Ночной соблазн

– Можешь попытаться, – разрешил Рокхерст, ощущая прилив сил, как всегда перед битвой.

– Пока еще рано, юнец. Ты не женился. Не произвел на свет наследника.

– Откуда ты знаешь?

– О, ты скачешь из одной постели в другую и пока не нашел себе жены. Не нашел той единственной женщины, которая бы затронула твое лилейно-чистое сердце. А если бы нашел, ощутил бы ее запах… как и запах ее страха. И тогда мне доставит величайшее удовольствие убить ее только ради того, чтобы увидеть, как ты корчишься от боли, потому что отказал мне в том, чего я хотел больше всего на свете.

– Это кошмар, – твердила себе Гермиона, щипля руки, в надежде что проснется. Но вместо того чтобы спастись из темного сонного царства королевы Маб, она всего лишь наградила себя десятком синяков.

Нет, она не спит! И это кошмарное создание, стоящее перед Рокхерстом, вполне реально!

Но этого быть не может! Да ведь он настоящий, ужасный, злобный и коварный дьявол, которым ирландская нянька пугала Гермиону, ее сестер и братьев, когда те озорничали.

Высокий, элегантно одетый, похожий на величественного принца древности, Милафор был так же высок, как граф, а может, и чуть повыше. И двигался как один из тех огромных котов, которых Гермиона видела в Тауэре. Одни только золотистые волосы, ангельскими волнами ниспадавшие до плеч, способны очаровать любую лондонскую дебютантку!

Но это создание явилось не с небес, ибо Гермиона остро ощущала зло, льнувшее к нему так навязчиво, как те цветочные духи от Флорес, которыми пользовался лорд Хастингс.

– Милафор! – воскликнул Рокхерст. – Мне надоели твои угрозы и фальшивые уверения в дружбе! – Он показал острием Карпио на светящееся отверстие в противоположной стене. – Возвращайся назад и развлекай своих приятелей в аду сказками о былой отваге. Ты не убивал моих родственников вот уже почти триста лет.

– Забавно, Паратус, весьма забавно.

Милафор покачал головой и взглянул поверх плеча графа.

– Как насчет этой? – спросил он, ткнув пальцем в Гермиону. – Могу я убить ее?

Глава 4

Убить ее?!

Гермиона старалась дышать ровно и не впадать в панику. Милафор обратил на нее свои горящие красным цветом глаза. А ей ужасно хотелось объяснить графу и этому мерзкому убийце, что, загадывая желание, она не думала о смерти, совсем не думала!

Но она подозревала также, что они вовсе не посочувствуют ее страданиям, поскольку сами поглощены своей кровавой распрей в духе Монтекки и Капулетти.

Так что, прежде чем ее примутся убивать, нужно придумать какой-то предлог и откланяться.

Она была так напугана, что коленки тряслись еще сильнее, чем в ту первую ночь, когда она приехала в «Олмак».

Гермиона буквально слетела с крыльца и пустилась бежать, однако тут же споткнулась о брошенный графом арбалет.

Рокхерст повернулся на шум. Гермиона мгновенно застыла.

– Милафор, что это еще за дьявольский трюк?

– Как? – удивился противник. – Вы ее не видите?

Губы его медленно растянулись в хитрой улыбке.

– Какой приятный сюрприз! Подойди, солнышко! – окликнул он Гермиону. – Поговори с Паратусом. И покажись, какая ты есть.

Гермиона упрямо покачала головой, едва сдерживая дрожь страха. Перед ней впервые в жизни предстало воплощенное зло. Каждая частичка тела Милафора была пропитана этим злом, но она не могла оторвать от него глаз, и гипнотическая летаргия неспешно разливалась по ее венам, унося страх.

– Иди ко мне, – шептал ей в уши голос, – я не причиню тебе зла, дитя мое.

Она сама не поняла, как шагнула вперед. Отчаянно цепляясь за остатки воли, Гермиона пыталась рассмотреть испорченную туфельку, но взгляд Милафора держал ее в плену. Эта тварь управляла ею, словно марионеткой. Кроваво-красный огонек в глазах стал веревкой, которая накрепко их связала. Стоило Милафору протянуть руку, как Гермиону неудержимо потянуло к нему.

– Пойдем со мной, – продолжал он тоном, исполненным вкрадчивого обаяния. – Я покажу тебе вершины власти, о которых ты даже не подозревала.

Гермиона нерешительно двинулась вперед, однако тут же снова споткнулась об арбалет. Поморщившись от боли, она наконец-то сумела отвести глаза.

– Конец игре, Милафор, – объявил Рокхерст. – Нам нужно уладить одно дельце. И мы его уладим.

– Только когда я узнаю тайну твоей очаровательной спутницы, – покачал головой Милафор.

Паническая дрожь пробежала по спине Гермионы, но она не посмела поднять голову. И сосредоточилась на лежавшем у ног арбалете.

В этот момент ожило кольцо на пальце.

«Подними его. Подними арбалет!» – требовал внутренний голос.

Очень уж не хотелось слушаться именно того предмета, который вверг ее в такие неприятности. И вообще она, можно сказать, не привыкла следовать советам украшений.

Но если это волшебное кольцо ощущает хотя бы малую часть той паники, которая сейчас владеет Гермионой, пожалуй, лучше прислушаться к нему.

Девушка нагнулась и подхватила арбалет. Она прекрасно владела луком, но никогда не стреляла из этой штуки. Подобное оружие можно найти только на стене обветшалого деревенского дома, владельцы которого выставляют свидетельства былой кровавой славы тем же манером, каким более цивилизованные люди вешают напоказ Гольбейна или Рембрандта. Но и те и другие предназначены для обозрения. Не для использования.

По крайней мере не в этом столетии.

Повертев арбалет в руках, Гермиона поняла нехитрый принцип его действия. Кроме того, он уже был заряжен, поэтому она прицелилась. Неловко, но все же прицелилась.

– Ну-ну, не стоит, – встрепенулся Милафор. – Ты можешь кого-нибудь ранить этой штукой.

Гермиона вздрогнула, однако не опустила арбалета.

– Похоже, она вполне способна сопротивляться… впрочем, мне даже нравится это качество в женщинах. – Милафор дернул головой. Откинувшиеся назад волосы приоткрыли заостренные, как у эльфов, уши. – И в этом у нас кое-что общее, не так ли, Паратус?

– Какого черта… – пробормотал Рокхерст, уставившись на пустое место, где секунду назад лежал его арбалет.

Куинс говорила, что любой предмет, который она держит в руках, любая одежда тоже становятся невидимыми! То же самое произошло с арбалетом.

– Так вы действительно не видите ее? – переспросил Милафор, подвигаясь поближе к Гермионе и переводя взгляд с нее на Рокхерста. – Как интересно! Ну же, котенок, покажись, иначе Паратус не сможет полюбоваться твоей красотой. – Он понюхал воздух. – Но вполне способен увидеть тебя, ибо ты человек. Вот только каким образом сумела сделаться невидимой? – Едва успев договорить, он опустил глаза и воззрился на ее руку. Вернее, на кольцо Шарлотты.

Сказать, что он поразился, значит, не сказать ничего.

– Клянусь всем для меня святым! – ахнул он.

Метаморфоза, произошедшая с ним, казалась невероятной. Сейчас он буквально лучился безмятежностью и казался невероятно красивым.

– Прошу вас, дорогая леди, пойти со мной, – попросил он, протянув руку. – Забудьте все, что я сказал до этой минуты. Я всего лишь подшучивал над нашим другом. И никогда не причинил бы вам зла. Нет, я сделаю вас королевой своих владений. Королевой всех империй на свете, если только вы пойдете со мной!

– Не верьте ему, – бросил Рокхерст, не оборачиваясь. – Не знаю, чем драгоценным для него вы владеете, но он убьет вас в тот момент, как это получит.

– Он лжет, милая. Я по крайней мере могу видеть вас и оценить вашу редкостную красоту. Неужели не мечтаете о мужчине, который смотрел бы в ваши глаза и видел самые глубины души?

Решимость Гермионы поколебалась. К тому же она нечаянно взглянула на Милафора. Арбалет заметно потяжелел, и болт отклонился от цели.

Но кольцо тут же ожило, и Гермиона невольно отвела глаза. Сморгнула застлавшую их дымку и сосредоточилась на единственной вещи, которая давала ей силу. На широкой мускулистой спине графа, казавшейся маяком в тумане. Успокаивавшей ее расстроенные чувства.

Постепенно к ней вернулись силы. Она снова подняла арбалет и прицелилась.

– Значит, у котенка имеются коготки? – промурлыкал Милафор.

– Черт возьми, надоели мне все эти выходки! – воскликнул Рокхерст, поднимая меч и показывая острием сначала на Милафора, потом на то место, где стояла Гермиона. – Так или иначе, давайте заканчивать.

– Да что это с вами, мой добрый лорд Паратус? Вечно предпочитаете убийство наслаждению! Мы могли бы заняться ею вместе. Сегодня я щедр и великодушен, – предложил Милафор.

– Не желаю иметь ничего общего с тобой и тебе подобными, – отрезал Рокхерст, снова целясь мечом в Гермиону.

И что он намеревается делать? Проткнуть ее? Надменный, спесивый…

– Тогда сначала убей ее, – пожал плечами Милафор.

– Пожалуй, так и сделаю, – бросил Рокхерст.

Гермиона попятилась. Арбалет дрогнул в руке. В кого стрелять? В Милафора или графа? Но что ей еще остается делать?

– А вдруг она не имеет ко мне никакого отношения? В этом случае вы совершили бы ужасную ошибку, не так ли? Нарушили бы так называемый кодекс чести, запрещающий причинять зло своим собратьям. Разве не об этом он гласит?

Настала очередь графа колебаться. Он снова стал смотреть туда, где стояла Гермиона.

– На вашем месте я не расстраивался бы так, – продолжал Милафор. – Уверен, что она решит наш спор за нас. Хотите пари на то, кого она пристрелит? С каждой минутой ваш арбалет все больше тяжелеет в ее руках, и, кстати, дрожит она так, что неизвестно, в кого пустит болт: в вас или меня.

И в самом деле Гермиону трясло, как в ознобе. Господи, этот Милафор отвлекает и раздражает ее не меньше мисс Берк со своим кашлем!

Но по какой-то причине образ мисс Берк вернул Гермионе силы. Глубоко вздохнув, она приказала себе успокоиться, как всегда делала на состязаниях лучников. Теперь руки больше не дрожали.

Оставалось надеяться, что техника стрельбы из лука и арбалета почти та же самая. Да и всего-навсего необходимо послать угрожающего вида болт в человека. Остановить его…

Гермиона нервно сглотнула. Господи милостивый, о чем только она думает?! Это не соломенная мишень! Она целится в создание из плоти и крови!

– Черт побери! Стреляй же! – приказал Рокхерст. – Перестань играть со мной и прикончи либо этого ублюдка, либо меня.

О небо! Он требует, чтобы…

Гермиона, потеряв дар речи, покачала головой.

– Все хорошо, котенок. Не хочешь же ты убить меня, – вкрадчиво пропел Милафор.

– Застрели его, дура ты этакая, – выдавил Рокхерст, ткнув мечом в ее сторону. – Клянусь всеми святыми, убей его или отдай мне арбалет, я сделаю это за тебя!

Именно этого момента и дожидался Милафор. Стоило Рокхерсту отвлечься, как он прыгнул на него, клыки странным образом удлинились, как у волка, красное свечение стало алым, словно пролитая кровь.

Переулок и окружающие дома завертелись в зловеще завывающем смерче.

– Нет! – завопила Гермиона, поспешно целясь и нажимая на спусковое устройство.

Болт со свистом разрезал воздух. Тетива угрожающе звякнула. Но Гермиона не успела собраться, и отдача сбила ее наземь. Она еще успела услышать пронзительный визг, увидеть ослепительную вспышку света, словно превратившую переулок в сгусток огня.

При падении она ударилась головой. И провалилась в ту же тьму, которая внезапно воцарилась в переулке, и мертвенную тишину, последовавшую за выстрелом.

– Какого черта? – пробормотал Рокхерст, вонзая Карпио в тлеющие остатки того, что еще недавно было дверью, из которой появился Милафор.

Арбалетный болт ударил ублюдка в плечо и отбросил назад, через открытый портал.

У графа хватило сообразительности, чтобы уничтожить созданный Милафором вход. Запереть его накрепко, чтобы силы зла не могли больше проходить через этот туннель между двумя королевствами.

Немного придя в себя, он воззрился на Роуэна:

– Ну? И что ты на это скажешь?

Пес ответил печальным взглядом обездоленного поэта.

– Да, так я и думал. Следовало с самого начала тебя послушаться. Кто-то следил за нами. Молодая женщина, если верить Милафору.

Повернувшись, он заметил брошенный у крыльца арбалет.

– Означает ли это, что ты не собираешься стрелять в меня? – спросил он, но, не получив ответа, растерянно огляделся. Только безумец разговаривает с тенью! – Все еще не желаешь слова сказать? Но мне почему-то кажется, что далеко ты не ушла, – продолжал он, выискивая взглядом хотя бы малейший признак того, что она все еще здесь. Роуэн тоже держался настороженно.

В переулке царило молчание, если не считать обычных ночных звуков, носившихся вокруг, как клочья уставшего ветра.

Рокхерст нахмурился. Ветер. Вот оно!

Он понюхал воздух и уловил среди вони и смрада тонкую нотку аромата цветущей яблони.

Ее духи.

Значит, она все еще здесь. И совсем близко!

– Где она, мальчик? – спросил он Роуэна. – Покажи мне.

Он мог бы поклясться, что пес улыбнулся, прежде чем вскочить и направиться к крыльцу. Наклонив голову, он подтолкнул носом пустое место.

Рокхерст подошел и встал на колени рядом с собакой. Протянутая рука немедленно наткнулась на мягкие женские округлости. Ее грудь! Идеально округлая, теплая грудь!

Рокхерст отдернул руку и бросил укоризненный взгляд на Роуэна:

– Очень нехорошо с твоей стороны! Ты должен предупреждать хозяина, прежде чем тот натворит дел.

С этими словами он снова протянул руку на этот раз намного осторожнее. Пальцы скользнули по шелковому платью, ленточкам и вышивке по краю модного выреза и коротким рукавчикам, по рукам. Одна была в перчатке, на второй перчатки не оказалось.

Он раздевал в темноте достаточно женщин, чтобы понять: эта хорошо и модно одета. Хуже того, молода, ибо ее кожа была тонкой и нежной, тело – налитым. Не то что роскошная полная фигура матроны или светской женщины. Руки нежные и мягкие, сразу видно, что ей не знаком тяжелый труд.

Значит, перед ним мейфэрская дебютантка.

Рокхерст присел на корточки и покачал головой. Что она делает здесь? В Дайалсе? И как ей удалось сделаться невидимой?

Нет, должно быть, он не так все понял. Она не какая-то светская мисс, и, что бы там ни говорил Милафор, это вообще не человек.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Страж лондонского Тауэра. – Здесь и далее примеч. пер.

2

Ирландская народная песня.

3

Привидение-плакальщица в ирландском и шотландском фольклоре, оплакивающая умершего душераздирающими воплями.