Песня вечных дождей

– Ты должна гордиться своими достижениями. – Слова Долиона прогнали картины из прошлого.

Ларкира снова сидела в освещенной камином комнате вместе со своим отцом. Тем не менее ее голова все еще кружилась от навязчивых воспоминаний, и она сделала несколько успокаивающих вдохов, усмиряя свою магию.

– Ачак были хорошими учителями, – в конце концов сказала Ларкира, стараясь скрыть горечь в голосе.

– И им пришелся бы по душе твой скромный ответ. – Долион пристально посмотрел ей в глаза. – Уверен, это урок хороших манер, который они хотели бы преподать Нии.

– Нам всем хотелось бы этого, – задумавшись сказала Ларкира.

Ее отец рассмеялся, раскатисто и низко.

– Да, именно. Но есть еще один вопрос, который мы должны обсудить. – Долион сел. – Ты использовала свою магию до того, как закончился твой Лиренфаст.

Ларкира насторожилась.

– Да, – призналась она, – но ради помощи другому.

– Разве за те недели, что ты провела в низинах, не было других, кому ты могла бы помочь своей магией?

– Возможно, но…

– И разве смысл твоего поста не в том, чтобы понять несправедливость тех, у кого нет даров потерянных богов? Что если ты будешь бороться или спасать, то лишь с помощью своего разума или кулаков?

– Да, отец, – еле слышно ответила Ларкира. Быть совершенной в вопросах магии было для нее более чем утомительно, но, как всегда, она должна была сохранять спокойствие. – Но, видишь ли, я направлялась домой… мой Лиренфаст практически закончился. И ты знаешь, что до этого, в течение нескольких недель, я сдерживала свою магию, укротила ее, даже когда мне отрубили палец. Должна заметить, тупым клинком. – Ларкира показала предмет обсуждения. – Я думаю, что мои действия принесли не вред, а только пользу. Особенно учитывая, что мужчина, которому я помогла, является гостем на моем сегодняшнем празднике, хотя я никогда не слышала о таком человеке, как Дариус Мекенна из Лаклана.

В ответ на это Долион продолжал хранить молчание.

Ларкира насторожилась:

– Отец, кто такой Дариус Мекенна из Лаклана?

– Как ты только что сказала, гость.

– Да, но почему у меня такое чувство, что он нечто большее, чем просто гость.

– На самом деле не он беспокоит меня, а скорее его отчим, – признался Долион. – Хейзар Бруин, герцог Лаклана.

– Дариус – лорд? – Ларкира моргнула. «Титул объясняет его элегантный наряд», – подумала она. Однако это не объясняло, почему лорд находился в нижних кварталах… и, более того, почему человек такого высокого ранга был вежлив с ней, жалкой оборванкой. – Они старые знакомые семьи? – спросила Ларкира. – Я никогда не слышал об этом Лаклане.

– Земли Лаклана находятся на юго-востоке Адилора, недалеко от рек, которые ведут в море Обаси. Лорд Мекенна написал Совету от имени своего отчима о возможном торговом договоре, касающемся полезных ископаемых, которые они могут добывать. Совет договорился встретиться с ним и герцогом на этой неделе, и так получилось, что встреча совпала с твоим днем Эвмара.

– Получается мой праздник еще и деловая встреча.

– Не все так просто, как кажется на первый взгляд, – напомнил ей Долион.

– Безусловно, – согласилась она. – И что еще насчет лорда и его отчима?

Несколько мгновений Долион изучал ее, и Ларкира видела, отец раздумывал, как много стоит рассказать ей.

– У Короля Воров есть подозрения, что герцог может заниматься незаконным распространением одурманивающих веществ. А именно разновидностью выкаченной из других магий – форрии.

– И что? – нахмурившись, спросила Ларкира. – В Королевстве Воров люди постоянно балуются подобным.

– Да, но у Короля нет записей о том, что герцог когда-либо проникал в Королевство Воров, – объяснил Долион. – И тут напрашивается вопрос: кто в Королевстве обеспечивает его этим? Подобные сделки запрещены за пределами города.

– Почему? – возразила Ларкира. – Если разрешено практиковать подобное в самом Королевстве, почему имеет значение, что кто-то занимается этим за пределами земель?

Долион вздохнул, и Ларкира проглотила обиду, заметив, насколько он разочарован ее словами.

– Моя дорогая, у Королевства Воров есть определенная задача, – сказал Долион, сплетая пальцы на животе. – Как можно дольше сдерживать хаос. Если ты хочешь торговать крадеными товарами, прекрасно, но приноси их на Теневой рынок. Если хочешь закачать яд в свои вены, будь нашим гостем, но делай это в стенах притона, где процессом можно управлять и контролировать. Стоит произойти утечке, и именно тогда воцаряется настоящий хаос. И чаще всего начинаются войны. Хотя Король Воров и безжалостен, он не фанат войны.

– Да, – согласилась Ларкира. – Я знаю, что так и есть. Значит, учитывая все сказанное, будет ли герцог нашей следующей миссией?

Долион беспечно махнул рукой.

– На сегодняшний день все это слухи. Мы узнаем больше, когда придет время. А пока давай поговорим о более приятных вещах. Например, твоем подарке. Тебе бы понравилось вот это? – спросил он, вставая и подходя к большому деревянному шкафу в углу. Подняв золотую защелку, ее отец распахнул двери, показывая огромного пепельно-серого ястреба, величиной почти в половину роста Ларкиры, сидящего в позолоченной клетке.

– Кайпо! – Ларкира подбежала к существу. Звук ее голоса разбудил ястреба, и он вскрикнул. – Ты все это время держал его здесь? – Она быстро открыла клетку и сорвала с нее шоры. Василькового цвета глаза забегали, но Ларкира с нежностью положила руку ястребу на спину и тихо прошептала: – Это я, старый друг.

Кайпо толкнул ее клювом, его крылья задрожали.

– Каждый день ему позволяли летать в тренировочном куполе, – объяснил отец. – Я боялся выпускать его из дома. Он бы отправился прямиком к тебе.

– Как и должно быть. – Ларкира отступила назад, позволяя великолепному существу выпрыгнуть из своей позолоченной тюрьмы на пол. Ястреб расправил массивные серебристые крылья, посылая по комнате небольшую бурю, тем самым заставляя шуршать бумаги и раздувая огонь.

Кайпо приспособился к своему новому пространству, к низким потолкам и стенам без окон, уменьшаясь в размерах, пока стал не больше среднего краснохвостого ястреба.

Цокнув, Ларкира позвала его сесть к ней на предплечье.

– Больше никаких клеток, любовь моя, – прошептала она. «Я единственная, кто должен страдать», – мысленно закончила Ларкира.

Кайпо был редкой породой, даже в колоритном Адилоре. Ястреб мутати, Кайпо обладал способностью изменять размер в соответствии с окружающей средой и целями. Ларкира не знала, где отец нашел его, но как только он принес его домой, Ларкира почувствовала, как ее магия поет для этого существа. И в ответ Кайпо вцепился в нее, как будто мог слышать тихую песню ее сердца. Благодаря своим дарам Ларкира имела странную связь с певчими птицами и была способна полностью подражать им. Но ее любовь к этому ястребу была гораздо глубже, и теперь, снова воссоединившись с Кайпо, Ларкира действительно чувствовала себя как дома.

– Ты счастлива, моя певчая птичка? – спросил Долион.

Ларкира улыбнулась, когда Кайпо подтолкнула ее палец, чтобы она продолжала гладить его.

– Да, очень.

– Хорошо. И сегодняшний вечер, ты готова к нему? – Ларкира встретилась взглядом с голубыми глазами отца.

– К какой части?

– Ко всем.

– Я больше готова ко второй части праздника, нежели первой, – призналась она.

– У вас, девочек, всегда так, – усмехнулся Долион, откидываясь на спинку стула и кладя руки на живот. Он был похож на гризли, готового вздремнуть.

– Отец, однако меня беспокоит одна деталь.

– М-м-м, и какая?

– Лорд Мекенна, – призналась Ларкира, ее пульс участился, когда разум заполонили образы высокого мужчины и его добрая улыбка. – Я была довольно грязной, но как ты думаешь, он может узнать меня сегодня вечером?

Глаза Долиона озорно блеснули в свете костра.

– Думаю, нам придется подождать и проверить.

Глава 4

Лорду Дариусу Мекенне было невероятно скучно, но точно не из-за недостатка развлечений или роскоши. За последние два месяца это был пятый день Эвмара, который заставил его посетить отчим, и легкомысленность юных леди начинала утомлять. Дариус не был видящим, однако прекрасно понял намерения Хейзара. Много лет его отчим оставался вдовцом, а теперь отправился на поиски новой невесты. И, судя по виду величественного поместья, в котором они оказались, – с множеством залов, наполненных грандиозным великолепием Адилора, и бальным залом, в котором размещались весьма влиятельные гости, – Хейзар искал не просто какую-нибудь новую невесту, а неприлично богатую.

Юная леди, виновница сегодняшнего торжества, определенно подходила по всем статьям.

В Джабари не было ни короля, ни королевы, городом управлял Совет из шести элитных домов, и Бассетты принадлежали к одному из них.

Если бы Дариус верил, что подобный брак поможет его народу, он бы первым встал на защиту супружеского счастья своего отчима. Но он лучше многих других знал, что ничего из приданого будущей невесты Хейзара не попадет на земли Дариуса и жителей. Нет, герцог обладал даром заставлять исчезать ценности и прочие драгоценные вещи.

Рукой в перчатке Дариус крепче сжал свой напиток, и его грудь обожгло жаром, стоило ему подумать о своих людях, находящихся на грани голода. Налоги были непомерно высокими, а продуктов было так мало, что жители его земель едва ли выживали в таких условиях. И все это из-за легкомыслия другого. Стараясь не скривиться, Дариус посмотрел на своего отчима, находившегося на другом конце огромного бального зала.

Тогда как Дариус предпочитал сливаться с толпой, Хейзар Бруин любил выделяться. Одетый в длиннополый фрак цвета перванш с черной отделкой и соответствующий жилет поверх белой накрахмаленной рубашки, его отчим казался состоятельным герцогом. Даже его туфли на фиолетовой подошве подходили к образу.

«Цени детали, – часто говорил он Дариусу, – именно они отличают немногих имеющих значение от тех, кому подобное не дано». Когда Хейзар только стал отчимом Дариуса, такие уроки были редкостью, но с годами, когда здоровье матери Дариуса день ото дня ухудшалось, они стали ритуалом, к которому она умоляла его отнестись серьезно. В свои последние дни единственным утешением, за которое, казалось, могла уцепиться его мать, была ее вера в то, что она оставит своему сыну какое-то подобие сознательного взрослого.

Дариус насмешливо фыркнул.

Ни один из них не мог себе представить, насколько безнравственным и испорченным окажется этот человек.

Вспомнив о матери, Дариус подавил новую волну ярости, смешанную с сердечной болью.

Почему герцогиня завещала поместье Хейзару, вместо того чтобы придерживаться обычного права наследования по крови? Почему она не оставила его своему сыну? Дариус часто лежал без сна, уставившись в темноту, когда его охватывало беспокойство, и размышлял, не разочаровал ли он свою мать в последние дни ее жизни. Разве он не показал ей, каким ответственным мужчиной способен стать?

«Конечно, она не хотела, чтобы наши земли превратились в то, что они представляют собой сейчас», – подумал Дариус.

Именно это убеждение побуждало Дариуса продолжать заниматься тем, чем он занимался, искать решение, которое могло бы помочь возродить его земли и вернуть им великолепие, которым они обладали, пока оба его родителя оставались в живых. Ибо это были единственные времена, когда Дариус был счастливым.

Глубоко вздохнув, Дариус отхлебнул вина, не ощущая его сладости. Его разум занимали мысли о двух встречах, которые он провел в городе. Об одной Хейзар знал, но, скорее всего, не собирался присутствовать на ней, бросив Дариуса заключать вселяющее ужас торговое соглашение с Советом Джабари. О другой встрече Хейзар ничего не ведал, но, силы небесные и морские, она была намного важнее первой.

Дариус проделал большую работу – и его чуть не ограбили в процессе – чтобы найти проводника, способного привести его в место, о котором говорили только шепотом. К тому самому человеку, который правил тайным миром магии и греха. Так будет, если создание, с которым он вел дело, действительно появится сегодня вечером и отведет Дариуса туда, куда он так отчаянно хотел попасть. «О потерянные боги, – подумал Дариус, – надеюсь, он придет». В противном случае, он терпел все это, – Дариус окинул восхищенных завсегдатаев вечеринки беглым взглядом, – напрасно.

– Дариус, это ты, ты старый брюзга. – Полный молодой человек подошел и хлопнул его по спине.

Дариус вздрогнул от внезапного контакта, его сердце сжалось, а по коже пробежал холодок. Он не любил, когда к нему прикасались без предупреждения.

– Как приятно видеть тебя здесь, – сказал его старый одноклассник, одетый в одежду на размер меньше.

Фрез Чаутблах учился в Южной академии Адилора вместе с Дариусом, и, хотя был достаточно милым парнем, обладал неудачным даром превращать самые интересные истории в скучные, а самые скучные истории в чертовски невыносимыми.

– Фрез, – успокоившись, поприветствовал Дариус. Он надеялся, что продолжая сидеть в конце зала, найдет немного покоя, но его снова ждало разочарование.

– Что заставило тебя проделать весь этот путь до Джабари? – спросил Фрез, делая глоток того, что, несомненно, было одним из многих бокалов вина, учитывая, что низ его светлых усов теперь был окрашен в бледно-красный.

– У меня есть дело к Совету.

– Дело, говоришь. – Фрез покачнулся, чуть пролив свой напиток. – Не пытаешься ли ты ловить рыбу в разных водах? Поймать что-нибудь с красивыми жабрами?

Дариус поднял брови на грубое описание женщины.

– Нет. Только бизнес.

– Я люблю рыбачить, – продолжал Фрез. – В смысле ловить рыбу. А не то, на что намекал ранее. – Глядя на Дариуса остекленевшими глазами, он пьяно улыбнулся. – Ты ведь догадался, верно? Что раньше я на самом деле говорил не о рыбалке с приманкой и леской? А о том, чтобы подцепить дамочку?

«Силы моря Обаси», – подумал Дариус, допивая остатки напитка и протягивая пустой стакан проходящему мимо слуге.

– Да, я понял.

– Хорошо, хорошо. Я работаю над этим. Мама говорит, что мне при любой возможности нужно практиковаться в искусстве ведения беседы.

«Пожалуйста, потерянные боги, – безмолвно молился Дариус, – не дайте мне стать объектом следующего мучительного урока».

– Я записал выражения, которые считаю умными, – продолжал Фрез. – Ой! Вообще-то, ты мог бы мне помочь. – Фрез пошарил во внутреннем кармане пиджака, безуспешно пытаясь удержать свой кубок. Несколько капель красного брызнуло ему на грудь. – Я могу прочитать тебе кое-что, и ты скажешь мне, если…

В бальном зале прозвучал гонг, заставивший гостей замолчать, и Дариус вздохнул от облегчения.

Они с Фрезом повернулись на звук, а люди вокруг них волной двинулись вперед. Незнакомцы теснили Дариуса, из-за чего его охватила легкая паника, а дыхание стало прерывистым.

Теперь он оказался ближе к первым рядам, чем ему хотелось бы, но любая мысль об отступлении отпала, стоило ему увидеть впечатляющую семью, стоявшую перед ними. На вершине мраморной лестницы возвышался гигантский, похожий на огромный валун, мужчина с гривой темно-рыжих волос, которые переходили в густую бороду. Он был одет в темно-красный длиннополый фрак, оторочка из кожи и золотых нитей обрамляла край его одеяния, богато украшенный меч висел у него на бедре. Справа от него стояла фигуристая рыжеволосая дама в персиковом с белым платье, в то время как слева – высокая, эффектная брюнетка в темно-фиолетовом. Дариус никогда бы не догадался, что они родственники, если бы не похожие умные голубые глаза, которые пристально смотрели на аудиторию.

Чернокожий мужчина, одетый в безупречный кроваво-красный смокинг с длинными фалдами, выступил вперед и чистым и звучным голосом объявил:

– Имею честь представить вам Долиона Бассетта, графа Рейвита, из второго дома Джабари, и его дочерей, леди Арабессу Бассетт и леди Нию Бассетт.

Зал наполнился аплодисментами, раздались одобрительные возгласы, но затем граф улыбнулся, взмахом руки останавливая присутствующих.

– Для меня большая честь сегодня вечером видеть вас всех в качестве наших уважаемых гостей на праздновании дня Эвмара моей младшей. С самого ее рождения я ждал и боялся этого дня. Достижение совершеннолетия, когда ты становишься по-настоящему независимым в этом мире, – пугающий момент для любого, но я горжусь девушкой, которой она стала, и знаю, что буду гордиться ею еще больше в будущем. И хотя моя дорогая Джоанна, – грустная улыбка тронула уголки его губ, – не может отпраздновать с нами, я знаю, она гордилась бы так же сильно, как и я. Поэтому с величайшей любовью и честью я представляю вам свою дочь, леди Ларкиру Бассетт.

Граф отступил в сторону, и вперед вышла высокая девушка в голубом, ее волосы цвета слоновой кости блестели в ярком свете. Прижимающиеся к Дариусу тела были забыты, и его сердце замедлилось, как будто утренний туман после дождя ворвался в комнату. Глоток свежего воздуха, вот кем была Ларкира Бассетт. С лучезарной улыбкой она вложила свою руку в перчатке в руку отца, и тот положил ее на сгиб своего локтя.

Аплодисменты стихли, музыка заиграла вновь, а присутствующие продолжили тихо переговариваться, когда Бассетты спустились по лестнице и обошли различных гостей. Фрез продолжал бессмысленно болтать рядом, но все внимание Дариуса было сосредоточено на семье, когда они медленно приближались, пока он вдруг не почувствовал, как волосы на затылке встали дыбом, что свидетельствовало лишь об одном: кто-то наблюдал за ним. Он наблюдал за ним.

Дариус поймал взгляд темно-карих глаз отчима с другого конца комнаты, как раз в тот момент, когда на него упала тень.

«Нет, – подумал Дариус, – не сейчас, когда он смотрит. Пожалуйста, пусть это будет не…»

– Лорд Чотблак и лорд Мекенна.

Глубокий, рокочущий голос графа заполнил пространство.

– Очень рад, что вы оба смогли присоединиться к нам на сегодняшнем празднике и, конечно, герцог. Он здесь? – Долион Бассетт, ростом на добрую голову выше Дариуса, осмотрел комнату.

– Да, ваша светлость. Где-то среди веселья. – Низко склонившись, Дариус выпрямился и увидел, что перед ним стоит вся семья. Две старшие сестры расположились на шаг позади отца, выглядя так, словно им немного скучно, в то время как Ларкира продолжала держать отца за руку. Она одарила Дариуса робкой, заинтересованной улыбкой, и стоило увидеть ее вблизи, как… ему показалось, в ней было что-то почти… Но нет, с чего бы ей казаться знакомой?

– Спасибо, что пригласили на сегодняшний вечер, – сказал Дариус графу. – Для нас большая честь присутствовать здесь, и позвольте мне пожелать вам счастливого дня Эвмара, миледи. – Его взгляд снова упал на леди Ларкиру.

Она открыла рот, чтобы ответить, но тут вмешался Фрез:

– Моя мать была в полном восторге, когда получила приглашение, – сказал Фрез. – Она шлет свои извинения за то, что не смогла присутствовать сама, но, как вы знаете, ваша светлость, по вечерам ее часто подводит здоровье.

– А как насчет раннего утра? – спросила леди Ния Бассетт, теребя свои тонкие прозрачные перчатки.

– Прошу прощения? – Фрез выглядел немного сбитым с толку, когда к нему обратилась рыжеволосая красавица.

– Я спрашивала о раннем утре. – Девушка перевела взгляд на него. – Если она так слаба поздними вечерами, как она себя чувствует, когда просыпается?

– Боюсь, она разбита, – вмешалась леди Арабесса.

– Если только не похожа на цветок пустыни, – ответила леди Ния. – Закрывается под звездами, оживает под солнцем.

– Это обычный цветок, – поправила леди Арабесса. – Обычные цветы спят по ночам.

– Я совершенно уверена, что с цветами пустыни происходит то же самое.

– Тогда зачем вообще уточнять разницу? Просто скажи, что она похожа на цветок.

– Потому что я думаю, цветок пустыни – более подходящее описание для женщины, чем обычный старый цветок, – объяснила леди Ния. – Любой поклонник может написать стихотворение, сравнивающее женщину с цветком. Но уточнив вид, что ж, он добьется большего. Вы не согласны, лорд Чотблах?

Бедняга, несомненно, позеленел:

– Я, э-э, это…

– Что скажете вы, лорд Мекенна? – Леди Ларкира прервала унылое бормотание парня, переключаясь на Дариуса. – Когда вы пишете любовное стихотворение для своей возлюбленной, вы уточняете, о каком именно растении идет речь?

Дариусу потребовалось время, чтобы прийти в себя, успокаивающий ритм голоса леди Ларкиры казалось убаюкивал его разум.

– Нет, миледи, – наконец промолвил он. – Я считаю использование сравнения с растениями в любовной поэзии слишком прозаичным.

– В самом деле? – Она подняла брови. – А что вы используете взамен?

– Мне еще предстоит найти возлюбленную, чтобы узнать об этом.

Леди Ларкира на мгновение задержала взгляд на Дариусе, и на ее щеках появился легкий румянец.

– Видите, сколько седин прибавили мне дочери за эти годы, – усмехнулся граф, с неприкрытой любовью глядя на своих детей.

Из-за этого взгляда постыдная искра ненависти опалила сердце Дариуса, и он отвернулся как раз в тот момент, когда музыканты заиграли вальс.

– Ах. – Долион похлопал по руке свою младшую дочь. – Пришло время для твоего первого танца, моя дорогая. Кто будет твоим партнером?

Вопрос повис в воздухе на неловко долгое время. Дариус знал, было бы по-джентльменски просить у леди Ларкиры разрешения стать ее партнером, но, будучи уже порядком взвинченным, он больше не хотел ощущать на себе чужие руки, какими бы нежными ни были прикосновения этой леди. К тому же он был не в настроении улыбаться и говорить фальшивые любезности, особенно когда его отчим, скорее всего, наблюдал… Ничего хорошего не выйдет, если Хейзар подумает, что Дариус заинтересован не только в девушке, но и во всем остальном. Подобные вещи имели тенденцию пропадать, исчезая совершенно бесследно.

И все же, чем дольше никто не произносил ни слова – Фрез все еще напоминал трусливого зайца, – тем сильнее леди Ларкира съеживалась от смущения, ее взгляд часто обращался к нему.

Зараза.

– Разве право первого танца принадлежит не отцу? – спросил Дариус. – В Лаклане мы начинаем именно так.

– Нет. – Долион выдержал его пристальный взгляд. – В Джабари мы начинаем не так. – В этой фразе была скрыта не столько угроза, сколько совет: «Давай, парень. Подумай хорошенько».

Дариуса охватила паника, ему хотелось подтолкнуть к имениннице любого стоявшего неподалеку гостя, но вместо этого он осознал, что, стиснув зубы, сам поднимает руку в перчатке и спрашивает:

– Не окажете ли вы мне великую честь, позволив стать партнером в вашем первом танце?

К своему облегчению, Дариус едва почувствовал нежные пальцы леди Ларкиры в своих, когда вел ее в центр бального зала. Сохраняя на лице бесстрастное выражение, он скользнул рукой по ее тонкой талии, притягивая девушку ближе, прежде чем подхватить темп и поравняться с другими кружащими по залу танцорами. Сердце Дариуса учащенно забилось, в то время как хватка девушки была не более чем шелестом птичьего крыла, и, находясь так близко, он уловил мятно-лавандовый аромат ее мыла. Ничего неприемлемо удушливого и чрезмерного, совсем не похоже на то, что использовало большинство дам из высшего общества. Это еще больше взволновало Дариуса, и, сам того не осознавая, он притянул партнершу ближе. Несмотря на его нежелание находить прочие поводы для комплимента, он был вынужден признать, что леди Ларкира оказалась отличной танцовщицей. Хотя Дариус полагал, что обладал достаточно скудным опытом, чтобы сделать подобный вывод. Но все же он мог оценить ее скорость и легкость, то, как она легко позволяла ему направлять ее.

– Осталось всего несколько песчинок. – Ее мягкий голос вырвал его из раздумий. – И вам больше не придется беспокоиться.

– Что?

– Вальс скоро закончится, – пояснила леди Ларкира. – А вместе с ним и ваши страдания.

Дариус нахмурился:

– Я не страдаю.

– Нет? – Она бросила на него насмешливый взгляд. – Моему отцу пришлось практически заставить вас танцевать со мной, за что я приношу свои извинения. И только что вы выглядели так, будто вас больше интересует разгадывание занимающих ваш разум загадок, чем участие в разговоре. Сестры всегда говорили, что мое присутствие едва ли можно вынести, и вот теперь я начинаю им верить.

Дариус быстро поискал глазами своего отчима, но обнаружил только море наблюдающих за ним незнакомцев.

– Мне жаль, если все выглядело так, как вы описали. – Он крепче обнял леди Ларкиру, когда они сделали два поворота. – Поверьте, вы более чем сносны в качестве партнера по танцам. Просто я не очень опытен в светских мероприятиях. По крайней мере, не такого рода.

– Такого рода? – спросила леди Ларкира.

– Званых вечерах.

Она рассмеялась, и легкий звук пронзил его насквозь.