сомнений почти поглотил меня – лорд Давернетти здесь, работает, наконец-то в кои-то веки, давно пора было бы уже работать как полагается, мне жизнь своим присутствием не отравляет, что уже замечательно, и тут заявляюсь я при том, что на часах время близится к полуночи, но… Уже едва ли имело смысл совершать тактическое отступление, и ко всему прочему, несмотря на всю мою неприязнь к старшему следователю, мне вовсе не хотелось прочесть в одной из утренних газет о его трагической гибели. А потому, робко постучав в массивную дверь, я все же потянула створку на себя и вошла.

В полицейском архиве царили суета, хаос и карающая десница в лице лорда Давернетти. Выглядело все это крайне оригинальным образом – следователи собирали папки в большие стопки, и с ними становились в очередь перед столом не знакомого мне полицейского архивариуса, который сидел на стульчике в углу, нервно грызя сэндвич, и единственный обратил внимание на мой приход. Остальные оказались слишком заняты тем, что… тряслись от страха. Не то чтобы заметно, не то чтобы очевидно, все же присутствующие здесь полицейские являлись драконами, но определенно они выглядели так, словно вовсе перестали дышать.