Твой Ангел

В это время Помощник не вмешивался в поток мыслей, потому что видел, что этот поток спокоен, логичен и идёт в правильном направлении. Он до сих пор поражался Лиору. Такого стержня внутри он давно не встречал. Теперь он понимал, что пока есть такие люди, остаётся надежда на то, что мир станет светлым, добрым, справедливым и человеколюбивым.

Он неожиданно подумал про Кристи. Как она там? Что с ней происходит? Почему она так запала ему в душу? Эти вопросы сами собой всплыли в его голове. Но пока было не время размышлять над этим. Он был уверен, что скоро всё поймёт.

Солнце постепенно клонилось к закату, когда к Лиору подошёл человек, которого попутчик узнал по фильму в сознании.

– Ты с нами? – шёпотом проговорил он. По выражению лица этого человека было понятно, что вопрос скорее носит риторический характер. Он не был готов услышать отрицательный ответ.

– Извини, но нет, – ни один мускул не дрогнул на лице Лиора, и в душе не промелькнуло ни тени сомнения. Он принял решение и был готов отстаивать его. Но он не собирался никого отговаривать от задуманных действий.

Гамма эмоций отразилась на лице его собеседника: он встал как вкопанный, на месте, челюсть сначала отвисла, потом с клацаньем зубов захлопнулась, и заиграли желваки, руки сжались в кулаки.

– Что это значит? – с угрозой в голосе спросил он. – Ты что, думаешь, можно вот так просто передумать?! Нам стоило стольких усилий, чтобы подготовить всё это!

Мужчина не говорил, а шипел со злостью, как кобра, угрожающая своей добыче. Но Лиора было невозможно запугать. Он повторил свой ответ:

– Извини, Карл, но я не с вами. Есть другие претенденты, только кинь клич, и на моё место найдётся много желающих.

Для Лиора, с одной стороны, была непонятна реакция собрата по несчастью: действительно, если подумать, то в их подпольной группе было достаточно смельчаков, которые были готовы в любой момент попытать удачу и сбежать из этого страшного места. Те, у которых не осталось в живых никого, которым было и не страшно умереть, потому что смерть подчас казалась избавлением от немыслимых страданий. Но, с другой стороны, он почувствовал (не мог понять, откуда это ощущение, потому что не помнил тот фильм, который ему показали в сознании), что что-то с этим человеком не так, нездоровый огонёк в его глазах указывал на какой-то подвох в его намерениях. Поэтому, глядя в эти глаза, Лиор ещё раз утвердился в своём решении. Хотя всё это было очень странно: Карл был одним из лидеров их сопротивления, он постоянно предлагал всё новые и новые идеи побегов и никогда не пропускал собраний. Никто и не мог подумать, что он может подвести. Может он просто расстроился, что Лиор не будет с ним рядом в этот сложный момент его жизни? Лиор даже и не предполагал, как скоро он всё поймёт.

Карл ещё раз злобно посмотрел, резко развернулся и пошёл быстрым шагом в сторону их барака, где как раз после трудного рабочего дня собирались те, кто участвовал в опасном вечернем мероприятии.

Лиор, конечно, не хотел подводить своих «коллег», но то, что зародилось в его душе сегодня, он не мог передать другим, поэтому со спокойным сердцем продолжил свой день.

Вечером, сидя в своём бараке, он чувствовал недовольные взгляды окружающих его людей. Он понимал, что потерял доверие. Что теперь он может даже и не мечтать о помощи с их стороны, если всё-таки решит попробовать сбежать. Но так как он не испытывал ни капли сомнений, то и их расположение ему особо не было нужно. Он бы переживал, если бы Бэхор не понял его. Но Бэхор уже был в лучшем из миров, а с остальными он не был настолько близок, чтобы страдать от отсутствия общения с ними.

Но что интересно, Бэхор бы понял его, даже если бы он ничего не объяснил ему. Он был тем человеком, который принимает находящегося рядом таким, какой он есть; он не пытался никого исправить, просто принимал для себя решение: общаться с человеком или нет. Лиору очень его не хватало, хотя прошёл всего один день. Он даже не успел поскорбеть по нему как следует – не было сегодня времени. Зато сейчас из-за напряжения вокруг сердце у него сжалось до ощущения, что просто остановится в груди и наступит долгожданное облегчение, но оно предательски продолжало стучать, несмотря на боль и страдания.

Помощник, чувствуя переживания своего подопечного, шептал ему: «Ты не один. Сейчас я с тобой. А в скором времени, когда ты в реальном мире узнаешь о том, что твоя семья жива, ты будешь так счастлив, как никогда в жизни. Ты – сильный человек, с которым произошло очень много страшных событий. Но, не смотря на это, ты не растерял добрые и светлые качества, которые так ценила и ценит твой Лучик».

Лиор не слышал ни единого слова Помощника, но он ощущал его поддержку, и ему становилось немного легче.

Тем временем казалось, что вокруг воздух становится плотнее. Такого напряжения не было даже в момент организации первого удачного побега. Лиор чувствовал – что-то не так, но не мог облечь свои ощущения в слова. Ему не хотелось, чтобы погибали люди из числа их группы. Какие бы они ни были, он уже привык с ними работать, они не лезли к нему в душу, и им как-никак можно было доверять. Так ему казалось. И ему очень хотелось, чтобы у них получилось, потому что это указывало на огромные бреши в организации защиты лагеря и ударяло по их надзирателям (иногда вплоть до того, что их надзиратели присоединялись к заключённым, правда, долго не выживали – их же бывшие соратники издевались над ними ещё больше, чем над другими, не говоря даже о том, как к ним относились сами заключённые).

На улице стемнело. В бараке №13 началось движение. Еле заметное, больше похожее на игру теней. В этот же момент послышался громкий шум со стороны соседних бараков.

Лиор понимал: действо началось. Послышались крики и выстрелы. Охранники, пробегавшие мимо бараков, на немецком кричали, чтобы все оставались на местах, сыпя угрозами о расправе. Лиор тихо поднялся со своего места и пошёл к выходу. Выглянул, не увидел никого рядом и тихо, вдоль стены пошёл в ту сторону, где должен был состояться побег. У него появилось ощущение дежавю, он даже не представлял, что уже всё это видел немногим ранее. Только тогда он был непосредственным участником всего происходящего.

До полуночи было ещё время, поэтому, затаив дыхание, Помощник наблюдал за происходящим через глаза Лиора. Хотя он и знал, что произойдёт через мгновение, но, как иногда надеешься, смотря в очередной раз фильм, что в этот раз не произойдёт чего-то страшного в сюжете, так же и он надеялся, что Карл не сделает того, что собирался.

Три тени на полусогнутых ногах почти ползком, но очень быстро, двигались в сторону забора. Но вдруг одна из них встала во весь рост и начала кричать: «Они здесь! Сюда!».

Только тут Лиор увидел, что вокруг уже сжимается кольцо охранников. Один из них уже очень близко подошёл к одному из бежавших и ударил его по голове дубинкой.

«На его месте мог быть я», – с ужасом подумал Лиор и попятился обратно в барак, чтобы не попадаться на глаза разъярённым надзирателям. Добравшись до своего места, он никак не мог успокоить сердце и дыхание. Он понимал, что́ увидел сегодня в глазах у Карла: то же превосходство, какое видел у других, заталкивающих беспомощных людей в газовые камеры. Карл доложил охране о готовящемся побеге. Но кто бы мог подумать?! Предатель среди нас. На что он надеется? В барак вновь поползли тени людей, которые до этого были или наблюдателями, или участниками происходящего. Кто-то упал на своё лежбище и зарыдал в голос, кто-то сел без сил прямо на пол, кто-то метался по бараку, как лев по клетке. Никто не был готов к этому. Да, предательства были ранее, но не настолько неожиданные и жестокие.

Вдруг свет с улицы преградила фигура мужчины: «Что? Думали, что всё учтено? Думали, что надурили всех вокруг? А получилось, надурили вас! Ха-ха!» – Карл стоял в дверном проёме, запрокинув голову и надсадно смеясь в чёрное небо, слепо мигающее на него звёздами. Этот страшный смех долго звучал в голове Лиора. Он закрыл глаза и уши руками, пытаясь спрятаться от происходящего, но всё равно слышал его и видел перед собой в черноте закрытых глаз яркую фигуру предателя.

Неожиданно он услышал глухой удар и смех прекратился. Но появился новый, более привычный в этих стенах. Немецкая речь: «Нам не нужны такие уроды, как ты!». Лиор открыл глаза и увидел стоящих над телом Карла охранников.

– Восемьсот сорок седьмой! Сюда!

Лиор встал и подошёл к выходу.

– Бери его.

Он наклонился и взял тело человека, которому смотрел сегодня в глаза, но не распознал ужасные мысли, гулявшие тогда в его голове, закинул его на плечо и пошёл за людьми в форме.

Шли они к воротам, ведущим на волю. Там уже были различимы очертания ещё двух тел, сидящих около забора. Грудная клетка этих мужчин редко вздымалась, что давало надежду на то, что они ещё живы. Но надежды на то, что они проживут эту ночь, не было. На их груди уже были таблички с надписью: «А вот он и я» – обычное глумление над заключёнными, попытавшимися сбежать.

Лиор посадил в этот ряд смертников и того, кого нёс на плече.

– Пошёл вон, – сопровождающий даже не повернулся в его сторону.

И он пошёл. Обратно в тёмный смрадный барак, в котором проходили его дни и ночи. Но теперь он точно знал, что его Ангел-Хранитель сегодня был рядом. Иначе на месте этих бедняг сидел бы и он. В душе, несмотря на окружающую действительность, было до боли спокойно. До какой-то апатии. Лиора немного пугало это состояние, но он чувствовал, что с этого дня он не будет один.

Он дошёл до своей кровати. Вокруг он слышал возбуждённые взволнованные тихие голоса. То, что только что произошло, не оставило ни одного человека равнодушным. Скорее всего, завтра будет больше смертей: и самоубийств от безысходности, и убийств в наказание. Но он будет жить. И постарается спасти как можно больше людей. Потому что он знал, что впереди есть светлое будущее.

Он долго лежал с открытыми глазами, вглядываясь в темноту. Утренняя головная боль отдавалась еле заметным эхом в висках (больше не пить! Каждый раз, как приходит поезд с продуктами и выпивкой, происходит одно и то же). В конце концов веки стали тяжелеть, и он забылся поверхностным тревожным сном.

– Спасибо, Ангел-Хранитель. Спасибо, Господь. Я верю, Ты рядом.

В скором времени, когда один день передал бразды правления новому дню, Помощник незаметно исчез из сознания Лиора. Но на его место пришло тепло молитв Кэрэн. Теперь для них в его душе нашлось место. И он теперь действительно не останется один. Никогда.

– Люблю тебя, мой Лучик, – сквозь сон прошептал он. – Я найду тебя.

А Помощник вновь спешил навстречу новому дню и новым победам. После этого дня, проведённого в лагере, он понял: иногда, чтобы справиться с бедой, надо сломаться, чтобы победить, надо проиграть. Он подумает об этом более серьёзно, когда будет время… Если будет время…

Часть 3

Глава 1

Несмотря на то, что перемещение произошло, как всегда, в полночь, его новый аватар не спал. Помощник был готов к такому развитию событий. Не раз случалось, что ему приходилось тут же включаться в работу из-за бодрствования аватара поздней ночью.

С первого мгновения он понял, что находится в сознании ребёнка. Он не мог объяснить, чем, но сознание ребёнка сильно отличалось от взрослого.

Мысли аватара бежали непрерывным потоком: «Как пройдёт завтрашний день? Как она выглядит? Я так давно её не видел. Что она мне скажет? Что я ей скажу? Смогу ли я остаться дома?».

После этого вопроса аватара немного передернуло, и поток мыслей остановился. А перед взором Помощника появилась картинка: старый покосившийся дом на фоне вечернего неба, вокруг всё поросло травой, мальчик лет пяти-шести весело подбегает к дому, но резко останавливается. Из дома слышны пьяные смеющиеся голоса, шум включённого радио, звон стаканов, бьющихся друг о друга. Мальчик тихонько на цыпочках заходит в дом и крадётся мимо кухни, из которой прорывается хоровод страшных движущихся теней и громкого смеха и брани.

В этот раз его никто не заметил. Он быстро прошмыгнул в комнату и забрался в самый дальний угол под грязное покрывало, валявшееся там, предварительно заглянув в детскую кроватку, где, вся измазанная в своих испражнениях, лежа на старом мокром одеяле, мирно посапывала его сестрёнка. Он поморщился от запаха, но всё равно чмокнул её в носик. С ней все в порядке, значит, и самому пока можно затаиться.

Это воспоминание сменилось более ранним: мальчишке около двух лет, его держит на руках красивая седовласая женщина. Она поёт ему песню и покачивает из стороны в сторону. Её руки, словно дорожная карта, исчерчены морщинками, но кожа бархатистая, очень приятная на ощупь. Он ухватился за её указательный палец, а она с улыбкой и любовью в глазах продолжает петь. Глаза сами собой начали закрываться. Что же это за песня? Явно колыбельная, но он не понимает слов, потому что она на другом языке.

Под это воспоминание сам аватар уснул, а Помощник получил время для размышлений и исследования сознания. Хорошо, что его «хозяин» дал ему эти образы до сна, по ним он понял, что сегодня опять предстоит нелёгкий день.

По ощущениям тела Помощник понял, что лежит он на чём-то твёрдом, под головой рука, подушки нет. Укрыт, видимо, какой-то верхней одеждой или кофтой. Желудок просит еды, но хозяина тела это не беспокоило: очевидно, чувство голода стало для него настолько привычным, что не вызывало значимого дискомфорта. Было слышно постукивание колёс и покачивание. Скорее всего, он ехал в поезде, но не в обычном вагоне, а в товарном.

Покопавшись в памяти аватара, Помощник понял, что он находится в теле мальчика тринадцати лет. Мальчишка сбежал из детского дома, где находился уже довольно долго. Шёл он домой. В дом, где жил до того, как его забрали у родителей. Часть сознания и памяти были закрыты на большой и крепкий амбарный замок. Обычно Помощник получал информацию довольно просто, но в этот раз никакими усилиями не получалось пробить эту стену. Видимо, придётся ждать пробуждения и пытаться наладить контакт, чтобы понять, что происходило в жизни ребёнка в далёком прошлом, и что побудило его сбежать. Единственная информация – это два видения перед сном мальчика.

Что они нам дают? Неизвестно, кто там развлекался, пока дети были предоставлены сами себе: отец? мать? или оба? Что стало с сестрёнкой?

Судя по второму видению: есть любящая и заботливая бабушка. Но что с ней произошло по прошествии трёх лет? Этой информации также в доступе не было. Ладно, подождём.

Мысли помощника снова как-то незаметно вернулись к Кристи. Какая она всё-таки молодец, смогла провернуть это сложное дело. Почему он не может избавиться от мыслей о ней? Вот уже второй день после неё, а он мысленно возвращается к её образу, к её силе, к её ситуации. Когда он думает о Кристи, в душе появляется то тёплое чувство, которое люди в мире называют любовью. Как только он об этом подумал, внутри всё сжалось от неимоверной тоски: у него нет права на любовь, у него нет права на привязанность. Всё, что он может – проживать каждый день новую жизнь с новым человеком.

Он почувствовал, как по щекам мальчишки потекли слёзы, и понял, что боль его души соединилась с болью аватара. Даже во сне (особенно во сне) сдерживать чувства очень сложно.

Помощник чувствовал по бегающим под веками глазным яблокам, что мальчику снится какой-то тревожный сон. Но также, как воспоминания, он никого не допускал до своих снов, и Помощник не мог заглянуть в них даже краем глаза.

Судя по ощущениям, время близилось к рассвету: становилось зябко и немного светлее. Мальчик заворочался ещё больше, пока наконец не потёр и не приоткрыл глаза. Очень хотелось потянуться, но пространство было ограничено. Только сейчас Помощник увидел, что спал среди огромных ящиков, свернувшись в клубок, а свет проникал лишь через щели вагона, уносящего его в неизвестность.

Помощник отошёл вглубь сознания, чтобы дать своему аватару продолжить запланированные действия, но полностью не уходил от управления. Сознание мальчика как будто чувствовало присутствие незнакомца и расставляло всё больше и больше стен вокруг, поэтому информации не поступало, как это было обычно. Приходилось надеяться только на себя.

Тем временем мальчик встал и пробрался через узкий проход между ящиками к выходу из вагона. Он откинул крючок и немного приоткрыл дверь, чтобы оценить скорость движения. В вагон ворвался настойчивый промозглый ветер, который сразу с завыванием заполнил все щели и проходы между ящиками и коробками. В глубине послышался скрип накреняющегося груза, но так как грохота не последовало, скорее всего, башни ящиков удержались о стены и друг о друга.

«Надо будет аккуратнее проходить обратно, чтобы ничего не свалилось на голову», – внутренним голосом подсказал Помощник. Мальчик поёжился, закутался в своё «одеяло» (это оказалась старенькая, но довольно тёплая курточка грязно-зелёного цвета), достал из своего потрёпанного рюкзачка пластиковую бутылку с водой, прополоскал рот и выплюнул воду через дверную щель. После того, как он закрыл дверь, в вагоне сразу стало теплее. «Всё познаётся в сравнении», – подумал мальчик и улыбнулся, а в сознании всплыл образ учителя в очках в большой роговой оправе, которые увеличивали глаза до комичности. Но эти глаза излучали любовь и заботу.

Мальчик прошёл обратно к месту своего ночлега и принялся копаться в рюкзачке. Найдя там пару кусочков чёрствого хлеба, он принялся их грызть, явно о чм-то думая. Помощник мягко пытался пробраться к мыслям, но, как и раньше, все попытки заканчивались возведением очередной стены. Мальчик физически стал хмуриться, как будто выражал неудовольствие таким внезапным вторжением в его голову.

Всё, что помощнику удалось узнать, это то, что ехать им ещё довольно долго, поэтому, подождав, когда закончится скудная трапеза, перешёл к активным действиям. Ему давно не было так сложно забирать у аватара управление телом. Это была целая борьба, которая, как ему показалось, длилась довольно долго, но наконец он почувствовал, что сознание мальчика сдалось, и он может приступить к знакомым манипуляциям.

Усадив тело поудобнее, так, чтобы не сильно затекли мышцы от отсутствия движения (слава Богу, в этот раз им никто не должен помешать довольно длительное время), он закрыл глаза аватара.

Глава 2

Не успев чётко представить место общения, в комнату через ещё эфемерную дверь внеслась фигура взрослого мужчины, который буквально налетел на него с криком: «Кто ты?! Что ты здесь делаешь?! Какого черта ты лезешь в мои мозги?! Что тебе надо?!». Фигура возвышалась над Помощником, всё больше увеличиваясь в размерах. Но вдруг мужчина застыл на месте. Глаза грозного образа наполнились теплом и болью: на гладкой непроработанной белой стене без окон появлялись одна за другой фотографии – на первой была улыбающаяся седовласая женщина с добрыми глазами, на второй – маленькая девочка, но лежащая не в грязной кроватке, а на руках у молодого мужчины, на третьей – учитель из видения аватара с детьми на реке, все смеются и брызгаются водой. Отвлекающий манёвр сработал. Фотографий было довольно много. Каждая, появляясь, пробуждала в глазах мужчины всё больше чувств. Он уменьшился до нормальных размеров, но так и не стал мальчишкой. Перед Помощником был молодой человек лет двадцати трёх, одетый скромно, но аккуратно, с короткими тёмными волосами и карими глазами. Он подходил к каждой фотографии и аккуратно прикасался кончиками пальцев к любимым лицам. Это дало Помощнику время, чтобы закончить свой образ и немного обставить комнату мебелью.

Сделал он это довольно быстро, потому что на этот раз никакого блеска не требовалось. Единственное, что он детально проработал – это окно на противоположной стене: за окном располагалось поле подсолнухов, посередине которого стояла довольно высокая и старая берёза. К ней вела еле заметная среди высоких желтоглазых растений тропинка. На её ветви были привязаны простые качели – две верёвки и доска – которые качались на ветру в такт ветвям дерева. Себя он оставил в том образе, который не требовал много времени – видимо, этот образ был у него из его настоящего прошлого: высокий мужчина средних лет с короткой стрижкой светлых волос и с голубыми глазами.

Помощник не хотел отвлекать парня от разглядывания фотографий, но понимал, что нужно начинать налаживать контакт. Образы для фотографий пришли извне, как приходит информация для фильмов, так как сознание подростка до сих пор было закрыто, хотя чувствовалось, что барьер между Помощником и сознанием его нынешнего хозяина становится немного податливее.

Помощник подошёл к молодому человеку и произнёс: «Нужно поговорить».

«Минутку. Пожалуйста, дай мне ещё минутку», – сдавленным голосом ответил тот.

«Хорошо, я подожду».

Парень проходил ряд фотографий несколько раз, то у одной, то у другой останавливался подольше, всматриваясь в до боли родные лица.

Помощник терпеливо ждал, так как понимал, что это очень важный момент для мальчишки, и чувствовал, что тот понемногу начинает открываться.

Через некоторое время молодой человек развернулся к нему. На щеках были следы от слёз, но глаза уже были сухие и сосредоточенные. Все стены в сознании вновь стояли на своих местах, и надежда на то, что он откроется, вновь стала испаряться. Нужно было действовать очень аккуратно.

«Здравствуй. Давай присядем?» – предложил Помощник.

«Давай, – парень подошел к столу и сел, мельком взглянув в окно, но тут же перешёл в наступление. – Кто ты и что здесь делаешь? Теперь я действительно сошёл с ума? Меня столько раз отправляли в психушку, что, наверное, это не обошлось без последствий. Правильно?»

«Нет, ты не прав, – ответил Помощник, – я пришёл к тебе, чтобы помочь. Пока не знаю, чем. Мне надо, чтобы ты рассказал, что с тобой происходит, куда ты едешь, рассказал о прошлом, о планах, о том, что тебя беспокоит. Тогда мы вместе решим, зачем я здесь». Эти привычные слова слетали с губ помощника, но он понимал, что это не то, что хочет слышать этот мальчик.

Его сомнения подкрепила ухмылка, появившаяся на лице собеседника, его голос был твёрд, от тепла и боли в глазах не осталось и следа: «С чего ты взял, что мне нужна помощь? Даже если и нужна, то за свою недолгую жизнь я понял, что помощь, которую оказывают взрослые – это та, которая нужна им, а не мне, та помощь, которая делает их жизнь проще».

«Ты же понимаешь, – тихим голосом начал Помощник, – что я не обычный взрослый, с которыми ты привык общаться. Меня прислали к тебе, значит, я чем-то могу тебе помочь по-настоящему».

«Кто прислал? Я так думаю, ты сейчас скажешь: «Бог», и думаешь, что я должен в это поверить? Нет, вся моя жизнь указывает на то, что Бога нет. Но есть ад – это моя жизнь», – на глазах помощника парень стал становиться всё младше и младше, пока не стал примерно соответствовать своему фактическому возрасту. Перед ним сидел тринадцатилетний подросток. Внешне это был обычный среднестатистический «детдомовец» – немного ниже своего возраста, в довольно разношёрстной, но аккуратной одежде.

«Расскажи мне, пожалуйста, куда мы едем. Отнесись ко мне, как к попутчику. Мы с тобой один раз увиделись, а потом наши пути разойдутся, как в море корабли. Так почему бы не поговорить? Мне интересно, что с тобой происходит. И, если я смогу, я помогу тебе».

«Я не хочу ничего говорить, – отрезал мальчик. – Я чувствовал, что ты пытаешься проникнуть в мои мысли и память. Откуда я знаю, что ты не враг?». Он стал похож на ощетинившегося ёжика: такого маленького и колючего, от чего жалость к нему становилась ещё больше.

«Ты не можешь этого знать, – ответил ему Помощник. – Всё, что я прошу, это чтобы ты вспомнил те события, которые привели тебя к этому месту в жизни. Чтобы ты сам воспроизвёл весь путь. Больше даже для себя. Я знаю, что должно произойти в будущем, и поверь мне, чтобы попробовать помочь тебе, мне надо, чтобы ты был готов к восприятию этой информации».

Мальчик всё ещё с недоверием посмотрел на него: «Если ты так хочешь, я могу открыть тебе эту дверь, смотри сам. А заодно и я посмотрю с тобой».

«Хорошо», – помощник почувствовал, что дверь в сознание открылась, и информация понеслась таким потоком, что он не мог её остановить. Он решил работать с визуальной памятью, поэтому переместил их вместе в быстро сконструированный кинозал и стал посылать образы на экран. Помещение было в форме амфитеатра, и помощник расположил их с мальчиком так, чтобы иметь возможность наблюдать за ним.

На экране появились первые кадры.

Помощник увидел тот дом, который был в видении мальчика перед сном, только ещё более неряшливый и запущенный: старый и покосившийся, в рамах – большие щели, заткнутые грязными тряпками, некоторые окна разбиты и затянуты плёнкой. Мальчик идёт с портфелем из школы. Скорее всего – первоклассник или чуть старше. На нём надета холодная осенняя куртка и порванные ботиночки, хотя вокруг уже местами лежит снег. На голове – огромная, не по размеру, шапка-ушанка, из-за которой он наверняка являлся центром насмешек у старшеклассников. Когда мальчик обернулся, на правой щеке сверкнул довольно свежий синяк и ссадина. Подходя к дому, мальчик остановился и прислушался. Необычно тихо. И свет горит. Его же выключили давным-давно за долги. Странно… (Вся эта информация приходила помощнику, как субтитры к фильму, видимо, аватар всё-таки решился поделиться тем, что у него на душе, или, приоткрыв эту потайную дверь, уже не мог сдерживать поток воспоминаний).