Это всегда была любовь

– Есть шансы выяснить, кто выложил фотографию? Технически это должно быть возможным. Что сказала твоя мама?

Я отворачиваюсь в сторону, уклоняясь от взгляда подруги.

– Я еще не разговаривала с ней. Пожалуйста, не говори ей об этом. Она начнет упрекать себя во всем, что произошло.

– Но у нее наверняка есть адвокат, который может посоветовать нам, что делать. Тебе стоит поговорить с ней. Я понимаю, что тебе тяжело. Мы можем поговорить с ней вместе, если хочешь. Все это настолько ужасно и отвратительно, но твоя мама наверняка позаботится о том, чтобы эта фотография исчезла навсегда.

– Она уже удалена.

– Но кто-то мог ее скачать или сделать скриншот. Мы должны предотвратить появление этой фотографии где-нибудь еще. И надо привлечь этого козла к ответственности.

– Ты права, но… Из-за моей мамы… я должна подумать. Я не могу пока это сделать, Айви. Мне нужно время, пожалуйста, не хочу говорить об этом больше.

На мгновение показалось, что Айви хочет возразить мне. Она беззвучно открывает и закрывает рот. Громко выдохнув, она начинает спрашивать меня дальше.

– Хорошо. Но что ты собираешь делать сейчас? Ты не хочешь что-то решать с этим предупреждением? Стоут не мог вышвырнуть тебя просто так, ты не сделала ничего плохого.

– К сожалению, может, ведь это был не единственный мой проступок, – я напоминаю ей о фиаско с аниме-порно и строю гримасу. – Не возражаешь, если я какое-то время буду действовать тебе на нервы?

– Ты не действуешь мне на нервы, и я буду только рада, если ты останешься у меня, – бросает Айви на меня рассерженный взгляд.

– Но если приедет Ашер навестить тебя…

– Ну и что, не имеет значения. В любом случае Ашер большую часть времени находится сейчас в Манчестере или на острове. Теперь, когда его отец вернулся из реабилитационного центра, он старается ездить домой чаще, – перебила она меня.

– Как дела у твоего отца? – Я знаю, что у семьи Айви есть дом на частном острове в Портсмуте, а ее отчиму сделали операцию по удалению опухоли мозга всего несколько недель назад. В семье есть свои трудности. Мама Айви раньше была замужем за отцом Ашера. Для Ричарда Блейкли это было шоком, когда он узнал, что его старший сын влюбился в его падчерицу. С Ноем у него уже много лет были сложные отношения.

– Вы планируете пройти семейную терапию?

– Да, но позже, когда отцу станет лучше. Сейчас он старается вернуться к обычной жизни. Иногда бывает такое, что он теряет ориентацию и возникают провалы в памяти. Ему просто нужно еще немного времени для восстановления.

– Мне очень жаль.

– Его лечащий врач сказал, что скоро станет лучше. Временами он нетерпелив, хочет поскорее вернуться к прежнему образу жизни. Думаю, что эта семейная терапия будет полезной и для него. Только Ной категорически против. После того как он поступил в университет, я думала, их отношения наладятся, но вместо того, чтобы приехать к отцу, он обрывает все попытки общения. Я не знаю, что между ними произошло, но ему, кажется, совершенно плевать на то, что происходит с отцом.

– Поэтому ты злишься на него?

– Нет, я совершенно не злюсь на Ноя.

– Надеюсь, что ты никогда не будешь злиться на меня так, как сейчас на него, – улыбаюсь я.

Айви прячет усмешку за своей чашкой, но она быстро исчезает.

– Ты в любом случае остаешься здесь. Я схожу в магазин, заполню холодильник разной едой, и тебе вообще не придется выходить лишний раз на улицу. Позже мы можем посмотреть «Век Адалин». Диван в гостиной остался мне от прошлого арендатора, и он, к сожалению, ужасно неудобный, поэтому мы купим тебе новую кровать.

– Мне не нужна новая кровать. Старый, ужасно неудобный диван – это то, что мне сейчас нужно. Я не хочу, чтобы ты бросала своего отчима из-за меня.

– Я не могу сейчас оставить тебя здесь одну.

Я крепко обнимаю ее.

– Спасибо, но, знаешь, мне необходимо побыть несколько дней в полном одиночестве. Честно. Мне надо все как следует обдумать.

Я замечаю, что Айви не нравится мое предложение, но она молчит, потому что возвращается ее сводный брат. Ной смотрит мне в лицо несколько секунд, потом протискивается мимо нас и быстро хватает пакет с пончиками.

– Эта чертова дверь. Надеюсь, вы оставили мне что-нибудь?

– Кстати, что насчет двери? Ее можно починить? – спрашивает Айви.

– Нам нужно сообщить об этом администрации. Замок совершенно дрянной, ничего не удалось починить. – Он снова прислоняется к разделочному столу.

– У меня в запасе была старая задвижка, которую я временно прикрутил, так что дверь теперь можно закрыть только изнутри. – Он выпрямляется и жестом просит нас следовать за ним, продолжая при этом есть пончик.

– Паршиво, – сказала Айви, когда мы увидели временный замок на двери. – Обри не может спокойно спать здесь, только с этой крошечной задвижкой на дверях.

– Это железо. Никто не зайдет в квартиру, если только случайно не захватит с собой ножовку. – Он запихивает себе в рот последний кусочек пончика и вытирает пальцы о джинсы.

Мне становится тошно после того, как я внимательно осмотрела прикрученную Ноем задвижку. Да, Ною удалось запереть дверь на маленький замок, но он не вызывал у меня никакого доверия. И вообще, что я буду делать, если мне потребуется уйти? Прикасаюсь пальцами к дверному проему. Замок и правда держится, но при небольшом надавливании возникает зазор между дверью и косяком, через который, если изловчиться, можно просунуть инструмент.

– Разве не достаточно обычного болта, чтобы вскрыть замок? – спрашиваю я.

Ной задумчиво чешет затылок, а потом засовывает руки в карманы брюк.

– Кто вообще должен сюда забраться? Это все-таки Kings Hall, а не одно из захудалых общежитий. К тому же сейчас намного безопаснее, чем было раньше. Сейчас стало намного сложнее просто взять и взломать кому-то двери.

Айви нерешительно топчется у входа в квартиру.

– Я бы не сомкнула ночью глаз с этой штукой. Конечно, может, это и безопаснее, чем старый замок, но лучше посмотреть. Обри, ты действительно хочешь спать здесь? Ты не сможешь даже оставить свои вещи, когда выйдешь из квартиры. Может, поедешь со мной на остров? На данный момент это самый лучший вариант. Ричард не будет против твоего приезда.

И свалиться незнакомому больному человеку на голову? Я хмурюсь.

– Я принесу еще один замок, внешний, – быстро говорит Ной.

Не знаю, станет ли мне от этого легче. Очень жаль, что у Ноя возникли неприятности с сестрой из-за меня. Он просто беспокоился, а теперь ему приходится чинить эту дурацкую дверь. Возможно, он слишком остро отреагировал на то, что я игнорировала его стук. Я кашляю, привлекая внимание.

– Ничего, пойдет. Это же ненадолго, не так ли? – Мой смех после фразы звучит глухо и неуверенно – очередная ложь, которую я не могу скрыть. Мысль о том, что придется спать тут, с крошечным навесным замком на дверях, вызывает у меня комок в горле, но я стараюсь не думать об этом. Никто не знает, что я здесь. Никто не явится ко мне без предупреждения. Мало вероятности в том, что кто-то попытается проникнуть сюда силой. Никто и никогда больше не прикоснется ко мне, если я этого не захочу. Никто…

Не могу избавиться от этих навязчивых мыслей.

Я сглатываю, стараясь подавить зарождающуюся внутри меня панику. Всего несколько ночей, пока администрация не пришлет кого-нибудь починить замок, убеждаю я себя. Я переживу это. Я должна. Незаметно обхватываю себя руками, чтобы согреться, и ловлю на себе взгляд Ноя, который, по всей видимости, наблюдал за мной все это время.

– Блин, – говорит он, явно обдумывая какую-то мысль. – Да черт с ним, мы просто поменяемся местами: ты поспишь в моей квартире, пока здесь не установят новый замок.

Глава 5

– Ты уверен, что это не будет проблемой, если я переночую у тебя? – Дверь Ноя распахнута настежь. Я стараюсь не показывать, что мне неудобно оставаться с ним наедине. Он специально оставил дверь открытой и держится от меня на расстоянии не менее трех футов.

– Нет, – отвечает он, убеждаясь, что мой вопрос обращен к нему.

– Значит, все-таки мое присутствие – проблема? – Черт, я так и знала. От меня у него лишь неприятности, а я просто хочу отдохнуть, поспать, забыть обо всем и постараться не сломаться.

Он ставит стопку книг, которую только что достал с полки, в корзину для белья и поворачивается ко мне.

– С тобой, похоже, всегда куча проблем, но комната здесь ни при чем. – Дальше он идет к своему шкафу и вытаскивает оттуда джинсы и пару чистых футболок. Нижнее белье летит в корзину, следом за ним носки и несколько проводов.

Мы провели утро вместе с Айви. Она позвонила в домоуправление, но не смогла договориться о времени, когда придет слесарь, чтобы установить новый замок. Айви посчитала, что это неправильно – оставлять меня одну, но мне удалось убедить лучшую подругу, что мы с ее братом поладим и я буду счастлива, если не придется ни с кем разговаривать в течение нескольких дней. Как только она уехала на остров, Ной перебрался в ее квартиру в рекордно короткие сроки. Я пыталась убедить его, что не против поспать несколько дней со сломанным дверным замком, хоть это и была ложь, но он даже не обсуждал со мной этот вопрос.

– Я не буду ничего трогать, не переживай, даже не буду пользоваться твоим письменным столом, – говорю я.

– Не забудь про кровать. Я ожидаю, что ты будешь парить над матрасом, выше хотя бы на метр. Обри! Ты чего? Это всего лишь комната, не раздувай из этого проблему. И, кстати, моя кровать очень удобная. Я выкинул старую сразу же после переезда сюда, потому что на ней спали, наверное, сотни людей… – Ной проводит рукой по волосам и, замерев, начинает что-то неразборчиво бормотать, затем продолжает: – Моя кровать – это лучшее, что тебя ждет сейчас, после нее тебе не захочется спать на чем-нибудь другом.

– Определенно.

Я поспешно отворачиваюсь к стене, потому что мои щеки начинают быстро краснеть. Только сейчас замечаю, что у меня больше нет волос, в которые раньше можно было спрятаться. Черт возьми, как же непрактично!

– Что это такое? – Я держу в руках странную синюю меховую штуку, которая лежит рядом с подушкой Ноя. Она мягкая, пушистая, с болтающимися конечностями и двумя глазами.

– Гровер[7]. Я даже не знал, что он все еще у меня.

Конечно, именно поэтому он положил его в свою кровать.

– Хочешь взять его с собой?

– Разве я выгляжу так, словно мне для сна нужна мягкая игрушка? – На лбу Ноя образовались морщинки, а глаза стали темнее болотной ряски. В одной руке он держит телефон, а в другой – джойстик PlayStation. Руки напряжены, четко видны татуировки, а под рубашкой хорошо заметны его мышцы. Я судорожно сглатываю. Нет, черт подери, он не выглядит тем, кому нужен Гровер, чтобы уснуть.

После моего следующего вопроса Ной, скорее всего, сочтет меня полностью спятившей. Хотя думаю, что он давно придерживается этого мнения.

– Тогда можно я возьму его себе? – Мои руки автоматически обнимают долговязое тело игрушки, прижимая ее к животу. Несмотря на заметные потертости на мехе Гровера, я чувствую себя на седьмом небе от счастья. Он напоминает мне о детстве, невинности и сестренке Мэй. У нее, правда, никогда не было Гровера, но раньше она была счастливой обладательницей другой мягкой игрушки с улицы Сезам. Мэй плакала несколько дней после того, как мама выбросила ее любимую игрушку, потому что ее уже нельзя было починить и набивка рассыпалась по всему дому. Новая игрушка не смогла утешить сестру. Мама потом очень сильно сожалела, что поступила так опрометчиво.

– Последний раз я стирал его, наверное, года два назад, если тебя это интересует, – усмехнулся Ной.

– Мне все равно. – И это чистая правда. Сейчас для меня нет ничего лучше, чем просто лежать в постели со старенькой мягкой игрушкой в руках.

– А что у тебя там? – Ной кивает на коробку, в которой я привезла аппаратуру. Кладу Гровера обратно на кровать и отвечаю парню:

– Там микрофон, усилитель и все, что мне нужно для работы.

Было нужно для работы, – поправляю я себя.

Раскрыв коробку, я даю возможность Ною заглянуть внутрь.

– Иногда мне приходится отправлять демо клиентам, и оборудование позволяет записывать их, не прибегая к услугам студии звукозаписи.

Ной быстро вытаскивает пластиковую коробочку с микрофоном и раскрывает ее.

– Возможно, это не самая лучшая звукозаписывающая техника, но она идеально подходит для моих целей. – Ной достает из ящика микрофон и взвешивает его на руке, а я продолжаю объяснять: – Он специально настроен не очень громко, и мне нравится его мягкий звук. Почти не фонит и у него мягкое, обволакивающее звучание, что очень важно в моей работе. – Поэтому мой ник в Instagram aubree.speaks.softly[8], но я, конечно, не могу сказать об этом Ною.

– Значит, ты действительно дублируешь фильмы?

– В основном малобюджетные сериалы и детские анимационные сериалы. – Ной расплывается в ухмылке, и мне кажется, что я знаю, о чем он думает. – Горе тебе, если будешь искать аниме-порно с моим голосом. Я отказалась от заказа, ничего не найдешь.

Его ухмылка становится еще шире.

– Судя по твоему яростному протесту, я явно смогу что-нибудь найти.

Я закатываю глаза.

– Это была не та ситуация, когда я была молода и нуждалась в деньгах. Эти фильмы состоят по большому счету только из стона и криков от страха. В них презирают женщин, и это ужасно. Именно поэтому я отказалась от работы. Ты ничего не потеряешь, если никогда не увидишь что-то подобное.

– Слишком поздно, – отвечает Ной, слегка скривив рот.

– О, ну ладно. – Мой голос становится хриплым. Ни один парень не должен смотреть подобные видеоролики, а потом на основе просмотренного формировать свое представление о женщинах. Девушкам, конечно, тоже не надо. Когда я представляю себе, что моя младшая сестренка в какой-то момент столкнется с чем-то подобным в сети… У меня по спине пробегает дрожь.

Ной поспешно проводит рукой по волосам.

– Только для того, чтобы сменить тему: это было давно, и уже тогда я подумал, что это какое-то дерьмо. Секс между двумя людьми всегда должен быть на равных… Блин, я не то имел в виду, потому что если так, то… А, черт, просто забудь, что я только что сказал. Все эти фантазии о насилии не для меня. Я не понимаю, что в этом находят, когда женщина… так… – Ной на мгновение переводит взгляд на покрывало, демонстративно выдыхает и затем убирает микрофон обратно в пластиковую коробку. – Итак, если не брать в расчет аниме, то ты говоришь так, словно твоя работа доставляет тебе удовольствие.

– Мне нравится использовать свой голос в качестве инструмента, – киваю я, – для тебя, наверное, это звучит странно.

– Вообще-то, нет. Как ты пришла к этому? – осторожно положив пластмассовую коробку с микрофоном к остальной технике, спрашивает он.

– Из-за моей… – Я останавливаюсь, потому что понимаю, что чуть не проболталась о маме. Я ни в коем случае не должна этого делать. Айви ничего не рассказывала ему, потому что знает, как я не люблю, когда окружающие знают о моей знаменитой маме. Впрочем, ее отчим лично знаком с ней. Надеюсь, что Бриджит Стерджесс никогда не была темой их разговора за семейным ужином.

– Совершенно случайно, – исправляю я себя. – Один знакомый знакомых работал в то время на студии звукозаписи в Бруклине. Они занимались в основном редактированием песен или делали закадровый голос для фитнес-видео. Но в тот момент они искали людей для детской радиопостановки. С этого я и начала. Большую часть времени я разговаривала с маленькими мальчиками, – замечаю, как снова краснею и как не хватает волос, чтобы скрыть это от Ноя. Гровер лежит на кровати, и я не могу зарыться в его шерсть лицом, поэтому нерешительно мну игрушку пальцами.

Ной улыбается, но я точно знаю, что он мысленно проводит параллель между маленькими мальчиками и моей прической. Его каре-зеленые глаза слишком пристально смотрят на меня.

– Как ты думаешь, – его рука обводит комнату, – сможешь здесь работать?

– Теоретически да, – вздыхаю я, – но в настоящее время почти нет предложений о работе. Большинство зарубежных сериалов сейчас показывают в оригинале с субтитрами. Так что, с финансовой точки зрения, мне не стоило отказываться от аниме, но это уже неважно. Может быть, мне удастся найти работу в сфере записи аудиокниг. Работать, наверное, смогу где угодно, только потом необходимо отредактировать материал в студии, или возьмусь за рекламу.

Во время каникул я озвучивала компьютерную игру, которая только вышла на рынок. Ashes of Fear, фэнтезийная игра с демонами и ведьмами. Ее выпустили и на PlayStation, но я не могу рассказать об этом Ною, потому что он тогда будет искать ее, а затем… Он может узнать о моей маме. Айви рассказала мне, что ее сводный брат играет в FIFA и другие игры, например Battlefield или Call of Duty. Не похоже, что ему нравится фэнтези, поэтому надеюсь, что Ной не услышит случайно мой голос во время игры. Тем не менее я удивляюсь, почему захотела рассказать ему об этом. Зачем? Чтобы произвести на него впечатление? Мне должно быть совершенно все равно, что он думает обо мне.

Мой телефон звонит. Достав его из кармана, вижу мамино лицо. О нет! Я не могу больше игнорировать ее звонки. Нерешительно смотрю на Ноя, а затем снова на мобильный.

Он поднимает корзину с бельем.

– Я отнесу это в квартиру Айви.

Когда он оставил меня одну, я делаю глубокий вздох, прежде чем ответить на звонок.

– Привет, мам.

– Обри. – Похоже, мама не ожидала, что я действительно отвечу. Ее дыхание учащается, как будто она куда-то спешит. – Я звонила тебе вчера. Ты не видела? Где ты?

Я сажусь на край кровати и кладу игрушку Ноя себе на колени.

– У Айви, – шепчу я, хотя это неправда. Мои пальцы играют с носом Гровера, а потом с одной из его лап. – Как ты? Как Мэй? Я скучаю по вам…

– Я тоже скучаю по тебе. Почему ты не в колледже? – Слышу, как ее каблуки громко стучат по мостовой. Наверное, она спешит на встречу с прессой. Я знаю, что сейчас у нее перерыв и вся съемочная команда с сегодняшнего дня занята рекламой нового сезона, который начнется через две недели. Это значит, что сегодня ей надо настроиться на постоянно меняющихся собеседников и в конце дня она будет очень нервничать. Так что я могу порадоваться, если она вернется вечером к ужину и сможет поесть хоть немного углеводов.

– Потому что у меня… сейчас нет лекций.

– Что это значит? – Я слышу, как она входит в здание и уличный шум сменяется громкими голосами и шумом лифта. – Сейчас же середина семестра. Ты можешь так легко уехать? Здравствуй, Шошана! – ее голос на мгновение отдаляется от телефона только для того, чтобы сразу после этого зазвучать еще громче. – Я уже начала беспокоиться, ты два дня не подходишь к телефону.

Я начинаю туго обматывать руку Гровера вокруг указательного пальца. Мне нужно сделать прямо сейчас сразу три пункта из моего списка дел. Только я не могу, не могу сказать маме, что вылетела из университета.

– Просто… у меня сейчас свободное время. Один из преподавателей заболел, и его лекции перенесли, поэтому появилось несколько свободных дней.

– О, как здорово! Передавай Айви от меня большой привет. Я хотела ее спросить, приедет ли она к нам на День благодарения, но не хотела смущать, вдруг она решит праздновать в этом году со своей семьей. Может, лучше ты спросишь ее об этом?

Тон ее голоса заставляет меня сжаться. Моя мама не домохозяйка, но семейные традиции и праздники очень важны для нее. Она всегда учила нас, что мы сами должны прокладывать себе путь к успеху, не надеясь на ее популярность, а также прикладывала все усилия, чтобы мы чувствовали себя нормальной семьей. Мама всегда переживает по этому поводу и готова пойти на все ради своих дочерей. Она всегда была такой, сколько себя помню.

– Конечно, я спрошу у нее, – невольно подношу руку к голове, чтобы убрать прядь волос за ухо, но их там больше нет.

– Как отец Айви?

Я отпускаю руку Гровера, и она тут же падает с моего пальца.

– Лучше, он уже дома. – Я бы предпочла сейчас закончить разговор и отключить телефон. У меня нет больше сил притворяться и говорить маме, что все в порядке. Я не лгала Айви, когда сказала, что хочу побыть одна.

– Хорошая новость. Пусть передает ему привет от меня. – Звуки на фоне меняются, и теперь мамины шаги заглушаются ковром. – Обри, ты ведь справишься, не так ли? Я знаю, что уделяю тебе и Мэй мало времени, но этот рекламный тур… это исключительная ситуация для меня. – Она стонет.

– Да, я знаю, мам.

В этот момент в комнату вернулся Ной. Он опускает голову и торопливо проходит мимо меня к своему столу. Я понимаю, что он не хочет подслушивать мой разговор, но стоять все время снаружи и ждать тоже не вариант. Я ненадолго задумываюсь о том, чтобы самой выйти в коридор, но кто знает, кто там может услышать меня, поэтому просто понижаю голос.

– Не волнуйся, все в порядке.

Слышу, как мама с облегчением выдыхает.

– Я знаю, что могу положиться на тебя. У Мэй в интернате все хорошо. – На одном дыхании она приветствует нескольких человек, целует и обнимает их. В трубке раздаются характерные звуки.

– Думаю, что пора заканчивать, мама. – Кажется, она меня совсем не слышит.

– Привет, Маргарет, рада тебя видеть. Фатима, боже мой, я и не знала, что ты на таком большом сроке! Когда должен родиться малыш? – В трубке раздается очередной звук поцелуя, от которого я выдаю гримасу и ловлю взгляд Ноя. Он достал свежие простыни из шкафа и положил их на одеяло рядом со мной.

– Мне пора. Сегодня у меня тридцать шесть коротких интервью. Как только я узнаю у своего агента, когда все закончится, то обязательно позвоню тебе.

– Поцелуй за меня Мэй, когда увидишь ее на выходных.

– Хорошо, Обри, сделаю. – Она вешает трубку, не говоря больше ни слова.

Я не сказала ей правду ни по одному пункту: ни о декане Стоуте, ни о наркотиках, ни о фотографии. Я никогда не прощу себе, если она узнает все это не от меня, а от посторонних людей.

Телефон выскальзывает у меня из рук. Я смотрю на свои колени и делаю глубокий вздох. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вдох…

– Он мне, конечно, не нужен, но оставь его в живых, хорошо? – наблюдая за мной, Ной удивленно вскинул одну бровь.

Я замечаю, что полностью перекрутила Гровера, еще чуть-чуть, и его голова оторвется.

– Ой, Гровер, прости! – я быстро распутываю его конечности и осторожно опускаю на кровать.

– Когда я в прошлом так же мучил его, это значило, что у меня все очень хреново. – Ной продолжает смотреть на меня со странным выражением на лице. Я пытаюсь улыбнуться в ответ, но из этого ничего не выходит.

– Так вот почему он такой лысый, – я пытаюсь пошутить.

Ной вместо ответа кивает на кровать и говорит:

– Мне нужно сменить постельное белье.

Я тут же вскакиваю с кровати.

– Я могу сделать это сама.

Ною не стоило перестилать для меня кровать. Мне и так очень неудобно, что я выгнала его из квартиры.

– Я предпочитаю сам застилать свою кровать.

Я ему мешаю, и он пытается оттеснить меня бедром в сторону, но натыкается на пустоту. Не знаю как, но уворачиваюсь от телесного контакта с ним. Ной делает вид, что не заметил мою странную реакцию, и стаскивает с матраса шерстяное одеяло и простыню. Он бросает постельное в кучу на пол, после чего расстилает чистую простыню на матрас. Я помогаю ему. Из-за огромной кровати комната кажется крошечной. Наверное, Ной проклянет меня сегодня ночью, когда свалится с жесткого узкого дивана Айви.

Когда кровать уже застелена свежим постельным бельем, Ной исчезает в ванной, чтобы собрать свои туалетные принадлежности. Я заталкиваю свою коробку под письменный стол, чтобы она не мешалась. Не хочу разбирать свои вещи. Надеюсь, что входную дверь в квартиру Айви скоро починят и Ной вернется в свою комнату. Положив рюкзак на кровать, я достаю ноутбук и ежедневник. Проверяю свою электронную почту, чтобы узнать, не поступил ли новый заказ от представителя, с которым работаю, но единственное сообщение было о предложении рекламы сухих завтраков. Они предлагают выкупить права на аудиозапись длительностью на год и гонорар пятьсот долларов, но для этого нужно ехать в определенную студию Нью-Йорка. Эта поездка обойдется примерно в сто пятьдесят долларов. Я пишу сообщение в агентство, чтобы узнать, оплатят они мне дорогу или нет, но надежда на это очень мала. Скорее всего, они просто выберут другой молодой голос, который находится поблизости.

Ной выходит из ванной и протягивает мне ключ от своей комнаты.

– Он у меня один, – говорит Ной и замолкает, словно ожидает моей реакции. – Так что не переживай, я не смогу просто так войти сюда.

– Благодарю, – ключ был теплый, будто Ной долго держал его в руке, прежде чем отдать мне.